Игорь Костиков: «Пряник не менее важен, чем кнут»
Председатель Федеральной комиссии по ценным бумагам Игорь Костиков – один из первых чиновников нового питерского призыва, оказавшихся в Москве. Бывший заместитель председателя комитета финансов санкт-петербургской администрации возглавил ФКЦБ в феврале прошлого года, еще до избрания Владимира Путина президентом. Костиков занял кабинет, пустовавший почти полгода, – бывший председатель ФКЦБ Дмитрий Васильев ушел в отставку осенью 1999 года. Формально относимый к питерской команде, Костиков довольно долго работал в Москве и неплохо знаком со столичным фондовым истеблишментом, так что его появление на должности председателя ФКЦБ не стало в отличие от некоторых других назначений полной неожиданностью.
«Ко»: Краеугольным камнем вашей деятельности в ФКЦБ стала разработка Кодекса корпоративного поведения – свода рекомендаций, который регламентирует деятельность эмитентов. Когда появится полный текст Кодекса?
Игорь Костиков: Первый полный текст Кодекса должен появиться в конце сентября. Но это будет еще не окончательный текст, а вариант для обсуждения. Мы рассчитываем, что у нас уйдет месяц-полтора для того, чтобы его обсудить, собрать замечания, вынести на обсуждение Совета предпринимателей при премьере, Совета по иностранным инвестициям. Возможно, Кодекс будет обсуждаться и на ежегодном инвестиционном форуме в Бостоне, который состоится в начале ноября. В конце октября – начале ноября мы хотим вынести Кодекс на заседание правительства для одобрения. Говоря реально, до конца года он будет внесен в правительство – это однозначно. Одновременно мы внесем в правительство наши предложения об изменениях в законодательстве, и это будет следующий этап, призванный обеспечить правовую базу для работы Кодекса.
«Ко»: Каким образом Кодекс будет легитимизирован?
И.К.: Фактически правительство примет Кодекс к сведению и одобрит те поправки в законодательство, которые необходимо сделать. Надо иметь в виду, что главным образом Кодекс будет касаться акционерных обществ с большим количеством акционеров – таких АО в нашей стране порядка 14 тыс. Мы рассчитываем, что компании будут сами разрабатывать собственные документы, находящиеся в русле Кодекса, и приветствуем то, что многие уже сейчас заявляют об этом.
«Ко»: Почему нельзя ограничиться публикацией отдельными эмитентами заявлений о корпоративном управлении? Почему непременно нужна разработка национального Кодекса?
И.К.: Я могу обратиться к такой аналогии: когда вы покупаете молоко, вы рассчитываете, что молоко имеет, скажем, 3,2-процентную жирность и на него распространяется определенный стандарт. Все остальные элементы – брэнд, упаковка – могут быть различными. Покупая акции компании, вы должны быть уверены в том, что независимо от отрасли, к которой принадлежит компания, процедуры корпоративного поведения будут всюду примерно одинаковы. Стандарт в этом деле необходим не меньше, чем в пищевом производстве.
«Ко»: Кодекс будет носить «моральный», рекомендательный характер, а уже затем будут вноситься изменения в законодательные акты. Почему не начать сразу с последних – тем более что времени на процедуру приведения их в соответствие с Кодексом уйдет предостаточно?
И.К.: Нужна стройная концепция, и Кодекс будет ее носителем. Кроме того, мы рассчитываем именно на «моральную» составляющую Кодекса, который начнет действовать еще до принятия всех законодательных и нормативных документов, его сопровождающих. Имеется расчет на кнут и на пряник, причем пряник не менее важен, чем кнут. Для эмитентов проблема соблюдения Кодекса – это проблема инвестирования. Если компания-эмитент соблюдает Кодекс и добровольно принимает на себя определенные обязательства, то инвестор будет более благожелателен к этой компании, и ее акции начнут расти быстрее, нежели акции той компании, которая Кодекс на рекомендательном уровне воспринимать не готова. В то же время нужен и кнут. Поэтому наряду с принятием Кодекса в законодательство будут вноситься изменения, закрепляющие ответственность за его нарушение. Кодекс – одна из важных инициатив ФКЦБ, но не единственная. Сейчас мы расчищаем нормативную базу и рассчитываем в этом году принять порядка 100 документов, касающихся деятельности и эмитентов, и профессиональных участников рынка. Мы для себя видим перспективу дебюрократизации рынка.
«Ко»: А что рынок – забюрократизирован?
И.К.: С ростом количества эмиссий ФКЦБ уже сейчас работает на пределе. Нужно изменить ситуацию таким образом, чтобы ответственность за раскрытие информации несли и эмитент, и профучастник. Для этого мы внесли в Думу поправки к закону «О рынке ценных бумаг», в которых вводятся требования к раскрытию информации и к профессиональной квалификации финансового консультанта. Те инвесткомпании, которые будут выполнять эту функцию, станут отвечать за достоверность информации в проспектах эмиссии, в отчетности эмитентов. Внесены и поправки в Уголовный кодекс, устанавливающие ответственность эмитентов или профучастников за предоставление недостоверной информации инвесторам. Таким образом, складывается система, которая позволит ФКЦБ в гораздо большей степени полагаться на документы, предоставляемые эмитентами и профучастниками. Мы сможем облегчить и ускорить процесс регистрации проспектов эмиссии. Вот что я вкладываю в понятие «дебюрократизация».
«Ко»: Не кажется ли вам, что тема неадекватного российского корпоративного поведения изрядно раздута на Западе (во многом из-за действий некоторых отечественных эмитентов два-три года назад) и сейчас является пропагандистским жупелом?
И.К.: Я бы не сказал, что эта тема раздувается специально. Мой опыт работы в начале 90-х в Великобритании позволяет говорить о том, что нормы корпоративного управления в развитых странах тогда были далеки от идеала. Лишь после череды скандалов Великобритания занялась разработкой корпоративных стандартов. То есть даже в стране с одним из наиболее совершенных механизмов регулирования фондового рынка были такие проблемы. У нас, конечно, не должно быть комплекса неполноценности из-за того, что в России нет нормального корпоративного поведения – эти стандарты появились сравнительно недавно. Но если мы не решим проблему сейчас, то нам не будет места на мировом финансовом рынке и мы никогда не привлечем на рынок внутренних инвесторов.
«Ко»: В последнем президентском послании содержался тезис о крайне низкой капитализации российских компаний, приводилось сравнение с Финляндией, которое было не в нашу пользу. Воспринимаете ли вы этот тезис как критику или как руководство к действию?
И.К.: Я воспринимаю это как поддержку действий ФКЦБ. Наши усилия и по корпоративному управлению, и по повышению ответственности всех участников процесса ведут к увеличению стоимости активов российских предприятий. За прошедший год мы наблюдаем позитивные перемены в отношении к корпоративному управлению. Наша работа над Кодексом уже принесла свой эффект. Говорил ли год назад хоть кто-нибудь о корпоративном поведении? А сейчас это уже стало модой, увлечением в хорошем смысле.
«Ко»: Вы неоднократно поднимали вопрос о злоупотреблениях инсайдерской информацией, приобретших в России массовый характер. Как ФКЦБ намерена бороться с этим явлением?
И.К.: Проблема эта не только российская, хотя у нас она до сих пор никак не регулируется. В наших планах – внесение Закона об инсайде. Но первым шагом будут уже упомянутые изменения в законе «О рынке ценных бумаг». Появление института финансовых консультантов создает базу для первоначального нормативного регулирования использования инсайдерской информации. Если поправки будут приняты, то мы уже в этом году подготовим наши нормативные документы по регулированию инсайда. Вот, скажем, в США SEC (Security & Exchange Commission. – Прим. «Ко») имеет несколько больше полномочий, чем ФКЦБ в России. SEC по-другому встроена в систему государственных органов – это фактически специализированное правоохранительное агентство, каковым мы не являемся. У них больше возможностей – вплоть до контроля за содержанием телефонных разговоров и т.д. Надеюсь, что и у нас найдутся формы взаимоотношений с отечественными правоохранительными органами. ФКЦБ нет смысла становиться правоохранительным органом. Я по крайней мере не сторонник такого подхода.
«Ко»: Складывающаяся ситуация показывает, что окрепшие российские финансовые группы не склонны допускать иностранных инвесторов к участию в капитале подконтрольных им АО – особенно в выигрышном сырьевом секторе. В ближайшее время внешний рынок может быть интересен им лишь с точки зрения кредитных заимствований. В связи с этим перспективы массового притока иностранных инвестиций проблематичны, и на первый план выходит инвестор российский. Что намерена сделать ФКЦБ для оживления интереса к фондовому рынку у данного сегмента инвесторов?
И.К.: Первую часть этого вопроса я прокомментирую в качестве частного, а не официального лица, можно? Нынешние цены на нефть обеспечивают существенный приток финансовых ресурсов, которые позволяют компаниям, занятым в этом секторе, не придавать фондовому рынку, по крайней мере сейчас, того значения, какое придавалось бы ему при других обстоятельствах. То, о чем вы говорите, происходит в сырьевом секторе, а в телекоммуникациях, например, ничего подобного нет. А что касается отечественного инвестора, то поскольку ФКЦБ – регулятор российский, то мы и должны защищать инвестора российского. Иностранный инвестор придет, когда увидит, что и наш инвестор чувствует себя комфортно. В этой посылке принципиальное отличие нашей нынешней позиции от предыдущей, когда считалось, что мы любыми средствами должны привлечь иностранного инвестора, а отечественный нас не интересует, поскольку у него якобы нет средств. Мы не дискриминируем иностранного инвестора, но считаем, что в первую очередь должны ориентироваться на инвестора внутреннего. ФКЦБ удалось изменить налоговое законодательство и снять фактический запрет для прихода инвестора на фондовый рынок. (Согласно Налоговому кодексу инвесторы – физические лица платят налог на прибыль с операций с корпоративными ценными бумагами по единой 13-процентной ставке; при подсчете прибыли из нее вычитаются документально подтвержденные расходы на приобретение, владение и реализацию ценных бумаг; полученную по итогам года отрицательную курсовую разницу инвесторы могут компенсировать в течение пяти лет за счет уменьшения налогов на последующие операции с ценными бумагами. – Прим. «Ко».)
«Ко»: Прошлогодний скандал вокруг Bank of New York высветил еще один нюанс – выяснилось, что американскими и глобальными расписками (ADR и GDR) на акции российских АО, хранящимися в западных банках-депозитариях, голосовали в своих интересах топ-менеджеры самих АО. С тех пор что-то изменилось?
И.К.: С мая действует постановление ФКЦБ о регистрации выпусков ADR. Ключевым вопросом при регистрации является контроль за раскрытием информации о том, каким образом осуществляется голосование акциями, которые попадают в программу депозитарных расписок. Новые эмиссии регистрируются исходя из того, что голосование передается не менеджменту компании, а – в крайнем случае – совету директоров. И обязательно должно быть четко выражено желание владельцев ADR голосовать на собрании акционеров тем или иным образом. Исходя из российских особенностей акционерного капитала, голосование – практически единственная возможность для акционера повлиять на деятельность компании. Кстати, ряд депутатов Госдумы выступили с обращением, в котором они требуют, чтобы мы провели обязательный пересмотр всех предыдущих соглашений по ADR. Пока мы не очень разобрались в юридической стороне этого вопроса. Юристы над этим работают, хотя, как вы знаете, нормативные документы обратной силы не имеют. Как эту ситуацию решить – пока не знаю, но если депутаты будут настаивать, то, вероятно, придется выходить с соответствующим законом. Есть и другая сторона этого вопроса. Банки-депозитарии пока не защищены от исков в их адрес, и скандал с BoNY наглядно это продемонстрировал. Я считаю, что мы должны наделить их определенным иммунитетом от подобного рода исков, поскольку счета банков-депозитариев в данном случае – это не их собственные счета, а клиентские. Поэтому мы хотим ввести классификацию счетов. Если нам это удастся, то мы будем впереди планеты всей, поскольку такой системы защиты не существует нигде в мире. Оказалось, что рынок расписок – наименее регулируемый в мировом масштабе. Поэтому и стали возможными нарушения на нем.
«Ко»: В прошлом вокруг ФКЦБ не раз возникали конфликтные ситуации, выплескивавшиеся в прессу. Сейчас такое случается гораздо реже. Удалось ли вам создать эффективно работающую команду? Как Вы формировали руководящий состав ФКЦБ?
И.К.: В Комиссии удалось создать атмосферу сотрудничества, что при таком объеме выпускаемых нормативных актов жизненно необходимо. Мы урегулировали отношения с Минфином и Центробанком. Тесно сотрудничаем с Минюстом, поскольку не хотим никакой партизанщины в легитимности документации. Рынок успокоился и перестал маниакально следить за тем, кто с кем скандалит и по какому поводу. Проблема личных амбиций не должна решаться при помощи государственной должности. К нам пришли люди из Московского регионального отделения ФКЦБ, есть люди, которые работали в Комиссии и до меня. В общем, далеко не все приведены мной.
«Ко»: Вы на госслужбе – новичок. От чего вам пришлось отказаться в связи с изменением статуса?
И.К.: Существует достаточно много ограничений, которые приходится соблюдать на госслужбе – и формальных, и с точки зрения проявления инициативы, потому что не все возможное в бизнесе возможно на государственной службе.
«Ко»: А как вам госслужба с точки зрения загруженности? И.К.: Я по натуре трудоголик, поэтому разницы для меня никакой. Хотя времени стало меньше. Вот вышла моя книжка «Дефолты на рынке муниципальных облигаций США. Экономические аспекты», но чувствую, что времени писать больше не останется. «Ко»: А что у вас есть, кроме работы и книжки, которая тоже «в тему»?
И.К.: Помимо этого есть доставшийся по наследству «Москвич-401», который я реставрирую, пытаясь довести до кондиции новой машины. Есть французский бульдог, недавно признанный на конкурсе одним из лучших представителей породы в стране. Еще книжки по истории читаю.
СПРАВКА
Игорь Владимирович Костиков родился в 1959 году в Москве. В 1981 году окончил экономический факультет Ленинградского университета. Работал в Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР, Комитете молодежных организаций СССР. В 1989 году окончил аспирантуру ИМЭМО, кандидат экономических наук. В 1990 году основал и возглавил компанию «Марка Лтд.» – одну из первых в России фирм, специализировавшихся на финансовом консалтинге. В 1992 – 1993 годах работал в английской финансовой компании Friends Provident. С 1993-го по 1999-й год – генеральный директор санкт-петербургской инвестиционной компании «АВК», выступавшей в качестве генерального агента по муниципальным обязательствам мэрии Санкт-Петербурга. Разработал модель муниципальных заимствований, в основу которой были положены системы управления финансовыми рисками. Один из фактических основателей рынка муниципальных ценных бумаг в России. В 1999 году Игорь Костиков был назначен заместителем председателя комитета финансов администрации Санкт-Петербурга. В 1998-м окончил Школу международной службы Джорджтаунского университета. Председателем ФКЦБ России назначен 1 февраля 2000 года.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
