Как ESG давит на публичные компании
Многие крупные фонды стали отказываться от финансовых инструментов, которые выпускают «коричневые» компании. Например, Суверенный фонд Норвегии принял принципиальное решение — уйти от инвестирования в компании, которые загрязняют среду. И в этом году он продал весь пакет акций нефтяных компаний — это стало финалом многолетнего процесса выхода фонда из отрасли, которая определяла экономику Норвегии на протяжении большей части последнего полувека.
Частные коммерческие фонды тоже начали отказываться от финансирования проектов и покупки ценных бумаг «коричневых» компаний. Это создает давление на публичные компании и вынуждает их менять свою политику. В частности, нашей «Роснефти» тоже приходится смотреть в сторону ESG. Сейчас компания приступила к проектам водородной энергетики, а крупный нефтяной проект «Восток Ойл», как декларируется, предусматривает полную утилизацию попутного нефтяного газа, что обеспечит углеродный след на 75 % ниже, чем у других крупных отраслевых проектов.
141 млрд рублей
составляет на сегодня общий объем 19 выпусков «зеленых» и «социальных» облигаций, обращающихся в секторе устойчивого развития Мосбиржи
Но резкий переход к новой ESG-концепции чреват своими проблемами. Ситуация с мировыми ценами на газ — яркий тому пример. Когда Евросоюз в свое время принял очень агрессивную программу движения к безуглеродной экономике, Германия практически закрыла угольную и атомную генерацию. Но когда произошел постпандемийный скачок спроса на электроэнергию, страна оказалась к такому вызову не готова. Вдруг стало понятно, что Германия полностью зависима от поставок газа. Разумнее к этому вопросу подошли во Франции — в стране сделана ставка на атомную энергетику, которая дает около 70 % электрогенерации. И как следствие, разразившийся кризис французов почти не коснулся, хотя газ у них подорожал, как и во всей Европе.
Наглядный пример «тактической ESG-гибкости» демонстрирует Китай. С одной стороны, он заявил о намерении к 2060 году стать полностью углеродно-нейтральной страной. С другой стороны, как только Китая коснулся энергетический кризис, он тут же усилил угольную генерацию и добавил к этому активные закупки газа у России.
Что касается России, то на фоне глобальной «ESG-зации» нам есть, что предложить миру.
Во-первых, лесные массивы. Если мы сертифицируем их определенным образом, нам это могут засчитать как вклад в борьбу с карбоновым загрязнением.
Во-вторых, российские компании активно взялись за водородную энергетику. Масштабные программы развития водорода есть почти у всех наших корпораций, которые занимаются нефтью и газом. В случае успеха наша страна могла бы наладить поставки этого альтернативного источника топлива.
Наконец, однажды Россия войдет в международную систему торговли углеродными единицами. Как это будет работать? Есть критерии по выбросам карбона. Те, у кого выбросов меньше лимита, могут выпустить углеродный сертификат и продать его тем, у кого выбросов больше. Тем самым последние «зеленеют» в глазах инвесторов. Для Европы это уже знакомая практика, в России же это только начинается. Сейчас наш сектор устойчивого развития планирует запуск торговли углеродными единицами на Люксембургской бирже. Первые сертификаты могут появиться в продаже в течение года, после того как в России будет принято соответствующее регулирование.
Недобросовестные компании всегда найдут лазейку в новых правилах. Например, сейчас в годовые отчеты бизнес все чаще включает раздел ESG, где описывает, какие из 17 утвержденных ООН принципов он выполняет. Эту бурную «зеленую» деятельность при желании всегда можно сымитировать на бумаге. Но долго играть в эти игры не получится.
Почему мы верим отчетности условного «Норникеля»? Потому что эти данные проверяет авторитетный международный аудитор, который ставит свою визу. На Западе к этому подключаются еще и рейтинговые агентства, которые оценивают качество соблюдения заявленных принципов устойчивого развития. Надеюсь, скоро это войдет в практику и у нас. Тогда и мухлевать будет все тяжелее.
Для «коричневых» компаний мы планируем ввести адаптационные облигации. Это интересно той категории бизнеса, которая по определению вредна с точки зрения карбонового следа. Например, угольная электростанция, как ни крути, будет загрязнять среду. Для таких компаний один из путей движения к ESG — развивать чистую водородную энергетику и потихоньку замещать угольную генерацию. Для такого перехода нужны деньги, и адаптационные облигации — один из способов их получить. Вырученные от них средства как раз и пойдут на проекты замещения.
Эти инструменты еще в начале своего развития, но первый шаг уже сделан. И я полагаю, на глобальном рынке Россия окажется далеко не главным загрязнителем планеты. А значит, сможет выгодно торговать и получать от ESG еще и материальную выгоду.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
