Казнить нельзя лицензировать
ЭПИГРАФ
Никто не спросит: «Чье богатство? Где взято и какой ценой?» Война, торговля и пиратство – Три вида сущности одной.
Гете, «Фауст»
Когда появился перехват торговых кораблей как вид криминального бизнеса, сейчас установить уже невозможно. Самый древний документ, в котором речь идет о проблеме пиратства, датируется третьим тысячелетием до нашей эры: секретарь Рамзеса III докладывал о северных морских разбойниках, которые вновь появились на морских путях и ищут подходы к государственным портам. Само слово «пират» появилось в античной Греции – так называли рыбаков, которые в поисках богатого улова заплывали далеко в море. Греческие царьки первыми начали нанимать морских разбойников во время войн, когда возникала необходимость усилить военный флот. В средневековой Европе бывали случаи, когда отдельные торговые города, землевладельцы, купеческие союзы и частные компании договаривались с морскими разбойниками и те, получая взносы от нанимателя, охотились только на корабли его конкурентов. Однако пираты, как отечественные рэкетиры начала 90-х, были партнерами крайне ненадежными: могли и деньги за «крышу» взять, и грабежи не прекращать. Например, шумный скандал по поводу сращивания бизнеса с криминальными структурами случился в 1392 году. Ганзейский торговый союз, средневековый аналог ЕЭС, начал искать контакты со своим заклятым врагом – капитаном мощной пиратской флотилии французом Берндом Павестом, а также вступил в соглашения с бандой витальеров – преступной группировкой, промышлявшей на Балтике. Дело в том, что у купцов Ганзы возник новый враг, куда более опасный, чем пираты: датская королева Маргарита задумала объединить под своей властью страны Скандинавии. После чего более четверти свободных городов – членов союза должны были стать ее собственностью. Ганза купила для морских разбойников несколько новых кораблей и обеспечила пиратов новейшим оружием. По условиям контракта те должны были устроить настоящий террор всему, что плавает по морям под датским флагом. Но бандитам скоро наскучило топить рыбацкие суденышки, а датские военные корабли были слишком опасной дичью. Вскоре витальеры и Павест вернулись к своему обычному занятию – грабежу богатых купеческих караванов. Ганза пыталась возмущаться деловой нечистоплотностью партнеров, но в Европе над наивностью купцов только посмеялись.
АО «Веселый Роджер»
Заставить криминал работать на пользу государству удалось английской короне в середине XV века. Идея создать королевскую каперскую службу принадлежала Ричарду Невилу, графу Уорику – легендарному «творцу королей». В 1455 году он вступил в войну Алой и Белой роз на стороне дома Йорков. В битве у Сент-Олбанса Ричард Йорк одержал победу над войсками сумасшедшего короля Генриха VI и наградил 28-летнего Невила должностью капитана Кале. Это был ключевой пост как в экономике, так и в обороне Англии, поскольку через порт Кале осуществлялись все контакты с Европой. Ла-Манш в то время просто кишел французскими флибустьерами, которые перехватывали более половины всех судов, вывозивших английскую шерсть на материк. Купцы из Франции, Фландрии и городов Ганзейского союза заявили лондонским поставщикам, что их капитаны боятся заходить в пролив, поэтому пусть Англия сама вывозит шерсть на материк. Сити эта идея показалась увлекательной, но проблему пиратства в любом случае нужно было немедленно решать. С просьбой к графу Уорику обратились лондонские ростовщики, ссужавшие деньги для его политических авантюр. Ростовщики просили добиться для английских торговых кораблей права репрессалии – компенсации стоимости товаров, разграбленных флибустьерами, путем захвата пиратских и иностранных кораблей. Капитан Кале идею купцов развил: его проект, без долгих размышлений подписанный Ричардом Йорком, позволял английским капитанам, купив лицензию капера-приватира, не только компенсировать стоимость украденных товаров, но и охотиться на пиратские корабли ради прибыли. Разрешалось охотиться также на торговые корабли, плававшие под флагами стран, с которыми Англия не имела торгового договора или находилась в состоянии войны. В стране начался каперский бум: перехват пиратских кораблей, возвращающихся с добычей, оказался делом сверхприбыльным – до 8000% от затрат на снаряжение корабля. Поскольку право репрессалии предоставлялось лишь тем капитанам, которые могли доказать, что на них напали пираты, в стране тут же возник черный рынок, где каперские лицензии перепродавались в сотни раз дороже госпошлины. В спешке строились новые корабли. Тысячи крестьян и горожан, бросив свои хозяйства, нанимались в матросы. Поощряя частную инициативу, Англия быстро очистила Ла-Манш от пришлых флибустьеров, наладила экспорт своих товаров на материк, а заодно приобрела мощный флот, который хотя и финансировался частным образом, все же подчинялся специально созданному государственному ведомству – адмиралтейству. А Невил на раскрутку своего следующего протеже – будущего английского короля Эдуарда IV получил от Сити ссуду из расчета 6% годовых вместо обычных 35%. Золотой эрой английского каперства стало правление королевы Елизаветы I, при которой началась колонизация Востока и Африки. Право репрессалии к тому времени стало пустой формальностью, и приватирские лицензии свободно продавались всем желающим. Казна теперь открыто участвовала в финансировании каперских предприятий, а особо удачливые пираты даже могли сделать государственную карьеру. Так, например, знаменитый Фрэнсис Дрейк и его дядя Хоукинс плавали на казенном судне «Иисус Любекский». В 1572 году после экспедиции на Панамский перешеек, где Дрейк захватил караван с испанским золотом, он вернулся на родину национальным героем. Елизавета произвела капера в лорды и назначила адмиралом, а казна получила свою долю от предприятия – 2,5 млн фунтов. Другой знаменитый приватир того времени Джордж Клиффорд за свои пиратские подвиги получил графство и один из высших рыцарских орденов Европы – орден Подвязки. Он и Дрейк позже заседали в государственном Тайном совете, где отвечали за вопросы тайной войны с Испанией.
Конец романа
В XVIII веке интересы британской короны и каперов разошлись: каперскую службу передали в ведение морского министра, а привилегии государственных пиратов были сокращены. Налог на репрессалии достиг 83%, а частные каперские предприятия все чаще бросали то на освоение скучных необитаемых островов, то на военные операции и т.д. Англия чуть не лишилась каперской службы после нелепой истории с капитаном Киддом. В 1695 году флибустьер Джон Эвери разграбил корабль, перевозивший гарем и сокровищницу императора Индии – Великого Могола. Английский король Вильгельм III намекнул приближенным, что появился отличный повод организовать охоту на Эвери и его богатую добычу. Так возник каперский синдикат, в который вошли Чарльз Монтегю, основатель Английского банка, лорд Сомерс и граф Беллемонт, губернатор колонии Нью-Йорк. Синдикат обратился к нью-йоркскому купцу Уильяму Кидду с просьбой возглавить экспедицию. Кидд, не имевший каперского опыта, отказался, но Беллемонт, через которого шли переговоры, пригрозил фальсифицировать против него дело о подтасовке выборов в местные органы власти и конфисковать часть имущества. Кидду пришлось получить лицензию и возглавить поход на «Галере приключений». Синдикат вносил 80% денежных средств для снаряжения экспедиции, Кидд и его партнер Ливингстон – 20%. При этом Кидду и его партнеру следовало довольствоваться лишь 15% добычи. Синдикат должен был получать 65%, остальные 20% шли команде. Вдобавок Беллемонт потребовал от Кидда формального обязательства выплатить 20 тыс. фунтов стерлингов в случае неудачи экспедиции. «Галера приключений» так и не обнаружила судно Эвери, а тем временем команда Кидда, которой надоело плавать без жалованья, взбунтовалась и потребовала у капитана хоть кого-нибудь ограбить. Пришлось взять на абордаж первый же купеческий корабль, попавшийся на пути. Им оказался «Кведаг мерчэнт» с грузом стоимостью 45 тыс. фунтов. «Кведаг мерчэнт» не сопротивлялся и представил свои корабельные документы. Среди них, как потом утверждал Кидд, находились французские паспорта. Это означало, что по закону часть груза или все судно целиком являлось французским и становилось законной добычей капера. Зайдя на обратном пути в Нью-Йорк, Кидд с изумлением узнал, что он объявлен пиратом и разыскивается властями. Как оказалось, влиятельные члены синдиката проиграли Кидда в политических интригах своим противникам из партии тори. Кидда осудили; вероятно, к этому приложила руку община армянских купцов, которой принадлежала большая часть груза «Кведаг мерчэнт».
Остров свободы
Уильяма Кидда повесили, после чего большинство английских каперов сожгли свои лицензии и перешли под покровительство Испании, Португалии и Голландии, которые по примеру Англии начали лицензировать морской разбой. Кстати, экспедиция Христофора Колумба была акционирована и зарегистрирована как каперское предприятие – 10% прибыли от открытия пути в Индию должно было достаться Колумбу, а остальное – испанской королевской чете. Чтобы оправдать ожидания инвесторов, Христофор Колумб установил на открытых им землях следующий порядок: каждый туземец в возрасте от 14 лет должен раз в три месяца приносить европейцам корзину с золотыми самородками. Взамен ему выдавалась медная бирка, которая носилась на шее. Если европеец заметит индейца без бирки, он имеет право продать того в рабство. Большинство же английских «морских братьев» сменили британский флаг на «Веселого Роджера» и стали флибустьерами, которые грабят всех подряд. Сотни каперов, ставших ненужными Англии, устроили в морях полнейший беспредел. Вольтер писал о них: «…явись среди пиратов человек гениальный, способный объединить их разрозненные силы, они захватили бы Америку от Северного полюса до Южного и произвели бы совершенный переворот в политике Европы». Каперы неоднократно пытались создать собственное государство то на одном, то на другом необитаемом острове. В начале XVIII века бывшие каперы Миссон и Караччоли создали на острове Мадагаскар пиратскую республику Либерталия с конституцией, построенной на идеях французских утопистов. Миссон провозгласил себя президентом, Караччоли – госсекретарем, и в течение 15 лет они пытались построить социализм в отдельно взятой стране. В Либерталии не было частной собственности, продукты делились поровну, деньги были только в общественной кассе. Эксперимент не удавался: граждане возмущались перебоями со снабжением и очень неохотно выходили на «спецоперации». В 1723 году слухи о независимом пиратском государстве, которое ищет покровительства сильной монархии, дошли даже до России. Петр I отправил на Мадагаскар эскадру под командованием вице-адмирала Вилстера, который был уполномочен предложить мадагаскарским правителям войти в состав России в качестве губернии. Однако когда Вилстер добрался до Мадагаскара, обнаружилось, что пиратскую социалистическую республику уже уничтожили туземцы. У России с ее навязчивой идеей стать морской державой это была далеко не первая попытка создать свою каперскую службу. В допетровские времена не хватало национальных кадров, и русские государи нанимали датских пиратов. Сохранилась «жалованная грамота», выданная Иваном Грозным в 1570 году датчанину Карстену Роде. Цареву каперу купили и оснастили пушками судно, а он обязался передавать в казну каждый третий захваченный корабль. Роде и другие российские каперы создали на Балтике флотилию, терроризировавшую польские, шведские и ливонские корабли. Окончательно выдача каперских свидетельств европейскими странами прекратилась в 1815 году, а в 1856 году на Парижском международном конгрессе было заключено многостороннее соглашение, запрещавшее все формы покровительства пиратам. Подписать его отказались только Соединенные Штаты, так что до сих пор они остаются чуть ли не единственной страной, которая формально имеет право выдавать лицензии приватирам.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
