Корпорация «Америка»: какой мир строит Дональд Трамп
Фото: Rod Lamkey — CNP / Global Look Press
С момента инаугурации президента США Дональда Трампа прошло несколько месяцев, но писать о переменах, которые несет его правление, все еще довольно трудно. Картина меняется слишком быстро. Кроме того, в общем хоре трамповедов, в которых поневоле превратился мир, на каждый вывод найдется возражение. Но мы предлагаем взглянуть на политику Трампа в первую очередь как на попытку сделать США государством-корпорацией. Не в классическом смысле — «что хорошо для GM, то хорошо для Америки», — а в контексте реорганизации управления самой могущественной страной мира. Потому что, на наш взгляд, именно тут происходят важные изменения.
Что вообще происходит?
То, что делает Трамп, многим кажется сном. Неудивительно: последние 80 лет, после Второй мировой войны, мир был пронизан американским мессианством, и представить его другим объективно нелегко. Тем более что количество разнонаправленных заявлений Трампа ошеломляет. Такое уже было в его первый срок. Стив Бэннон, его правая рука в те годы, говорил, что они сознательно перегружали эфир шумом, чтобы дезориентировать оппонентов.
Так или иначе, инициативы Дональда Трампа можно разделить на десять блоков.
В политике это борьба с либеральной бюрократией (Deep State), с нелегальными мигрантами, отказ от идеологии прогрессизма в пользу голого рацио и реалполитик, скорейшее окончание украинского конфликта без фокуса на ценностях и выход из международных организаций, которые символизировали мироустройство по итогам Второй мировой войны.
В экономике — снижение налогов и госрасходов, дерегуляция рынков, отказ от «зеленой» повестки и рост добычи углеводородов. Но главное — тарифные войны с основными торговыми партнерами под флагом снижения госдолга и реиндустриализации США. Для китайских товаров это от 10 до 60 %, для Мексики и Канады 25 %, для Европы 10–25 %, для БРИКС — до 100 % за попытки отказа от доллара.
Не все это еще сделано, но мир уже напоминает разворошенный муравейник. Риторическая пока готовность администрации Трампа помириться с Москвой и поссориться с Киевом воодушевила одних и шокировала других. После угроз Трампа ввести пошлины на товары из ЕС и сократить военную поддержку в правеющей Европе задумались о сворачивании социалки и вариантах выхода из-под американского зонтика безопасности.
Если Трамп введет пошлины на импорт, то за три следующих года Китай, Мексика и Канада потеряют по 3 % ВВП, а США и Европа — 1,5 % ВВП, подсчитали в UBS и ABN Amro. В Европе особенно сильно пострадают Германия и Нидерланды. Угрозу ощутили и другие страны с положительным сальдо торговли с США, например Тайвань, Япония, Корея и Вьетнам.
Эффект от этих угроз уже есть. Евросоюз обещает снизить или даже отменить пошлины на промышленную продукцию из США и закупать у них больше СПГ, сельхозпродуктов и оружия. Россия заявила, что говорить о единой валюте БРИКС «пока рано». Китай намерен вложить в строительство новых заводов в США $500 млрд. Тайвань — увеличить инвестиции в США и ускорить строительство трех заводов по производству микросхем в Аризоне. Мексика и Канада пообещали остановить поток мигрантов. А Панама, напуганная перспективой захвата канала, вышла из соглашения с Китаем о его совместном использовании.
Электоральная революция
Причины победы Трампа в целом описаны. Реальный сектор экономики США пострадал от глобализации, средний класс и малый бизнес — от политики расовых и гендерных квот в ущерб профессиональному отбору. Но важнее то, что за лидера республиканцев на этот раз голосовали бедные и цветные, обычный электорат демократов.
Андрей Коробков, политолог из Университета Теннесси, связывает это с протестом латиноамериканских католиков против поддержки сексменьшинств. Екатерина Клименко, научный сотрудник Института Кеннана, пишет о серьезном обнищании американцев за последние три года. Возможно, демократов спас бы кандидат в лице Берни Сандерса, но те испугались его откровенной левизны и выдвинули Байдена и Харрис, символы надоевшего статус-кво. А Трамп, как Хавьер Милей в Аргентине, олицетворял перемены.
Еще одна причина — мигранты. При Байдене их поток усилился вчетверо, с 824 тысяч до 3,3 млн человек ежегодно, и каждый второй мигрант был нелегалом. В результате целые штаты и города начали ограничивать миграцию в пику федералам. Опрос Gallup в июле 2024 года показал, что 55 % американцев хотят сократить поток мигрантов, а 62 % американцев — депортировать всех нелегалов.
Трамп, который еще на первом сроке объявил о «нулевой терпимости» к нелегалам, пообещал остановить этот поток. И это не только популизм. Manhattan Institute подсчитал, что жесткая сепарация мигрантов с выдворением невыгодных уменьшит социальные расходы США на $1,9 трлн и позволит снизить госдолг.
Впрочем, политика Трампа гораздо менее реактивна, чем может показаться. У нее есть идеологический фундамент.
Плоды «темного просвещения»
Взбалмошность Трампа побуждает считать его политику чем-то вроде импровизации или мести за преследования при Байдене. На самом деле, «Трампокалипсис» зрел не менее полувека.
Одна из его составляющих — давнее убеждение консерваторов, что Америку «грабят» торговые партнеры, которые продают ей больше, чем покупают у нее, и от этого внешний долг США растет. Трамп предлагал обложить тарифами импорт из Японии и ФРГ еще в 80-х.
Второй и более сложный компонент — интеллектуальное движение новых или «альтернативных» правых, которые внезапно для многих оказались на гребне волны. Оно тоже довольно долго зрело в консервативных кругах, но либеральный мейнстрим заметил «маргиналов» только в 2016 году, когда Хиллари Клинтон уже явно проигрывала Трампу.
То, что его команда называет «революцией здравого смысла», сами новые правые именуют «неореакцией» и «темным просвещением». В чем их суть, сходу не поймешь: идеологи «альтрайтов» Кертис Ярвин, Майкл Анисимов и Ник Ланд изъясняются очень запутанно. Но если пробиться сквозь заумь, то демократически избранные правительства они считают неэффективными, поскольку воля народа изменчива и стимулирует расточительность. По их мнению, цель власти не в том, чтобы представлять волю народа, а в том, чтобы «хорошо управлять» и тем самым спасти белый Запад от упадка. А для этого власть должна стать несменяемой.
Тогда, в 2016 году, приход альтрайтов к власти все еще казался невероятным. Ну где позолоченный застройщик Манхэттена Трамп — и где все эти фрики с форумов 4chan и Reddit, призывающие его снести «Собор» из либеральных университетов, СМИ и Голливуда, навязавший цензуру политкорректности?
Однако баг оказался фичей. Выяснилось, что идеи Ярвина и Лэнда близки не только широким слоям корпоративной общественности, но и сверхбогатым анархокапиталистам Силиконовой долины — таким как Илон Маск и создатель фабрики политиков либертарианского толка, венчурный инвестор Питер Тиль. Сегодня эти члены команды Трампа открыто отвергают идею равенства и проповедует иерархический взгляд на общество. «Я больше не верю, что свобода и демократия совместимы», — говорил Тиль еще в 2009 году.
Все это, конечно, не с неба свалилось. «Альтрайты» черпают вдохновение в расизме и палеоконсерватизме, в идеях Лавкрафта, Толкиена, Милтона Фридмана и неолиберальной революции Рейгана — Тэтчер. Так, Кертис Ярвин описывает США как кастовую систему в индийском стиле, где Демпартия — это коалиция «брахманов» (либеральных выпускников дорогих школ), «далитов» (бедных цветных) и «илотов» (рабочих из Мексики). Противостоят ей невежественные и религиозные «вайшья» (реднеки), голосующие за республиканцев. В ответ «брахманы» атакуют их миллионами «зомби» (иммигрантов).
Что же «альтрайты» предлагают вместо этого? Они называют это «неокамерализм»: режим, при котором крупный бизнес выступает в роли коллективного монарха и владеет страной напрямую, без посредников в лице громоздкого и дорогого бюрократического аппарата. Интересно, что Дональд Трамп с самого начала виделся им в роли временного тарана для слома либеральной демократии, а идеальным «цезарем» будущего государства-корпорации Ярвин еще десять лет назад называл Илона Маска.
Насколько это все серьезно?
Политика Трампа кажется сплошным импульсивным волюнтаризмом, а «темное просвещение» — имитацией, ширмой для чего-то более рационального. Тем не менее 200 указов, подписанных Трампом в первый же день, вполне материальны. «Посмотрите на масштаб, глубину и срочность [трамповских реформ], — призывает Стив Бэннон. — Это итог многолетней работы».
Джей Ди Вэнс, вице-президент США, успел дважды побывать партнером Питера Тиля и участвовал в разработке так называемого Проекта-2025. Этот документ, созданный в ультраконсервативных НКО, предлагает подчинить всю федеральную исполнительную власть президенту, распустить ФБР, АНБ, министерства торговли и образования, снизить влияние Конгресса на правительство до уровня XIX столетия — и покончить таким образом с вековой либеральной бюрократией (Deep State).
Слишком радикально? Но одним из первых указов Трамп перевел около 50 тысяч федеральных госслужащих в категорию политических назначенцев, которые уходят в отставку вместе с президентом. Избавиться таким образом от инакомыслящих чиновников и назначить лояльных — ровно то, что предлагали неореакционеры.
На первом сроке Трампа, когда в Северной Каролине ку-клукс-клан праздновал его победу, а в Вашингтоне зиговали «альтрайты», президент официально дистанцировался от них, хотя его правая рука Бэннон был к ним очень близок. Теперь зигует не только Бэннон — на инаугурации Трампа «салютовал солнцу» уже Илон Маск, а члены его молодой команды из DOGE не скрывают расистских убеждений. Историк из Йеля Тимоти Снайдер, ссылаясь на свои источники, утверждает, что Маск де-факто уже стал реальным хозяином Белого дома.
По мнению скептиков, команде Трампа не удастся разрушить вековые американют судьи и прокуроры демократических штатов. Однако не стоит преувеличивать их устойчивость.
14 февраля Департамент образования США запретил школам с федеральным софинансированием предпринимать любые меры по увеличению гендерной и расовой доступности образования. И военная академия в Вест-Пойнте тут же приостановила деятельность всех студенческих организаций по признаку пола и расы.
Масштаб происходящему придают успехи европейских ультраправых, за которых открыто болеют Маск и Вэнс. На этом фоне поведение Маска, Бэннона и американских «альтрайтов» не выглядит историческим эксцессом: Запад правеет.
Ялтинско-потсдамский мир, заложенный Черчиллем, Рузвельтом и Сталиным, рушится на наших глазах. Кто-то должен был, наконец, подвести черту и дать официальный старт новому переделу — а заодно снести ветхие декорации международного права. Этим человеком оказался Дональд Трамп. Фото: Pixfeatures / Global Look PressПраво сильного на руинах Ялты
Приход такого разрушителя, как Трамп, был неизбежен: игнорировать смерть ялтинско-потсдамского мира больше невозможно. Кто-то должен был, наконец, подвести черту и дать официальный старт новому переделу — а заодно снести ветхие декорации вeлфэр-стейт и международного права.
До Трампа эту роль на Западе отводили России, но с оговоркой, что ее поведение предосудительно и что есть влиятельная группа стран, которая поддерживает «порядок, основанный на правилах». Теперь как будто бы каждый волен делать все, что ему по силам. Госсекретарь США Марко Рубио констатирует, что однополярный мир остался в прошлом и началась эпоха сосуществования нескольких великих держав.
«Либеральный миропорядок признан завершенным, — отмечает Федор Лукьянов. — Классическое соперничество великих держав США объявили главным содержанием международной политики еще в 2018 году (первый срок Трампа), вот пришло время полноценной реализации — без ценностно-идеологического флера. Ничего душеспасительного это не сулит, тем более что переустройство всей системы отношений в мире только разворачивается».
«Мы вступили в мир неопределенности, — говорит Тимоти Снайдер. — Прежние представления о политике, экономике и обществе либо разрушились, либо изменились до неузнаваемости. Многосторонний мировой порядок, сложившийся после 1945 года, сметается практически на глазах, и военная мощь вновь может сыграть решающую роль в глобальных отношениях».
Почему суверенам рано радоваться
Однако новая многополярность может оказаться некомфортной для тех, что ее ждал. Страны, разбогатевшие от либерализации мировой торговли, хотели бы все оставить как было, но чтобы Запад при этом не лез к ним с нравоучениями. И вот, кажется, свершилось. «США вели себя навязчиво, думаю, вы понимаете, о чем речь, — каялся на Всемирном саммите правительств в Дубае Илон Маск. — Но я считаю, нам надо оставить другие страны в покое. Пусть лучше Америка занимается собой. Это лучше, чем подталкивать к смене режимов по всему миру».
Суверены Глобального Юга встретили эти слова с энтузиазмом. Теперь они могут делать с подданными что угодно, не опасаясь, что США воспользуются их недовольством в своих интересах. Но это может быть иллюзией: критика Европы Маском и Вэнсом с правых позиций, по сути, мало отличается от демократической критики в адрес других стран.
Кроме того, отказ Вашингтона от пафоса демократизации сопутствует опасным переменам в международной торговле, и не только в ней. Если сторонники Трампа начнут обещанные тарифные войны и повернут вспять глобализацию, доходы стран периферии сильно снизятся. А это неизбежно пошатнет устойчивость правящих элит.
Сейчас Трамп ломает миропорядок, которым недовольна Москва, и это создает точки для диалога. Но Москва недовольна главным образом своим местом в этом миропорядке. Для Трампа же, если верить его заявлениям, проблемой является сама глобализация. Как устранить это противоречие, непонятно.
Пишем «Украина», читаем «Китай»
Отказ Трампа от ценностного подхода в политике как будто дает Москве шанс выйти из острой фазы конфликта с Западом на приемлемых условиях. Команда Трампа готова делать в адрес России широкие символические жесты: обсуждение «Украины без Украины», отказ от ее принятия в НАТО, резкости в адрес Зеленского и т. п. Однако все это радикально противоречит обычной политике США, и не только при демократах: первое обещание принять Украину в НАТО дал в 2008 году республиканец Джордж Буш-младший.
Последние 30 лет внешняя политика Соединенных Штатов, независимо от партийности президентов, видела Украину частью «санитарного пояса» стран между Черным и Балтийским морями, отделяющего Россию от ЕС. В 2015 году глава «теневого ЦРУ» Stratfor, республиканец Джордж Фридман называл гипотетический альянс российских ресурсов с немецкими технологиями «кошмаром» американской внешней политики. И пока нет оснований утверждать, что с приходом Трампа эта константа исчезнет.
Так что же, помимо стремления сэкономить бюджет, стоит за «украинским разворотом» Трампа? Эксперты, опрошенные The Wall Street Journal, видят в этом попытку расколоть альянс между Москвой и Пекином. По словам Андрея Коробкова, отрыв России от КНР был задачей администрации Трампа еще на первом сроке, поэтому сегодня трамписты идут на самые неожиданные компромиссы по Украине.
Кажется, что такой отрыв невозможен: Китай главный экономический партнер России, а доля торговли с США и в лучшие времена не дотягивала до 1 %. Трудно представить, что Россия на радостях от приглашения к переговорам «на равных» и обещаний вернуть G8 забудет о своих фундаментальных интересах и начнет таскать для Трампа каштаны из огня.
Китай, для которого на фоне проблем с Трампом важнейшим рынком сбыта становится Европа, свои интересы хорошо осознает. На Конференции по безопасности в Мюнхене, где Вэнс читал европейцам правый ультиматум, глава МИД КНР Вань И призвал Германию к взаимной поддержке и предложил подключить к переговорам по Украине Евросоюз.
Позолоченная бензопила, подаренная Илону Маску президентом Аргентины, либертарианцем Хавьером Милеем, символизирует не только понятную идею «резки костов». Это символ сползания по всему миру от сложного и запутанного функционирования государственных институтов к простым решениям. Фото: CNP / Admedia / Global Look Press Бензопила нового феодализма
«Каждое утро, когда я просыпаюсь теперь, первая моя мысль: business. Everything’s business», — цитирует Трампа New York Post. Он и на первом сроке подходил к государству как прямолинейный СЕО. Бизнесмены-министры, кадровые решения по принципу «Ты уволен!», сделки вместо дипломатии, управление страной как брендом, фокус на экономических показателях —все это было уже тогда.
Но сейчас это нечто большее, чем корпоративный стиль. Никогда еще президенты США не предлагали решить арабо-израильский конфликт путем люксовой реновации Газы с отселением ее бедных жителей в соседние страны. Президент впервые навязывает Федрезерву криптовалюту и публично загоняет иностранных партнеров в госдолг США. Дистанционное «Ты уволен!» теперь слышат не отдельные министры, а сотни тысяч госслужащих. И не от Трампа, а от миллиардера Илона Маска, чей Департамент эффективности даже не имеет в Белом доме официального статуса.
Фундаментальные задачи, которые стоят перед его администрацией, действительно имеют экономическую природу. США в этом году предстоит рефинансировать $9,1 трлн госдолга, отсюда цунами таможенных пошлин и лавина сокращения госрасходов.
Реальная зарплата американцев не растет уже полвека, отсюда попытки импортировать экономический рост вместе с заводами.
Но директорскими приказами такие сложные проблемы не решаются. Тарифные войны уводят партнеров в объятия Китая, повышают инфляцию, снижают общую торговлю и потребление. Пошлины против Канады и Мексики чуть не остановили совместное производство машин, заслужив эпитет «тупейшей торговой войны в истории». Напуганные партнеры, конечно, обязались отгонять от границы нелегалов и наркотики — но они все это делали и так.
Тайваньская TSMC под давлением Трампа подтвердила готовность построить три завода в Аризоне. Но попытка другой компании, Foxconn, построить завод в Висконсине на первом сроке Трампа провалилась — труд в США слишком дорог. Даже если Илону Маску удастся подавить все американские профсоюзы, едва ли такую модель реиндустриализации ждет успех.
Отказ от «зеленой» повестки и призыв «Бури, детка!» выведут США в лидеры по продажам нефти — но уронят ее цену, а нефтедобыча в США способна расти только при $80 за баррель, отмечает бывший стратег «Газпромнефти» Сергей Вакуленко.
На этом фоне позолоченная бензопила, подаренная Илону Маску президентом Аргентины, либертарианцем Хавьером Милеем, символизирует не только понятную идею «резки костов». Это символ глобального правого ренессанса и отмены политических итогов ХХ века. Символ сползания от сложных государственных институтов к квазимонархии, который наблюдается по всему миру.
Куда спешит Трамп?
Лихорадочный темп команды Трампа связан не только с желанием парализовать оппонентов, которые все еще ждут, что он как на первом сроке бросит реформы на полпути. Хотя Верховный суд США дал недавно Трампу иммунитет от преследования за действия, совершенные в должности, количество исков к нему растет, а демократы уже анонсировали импичмент.
Кроме того, в будущем, когда избиратель распробует плоды политики правых, их электоральные позиции могут пошатнуться. Пока этого не случилось, команда Трампа пытается сделать перемены необратимыми. Уже прозвучала идея отменить знаменитую поправку 22 к Конституции, которая запрещает президентам править более двух сроков. Делается это, чтобы «обратить вспять процесс распада нашей страны и вернуть Америке ее величие».
Но даже если Дональду Трампу объявят импичмент, его место займет убежденный неореакционер Джей Ди Вэнс. На кастинге будущих кандидатов в президенты от Республиканской партии он набрал 61 % голосов.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
