Ловушка для миллиардера
В Евросоюзе ищут юридически корректный способ направить замороженные Западом активы российских олигархов на восстановление Украины. Речь может идти, по разным оценкам, о сумме в диапазоне от $30 млрд до $300 млрд, или от 2 % до 22 % ВВП России. Такова цена безоговорочной веры российского бизнеса в неприкосновенность частной собственности за границей. Если с помощью судов блокировку активов на Западе удастся снять — это будет полное обеление капиталов за рубежом. Но и независимость судов от политической конъюнктуры тоже под вопросом. Система координат кардинально меняется.
Вот уже больше тридцати лет одним из главных девизов многих богатейших людей России было: «Зарабатывай здесь, а храни и трать там». Заводы, банки, шахты — все это находилось в России и хоть с перебоями, нервами и рейдерскими стычками, но приносило доход «здесь». Яхты, замки, спортивные клубы, офшоры — все это с удовольствием и на широкую ногу приобреталось «там». И десятилетиями такой подход работал и в чем-то себя оправдывал (не с этической стороны, конечно).
В России, где время от времени в компаниях происходят выемки документов, ставятся вопросы о законности приобретения активов, а миллиардеры с безупречной, казалось, репутацией «присаживаются» под домашний арест из-за того, что «неправильно приватизировали» одну из нефтяных компаний, было ощущение нестабильности. Российский бизнес, который видел все это своими глазами, предпочитал диверсифицировать страновые риски, распределяя все по разным юрисдикциям. Особенно ценились бывшие и нынешние колонии Великобритании с англосаксонским правом, где можно было надеяться на определенную непредвзятость и объективное рассмотрение корпоративных споров.
И вот в один день все поменялось. Выяснилось, что пресловутое английское право беспомощно против решения западных финансовых органов о заморозке активов. А затем выяснилось, что эти частные активы могут пойти тем, кому они «нужнее» (по мнению все тех же финансовых органов).
И сейчас российские миллиардеры стоят перед фактом того, что Евросоюз планирует использовать их замороженные активы для оказания помощи Украине. Как заявила глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, «с юридической точки зрения близость к Кремлю или поддержка Кремля еще не является уголовно значимым фактом». «Поэтому наши юристы сейчас усиленно работают над этим», — пояснила она, отметив, что это нетривиальная задача. А для российского бизнеса это нетривиальная проблема. Ведь десятилетиями держать капиталы внутри страны было, скажем так, не комильфо — отпугивали политические и экономические издержки. Так что капиталы выводили и вкладывали, пытаясь сохранить, за границей.
Издержки «цивилизованного Запада»
«Начиная с 90‑х годов успешные предприниматели стремились хранить средства в „твердых“ валютах. А поскольку они хорошо понимали риски ведения бизнеса в России, хранить эти средства предпочитали в иностранных юрисдикциях», — подтверждает исполнительный директор департамента рынка капиталов компании «Универ Капитал» Артем Тузов. Каждый новый передел рынка, каждый новый кризис только убеждали в том, что в российских реалиях судьба активов непредсказуема.
Но цена веры в «цивилизованный Запад» оказалась высокой. В начале апреля Еврокомиссия отчитывалась о заморозке российских активов на сумму в €29,5 млрд, или более $31 млрд, что эквивалентно примерно 2 % ВВП РФ. Это не только счета, но и яхты, вертолеты, объекты недвижимости, произведения искусства. Кроме того, сообщалось о блокировке транзакций на €196 млрд (почти $210 млрд).
Британские чиновники, политики и СМИ публиковали и более внушительные оценки, из которых следовало, что Великобритания, США и Евросоюз ввели санкции в отношении чуть ли не $700 млрд российских государственных и частных банковских активов.
Если учесть, что, по данным Минфина России, из российских международных госрезервов было заморожено около $300 млрд, то остальные $400 млрд, судя по всему, приходятся на «частников». И это сопоставимо уже с 22 % ВВП РФ. К слову, президент Украины Владимир Зеленский ранее оценил необходимые затраты на восстановление страны как раз примерно в $600 млрд. Но западным теоретикам все равно мало. В апреле Независимая комиссия по реформе международного корпоративного налогообложения (ICRICT), в которую входят в том числе известный экономист Томас Пикетти и нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц, призвали лидеров G20 создать глобальный реестр активов, чтобы определить их истинных бенефициаров.
В своем письме экономисты сообщили, что состояние российских олигархов за рубежом оценивается не менее чем в $1 трлн и часто оно скрывается в офшорах.
Кстати, эти данные совпадают с оценками оттока капитала, которые ранее приводил экс-советник президента Сергей Глазьев. «Россия за 30 лет после распада Советского Союза субсидировала мировую финансовую систему на $1 трлн», — сообщал он. Такой вывод капитала, по его мнению, стал следствием проведения макроэкономической политики с опорой на рекомендации Международного валютного фонда.
Впрочем, еще несколько лет назад глава Центробанка Эльвира Набиуллина поясняла, что «любая страна с положительным сальдо текущего счета платежного баланса вывозит капитал либо через рост государственных валютных резервов, либо через частный сектор» и это «не обязательно плохо». Но это и не обязательно хорошо, как показала теперь ситуация с резервами страны и активами бизнеса.
Итак, учитывать у олигархов западные экономисты предлагают практически все: банковские счета, ценные бумаги, трасты, недвижимость, произведения искусства, яхты, самолеты, ювелирные украшения, криптоактивы и даже активы нематериальные. И хоть, как они признали, проблема сокрытия в налоговых гаванях не ограничивается российскими миллиардерами, но теоретическая база подводилась прежде всего под них. Выступая во французской прессе, Пикетти пояснял: чтобы воздействовать на такое государство, как Россия, нужно нацелиться на мультимиллионеров, которые разбогатели «благодаря режиму» и на которых он теперь опирается.
Список кораблей
За год суммарное состояние российских миллиардеров сократилось почти в два раза — с $606 млрд до $353 млрд, а их число уменьшилось со 123 до 88 человек. Произошло это на фоне спецоперации и введения странами Запада новых санкций, сообщил в конце апреля Forbes.
Сначала, как сетовали в марте аналитики Bloomberg, из топ-20 российских миллиардеров половина под новые ограничения не попадала. Но затем санкционные списки расширились.
Алишер Усманов попал под санкции ЕС, США и Великобритании. Под арестом находится недвижимость, связанная с бизнесменом, и яхта Dilbar стоимостью более полумиллиарда долларов. По оценке The Times, его состояние сократилось почти на 30 %. Сам Усманов надеется опротестовать «несправедливые» санкции в европейском суде, куда он уже подал апелляцию.
А состояние Вагита Алекперова за год сократилось более чем в два раза — до $10,5 млрд. В апреле Великобритания и Австралия ввели против него персональные ограничения, после чего он был вынужден оставить пост президента «ЛУКОЙЛа». «Мы видим, что санкции часто носят хаотичный, эмоциональный характер. Они влияют на людей, которые не принимают никаких политических решений», — пояснял Алекперов в интервью The Financial Times.
Еще заметнее перемена на самом верху российского рейтинга миллиардеров. Попавший под санкции Евросоюза и Великобритании совладелец «Северстали» Алексей Мордашов опустился в апреле с первой строчки сразу на пятую — с оценкой состояния примерно в $13 млрд, оно сократилось за год тоже более чем вдвое.
Хотя в конце мая Мордашов в рейтинге российских миллиардеров на четвертом месте. Произошло это после того, как из списка исключили Павла Дурова, красовавшегося ранее на третьей строчке. На фоне санкционного обострения основатель соцсети «ВКонтакте» и мессенджера Telegram, а также несколько других связанных с РФ бизнесменов попросили не учитывать их среди россиян. Теперь Дуров упоминается в разделе Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ).
Но простым гражданам особо запоминаются не эти случаи, а, например, циркулирующие истории о том, как попавший под санкции Михаил Фридман жалуется из Лондона, что, не имея доступа к замороженным счетам, он стал пленником и не может даже оплатить услуги уборщицы; о том, что примерно такие же проблемы у миллиардера Петра Авена, которому необходимо нанять еще и водителя; об арестованных разнообразных по стоимости и габаритам яхтах и виллах, связанных с тем или иным миллиардером из РФ.
Сократилось за год вдвое и состояние Романа Абрамовича. Но в его случае более заметной стала новость о продаже футбольного клуба «Челси». Сообщалось, что общая сумма инвестиций новых владельцев составит £4,25 млрд, хотя сама подготовка к сделке оказалась очень муторной из-за сложной структуры собственности и иных юридических тонкостей.
Но как бы то ни было, уже появляются детали, что более половины полученной суммы поступят британскому правительству и часть из них сразу пойдет на благотворительность, если точнее, то, как сообщали источники Times, на помощь Украине. О готовности помочь пострадавшим на Украине (причем не только непосредственно украинцам) заявлял в марте и сам Абрамович. Правда, для этого планировалось использовать прокладку в виде специального, созданного командой Абрамовича благотворительного фонда.
Вопрос дискуссионный
На самом деле внутри Евросоюза пока нет четкого ответа на вопрос о том, а можно ли в принципе использовать по своему усмотрению российские активы. С одной стороны, Литва, Словакия, Латвия и Эстония, напомнив о замороженной части госрезервов России, а также об активах бизнеса и бизнесменов, призвали Евросоюз «определить законные способы максимального использования этих ресурсов в качестве источника финансирования» Украины. «В случаях, когда законные способы конфискации активов не будут выявлены, их следует использовать в качестве рычага давления и предоставить к ним доступ только после того, как Россия компенсирует Украине весь причиненный ущерб», — сообщается в письме, подготовленном этими четырьмя странами.
С другой стороны, глава Минфина ФРГ Кристиан Линднер вспомнил все же, что «страны, в основе устройства которых лежит верховенство закона, гарантируют неприкосновенность частной собственности». Он указал на необходимость политических дискуссий.
При этом Германия демонстрировала свою открытость для предложений по конфискации госактивов РФ. В случае же с российскими предпринимателями, как уточнил Линднер, возможно, было бы лучше убеждать их добровольно «вносить лепту в выплату репараций Украине». Но такая добровольность, судя по всему, может быстро стать принудительной и вряд ли что-то будет гарантировать. Ведь ирония ситуации еще и в том, что под санкционным огнем весной этого года оказались владельцы в том числе тех компаний, которые выпускали заявления о необходимости разрешения конфликта исключительно дипломатическим путем.
Родные стены лечат. Но не только они
Эксперты расходятся в своих оценках того, можно ли назвать те решения, которые принимал российский бизнес, выводя капиталы, стратегической ошибкой. «Сложный вопрос, — говорит Артем Тузов. — Ведь если капиталы заблокированы, но через два года судов блокировки будут сняты, это их полное обеление за границей. Ради этого стоит потерпеть». Однако, как считает председатель совета директоров Инжиниринговой компании «2К» Иван Андриевский, «по совокупности факторов на сегодняшний момент для россиян безопаснее всего хранить деньги в России, и это стратегическая перспектива лет на пять». Если на Западе уже перешли красную черту, начав охоту за российскими активами, значит, такие блокировки могут потом возобновляться снова и снова, считает он.
Теперь для российского капитала система координат существенно поменялась, уверен начальник управления информационно-аналитического контента «БКС Мир инвестиций» Василий Карпунин: «Хранение средств в активах недружественных стран несет значительные риски с точки зрения доступа и управления. Порой ограничения вводятся даже не на основании каких-то уже принятых регулирующих мер, а просто превентивно».
Родные стены лечат, но есть и нюансы. «Сейчас много иронизируют над российским бизнесом или даже злорадствуют: купили себе активы за границей, вывели деньги, теперь счета заморожены, домработнице заплатить нечем. Но это же нормальное хеджирование, — отмечает основатель Центра социального проектирования „Платформа“ Алексей Фирсов. — Как будто невозможен сценарий, когда все могут забрать и дома».
«Получается, на Западе можно потерять вообще все, а в России есть хоть какая-то перспектива сохранения средств. Но насколько может быть стабильной такая тенденция? Это тоже сложный вопрос», — считает основатель Video Inside Александр Мамичев. По его мнению, в стране «очень крепка традиция недоверия к национальной финансовой системе и в целом к экономике, слишком все непредсказуемо».
Есть и институциональные недоработки. Конечно, если капиталы вернутся в РФ и не просто осядут на счетах, а начнут работать внутри экономики, станут источником для инвестиций, то это будет большой плюс для страны. Но надо подготовить почву. Допустим, как отмечает Тузов, «кратно сократить юридические риски ведения бизнеса в России». Не обойтись и без дополнительного стимулирования со стороны правительства репатриации капитала.
Для возвращения капитала правительство инициировало новый этап его амнистии, добавив возможность декларирования наличных. «Возвращение капитала — сложный процесс. Средства должны работать. А для этого необходимы соответствующие объекты для инвестиций. Бизнес заинтересован в приобретении активов уходящих компаний, — рассуждает доцент РЭУ им. Г. В. Плеханова Александр Тимофеев. — Внутри РФ капитал держать безопаснее. Но сложнее».
Кроме того, эксперты предполагают, что хоть большая часть капитала и вернется в Россию, но в том или ином виде станет неизбежной также переориентация потоков на ряд других, дружественных России стран. «Релокации, несомненно, изменятся, например, на юго-восточную Азию или Ближний Восток», — ожидает директор по стратегии компании «Финам» Ярослав Кабаков.
«В связи с нестабильной экономической ситуацией и увеличением риска ввода новых санкций многие отечественные предприниматели предпочитают держать часть капитала в юрисдикциях дружественных стран. Бизнес старается дифференцировать риски путем перевода средств в альтернативную финансовую систему», — пояснил управляющий партнер SORP Group Сергей Сорп.
По его словам, у каждого предпринимателя своя мотивация использовать зарубежные счета: это и взаимодействие с иностранными контрагентами, и возможность получения валютной выручки, и решение вопросов, связанных с торговлей и логистикой. Другие эксперты добавляют к этому перераспределение налоговой нагрузки.
«В рамках глобальной экономики „отток“ капитала за рубеж можно считать нормальным явлением. Многие российские компании открывают счета в иностранных банках, чтобы расплачиваться с контрагентами, создают филиалы, расширяя свое присутствие на западных рынках. Представить ситуацию, при которой в рыночной экономике капиталы циркулируют только внутри одной страны, невозможно», — уверена юрист, исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина. Мамичев при этом предполагает, что бизнес будет делать выбор не только между возвратом в российскую юрисдикцию, между перетоком в такие страны, как, допустим, ОАЭ, Катар или Китай, но и между уходом в тень. И он допускает гибридное решение проблемы.
В дополнение к этому эксперты по-разному оценили «безопасность» для российских капиталов и внутри дружественных юрисдикций. Например, если говорить про Эмираты, то там «текущее состояние экономики может гарантировать предпринимателям абсолютную стабильность банковских и финансовых учреждений», уверяет Сорп.
А как уточняет член генсовета «Деловой России» Алексей Мостовщиков, по его мнению, одной из возможных гаваней могли бы стать страны ближнего зарубежья, которые не попадают под санкции. «Однако их привлекательность крайне сомнительная», — считает он. Эксперт ссылается на вопросы к судам, правоприменению и на то, что система хранения там не проверена годами. Да и при переходе в дружественные юрисдикции всегда стоит помнить, что другие страны тоже могут опасаться санкций и реагировать соответственно.
Как бы то ни было, тренд очевидный — неприкосновенной российской собственности за границами Российской Федерации больше нет. Будь это Запад, Восток или Юг. Теперь не только миллиардеры, но и просто богатые люди вынуждены пересматривать модели управления и распределения собственных активов. Виллы и яхты, видимо, будут в одном месте — на Черноморском побережье, финансовые активы — в московских банках, а тонизирующий альпийский воздух будут обеспечивать кавказские горы. Единственное, что в схеме останется неизменным, — то, что приносит деньги: заводы, шахты, скважины — эти активы как были десятилетиями в России, так и останутся в ней.