Перезагрузка Дальнего Востока

Для Дальнего Востока наступает новая эра: он получает шанс превратиться из расположенной на краю земли ресурсной провинции в стратегический центр. Это происходит во многом по внешним причинам: экономические и геополитические интересы Москвы в прямом смысле переориентируются, а открывать путь на Восток логично через российские регионы, граничащие с Китаем. Это дает Дальнему Востоку шанс на экономический и социальный рост при условии, что внутри него произойдет стратегический переворот — будут выявлены новые драйверы развития за пределами добывающих отраслей, докапитализированы инфраструктурные проекты и решен вопрос депопуляции. 

Накачка деньгами

Власти решили сделать ставку на развитие Дальнего Востока десять лет назад, официально объявив регионы геостратегическими. В 2012 году было создано Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики, введена должность полномочного представителя президента в федеральном округе со статусом вице-премьера правительства, приняты десятки новых законов и более полутора сотен нормативно-правовых актов, повышающих инвестпривлекательность регионов.

Это объясняется, с одной стороны, огромной площадью входящих в ДФО регионов — 41% территории России — и их насыщенностью природными ресурсами. С другой стороны, здесь проходит транспортный коридор между Европой и Азией, а по нему проложены крупнейшие в мире железнодорожные сети — Байкало-Амурская и Транссибирская. Морем — по Северному морскому пути — выходит быстрее, и водная магистраль тоже проходит через регионы ДФО.

Благодаря этому ускоренное развитие Дальнего Востока объявлено инвестиционным приоритетом, и на смену долгому периоду недофинансирования во всех сферах пришел инвестиционный бум. На объем капиталовложений и число сделок негативно повлияли пандемия и начавшаяся вслед за ней рецессия, но это касалось только частных инвесторов. Государство, наоборот, продолжило накачку деньгами.

По статистике аналитического агентства InfraOne Research, в 2020 году ДФО привлек более 1,5 трлн рублей инвестиций, что на 6,5% меньше показателя 2019 года. При этом государство увеличило вложения на 12%, преимущественно через механизмы концессий.

В аппарате полпреда Юрия Трутнева объем инвестиций в проекты Дальнего Востока, получившие государственную поддержку, в 2021 году оценили в 0,5 трлн рублей.

По словам Юрия Трутнева, благодаря синергии бюджетного и частного капитала в регионе построены 417 новых предприятий, созданы более 80 тыс. рабочих мест.

Однако одновременно с открытием вакансий приходится решать более острый вопрос: как удержать на Дальнем Востоке специалистов и привлечь новых.

По данным Минвостокразвития, по итогам 2021 года численность населения макрорегиона по сравнению с 1990‑м упала на 22%, в то время как средний по России показатель находится на уровне –1,4%. ДФО также занимает место антилидера среди федеральных округов по ожидаемой продолжительности жизни.

Чтобы люди стремились на Дальний Восток, нужно строить комфортное жилье, современные школы и больницы, открывать спортивные и культурные объекты. На эти цели пошли почти 57 млрд рублей — бóльшая часть средств, полученных ДФО по федеральной программе. Удастся ли за счет этого остановить миграцию, пока неясно.

Мегапроекты

Нефтегазовая отрасль остается основным экономическим драйвером — на долю предприятий этой сферы приходятся самые большие вложения в основной капитал. Крупнейшие инвестпроекты ДФО связаны с добычей, переработкой или транспортировкой природного газа и нефти. Среди них разработка шельфа острова Сахалин. Суммарно четыре новых месторождения: Одопту Чайво, Аркутун-Даги, Пильтун-Астохское и Лунское должны обеспечить около 4,5 трлн рублей инвестиций. Инициативы предусмотрены в рамках проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2» и были озвучены в 2021 году международными консорциумами инвесторов. Однако американская компания ExxonMobil весной 2022 года анонсировала выход из проекта «Сахалин-1».

Изменение структуры собственников, технологические санкции и сложности со страхованием судов для доставки продукции привели к сокращению добычи в 22 раза — с 220 тыс. до 10 тыс. баррелей в сутки, что аукнется бюджету Сахалинской области недополучением 38 млрд рублей, или четверти доходов, в 2023 году. На «Сахалине-2» ситуация иная: согласно президентскому указу «О применении специальных экономических мер в топливно-энергетической сфере в связи с недружественными действиями некоторых иностранных государств и международных организаций» от 30 июня 2022 года, все имущество оператора перешло в собственность РФ и передано российскому юрлицу. Впрочем, и на первом, и на втором «Сахалине» инвестиционные планы тоже могут быть пересмотрены.

Еще один масштабный проект стоимостью 1 трлн рублей — строительство газопровода «Сила Сибири», который будет обеспечивать топливом потребителей на Дальнем Востоке и в Китае. Сегодня топливо поступает с Чаяндинского месторождения, в конце 2022 года к восточному маршруту должно подключиться Ковыктинское месторождение.

На «Силу Сибири» ориентирован еще целый ряд мегапроектов, в том числе строительство Амурского ГПЗ, Амурского газохимического комплекса и завода по производству метанола в ТОР «Свободный».

Бенефициары нового экономического порядка — угольщики. В феврале в СМИ появилась информация о межправительственных переговорах между Россией и Китаем о наращивании угольного импорта с 53 млн тонн в 2021 году до 100 млн тонн в год в течение трех-пяти лет. Увеличить экспорт планирует якутское ООО «Эльгауголь». Австралийская компания Tigers Realm Coal Ltd (ООО «Берингпромуголь») на месторождении «Фандюшкинское поле» нарастила добычу на 42% в I квартале 2022 года.

Компания «АнтрацитИнвестПроект» получила добро Росприроднадзора на строительство первой очереди угольного разреза «Сыллахский» в Якутии, к 2025‑му собственники бизнеса планируют выйти на проектную мощность — в 6,5 млн тонн угля в год.

Совместное предприятие En+ Group и китайской компании Shenhua ООО «Разрезуголь» анонсировало инвестиции 30 млрд рублей в расширение мощностей Зашуланского угольного месторождения в Забайкальском крае.

Помимо углеводородов, с энтузиазмом бизнес инвестирует в добычу золота, леса, рыбы и морепродуктов — основные экспортные товары в Азию.

На рынке древесины один из крупнейших игроков — японская компания Iida Group Holdings, которая в самом конце 2021 года за $525 млн выкупила 75 % в лесопромышленном холдинге RFP Group, принадлежавшем Российско-китайскому инвестфонду, компаниям Millhouse Романа Абрамовича и Invest AG (управляет активами Александра Абрамова и Александра Фролова). После этого иностранный игрок уже инвестировал $400 млн в погашение долгов прежних собственников, в техническое перевооружение предприятий.

еще по теме:

Дальний Восток: форпост становится авангардом

Какие меры господдержки могут вывести экономику региона на качественно новый уровень

Смена курса

Явный ресурсный крен в инвестициях пытаются выправить, например, за счет космодрома «Восточный», общая сумма инвестиций в который составляет почти 500 млрд рублей, курортной зоны в ТОР «Надеждинская» за 80 млрд рублей.

Регионам ДФО необходима смена курса. «Старая стратегия концентрировалась на реализации крупных проектов по добыче и переработке сырья, которые сегодня сталкиваются с санкционными и технологическими рисками: Китай хоть и близко, но проблем с поставками оборудования и комплектующих на Дальнем Востоке не меньше, чем в других российских регионах», — уверен директор Института экономики роста им. П. А. Столыпина Антон Свириденко.

Обсуждение крупных проектов может привести к ошибочной фокусировке исключительно на промышленности или лежащем на поверхности туризме. Не менее важным является развитие креативных индустрий не как социального проекта или городского благоустройства, но как полноценных отраслей специализации, полагают эксперты, опрошенные «Компанией».

В качестве примера они приводят Якутию, которая, развивая на своей территории добычу полезных ископаемых, тем не менее сделала успешную ставку на развитие информационных технологий, кинопроизводства и ювелирной промышленности.

В этом году Приморский край запустил амбициозный проект создания фэшн-кластера с идеей развития собственных брендов в расчете на открывающиеся ввиду санкций возможности.

«Согласно нашим расчетам, ставку следует делать на пока что недостаточно развитые на Дальнем Востоке индустрии с высоким коммерческим потенциалом: ИТ и видеоигры, креативное образование, дизайн, реклама, звукозапись и развитие кросс-отраслевого взаимодействия, например синергию культурной индустрии кино или анимации и архитектурного проектирования», — говорит директор Центра «Российская кластерная обсерватория» ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Евгений Куценко.

Новая стратегия должна предусматривать появление центров разработки технологий, реальную диверсификацию промышленности, о которой говорят почти 20 лет.

«Это потребует повышения доступности капитала не для тех крупнейших сырьевых игроков, которые формируют двадцатку главных дальневосточных инвестпроектов, а для новых проектов по переработке и развитию инфраструктуры, в том числе за счет макрорегиональных институтов развития. Например, важнейшее значение приобретают судостроение и авиастроение: эти центры есть на Дальнем Востоке, но необходима их срочная докапитализация», — считает Антон Свириденко.

Стимулирование предложения при этом должно сопровождаться стимулированием спроса благодаря дешевой ипотеке, программам специальных выплат для наименее обеспеченных слоев населения через сертификаты на продуктовые товары и услуги.

ТОР как панацея

Дальний Восток — настоящая Мекка преференциальных режимов. Только за последние годы создано 23 территории опережающего социально-экономического развития (ТОР) и две особые экономические зоны: Свободный порт Владивосток и технологическая долина «Русский». В 2020 году для территорий, относящихся к Арктической зоне (включающей два региона ДФО — Якутию и Чукотку), запущен еще один особый экономический режим. В этом году стартует усовершенствованная ТОР для Курильских островов.

«Несмотря на такое разнообразие режимов, они привлекают в основном российские компании, работающие на внутренний рынок. Зарубежных инвесторов мало, а уровень интеграции в экономики стран АТР по-прежнему невысок», — подчеркивает Евгений Куценко.

Исследования демонстрируют, что привлеченные таким образом инвестиции несильно влияют на социально-экономическое развитие Дальнего Востока, а льготы не имеют притягательной силы для зарубежных инвесторов. Так, по данным Счетной палаты, доля иностранных инвестиций в капитале компаний — резидентов префрежимов — в среднем не превышает 0,2 %, а специальный режим привлечения иностранных граждан к трудовой деятельности на территории Российской Федерации, действующий для ТОР и Свободного порта Владивосток, оказался ими не востребован.

Отчасти проблема в том, что «льготных» территорий много: обилие близких по условиям преференциальных режимов создает внутреннюю конкуренцию между регионами округа и способно запутать потенциальных инвесторов. Тем более что нет единой сетки приоритетных специализаций для регионов и городов, способной переориентировать регионы от конкуренции «льготами» к соперничеству за счет уникального ценностного предложения. Очевидно, что дальнейшее развитие преференциальных режимов должно быть связано не с ростом их количества, а с системным повышением эффективности.

Эксперты, опрошенные «Компанией», видят для этого три пути. Во‑первых, прицельно искать инвесторов по всему миру в уже имеющиеся или перспективные отрасли специализации, тем самым развивая конкурентные преимущества конкретных территорий, потому что если префрежимы не привлекают зарубежные инвестиции, то они фактически перераспределяют внутренний инвестиционный поток.

Во‑вторых, повышать роль особых территорий в стимулировании инноваций, в том числе за счет привлечения корпоративных R&D-лабораторий, увязки деятельности резидентов с сектором науки и образования, создания собственных технопарков и системы акселерации стартапов. В‑третьих, необходимо фокусироваться на развитии полноценных промышленных цепочек, включая импортозамещение и формирование пояса местных малых и средних предприятий.

«Доступным механизмом для развития таких цепочек, начиная с 2016 года, являются промышленные кластеры. К сожалению, на данный момент на территории Дальнего Востока расположен лишь 1 из 48 промышленных кластеров, это кластер высокотехнологичного машиностроения и приборостроения в Республике Бурятия», — напоминает Евгений Куценко.

Транспортный хаб

Вопросы развития Дальнего Востока сегодня выходят за пределы исключительно внутренней политики: Дальний Восток имеет большие шансы стать основным транспортно-логистическим центром между Азией и остальными регионами РФ, а также между Азией и рядом государств ЕАЭС и СНГ.

«Для этого в течение максимум двух-трех лет должны быть созданы соответствующие инфраструктурные, законодательные и финансовые условия. Для победы в конкуренции с аналогичными центрами Азии на первоначальном этапе необходимо государственное субсидирование ряда отраслей, в том числе транспортной, логистической и жилищно-коммунальной», — полагает директор Научно-образовательного центра проблем модернизации экономических и политических систем Высшей школы корпоративного управления (ВШКУ) РАНХиГС Вилен Вардапетян.

Создание одного-двух совместных с азиатскими партнерами (Китаем, Индией, Вьетнамом, Индонезией) транспортно-логистических финансовых центров на Дальнем Востоке в портовых и приграничных городах может стать импульсом для повышения эффективности развития регионов Дальнего Востока.

Пока же частный зарубежный бизнес не очень спешит инвестировать в российский Дальний Восток, даже довольно близко расположенный и дружественный Китай заходит с точечными проектами. А все дело в том, что для китайцев наш Дальний Восток, а тем более приарктическая зона являются удаленными территориями, так как север самого Китая слабо заселен.

«Но дело даже не в географической удаленности, а в транспортной — до большинства территорий этого региона приходится добираться с несколькими пересадками, — подчеркивает эксперт ИК „ИВА Партнерс“ Артем Шахурин. — Это заставляет государство делать акцент в первую очередь на развитии транспортной инфраструктуры — строительстве мостов, автострад, портов, разветвлении БАМа». Вторым основным направлением госвложений выступает энергетика, поскольку без доступной электроэнергии развитие удаленных регионов невозможно.

Эту задачу пытаются решить методом концессий, то есть бюджет фактически оплачивает энергетикам строительство мощностей и инфраструктуры, которые потом переходят им в управление. По словам Артема Шахурина, государству приходится на это идти, поскольку спрос на энергию тоже пока очень ограничен и отдачу от вложений страна увидит не скоро.

В долгосрочной перспективе развитие транспортной доступности и энергообеспеченности даст свой эффект, и регион станет привлекательным для частных инвесторов. Но пока государству необходимо заниматься развитием приоритетных мегапроектов, которые не только будут драйверить экономику региона, но и вытянут на себе развитие смежных индустрий.