Цивилизационный разворот

Принято считать, что только маленькие государства обделены суверенитетом. Обычно они балансируют между двумя-тремя большими странами и в определенные периоды полностью попадают под влияние одного из центров силы. Россия на протяжении многих веков является огромным государством, которое явно не назовешь периферией или маленьким граничным образованием. Но это не мешало ей на разных исторических отрезках притягиваться к совершенно разным полюсам. 

Если мы обратимся к началу второго тысячелетия, то никакого крупного государства на территории даже современного Центрального федерального округа не было. Лишь феодальная раздробленность, которая была разгромлена и закабалена Золотой Ордой. Так абсолютно проевропейская Русь, весьма урбанизированная для того времени территория с отстроенными контактами как со Скандинавией, так и континентальной Европой, первый раз была принудительно развернута на Восток. Вся территория попала в вассальную зависимость от татаро-монгол, и именно под их влиянием началось возвышение Московского княжества и последовательное подминание под себя других княжеств. Русская государственность того времени получила такой сильный управленческий и культурный импульс от Востока, что на будущие более чем полтысячи лет создала структуру управления государством с абсолютистской властью или так называемой восточной моделью управления.

Что примечательно, Московское княжество под присмотром Золотой Орды захватило самое демократическое Новгородское княжество, которое входило в Ганзейский союз — древний прообраз Евросоюза — и имело подобие демократии в виде народного вече. Московский князь вывез колокол, которым собиралось новгородское вече, в Москву — и с тех пор Русь не видела демократии 700 лет.

Государство за время ига полностью перестроилось, переняло ключевые эффективные стратегии самой Орды, за счет которых и была ею порабощена, и обернула их против своих захватчиков. Теперь уже Русское государство пошло в контратаку и за следующие 500 лет захватило практически всю территорию, которую раньше контролировала Орда.

А дальше произошло вот что. Как только Русь достигла паритета сил и отказалась платить дань, российская государственность вдруг перестала вдохновляться опытом Востока. С каждым следующим веком она все больше тяготела к Европе, и к XX веку стала уже абсолютно европейской империей, которая в культурном и научно-техническом плане мало чем отличалась от Британии, Франции, Голландии, Пруссии или Австро-Венгрии.

Причина происходящего сейчас разворота совсем не обычная. Целая страна подверглась феномену «культуры отмены» западной цивилизации и просто не имеет другого выбора, как разворачиваться на тот самый Юго-Восток. То есть в отличие от событий 700–900‑летней давности, разворот этот абсолютно ненасильственный — никакого геноцида и стирания российского города с лица земли. Что накладывает свои, крайне специфические особенности на этот переход.

И если в прошлом полное копирование восточной модели из-за огромного давления и влияния было неизбежно, то теперь оно может быть выборочным. Мы можем ограничиться только набором лучших практик, в перспективе создавая уникальный микс европейско-азиатской культуры на среднерусской равнине.

Разворот на Запад

К XX веку Российская империя уже полностью развернулась на Запад — это была абсолютно европейская монархия с крепко выстроенными экономическими связями с Европой. И на протяжении 500 лет после освобождения от ига Золотой Орды наша страна поэтапно перенимала опыт передовых европейских держав. Голландцы, французы, британцы, немцы… Каждый век законодателем мод в Европе была новая нация, а значит — новая ролевая модель для нас. И каждый раз Россия перегибала палку, путая лучшие практики с простым подражательством. Элиты буквально растворяли свою культуру в культуре тогдашнего гегемона до неузнаваемости — и потому высший свет России XVII и XIX веков имел между собой мало общего. Как по языку общения, так и по привычкам и традициям — ведь это была просто калька с высшего света той страны, которая доминировала в Европе на этом историческом отрезке.

К началу XX века Российская империя, хоть ни разу не придвинулась к позиции гегемона, но была на 100% европейская держава с достаточно продвинутой для того времени промышленностью, наукой и культурой. «Крепкий середняк», если выражаться спортивными терминами.

Восток же в этот период не представлял никакой альтернативы Западу, поэтому экономически и культурно Россия была изолирована от него.

Вместе с остальными европейскими державами Российская империя участвовала в разделе и наказании за «боксерское восстание» самой слабой за всю историю версии Китая. Япония придерживалась изоляционизма.

Первый звоночек прозвенел в Русскояпонскую войну 1904–1905 годов. Знаменитое «шапкозакидательство» закончилось разгромным поражением и признанием факта того, что Япония в черном ящике своего изоляционизма прятала не отсталость, а государство, которое вполне может конкурировать с Российской империей во всех сферах.

Но остальные страны Востока — Китай, Индия и Индокитай — по-прежнему были крайне слабыми государственными формированиями, поэтому в фокус внимания Восток так и не попал. Феномен Японии же в обществе воспринимался не как прецедент, а как исключение из правил, а наступившая Первая мировая не позволила в достаточной мере отрефлексировать этот восточный опыт.

Смутные времена Первой мировой и Гражданской войн стали точкой нашего разворота в сторону Америки. Что довольно быстро переросло в американофилию.

еще по теме:

Идет волна: конец эпохе потребления

Что в реальности означают для России и мира великие и ужасные «суперциклы», или «Кондратьевские волны»

Курс на Америку

Индустриализация СССР во многом была проведена американцами. Знаменитый Альберт Кан со своим проектным бюро фактически спроектировал все ключевые предприятия советского экономического чуда. И не просто спроектировал, а дал систему, которую дальше уже советские инженеры смогли воспроизводить.

Сталинградский тракторный завод был построен в США, разобран, перевезен на 100 грузовых кораблях и затем собран в СССР. Горьковский автозавод был построен американской компанией Austin, а выпускал клоны автомобилей Форда. ДнепроГЭС — это работа американской фирмы Cooper Engineering Company совместно с немецким «Сименсом», главным инженером там был Хью Купер, а оборудование поставила компания General Electric. Московский АЗЛК — точная копия фордовского типового завода из города Диборн. Магнитка — клон металлургического комбината в городе Гэри, штат Индиана.

Американцы вытащили СССР из экономической ямы времен Гражданской войны, а СССР помог США не утонуть в их Великой депрессии. Но Сталин неожиданно переключился на Германию. Главный мотив лежал в области простой арифметики — Германия была ближе, что сильно удешевляло логистику, да и рабочая сила в Германии была дешевле.

Великая Отечественная перечеркнула все налаженные экономические и культурные связи с Германией и, как ни странно, вернула СССР к американофилии. Да-да. Главным противостоянием второй половины XX века была холодная война двух сверхдержав, и тем не менее СССР почти всю дорогу занимался догонялками. Поздний Сталин и Берия гнались за ядерным проектом и технологиями реактивных двигателей, Хрущев — за кукурузой и повышением уровня жизни до американского со своим знаменитым «догнать и перегнать Америку». Брежнев участвовал в знаменитой «разрядке» и также искал различные способы, как запустить в СССР пепси-колу и прочие прелести капитализма. СССР второй половины XX века всю дорогу был без ума от США и во всем, в чем возможно, пытался им подражать, а при большой удаче пробовал и обогнать.

Что примечательно, в 1980‑е опять, пусть и ненадолго, явила себя вдруг Япония со своими магнитофонами, телевизорами, автомобилями и аниме. Тем самым «японским экономическим чудом» — с кратным ростом производительности труда, скоростью научных разработок и уровнем инвестиций в высокие технологии и человеческий капитал. Но как и в начале века советскому обществу просто не хватило времени на осознание этого феномена. СССР рухнул тогда же, когда лопнул японский финансовый пузырь. Страна восходящего солнца больше никогда не претендовала на звание мирового лидера в области высоких технологий, науки и культуры, а обломки СССР вернулись к американофилии.

В XXI веке эстафетную палочку у американцев перехватила Европа. Так же как и во времена Сталина, США начали плавно отходить на второй план — американцы далеко, а немцы, британцы, французы и итальянцы рядом, и торговать с ними банально дешевле и выгоднее. Кроме того, влияние Британии на российские элиты стало доминирующим. Спустя почти век американофилии российские элиты снова стали видеть в Европе свою ролевую модель.

XXI век стал пиком проникновения европейского бизнеса на территорию бывшего СССР, и в первую очередь России. Еще никогда россиянам не были настолько доступны европейские товары, а также путешествия и трудовая миграция в Европу. И если посмотреть на общественный дискурс этих 20 лет, то почти весь он будет пронизан фразами типа «а вот в Европе…»

Европейская повестка настолько проникла в российскую культуру, что в период обострения отношений с Украиной в 2014 году российские золотовалютные резервы практически полностью отказались от доллара, а наполовину всего объема были в евро. Правительство рассчитывало, что если уж с американцами и будет эскалация, то Европа просто не станет разрывать настолько прочные экономические связи.

Это стало роковой ошибкой. Россия была лишь зрителем «европейского театра», а никак не действующим лицом. Осознание этого факта очень дорого стоило российской экономике.

еще по теме:

«Разворот на Восток» вместо «энергетической сверхдержавы»

Как произошла смена лозунгов в энергетической политике России и как главным словом стало обозначение процесса ради процесса

Неотвратимость выбора

А что в это время Восток? Что происходило там после Русско-японской войны? По сути, бесконечный колониализм, разруха и войны. На протяжении всей своей истории Россия практически не сотрудничала с Китаем. До XVIII века экономические связи из-за недостатка транспортной инфраструктуры практически отсутствовали. Россия лишь планомерно откусывала зоны влияния у Поднебесной. В XIX веке Китай стал попросту «кормовой базой» с продолжающимся поглощением либо его сфер влияния, либо уже его исконной территории. Далее полвека китайскояпонской мясорубки, во время которой было не до налаживания экономических связей, и лишь десятилетие по-настоящему крепких отношений. Затем новый разлад на теме развенчания культа Сталина в СССР и прямое военное столкновение. Китай переметнулся из красного лагеря в звездно-полосатый и по итогу стал главным бенефициаром холодной войны.

В течение всего XX века у Китая практически нечего было позаимствовать как в культурном, так и экономическом, и научном плане. А весь интерес к Японии сводился к суши/роллам, и лишь для особо продвинутых — к книге «Шесть сигм» про бережливое производство как основу японского экономического чуда.

Зачем мы с лупой сейчас рассматривали предыдущие 700 лет? Чтобы сложить цельную картину, из которой следует, что весь так называемый самобытный путь России — это постоянное встраивание в чей-то больший рынок с дальнейшим агрессивным подминанием под себя все большей его доли, где силовые методы чаще всего доминируют над экономическими, а «мягкая сила» есть признак слабости.

Второй разворот на Восток

Что же в таком случае может ждать Россию в ее первом за 700 лет развороте на Восток?

Скорее всего, ключевым нарративом опять будет «встраивание». Интегрироваться в экономику Китая, Индии, Ближнего Востока, КНДР таким образом, чтобы как минимум сохранить суверенитет, а в более позитивном сценарии создать свою зону влияния — в первую очередь в странах бывшего СССР. То, чего не удавалось сделать России в новом мире после холодной войны. Деглобализация и разгорающиеся по всему миру военные конфликты дают шанс все переиграть. Но не нужно слишком обольщаться: в этих условиях максимум для России — это сформировать свой полюс силы, каким она и была на протяжении XVII–XIX веков. Статус же СССР 1950–1970‑х годов, скорее всего, останется недостижимым пиком в истории нашей страны.

Потеря территорий и экономического потенциала после развала СССР изменили формат потенциальных экономических связей с Востоком. Теперь это не взаимодействие уровня СССР — Индия или СССР — Китай. Россия вернулась к стадии той самой Руси, которая находилась между европейской и азиатской цивилизациями. Большинство проектов теперь воспринимается через призму «коридоров» из Азии в Европу и обратно.

Наша страна с точки зрения Азии — не конечная точка торговли, а лишь перевалочный пункт. И этот тренд куда шире, чем кажется. Санкционное давление Запада создало причудливые экономические формы, на которых стал зарабатывать Восток. Например, Индия кратно нарастила потребление российской сырой нефти не для собственных нужд, а для того, чтобы купить ее с дисконтом, прогнать на своих НПЗ и продать в Европу с хорошей маржой. И таких проектов с Индией и Китаем много — и все они так или иначе про то, как удобнее организовать товарооборот с Европой. А увеличение товарооборота с РФ — приятный бонус, не более того.

Блокируя попытки России стать «буферной зоной» между Китаем и Европой, США своей санкционной политикой отрезают нас не только от экономического взаимодействия с Европой, но и во многом — с Китаем. Ведь экономический железный занавес на границе с НАТО делает бессмысленным 90% потенциальных инвестиций Китая в РФ.

Итак, какие главные условия для разворота нашей экономики на Восток? Их три. Первое — строительство новой инфраструктуры. Транспортное сообщение с Европой строилось веками, а на Восток мы должны построить его за несколько лет. Для этого нужны колоссальные деньги, которые надо где-то взять. Но этого мало — инфраструктура мало что даст, если не будет долгосрочных торговых, научных, военных и политических соглашений.

Второе — России необходимы нормализация отношений хотя бы с парой граничных европейских государств и формирование полностью безопасного и подконтрольного коридора до них.

Третье — и возможно, самое важное — необходима уверенность в России как долгосрочном партнере, и в первую очередь в стабильности и долгосрочности ее курса. В противном случае любое соглашение на масштабный проект — будь то строительство газопровода или скоростной железной дороги — автоматически попадает в категорию высокорисковых, а значит, непривлекательных для инвестиций. Как бы парадоксально это ни звучало, но права на разворот на Восток и, в перспективе, создание своего полюса силы, Россия добивается на хорошо знакомом европейском направлении. И пока Россия не покажет всему миру, что с ее коронными силовыми методами по-прежнему все в порядке и Европа без нее существовать в привычном виде не может, — восточные партнеры вряд ли признают ее право совершить полноценный разворот и будут оперировать в основном временными мерами и половинчатыми решениями.