мнения

В кризис ставь на черное

Олег Вьюгин — профессор ВШЭ, председатель наблюдательного совета «Московская Биржа» и совета директоров национальной ассоциации участников фондового рынка, бывший зампред Центробанка

---

Власти всех стран, которые ввели ограничения или полноценные карантины, признают, что эти меры нужны, чтобы избежать коллапса систем здравоохранения под напором вала тяжелобольных. В ситуации более или менее естественного развития эпидемии были бы не только хаос в госпиталях и куда более высокий уровень смертности, но и серьезные политические последствия для действующих властей.

До тех пор, пока не будет создана эффективная вакцина массовой доступности или вирус не самоликвидируется, власти будут придумывать различные режимы ограничений, но развитие пандемии будет идти естественным путем. А именно — путем заражения и выздоровления значительных контингентов населения, что снизит контагиозность вируса и на этой основе позволит преодолеть пандемию и вернуться к прежней экономической активности.

Одновременно карантины наносят колоссальный ущерб экономикам, их затягивание поставит на грань выживания миллиарды малообеспеченных людей на планете. Именно по этой причине развитые страны, вводя ограничительные меры, одновременно стараются финансово поддержать потребление, задействуют программы финансовой помощи домашним хозяйствам и малому бизнесу. Эти программы требуют увеличения дефицита национальных бюджетов и наличия источников его финансирования, но как бы ни сильна была финансовая система страны, долго это продолжаться не может.

По этой же причине в США и странах Европы, где карантины стали вводиться в марте, уже к середине мая стали готовиться планы хотя бы по частичной нормализации экономической жизни. Китай весь апрель постепенно возвращал производство к полной загрузке. Оно и понятно: если жесткие ограничения в любой экономике затянутся более чем на два месяца, экономическая ткань производственной кооперации будет разрушена, многие компании — безвозвратно потеряны, а уровень социальных потрясений приведет к политическим последствиям.

Ключевая неопределенность заключается в том, каков будет ответ властей, если после послаблений эпидемические вспышки будут возвращаться? Повторные карантины, подобные тем, что были в начале эпидемии, будут, скорее всего, невозможны по социально-психологическим причинам.

По мнению эпидемиологов, необходимо на стадии роста заражений обеспечить тестирование 150 человек на 1000 жителей. Справедливости ради надо отметить, что все современные рекомендации базируются на феноменологическом подходе и не основаны на однозначном понимании природы этого вируса, его способности к изменчивости.

Экономический ущерб: подсчитали — прослезились

Прогнозов, как карантины повлияют на спад экономической активности, более чем достаточно. Однако все сходятся на том, что глубокого спада как глобальной экономики, так и большинства национальных экономик уже не избежать. Основные причины две.

Во-первых, даже в тех странах, где государство оказало существенную финансовую поддержку гражданам и бизнесу, во многих производствах цепочки поставок уже нарушены, и потребуется время на их восстановление. Во-вторых, из-за снижения доверия и медленного восстановления мобильности людей скорость заключения контрактов будет ниже, чем до карантинов.

Когда делаешь прогноз во время кризиса, ставь на черное — не ошибешься. Тем не менее даже консервативный в своих прогнозах МВФ полагает, что глобальный спад ВВП в 2020 году составит 5-6 %. В США — 9 % и более, в Китае — 1-2 %, в ЕС — 10 %. Этот прогноз можно признать справедливым только в предположении, что в ведущих экономиках мира ограничения на экономическую деятельность в основном будут сниматься до конца мая и это не приведет ко второй волне эпидемии, в ответ на которую потребуется повторное введение карантинов. Для России, власти которой приняли решение не поддерживать граждан и малый бизнес по образцу развитых стран, спад будет порядка 8–10 %, а восстановление — более медленным. Если в 2021 году глобальная экономика перейдет к росту темпом от 3 до 5 %, то Россия будет опаздывать, малый и средний бизнес будет еще долго находиться в руинах, а экономика сможет вырасти лишь на 1-2 %.

После эпидемии мир не будет прежним?

Так говорят всегда, когда мир сталкивается с «черным лебедем». В реальности же на следующий день после того, как выглянуло солнце и страхи улеглись, а люди занялись ликвидацией последствий, мир всегда начинает выглядеть прежним, беднее и худее, но прежним. Но последствия проявляются позже и не сразу, и они не носят драматического характера. Нынешние поствирусные экономические и социальные потрясения ускорят и обострят сформировавшиеся еще до эпидемии долгосрочные экономические и политические тренды.

И до эпидемии свободу экономических отношений разные страны понимали по-разному. Например, сегодня Китай — явный бенефициар глобализации — остается ее приверженцем, однако продолжает ограничивать движение капиталов, не принимает правила защиты интеллектуальной собственности развитого мира и информационной открытости, присущей развитым странам. Конечно, крупные корпорации останутся сторонниками глобализации рынков, но будут более острожными в подборе контрагентов и более тщательно учитывать внешнеполитические факторы. В результате можно ожидать, что мир временно войдет в период деглобализации.

Второе очевидное последствие — ускорение внедрения виртуальных цифровых технологий в бизнес-процессы, что будет иметь масштабные и понятные последствия для характера занятости и требований к профессиональным компетенциям наемных работников, а также в спросе на офисные площади. Здесь дело не в том, что цифровые технологии меняют бизнес-процессы, а в социально-экономических последствиях этого. Потребность в труде довольно большого количества людей может оказаться низкой. Многое будет зависеть от того, как на это будут реагировать органы госуправления и какова будет политика стран в области соцобеспечения.

И с этим тесно связано третье последствие — ускорение процессов экономического и материального неравенства как на межгосударственном, так и на суверенном уровне. Это может привести к усилению политической конфронтации и к росту конфликтов в мире, прежде всего конфликта между США и Китаем, который сегодня уже почти открыто обвиняется в действиях, приведших к распространению коронавируса по всему миру.

Решая проблему внутренних конфликтов, многие развитые государства с большой вероятностью еще ближе подойдут к идее базового безусловного дохода. Если это произойдет, то это будет тектонический сдвиг в понимании, что такое традиционный капитализм. Безусловно, главную черту капитализма — справедливую конкуренцию, борьбу за наивысшую эффективность и производительность — никто не отменит. Однако будет признано, что нельзя жестко эти принципы распространять на каждого человека.

С развитием кризиса центральные банки стали играть значительную роль в осуществлении фискального стимулирования и поддержки экономической активности, создавая всё новые инструменты расширения своих балансов для финансирования дефицита публичного и корпоративного секторов экономики. Центральные банки взвалили на свои плечи решение ранее не характерных для них задач по прямой поддержке спроса. Очевидно, что такие инструменты работают без инфляционного эффекта только в политических системах, обладающих высоким уровнем доверия частного сектора экономики публичным институтам регулирования и управления.

Новая политика центральных банков строится на том, что зарегулированность банковских систем развитых стран при высокой долговой нагрузке компаний нефинансового сектора резко снизила способность банков мультиплицировать базовые деньги. По этой причине расширение балансов центральных банков сказывается на росте стоимости финансовых вложений в инструменты фондового и долгового рынков, но не инфляции. Кроме того, рост расслоения людей по доходам также сдерживает влияние денежно-кредитной политики на спрос домашних хозяйств и инфляцию. Эта относительно новая парадигма роли ЦБ получит свою экономическую оценку в ближайшие годы.

По всей видимости, не избежать серьезных долгосрочных последствий нынешнего кризиса и для мирового энергетического сектора. Карбоновая основа современной энергетической системы мира уже несколько раз продемонстрировала свою ригидность, относительно высокую экологическую и финансовую цену для мирового сообщества. Речь идет не просто о конечной цене одного кВт энергии, а о стоимости, куда включена цена восполнения экологического ущерба и инвестиции для поддержания адекватной реакции карбоновых систем на изменения спроса. Свидетельство этому — необходимость создания международных картелей для регулирования рынков. Нынешний кризис придаст дополнительный толчок развитию альтернативных карбоновых источников энергии в мире и ускорит процесс вытеснения карбоновой энергетики.

Развитие цифровых технологий за последние десятилетия создало огромные возможности для формирования горизонтальных информационных связей между людьми. Карантины ускорили процесс.

Попытки властей отдельных, даже авторитарных, стран взять под контроль горизонтальные связи вряд ли увенчаются успехом, если, конечно, для этого не будет принесена в жертву сама экономика.

Во-вторых, горизонтальные системы информационного взаимодействия со временем создадут большие кластеры людей, экономически мало зависимых от госрегулирования. Понятно, власти всех стран будут сопротивляться этим тенденциям, используя упомянутые методы контроля.

Что касается противостояния человека и вируса, то определенно его острая фаза закончится в ближайший год. Экономические потери мировой экономики будут исчисляться триллионами, если не десятком триллионов долларов. Но главный урок этого кризиса, который придется выучить, заключается в том, что человечество достигло такого уровня знаний и технологий, когда благополучие людей становится зависимым от одной маленькой ошибки в обращении с биологическим материалом в одной лаборатории или одной хакерской атаки на один жизненно важный объект информационной инфраструктуры общества.