Закрома родины
Самое загадочное финансовое учреждение постсоветской России, «черный ящик» российской экономики – такие эпитеты Внешэкономбанк заслужил больше, чем кто бы то ни было. Начиная от названия (официально оно до сих пор звучит «Внешэкономбанк СССР») и статуса «специализированное государственное учреждение», до собственно сферы деятельности – де-факто являющийся одним из крупнейших банков ВЭБ не имеет лицензии Банка России и, по словам председателя ЦБ Виктора Геращенко, «не находится в зоне нашего надзора», и тянущей на захватывающий детективный роман истории борьбы российских финансово-политических кланов за доступ к практически неограниченному бизнес-потенциалу банка. Теперь Внешэкономбанк снова пытаются переделить.
До конца марта правительство намерено определиться со статусом последнего советского спецбанка – Внешэкономбанка СССР. Да и не только статусом, но и судьбой этого института: согласно рассматриваемой правительством концепции реформирования ВЭБа его предполагается слить с одной из самых невразумительных кредитных организаций постсоветской России – Росэксимбанком, передав последнему части вэбовских активов. Таким образом «Росэксиму» – точнее, продукту объединения двух институтов, предположительное название которого «Внешэкономбанк России», будут переданы банковские функции нынешнего ВЭБа. «Остаток» ВЭБ СССР будет преобразован в федеральное государственное унитарное предприятие, именуемое Долговым агентством РФ. Оно и будет впредь выполнять функции агента Минфина по обслуживанию внешнего долга.
Что касается создаваемого Внешэкономбанка России, то для осуществления самой операции по слиянию Росэксимбанку предстоит провести дополнительную эмиссию акций, которую оплатит ВЭБ. Заметим, что до сих пор был зарегистрирован лишь один выпуск акций. Суммарный оплаченный акционерный капитал Росэксимбанка составляет 51 млн рублей, причем величина эта не меняется уже несколько лет. Теперь же его предполагается довести до $900 млн, что, согласитесь, немало. И всё – силами ВЭБа.
Пока двумя основными пайщиками «Росэксима» выступают Российский фонд федерального имущества и Мингосимущество России, на долю которых приходится 51% и 45% соответственно (оставшиеся 3% приходятся на долю трех внешнеторговых объединений – «Технопром-», «Сельхозпром-» и «Техностройэкспорту»). Заметим, что 96% – это и есть доля участия государства в капитале банка.
Теперь же в эту компанию «вклинится» ВЭБ, которому согласно концепции предстоит оплатить приобретаемые акции собственным имуществом, требуемым «для осуществления банковской деятельности» (под этой замысловатой формулировкой скрываются имеющиеся у банка Андрея Костина денежные средства, банковские здания и ценные бумаги). По существу правительство убивает сразу двух зайцев – приводит в порядок статус ВЭБа и красиво избавляется от мертворожденного Росэксимбанка.
Не в первый раз
Подробности плана реорганизации Внешэкономбанка появились со ссылкой на источники в правительстве в начале марта на ленте агентства «Интерфакс» почти за две недели до анонсированного вице-премьером Алексеем Кудриным срока решения «по ВЭБу». Отдавая должное оперативности коллег, рискнем предположить, что правительственные «источники» допустили утечку отнюдь не из соображений информационной открытости, а с целью просигнализировать заинтересованным лицам о том, что «вопрос решен и пересмотру не подлежит», либо, наоборот, спровоцировать новый виток «согласований». Ведь речь идет о миллиардах. Инициируя вопрос о реорганизации ВЭБа, председатель банка Андрей Костин (а нынешняя концепция реорганизации подготовлена самим банком) вольно или невольно открывает путь для нового передела контроля над финансовым потенциалом ВЭБа.
О намерении сделать из ВЭБа «полноценный банк» Андрей Костин заговорил буквально через несколько дней после своего назначения на должность в октябре 1996 года. К тому моменту специальной государственной комиссией уже была подготовлена концепция реорганизации ВЭБа. Вот как говорил об этом сам Андрей Костин: « ...Проект документа уже есть и находится в правительстве и в администрации президента. Я полагаю, что в течение нескольких недель он должен быть готов... Сама реорганизация, возможно, займет несколько месяцев». Однако прошло больше года, а с Внешэкономбанком ничего не произошло. «Мы сами временно отодвинули этот вопрос на второй план... Сейчас мы вновь вышли на эту тему. Вышли очень серьезно» – объяснял председатель банка в январе 1998 года.
Проблема внешнего долга, агентом по обслуживанию которого ВЭБ является с 1991 года, оказалась несколько сложнее, чем представлялось изначально. Несколько раз менялось мнение правительства и Банка России о том, нужен ли для Внешэкономбанка специальный федеральный закон или он должен «вписаться» в уже действующее банковское законодательство. И так далее. На пути реорганизации Внешэкономбанка безусловно стояли объективные препятствия. Например, до окончательного урегулирования взаимоотношений с Лондонским клубом любые, даже сугубо формальные подвижки в статусе банка могли привести к труднопредсказуемым последствиям во взаимоотношениях с иностранными кредиторами. И все же подобные объяснения всегда были лишь поводом, пусть и крайне убедительным, для непринятия невыгодных решений теми или иными властными кругами решений по ВЭБу. И сегодняшняя ситуация вокруг банка не является исключением. Однако для ее лучшего понимания предлагаем совершить небольшой исторический экскурс.
В тихом омуте
До распада СССР в 1991 году ВЭБ оставался фактическим монополистом на рынке обслуживания участников внешнеэкономической деятельности, и именно ему пришлось стать «крайним», когда страна оказалась неплатежеспособной. В декабре 1991 года председатель правления ВЭБа Юрий Московский подписал распоряжение № 119-а, которым приостанавливались все валютные платежи по счетам предприятий, банков, организаций, а также совместных предприятий и частных лиц как внутри страны, так и за ее пределами. И все это «до особого распоряжения по банку». После чего начался страшный бардак, и вокруг ВЭБа закрутился такой мутный водоворот... Понятно, что полностью заморозить внешнеэкономическую деятельность страны было невозможно, и в ВЭБе кое-какая финансовая жизнь теплилась. Постепенно появилась возможность проводить какие-то платежи, размораживать «в виде исключения» какие-то счета со всеми вытекающими последствиями. Потом под замороженную на счетах валюту выпустили знаменитые «вэбовки», что также дало возможность ответственным чиновникам проявить известную гибкость во взаимоотношениях с клиентами.
Статус государственного финансового института, специализирующегося исключительно на обслуживании внешнего долга и активов бывшего СССР, был закреплен за ВЭБом в начале 1994 года президентским указом «О некоторых вопросах деятельности Банка внешнеэкономической деятельности СССР». Тогда же был упразднен комитет по оперативному управлению банком, действовавший в 1992 – 1993 годах. У банка появился председатель, этот пост занял Анатолий Носко, всю жизнь проработавший в системе Внешэкономбанка и заслуженно считавшийся одним из лучших тогда специалистов не только в сфере государственного долга, но и вообще финансового дела. Носко, фактически руководивший банком уже с 1992 года, ничем особым себя на этом посту не проявил. ВЭБ выполнял в общем-то рутинную работу по следующей схеме: средства на обслуживание внешнего долга закладывались в федеральном бюджете, затем переводились Минфином в ВЭБ ежемесячными порциями, а от Внешэкономбанка – уже кредиторам.
О том, какие возможности скрываются под вывеской фактического банкрота, имел представление очень узкий круг россиян. Прежде всего сотрудники банка, на которых пролился настоящий золотой дождь. Вознаграждение топ-менеджеров госучреждения соответствовало высоким доходам коммерческих банкиров – к примеру, если годовой доход первых лиц ВЭБа в 1994 – 95 годах достигал $500 тыс., то выплачиваемые по сложным зарплатно-премиальным схемам доходы рядовых сотрудников были несопоставимы с зарплатами лучших специалистов в самых-самых олигархических банках. Г-н Носко проявил себя душевным человеком, заботившимся о подчиненных. («У прежних может рыльце и в пушку, но они хоть и народ не забывали», – стандартно ворчали вэбовские старожилы после того как сменивший Носко (которого, кстати, Сергей Дубинин прямо обвинял в крупных злоупотреблениях) Андрей Костин положил конец массовому благоденствию за госсчет).
Но по-настоящему почувствовали вкус ВЭБа ушлые финансисты, очень быстро распознавшие, какие сказочные деньги можно делать на лежащих казалось бы мертвым грузом «долгах и активах бывшего СССР». Не станем утомлять читателя подробным описанием разнообразных способов «долгового бизнеса». Общая схема проста: принадлежащий государству «нерыночный» актив превращается по сложной схеме в рыночный и продается. Организатор схемы получает большой дисконт. Или, наоборот, государству оказывается услуга по выкупу обращающегося на рынке обязательства. Поскольку государство само не может этим заниматься, комиссия посредника составляет не десятые, а десятки процентов. Условия успеха – доступ к информации о долгах и активах, сосредоточенной в ВЭБе, и доступ к телу правительственных чиновников (прежде всего в Минфине и МВЭС – речь идет о 1993 – 1996 годах). Под эгидой правительственной комиссии по государственному внешнему долгу и финансовым активам этот бизнес начал приобретать некие элементы организованности, но основным игрокам, скрывавшимся под вывесками банков «Империал», МФК, «Российский кредит», Альфа-банк и ряда других, договориться никак не удавалось, и 8 февраля 1996 года Борис Ельцин подписал указ с лапидарным названием «О Носко А.П.» – «освободить от обязанностей в связи с переходом на другую работу».
Важная деталь: хотя формально ВЭБ никогда не находился под контролем Банка России (о чем сейчас говорит Геращенко), в 1996 году именно председатель ЦБ Сергей Дубинин сыграл важную роль в смещении Носко. Именно Дубинин руководил госкомиссией по реорганизации Внешэкономбанка и во многом благодаря главе ЦБ ВЭБ возглавил Андрей Костин. Правда, произошло это спустя восемь месяцев после отставки Носко, что свидетельствует об ожесточенной борьбе за кресло председателя Внешэкономбанка. Вот как сам Андрей Костин рассказывает о своем назначении: «Под проектом указа о моем назначении стояли визы всех руководителей, имевших отношение к деятельности ВЭБа – председателя ЦБ Сергея Дубинина, вице-премьеров Владимира Потанина, Александра Лившица, Олега Давыдова, Владимира Бабичева, потом его подписал Виктор Черномырдин. После чего проект пошел в администрацию. Меня вызвал на беседу замглавы администрации Евгений Севостьянов, я беседовал с Анатолием Чубайсом (тогда глава администрации – «Ко»)». Читателям, не забывшим еще о действовавших в 1996 году раскладах в высших эшелонах власти, станет понятно, как непросто было добиться такого компромисса.
Надо заметить, что снять или назначить председателя ВЭБа сравнительно легко. Для этого не требуется ни собрание акционеров, ни одобрение Госдумы, ни даже заявление самого председателя. Просто указ президента. За четыре с лишним года, которые Андрей Костин возглавляет ВЭБ, ему удалось сохранить свое кресло, хотя были моменты, когда над ним сгущались тучи. Осенью 1998 года вопрос казался уже решенным. В ситуации, зеркально повторившей осень 1995 года, замена вслед за ЦБ руководителей всех госбанков казалась неминуемой. Возможно, Костина спасло лишь то, что не смогли найти устраивающую всех кандидатуру на замену. С тех пор ВЭБ откололся от «центробанковской» группы, ориентируясь даже не столько на часто менявшихся премьер-министров, сколько на администрацию президента.
Вершки и корешки
Безусловно, реорганизация Внешэкономбанка назрела уже очень давно. Но, положа руку на сердце, с ней можно подождать – полгода, год, два. Хотя формально сейчас это будет смотреться как один из первых шагов по упорядочиванию государственного банковского сектора, о чем уже полгода говорит правительство. По существу возникают предпосылки для перераспределения контроля над финансовыми потоками Внешэкономбанка.
Начнем с того, что любая реорганизация – это повод для смены руководителя. Симптоматично, что реорганизация ВЭБа затеяна на фоне в очередной раз усиливающихся разговоров о серьезных кадровых решениях. Так что очень скоро могут освободиться новые должности и возникнет проблема трудоустройства для статусных отставников. И хотя позиции самого Андрея Костина представляются весьма прочными, в случае его повышения (а Костин постоянно называется в числе кандидатов то на пост председателя ЦБ, то еще куда выше) кресло руководителя одного из крупнейших банков окажется вакантным.
Любопытно, что некоторое время назад наблюдательный совет Росэксимбанка возглавил замминистра финансов и член совета директоров ВЭБа Владимир Чернухин. Почему бы ему не возглавить новый банк, ведь опыт взаимодействия и с ВЭБом, и с Росэксимом налицо. Пока Чернухина, пользующегося в финансовых кругах репутацией «ученика Касьянова», наблюдатели поспешили назвать в числе потенциальных руководителей выделяемого из ВЭБа Долгового агентства (почему, станет понятно ниже). Нельзя забывать и о непосредственном руководителе «Росэксима» Андрее Ачкасове. Для ВЭБа человек не чужой, всю жизнь в этой системе проработавший, и ушедший в Росэксим с поста первого зампреда ВЭБа как раз в 1996 году. Впрочем, Ачкасов при всех своих профессиональных достоинствах ассоциируется с теми финансовыми группами, которые играют в нынешнем переделе ВЭБа довольно пассивную роль. Занявший демонстративно «стороннюю» позицию Виктор Геращенко тем не менее не упускает случая напомнить о том, что без участия ЦБ такой комплексный вопрос, как реорганизация Внешэкономбанка едва ли может быть решен «красиво». Например, своей весьма жесткой позицией по отношению к банку «Еврофинанс», в судьбе которого проявляет заинтересованность такой не последний человек, как Анатолий Чубайс (подробнее о будущем «Еврофинанса» читайте в ближайших номерах «Ко»).
На самом деле кадровый вопрос хотя и является существенным, но только применительно к сегодняшней ситуации вокруг ВЭБа. Главное – как все-таки его поделят. По сведениям «Ко», в правительстве нет еще полной ясности относительно таких важных «мелочей», как порядок назначения руководителя нового банка и его подчиненность правительству, Банку России, Мингосимуществу. Еще большим туманом окутан вопрос о том, как собственно ВЭБ будут делить, насколько прочной будет связка между вновь образованным коммерческим банком и Долговым агентством.
Разделение ВЭБа, точнее, выделение из него «банковской составляющей» представляется вроде бы как «плюс». Судите сами, какой мощный госбанк образуется – третий по объему собственного капитала! К тому же на первое время ему обещаны «тепличные условия», в частности, к обновленному ВЭБу не должны применяться существующие меры пруденциального банковского надзора (у этой идеи, правда, уже нашлись серьезные оппоненты в лице Минимущества России). И все же при разделении «резать» придется, видимо, «по живому».
Еще в самом начале своей деятельности в ВЭБе Андрей Костин рассказывал о том, что у банка есть know-how по активному управлению долгом. Если кратко, то речь идет о том, как можно сэкономить на разнице валютных курсов: платежи по внешнему долгу осуществляются в разных валютах, а сумма платежей, заложенных в бюджете, привязана к доллару США. Вот и считайте...
Долговое агентство, судя по всему, станет организацией небанковской. Кто в таком случае будет осуществлять платежи? В концепции как-то расплывчато говорится о «дополнительных услугах», предоставляемых Внешэкономбанком России. Но кто же все-таки будет переводить деньги кредиторам? Кто станет «уполномоченным» при новом агентстве? Кто, наконец, сможет экономить на разнице валютных курсов?
Не говоря уже о том, что среди долгов и активов и бывшего СССР, и России, которые планируется передать в агентство, огромное количество так называемых нерыночных инструментов, схемы работы с которыми по определению непрозрачны. Так что может случиться так, что ВЭБ разделится на две части по историческуму признаку. Новая – собственно банковский бизнес, созданный по сути с нуля после прихода в ВЭБ Костина, и старая – закрытая для широкой публики, скучная долговая рутина, из которой в разные стороны, но не в бюджет, начнут растекаться золотые ручейки. Тем более что есть по сути очень здравая идея объединить в агентстве управление и внешним, и внутренним госдолгом, что открывает просто бескрайние просторы для сложных финансовых схем.
Так что очень может быть, что события вокруг того, что сейчас все еще носит имя «Внешэкономбанк СССР», начнутся после реорганизации.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
