Девальвация 1891 года
Ошибаются те, кто считает финансовые игры с государством прерогативой современных олигархов. Наживаться за государственный счет в России умели и в XIX веке. Наиболее продвинутые казнокрады уже тогда придумывали сложные схемы с использованием инсайдерской информации о валютной политике. Впрочем, и прогорали тогда не хуже, чем наши олигархи в августе 1998-го.
В один прекрасный день 1892 года, спустя сутки после назначения Сергея Витте министром финансов Российской империи, в его кабинете появился нагловатый молодой человек.
Гость представился как Александр Рафалович, глава Одесского банкирского дома, а затем попросил выдать ему из Государственного банка ссуду в 800 тыс. руб.
Изумленный Витте указал Рафаловичу на дверь. «Как знаете, – сказал молодой человек, пожимая плечами. – Мне в общем-то все равно, дадите вы мне денег или нет, но если не дадите, может выйти серьезный скандал».
Фокус сработал. Витте, новичок в финансовом ведомстве, попросил гостя присесть и рассказать поподробнее, чем именно опасно для министра отсутствие интереса к делам какого-то дома Рафаловичей. Банкир рассказал, что деньги, которые он просит, задолжал ему лично председатель департамента государственной экономии и зампред Государственного совета Александр Абаза. Не дождавшись денег от высокопоставленного заемщика, дом Рафаловичей обанкротился, и теперь им требуются ссуды для исполнения обязательств перед кредиторами.
«Ну и в чем здесь, собственно, скандал?» – продолжал удивляться Витте.
Рафалович рассказал, что Абаза рассчитался с ним за крупный карточный долг сведениями о том, что Министерство финансов якобы планирует провести масштабную биржевую игру на понижение курса рубля. Рафаловичи в результате этой операции потеряли практически все состояние. «Если вы хотите, чтобы я опубликовал информацию о том, как один из самых влиятельных сановников империи ворует государственные секреты и наживается на них, то, ради Бога, ничего мне не давайте. Но я бы на вашем месте дал эти деньги», – резюмировал банкир.
Урожай-91
За полтора года до описанного разговора – в канун 1891-го – в Кредитной палате, Государственном банке и других учреждениях, регулирующих финансовую систему Российской империи, царили хаос и паника.
В течение всего лишь трех месяцев стоимость казначейского российского рубля выросла с 45 золотых копеек почти до 100 копеек и продолжала увеличиваться с каждым днем. Казалось бы, укрепление национальной валюты должно пойти на пользу стране, однако стремительный взлет рубля угрожал крахом всей экономической системе России. Вдвое увеличилась стоимость рабочей силы, арендованного капитала, величина дивидендов. К тому же приближался срок расчетов с европейскими банками – кредиторами Российской империи. Российские долги оценивались в рублях. Еще год назад Минфин считал это своей большой победой, а теперь Ротшильд и другие банкиры потирали руки в ожидании барышей.
Породило все эти ужасы... лето без засухи, слишком ровное и теплое для России, какого не наблюдалось уже целых 50 лет. Хорошая погода застает врасплох не только нынешних российских чиновников.
В результате этого «стихийного бедствия» российские суглинки и черноземы разродились осенью невиданным урожаем, а поскольку сельхозпродукция была для страны основным продуктом экспорта, курс рубля на международной бирже начал зашкаливать вместе с показателями торгового сальдо.
Иван Вышнеградский, профессор математики, занимавший в тот момент пост министра финансов, объявил войну крепкому рублю. Он разработал инфляционную схему, смысл которой сводился к тому, чтобы печатать бумажные рубли и закупать на них золото до тех пор, пока рост курса рубля не замедлится. Количество бумажных рублей в стране планировалось увеличить более чем в два раза, поэтому разработка проекта проводилась в условиях строжайшей секретности. Утечка информации за границу могла привести к срыву девальвации европейскими банкирами.
Проект Вышнеградского, миновав обсуждения на коллегии кабинета министров и в Госсовете, был сразу же представлен на высочайшее рассмотрение Александру III. Тот мало что понял из математических выкладок Вышнеградского, но проект подписал, хотя и значительно ограничил масштабы эмиссии.
Саша – «два процента»
Однако, как водится, государственная тайна просочилась сквозь стены дворца и Министерства финансов. Произошла утечка информации.
Случилось это по вине самого Ивана Вышнеградского. Он совсем недавно занял министерский пост и, хотя в вопросах математики и теоретической экономики являлся признанным авторитетом, в политике чувствовал себя не очень уверенно. Поэтому он время от времени консультировался с более опытными министрами и царедворцами из свиты императора. Чаще всего Вышнеградский обращался за советами к опытному интригану Александру Абазе.
Человек этот обладал тонким политическим чутьем и отлично ориентировался в интересах всех придворных кланов. Сам он сделал карьеру благодаря протекции великой княгини Елены Павловны, в круг которой Абаза попал еще в молодости, вскоре после исключения из университета.
Абаза менял синекуры как перчатки. Он был государственным контролером, затем председателем департамента экономии и даже полгода возглавлял Минфин. В конце концов он удовлетворился должностью главы высшей комиссии по военным ассигнованиям. Поговаривали, что 1 – 2% всех средств, выделявшихся на армию и флот, путем сложных махинаций попадали прямиком в карман Александру Агеевичу. Вернее, к его кредиторам, так как три месяца в году Абаза неизменно проводил за рулеткой на европейских курортах, ведя очень крупную и не слишком успешную игру.
Вышнеградский попросил Абазу проанализировать проект эмиссии с точки зрения интересов придворных групп до представления его государю и получил от него четкие практические рекомендации. Вышнеградский внес поправки, сделал все необходимые распоряжения и отправился в командировку по Средней Азии. Ходом эмиссии он управлял по телеграфу.
Абаза же тем временем связался с Александром Рафаловичем, предложив банкиру сыграть наверняка в большой финансовой игре, а прибыль от операции зачесть как покрытие карточных долгов Абазы. Дело в том, что во время последней своей поездки в Монте-Карло Абаза проигрался в пух и прах, и в критический момент рядом с ним словно по волшебству оказался Герман Рафалович, брат Александра, который ссудил Александру Агеевичу нужную сумму – около полумиллиона рублей. В благодарность Абаза, владевший огромным поместьем Шпола под Киевом, сделал Рафаловича своим финансовым поверенным, и вся торговля сельхозпродукцией из имений Абазы с тех пор производилась только через этот банковский дом. Долг Рафаловичам деньгами Абаза вернуть не удосужился. Наличные были нужны ему самому, так как чиновник собирался лично поучаствовать в большой игре на понижении курса рубля.
Курс на девальвацию
После встречи с Вышнеградским Абаза отправился в Шполу, откуда ежедневно слал Рафаловичам депеши с рекомендациями по проведению операций с золотом и валютами. Телеграммы были зашифрованы и внешне выглядели как распоряжения по закупке и продаже кукурузы, помидоров и прочих безобидных товаров. Однако, несмотря на общие усилия Минфина, Абазы и Рафаловича, курс рубля продолжал расти, и меньше чем за две недели чиновник и банкир проиграли на бирже по миллиону рублей.
Александр Рафалович уже без всякой конспирации явился в Шполу за объяснениями, но Абаза настаивал на своем: рубль скоро начнет падать, так что продолжайте делать то, что я вам советую. Рафалович не рискнул продолжать игру на понижение, решив, что у Абазы неверные сведения. Он даже попытался отыграть потерянное: получая очередную телеграмму из Шполы, он выполнял рекомендации с точностью до наоборот. Но в этот момент курс рубля наконец снизился, и Рафалович потерял еще 900 тыс.
Абаза же, продолжая игру на понижение, не только вернул потери, но и заработал несколько сот тысяч рублей. Он был крайне удивлен, когда к нему явился Рафалович и начал кричать, что из-за участия в этой афере он оказался банкротом. Чиновник попытался успокоить молодого банкира, пообещав, что все обязательства Рафаловича перед кредиторами государство примет на себя.
И действительно, месяц спустя Госбанк выделил Рафаловичам ссуду на погашение долгов, описав при этом все их имущество. Абазе ради этого пришлось пропустить через Госсовет лоббируемую Вышнеградским систему таможенных тарифов, которую Александр Агеевич изначально принял в штыки.
«Слив» из Минфина
Кредиторы давили на Рафаловичей; те пытались шантажировать Абазу; Абаза же, в свою очередь, старался выбить из Минфина дополнительные ссуды.
Постепенно до обанкротившихся одесситов дошло, что идея сыграть на понижении рубля была подброшена им не Абазой, а с гораздо более высокого уровня. Слишком уж спокойно Минфин выделял им громадные ссуды, не особо заботясь о судьбе описанного имущества. К тому же партнеры Рафаловичей из других регионов поведали банкирам, что тоже играли на понижение рубля с подачи того или иного государственного чиновника и заработали на этом кучу денег.
По всей вероятности, Иван Алексеевич Вышнеградский оказался не таким уж профаном в политических играх и, ожидая, что государь ограничит масштабы эмиссии, решил «построить» рынок, организовав утечку информации через самых ненадежных и коррумпированных чиновников. Той эмиссии, которую позволил ему провести Александр III, не могло хватить на удержание курса рубля. А так – самые мощные операторы биржи играли на его стороне, и все, кроме усомнившихся Рафаловичей, получили за это изрядное вознаграждение.
Впрочем, пострадали от этой утечки информации не только одесские братья. Не пробыв и года на посту министра финансов, Вышнеградский вынужден был уйти в отставку, оказавшись замешанным в крайне скандальную историю. Вскоре после организованной Вышнеградским эмиссии рублей Министерство внутренних дел и канцелярия императора получили письма, в которых некто по фамилии Цион обвинял Ивана Алексеевича в том, что при размещении займов Российской империи в европейских банках министр получил от группы Ротшильда взятку в 500 тыс. франков.
Специальная комиссия, расследовавшая это дело, выяснила, что российский министр действительно потребовал у Ротшильда комиссию, но передал ее парижскому банку Готье. Такой малопонятный поступок объяснялся тем, что Вышнеградский вначале вел переговоры с Готье и уже гарантировал ему, что разместит заем у него, но в последний момент в сделку вмешался Ротшильд и предложил лучшие условия. Иван Вышнеградский подсчитал объем упущенной банком Готье прибыли и выплатил ему компенсацию, справедливо решив взыскать эту сумму с Ротшильда. Дело прояснилось, но переживания довели Вышнеградского до сердечного приступа.
Витте провел расследование по делу Абазы и доложил о результатах государю. Кредиторы Рафаловичей получили недостающие суммы, Абазу отдалили от двора, назначив в комитет по управлению делами Дальнего Востока. Хотя комитет этот за все время своего существования ни разу не собирался, Абаза, используя престижный статус столичного чиновника и активно интригуя, стал одним из самых важных лиц на Дальнем Востоке. Он, кстати, сыграл не последнюю роль в развязывании русско-японской войны.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
