Долги большого города
«Предупреждаем вас, что работа основных коммунальных служб Нью-Йорка приостановлена: полицейские отправлены в вынужденные отпуска, пожарные и медперсонал больниц объявили забастовку. В настоящий момент в городе происходят уличные беспорядки, в центре горят несколько зданий. Из-за накопившегося на улицах мусора начались эпидемии инфекционных заболеваний. Находясь в пределах Нью-Йорка, вы подвергаете свою жизнь смертельной опасности».
Это не цитата из антиутопии. Каждый путешественник, прибывший в Нью-Йорк в мае 1975 года, получал листовку, озаглавленную «Добро пожаловать в город страха!». В аэропортах и на вокзалах их распространяли активисты профсоюза муниципальных служащих, наряженные в карнавальные костюмы смерти. Черные капюшоны и бутафорские косы производили зловещее впечатление. Многие впечатлительные туристы тут же брали обратный билет.
Хотя большинство описанных в листовке ужасов были вымышленными, Нью-Йорк весной и летом 1975-го действительно был не самым гостеприимным местом на земле. Причиной того, как ни странно это звучит, был катастрофический дефицит муниципального бюджета. Мировая финансовая столица – колыбель капитализма жила в ожидании дефолта. К середине сентября муниципалитет должен был выплатить около $6 млрд по краткосрочным кредитным обязательствам, однако в кассе не было и половины этой суммы.
О дивный Новый Йорк
Городские власти в судорожной попытке избежать процедуры банкротства прекратили практически все выплаты из бюджета, после чего Нью-Йорк превратился в растревоженный муравейник. Электро-, тепло- и водоснабжение работало кое-как. Бастующие учителя средних школ атаковали Уолл-стрит, выбив стекла в офисах тех банков, которые они считали причастными к организации бюджетного кризиса. Пожарные стучали касками по мостовой перед зданием городской администрации, а полицейские в знак протеста перекрывали движение на центральных улицах. Казалось, что настоящими хозяевами стали расплодившиеся в невиданных количествах крысы.
Будущее города выглядело еще более пугающим. Казалось, что все, кто мог спасти Нью-Йорк, махнули на него рукой. Частные банки и корпорации отказали муниципалитету в кредите, законодательное собрание штата запретило повышать городские налоги, а федеральные власти лишили Нью-Йорк финансовой поддержки.
Президент Джеральд Форд, комментируя свое решение, съязвил: «Финансовая политика Нью-Йорка в последние годы стала напоминать героиновую зависимость. Можно ли спасти закоренелого наркомана, дав ему дозу, о которой он вас умоляет?! Точно так же город не спасут ни федеральные дотации, ни повышение местных налогов, ни новые кредиты. Эта проблема может быть решена лишь одним путем: пусть муниципальные власти разберутся в своих запутанных отношениях с частными инвесторами и подрядчиками. Это поможет им понять, куда утекают миллиарды из городского бюджета. Если не получится, дешевле будет построить где-нибудь новый Нью-Йорк, чем вытягивать из ямы этот».
То, что Форд бросил город в беде, не прибавило ему популярности среди избирателей: газеты изображали его в виде палача, отрубающего голову статуе Свободы. К тому же его заявление отчасти можно было рассматривать как нарушение буквы закона. В акте о муниципальных банкротствах, принятом в 1937 году, декларировалось, что муниципальное образование в отличие от физического или юридического лица не может быть подвергнуто стандартной процедуре банкротства. Его просроченные обязательства перед кредиторами должны быть реструктурированы и погашены за счет частичной реализации муниципальной собственности, новых займов, федеральной помощи и повышения местных налогов и сборов.
Впрочем, этот закон разрабатывался в годы Великой депрессии, когда небольшие города и округа разорялись вслед за своими обнищавшими налогоплательщиками. К Нью-Йорку, на котором замыкались главные мировые финансовые потоки и чей годовой бюджет превышал $12 млрд, он не подходил.
На игле
Те астрономические выплаты, которые должны были в сентябре взорвать городской бюджет, предназначались частным инвесторам, о которых мимоходом упомянул Форд. Когда президент говорил о том, что Нью-Йорк сидит на деньгах как на игле, он имел в виду раздутую программу муниципальных облигаций, превратившую городские финансы в своеобразную пирамиду.
Произошло это отчасти само собой – отчасти благодаря экономическим методам, которые внедрял в городском управлении Нельсон Рокфеллер, занимавший кресло губернатора штата Нью-Йорк с 1959 по 1973 год. Главным козырем Рокфеллера на губернаторских выборах было его обещание привлечь в бюджеты штата и городов деньги корпораций и банков-резидентов. За годы своего правления он действительно создал механизм бесперебойного снабжения муниципалитетов дешевыми кредитами через систему так называемых моральных обязательств. Суть ее заключалась в том, что компании, зарегистрированные в штате, ежегодно покупали пакеты муниципальных облигаций с не очень высоким процентом доходности.
Нельзя сказать, что Рокфеллер навязывал компаниям невыгодную сделку. В 60-х годах благодаря бреттон-вудской системе доходы американских международных корпораций зашкаливали. Денег в Нью-Йорк стекалось так много, что их трудно было реинвестировать. Новые ценные бумаги, предложенные Рокфеллером, были оценены как крайне надежный финансовый инструмент, так как они были защищены от риска банкротства эмитента. Их сравнительно невысокая доходность (около 7,5%) компенсировалась бурным развитием рынка муниципальных облигаций, что давало компаниям немалые шансы заработать на биржевых спекуляциях. Многие американские города вслед за Нью-Йорком начали выпускать свои облигации, и к середине 60-х на американских биржах, где прежде о муниципальных ценных бумагах и слышать не хотели, случился настоящий бум.
В отличие от корпоративных бумаг муниципальные облигации проходили упрощенную процедуру регистрации в федеральной комиссии, а некоторые их разновидности вообще могли избежать регистрации. В результате муниципалитеты американских городов стали относиться к своей кредитной политике довольно беззаботно. Нужен новый мост – отлично, выпустим облигации! Растет преступность – выпустим облигации и расширим штат полиции! Пришла пора гасить займы – давайте выпустим новую серию!
Расходы городов росли словно на дрожжах, и впереди всех конечно же был Нью-Йорк. Более миллиона горожан жили на социальные пособия из городского бюджета, причем эта цифра увеличивалась каждый год на 8%. Количество муниципальных служащих на 10 тыс. жителей превышало 500 человек при среднем показателе по США в 200 человек. Расходы городской казны в расчете на одного жителя Нью-Йорка переваливали за $1200 в год. Для сравнения: в тот же период муниципалитет Сан-Франциско тратил только $700 на душу населения, а в Чикаго – вообще всего $240.
Архитектор перестройки
Широко известно, что Нельсон Рокфеллер очень увлекался вопросами архитектуры и строительства. В годы его правления Нью-Йорк преобразился: практически полностью был перестроен Манхэттен, возведен фешенебельный Рокфеллер-центр, заложен WTC – «вертикальная Уолл-стрит», по меткому выражению одного из его архитекторов. Одновременно в городе работали не менее 20 площадок высотного строительства, а суммарный бюджет нью-йоркских строек 60-х исчислялся в триллионах. Большинство из них финансировались частными застройщиками, но городские облигации и в этом процессе играли свою роль.
Городские власти контролировали высокобюджетные строительные проекты и инвестировали в них средства от программы «моральных обязательств» через корпорацию Urban Development. Сколько денег пропустили через нее городские власти и лично Нельсон Рокфеллер, вряд ли когда-нибудь удастся подсчитать. Показателен тот факт, что незадолго до нью-йоркского дефолта корпорация получила несколько крупных кредитов из городской казны, а затем объявила себя банкротом.
Значительная часть строительных проектов, начатых при Нельсоне Рокфеллере, к 1975 году должна была уже выйти на самоокупаемость, однако их даже не удалось завершить. Причиной тому были глобальные финансовые и политические катастрофы, разразившиеся на рубеже 60 – 70-х годов. Война во Вьетнаме затянулась и истощила бюджет США, из-за кризиса бреттон-вудской системы пошатнулось положение доллара на мировых рынках. ОПЕК объявила нефтяное эмбарго странам, поддерживающим Израиль, в результате чего США поразил энергетический кризис. Финансовый рынок потерял стабильность, интерес корпораций к муниципальным бумагам начал падать. Нельсон Рокфеллер, предчувствуя крах созданной им схемы, в 1973 году выдвинул свою кандидатуру на президентские выборы, но, недобрав голосов на партийном конвенте, удовлетворился должностью вице-президента. Системе «моральных обязательств» был подписан смертный приговор.
Гром прогремел 1 апреля 1975 года, когда рейтинговое агентство Standard & Poor`s объявило муниципальные облигации Нью-Йорка нежелательными для проведения операций с ними. Нью-йоркским компаниям рекомендовалось всеми возможными силами уклоняться от покупки новой серии займов. Причиной послужило то, что мэр города Абрахам Бим опубликовал проект бюджета на 1976 год, в котором только запланированный дефицит составлял почти $1 млрд. Торги по нью-йоркским облигациям немедленно прекратились, а новая серия на $400 млн осталась пылиться в сейфах муниципалитета, не найдя покупателей. Бим и его команда подготовили несколько стандартных проектов выхода из кризиса, но ни один из них не нашел поддержки ни в законодательном собрании штата, ни у банкиров, ни в федеральных структурах. Тем временем каждый месяц муниципалитет обязан был выплачивать около $200 млн в счет погашения выпущенных в прежние годы ценных бумаг, а в июне и в сентябре предстояло гасить целые серии. К середине мая в городских департаментах уже царила настоящая паника: 40% сотрудников городских служб были отправлены в отпуска, 15% – сокращены. Прекратили свою работу школы, больницы и прочие организации, дотируемые из бюджета, а их служащие устраивали на улицах города акции протеста.
Раздача биг-маков
11 июня законодательное собрание штата Нью-Йорк учредило аварийное агентство Municipal Assistance Corporation (MAC), которое было призвано реструктуризировать и частично погасить городские долги. МАС получило самые широкие финансовые полномочия для решения этой задачи – в частности, выпустить ценные бумаги под то же обеспечение, что и муниципальные облигации, но с более поздним сроком погашения и, разумеется, с более высокой доходностью. Предполагалось, что держатели обесценившихся городских бумаг охотно обменяют их на новые, а также примут облигации МАС в счет набежавших процентов. Ими же предполагалось погасить задолженности по зарплате муниципальным служащим и пособиям. Последний проект особенно обнадежил бастующих пожарных и учителей, которые несколько месяцев не получали зарплату. Облигации MAC ньюйоркцы немедленно переименовали в биг-маки (Big MAC), а в городе стала популярна мрачная шутка: «Big MAC – лучшее, что можно получить вместо еды!»
Хотя программа спасения Нью-Йорка выглядела не слишком убедительно, она в целом удалась. В руководство МАС вошли представители нескольких не очень крупных и влиятельных банков и корпораций, которые увидели в программе шанс усилить свои позиции и завоевать известность. Председателем совета директоров стал неординарный финансист Феликс Рогатин – глава нью-йоркского отделения инвестиционного банка Lazard Freres. Уже 8 августа он выступил с заявлением: «Нашей корпорации удалось совершить настоящее экономическое чудо: за месяц МАС сократило задолженность города на $960 млн. Спрос на облигации МАС продолжает расти».
Дефолт отменяется
Существует несколько версий того, как Рогатину удалось совершить невозможное и спасти Нью-Йорк от банкротства. Сам он утверждает, что ему удалось привлечь интерес потенциальных инвесторов, в том числе и федеральных резервных банков США к облигациям МАС, просто убедив их в том, что экономика Нью-Йорка настолько интегрирована в мировые финансовые процессы, что банкротство спровоцирует глобальный кризис. Издания группы Washington Post летом и осенью 1975 года публиковали сенсационные выводы финансовых аналитиков о том, как нью-йоркский дефолт подорвет существующий мировой порядок. Предсказывались полный крах рынка муниципальных облигаций и разорение компаний – держателей муниципальных долгов. По подсчетам Рогатина и его аналитиков, около 300 американских банков являлись держателями крупных пакетов муниципальных облигаций, а 60 из них инвестировали в них более 50% своих средств. Кризис перейдет и в другие отрасли – транспорт, строительство, сельское хозяйство, которые зависят от платежеспособности городского населения. «Частные инвесторы осознали, что своим упорством они больше навредят себе, и тогда признали наши ценные бумаги».
Даже во время международной встречи на высшем уровне, проходившей в ноябре 1975 года в Рамбуйе, всплыла тема нью-йоркского дефолта. Президент Франции Жискар д’Эстен попросил Джеральда Форда пересмотреть свою позицию по отношению к проблемам города, так как они косвенно дестабилизируют экономическое положение в Европе. Американский президент обещал зарезервировать в федеральном бюджете 1976 года средства для покупки облигаций МАС.
Некоторые скептики, впрочем, обвиняют Рогатина в том, что он шел на поводу у Рокфеллеров. Весь шум вокруг дефолта был поднят с единственной целью – «отмыть» средства, выведенные бывшим губернатором из бюджета, чтобы потом уже легально вложить их в городскую недвижимость и надежные высокодоходные Big MAC. В результате Рокфеллеры превратили Нью-Йорк в собственную вотчину и приватизировали самые интересные муниципальные компании, просто забрав их себе в счет процентов по кредитам. Кстати, муниципальный бюджет Нью-Йорка и в наши дни остается дефицитным.
Как бы то ни было, Феликсу Рогатину удалось приостановить панику на улицах Нью-Йорка, вручив учителям, пожарным и полицейским сомнительные Big MAC вместо денег. Возможно, он просто подкупил профсоюзных боссов. В сентябре один из лидеров профсоюза учителей после переговоров с Рогатиным о погашении задолженности по зарплате в $150 млн вышел к бастующим и объявил: «До сегодняшнего дня забастовка была лучшим способом выбить из босса деньги, но сегодня я убедился, что у нашего босса действительно денег нет. Берите свои биг-маки и расходитесь!»
Еще по теме
