Груз без маркировки
Среди моих знакомых есть безусловная княжна Тараканова, пара-тройка комических портретов Дориана Грея, один Афанасий Борщов, несколько безымянных девушек Харуки Мураками, и лучше бы не было Ноздрева, который любит звонить в первом часу ночи и с 1998 года должен мне 200 долларов. Окружающую действительность много легче воспринимать, когда спина каждого человека, как майка футболиста, как-то обозвана. Кто-то бросил в тебя тухлое словцо, повернулся гордо, ушел, шевеля усами, а тебе уже не горько и не обидно, когда на спине его выведено большими буквами ТОВАРИЩ СААХОВ. Такая маркированность, как объяснил бы, предполагаю, психоаналитик, лишает эмоционального контакта – как с человеком, так и с созданной им ситуацией. Глупо, к примеру, обижаться на Шарикова, когда вы знаете, что он вообще-то милейшая собака, однажды ошибшаяся дверью, и помрет он не с кремлевскими почестями и не под плач безутешной вдовы, а подзаборной собачьей смертью. Тайные мудрецы, считавшие, что знание лишь умножает печаль, сильно заблуждались. Знание освобождает от лишних раздумий, переживаний и чтения книг на ночь.
Под этим знанием я понимаю не то, что проявляют при написании кандидатской диссертации или во время игры «Что? Где? Когда?», а т. н. знание жизни, коим преисполнены не только ведущие «Времечка», «Времен» и «Воскресного вечера с Владимиром Соловьевым», но практически все живущие на земле люди. Что-то я давно не встречал человека, который не смог бы верно оттрактовать хоть первую заповедь, хоть пятый пункт обвинения г-на Ходорковского*, хоть вредные привычки соседа по работе. Когда человек не какая-нибудь загадочная Божья тварь, а понятный типчик, Паниковский или даже кот Базилио, произошла, я считаю, целая теория реинкарнации. Ярлыки легко перевешиваются. Была княжна Тараканова, а стала Изабель Аджани. Помер козлищем, пророс травинкой. Делов-то.
За настоящим знанием (то есть не-знанием) русская народная традиция обязывает ехать в деревню, желательно чуть севернее Вологды или в окрестности Барнаула, где чище не только вода и воздух, но и люди, ими подкрепляемые. Не знаю, я не пробовал заезжать дальше Череповца и восточнее казахских степей, но, думаю, дальняя дорога – это костыль для хромого, человек же здоровый способен обрести истинное не-знание где угодно. К примеру, вчера меня на улице спросили, как пройти в Кисловский переулок. Я искренне ответил – не знаю. Или, опять-таки в пример, с одним моим знакомым много лет назад случилась такая история. Он шел к подмосковной станции, был солнечный день, он улыбался воробьям и девушкам, он подавал всем нищим, он думал, какой он умный, начитанный, все понимающий и благородный человек. По дороге ему встретилась голодная собака, он ее погладил и досыта накормил колбасой, после чего всю оставшуюся дорогу до Москвы радостно размышлял о своем благородстве. Уже подходя к своему дому, он снова увидел голодную ободранную собаку, не просто собаку, а ту же самую собаку. Понимая, что близнецов среди собак, наверное, не бывает, что та же самая собака не могла угнаться за его электричкой, чтобы настичь его через тридцать с лишним километров у родного подъезда, он отвернул глаза и прошмыгнул в дверь. Он не знал, что делать, он не знал, что про себя думать.
Не скажу точно, как сложилась его дальнейшая судьба, но вряд ли он стал похож на глупого толстого Ионыча, стучащего суковатой палкой по офисному ковролину и перекладывающего вечерами банкноты из разных карманов в один портмоне. Таких людей вы знаете и встретите еще на своем пути, хоть завтра, хоть через неделю. Ждите, они придут.
* Признан в России иностранным агентом.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
