И СПАМ, и Чистильщик…
Павел Свирский: «Сделки слияний и поглощений являются естественной реакцией на развитие экономики, начавшийся рост и капитализацию российских компаний».
Несмотря на свою молодость, созданная год назад Международная консалтинговая группа «Сигма» уже успела заявить о себе как о достаточно активном игроке на российском рынке слияний и поглощений. В активе «Сигмы» большие проекты в Москве, Кемеровской, Ростовской областях, в ряде других регионов. Только за последнее время «Сигма» успешно участвовала в борьбе за Антоновское рудоуправление и завод «Кузнецкие ферросплавы», взяла под свой контроль таганрогский котлостроительный завод «Красный Котельщик». Причем в случае с «Котельщиком» «Сигма» ухитрилась подмять бизнес влиятельного южнороссийского предпринимателя Сергея Бидаша. В июне 2003 года гендиректор МКГ «Сигма» Павел Свирский возглавил совет директоров «Красного Котельщика» и получил фактический контроль над крупнейшим предприятием отрасли.
Уж как только не называли Павла Свирского СМИ – и СПАМом (видимо, предполагались интернетовский вирус и одновременно аббревиатура от Свирский Павел Михайлович), и Чистильщиком, и Ричардом Гиром, имея в виду героя голливудского бестселлера «Красотка». Знающие люди утверждают, что оппоненты Павла Свирского потратили только за последнее время более $600 000, чтобы испортить ему репутацию. Однако результат получился противоположный: публикации только подогрели к Свирскому интерес бизнес-общественности. Наш журнал не мог оставить без внимания такого героя.
«Ко»: «Сигма» существует чуть более года. До того как создать эту компанию, вы работали в структуре Минсельхоза. Чем обусловлен такой карьерный и концептуальный зигзаг?
Павел Свирский: До прихода в Минсельхоз у меня был достаточно крупный торговый бизнес. Так что в Минсельхоз я пошел, будучи уже небедным человеком, потому что было интересно поработать в государственной сфере, понять, как устроен и работает государственный аппарат, в какой-то мере набраться опыта и мудрости что ли. Через год-полтора понял, что госслужба – это не совсем мое. Не говорю, что плохо или неинтересно, просто не мое! Полученные за десять лет занятий бизнесом опыт и знания позволяют оценить перспективу и начать заниматься чем-то новым и интересным. В результате выбрал сферу деятельности, которую некоторые называют «бизнесом слияний и поглощений», мне же больше по душе называть это «бизнесом венчурных инвестиций, или венчурным бизнесом».
Тут не было никакого озарения. Просто я увидел, что экономика начала расти, предприятия заработали. Стало быть, возрастают конкуренция, интерес стратегических инвесторов к промышленным предприятиям. С другой стороны, понятно, что значительное количество промышленных активов в России недооценено, так как находится в руках неэффективных собственников, тех, кто либо вынужден будет измениться коренным образом, либо утратит контроль над своими компаниями. Поэтому венчурные операции являются естественной реакцией на развитие экономики, начавшийся рост и капитализацию российских компаний. Размышляя об этом, четко понимаешь, что необходим венчурный игрок – компания, которая, играя на неэффективности старого собственника и обладая соответствующей специализацией, технологиями и опытом, приобретает предприятие, стабилизирует его производственное и финансовое состояние, совершенствует управление, сбыт и т.п., иными словами, проводит процедуры повышения стоимости бизнеса, после чего продает предприятие стратегическому инвестору – промышленному холдингу или группе.
Повторю, основной причиной поглощения компаний является конкуренция на рынке, а она объективна, хотели бы мы того или нет. А поскольку развитие бизнеса будет только усиливать конкуренцию, то и сделки по поглощению компаний будут в ближайшие годы расти. Ясно, что российским компаниям не удастся избежать укрупнения капитала, если они хотят быть конкурентоспособными на внутреннем и международном рынке. В мире также пики сделок MergersandAcquisitions приходятся на периоды структурных изменений в экономике – экономических кризисов и подъемов. Россия в этом смысле не исключение. Здесь такие сделки имеют различные цели и форму, но обязательно включают изменение собственника или структуры капитала.
Словом, мне стало интересно этим заняться. Я понимал, что венчурные инвестиции, когда небольшая компания приобретает предприятие, приводит его в порядок, а через некоторое время перепродает стратегическому инвестору, становятся в России весьма прибыльным бизнесом. Опыт, связи и личная обеспеченность позволили мне эффективно стартовать. Этот бизнес во многом строится на доверии и приобретает все более цивилизованный характер. Положительными тенденциями последнего времени становятся такие приоритеты, как репутация, стабильность и прозрачность. Понятно, что все это невозможно без открытости, соблюдения норм и честных правил игры, хотя российские MergersandAcquisitions сохраняют пока свою специфику, унаследованную от периода первоначального накопления капитала. Однако нам не избежать цивилизованных процессов перехода собственности от владельца к владельцу, слияния и поглощения компаний, перемещения капиталов, приобретения и продажи бизнеса. При всех существующих рисках этот бизнес, еще раз повторю, достаточно интересен.
«Ко»: Помимо сугубо коммерческих рисков существует еще и риск втягивания в затяжной корпоративный конфликт, который в России обычно сопровождается привлечением ОМОНа, «черного пиара» и т.п. На «Красном Котельщике» вы, судя по всему, не избежали такого развития событий?
П.С.: Значительное количество российских предприятий находятся у «первой волны» собственников. Это либо менеджеры, которые поучаствовали в приватизации, либо близкие им люди – родственники, друзья, товарищи, – либо люди, работавшие в министерствах и ведомствах, которым эти предприятия подчинялись. Они в свое время достаточно легко стали собственниками, потому что «сидели» на финансовых потоках, которые с началом приватизации переориентировали на скупку акций руководимых ими предприятий.
Эти собственники «первой волны» к своим активам относятся как-то странно, по-восточному что ли. Они считают, что предприятие, завод, компания принадлежит им по природному праву. Они имеют право по своему личному усмотрению пользоваться доходами, переориентировать финансовые потоки, платить или не платить зарплату и так далее, невзирая на других акционеров, кредиторов, вообще на окружающий их мир. Их не учили тому, что собственность – это еще и обязанности, которых даже больше, чем прав. Не выполняя этих обязанностей, можно очень быстро «ухудшить» свою собственность. Лишнее тому подтверждение – история с «Красным Котельщиком». Господин Бидаш, будучи крупным акционером и «Тагмета», и «Котельщика», относился к собственности исключительно как к благу, абсолютно забыв про обязанности. На рынке появились векселя этих предприятий, которые Бидаш по сути выпускал для своих личных нужд. Затем – неконтролируемые акции. Покупая «Котельщик» на деньги «Тагмета», Бидаш купил не контрольный пакет, а меньше. Он, очевидно, решил, что и так король, зачем заботиться о правильной корпоративной структуре? В результате собственность «ухудшилась»: появились лица и люди, которых Бидаш не контролировал. Мы нашли этих людей и купили у них векселя и акции завода. Так и возник корпоративный конфликт. Потому что Бидаш по-прежнему относился к собственности как к праву, мотивируя свои действия тем, что его пакет акций больше, чем наш. Тогда мы довели свой пакет акций «Котельщика» до блокирующего и при наличии абсолютно правильно купленных, проведенных по балансу векселей на $5 млн, сделали то, что сделали. Причем, нам удалось это сделать вовсе не из-за того, что мы грамотные юристы, умеем выигрывать суды и т.п. Это все техника. Главное то, что предыдущий собственник относился к своей собственности исключительно как к природному праву, почивал на лаврах, так сказать. Поэтому он ее и потерял.
Могу привести более свежий пример. В августе мы начали активную скупку акций ЗАО «МЭЗ «Кропоткинский» и уже в сентябре консолидировали 65 процентов активов предприятия. Такое стремительное развитие событий лишний раз подтверждает тезис об опасности отношения к собственности как к природному праву. Бывший руководитель предприятия Виктор Жарко, который состоял в этой должности целых двадцать лет, совершенно не заботился о структуре акционерного капитала завода. Более того, он рассматривал акционеров – работников завода как рабов, прикованных к галерам. Не удосужился даже сконцентрировать в своих руках контрольный пакет акций. Смешно сказать, но на предприятии была культивирована следующая идеология: если хочешь работать за мизерную зарплату, тогда не смей никому продавать свои акции. Непокорных просто увольняли. Ни о каких дивидендах или участии в формировании корпоративных органов управления и речи не было. Людям настолько заморочили голову, что они не верили в реальность происходящего, когда получали реальные деньги от «Сигмы» за свои акции. Причем достойные деньги, составляющие рыночную стоимость акций. Виктор Жарко, уже бывший директор завода, совершенно не разделял производство и акционерный капитал. Он чувствовал себя на этом предприятии этаким царьком и рассчитывал, что так будет продолжаться вечно. И вот эта вечность оборвалась. Акции – а значит, и завод – перешли под контроль других людей.
На этом строится большинство корпоративных конфликтов в России. И в силу того, что таких собственников, как Бидаш и Жарко, много, в стране сейчас возникает много корпоративных конфликтов. В ближайшее время значительное число российских предприятий будут менять хозяев. И мне непонятна позиция некоторых госчиновников, депутатов и даже бизнесменов, которые говорят о недопустимости передела собственности. Если под словом «передел» понимается появление какого-то Мистера Х, который отберет все у всех и перераспределит эту собственность по-своему, то, это, конечно, неправильно. Но такая ситуация и невозможна. Это уже революция, фантастика. А если эти люди считают, что ни в коем случае нельзя допускать перехода собственности из рук тех, кто ею сейчас владеет, в какие-то иные руки, то это по меньшей мере странно. Ведь рост экономики как раз и достигается, благодаря тому, что на смену слабому и неэффективному собственнику приходит более эффективный и прогрессивный. Поэтому я считаю такие призывы вредными для экономики страны в целом.
«Ко»: Как лишний раз показывает история с ЮКОСом, правовая среда в России очень изменчива. И завтра «слабый» вытесненный вами собственник может воспользоваться каким-то промахом, допущенным вами во время ведения корпоративной войны, и либо лишить вас вашего актива, либо как минимум существенно снизить его стоимость.
П.С.: По поводу ЮКОСа я могу сказать только то, что чем меньше граждане будут оценивать действия правоохранительных органов, чем меньше будет слухов и сплетен, тем лучше для всех. Если обвинение спорное, пусть защищаются. Если невиновны, значит, невиновны. Если не выполнили обязательств – надо отвечать и платить по счетам…
В российском венчурном бизнесе есть одно правило, которого я стараюсь свято придерживаться. Если получилось так, что единственный способ реализовать свои права акционера – это добиться контроля над всем предприятием, то обязательно нужно сделать так, чтобы тот, кто ущемлен, сумел достойно выйти из данной ситуации. Чтобы он получил адекватные деньги за то, что он законно, но потерял. Конец обязательно должен быть бесконфликтным. Россия такая страна и будет жить так в течение еще многих лет, юридический и «понятийный» контроль здесь вещи разные. Чего бы мы с вами ни хотели, как бы ни стремились в так называемое правовое государство, но «понятийные» доводы буду жить еще очень долго. С юридической точки зрения все хорошо, но «понятийно» кто-то считает себя ущемленным. Обязательно нужно сделать так, чтобы он себя таковым не считал.
«Ко»: Почему вам так приглянулся «Красный Котельщик»?
П.С.: В России всего три завода выпускают энергетическое оборудование. Большое количество объектов энергетики стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии работают на установках, которые были поставлены еще в пору СССР. Поэтому поставку нового оборудования в эти страны будут осуществлять российские заводы. Три этих предприятия сумели сохранить свой экономический потенциал, их инженерные разработки до сих пор востребованы в Индии, Ираке, во Вьетнаме… Кроме того, российская энергетика последние 15 – 20 лет не проводила амортизацию оборудования. А срок службы энергетического котла составляет 20 лет. Хочешь, не хочешь, а в ближайшее время РАО «ЕЭС» просто вынуждено будет обращаться на эти предприятия с заказами. А это колоссальные заказы. Добавлю, 30% котлов, которые стоят на теплостанциях РАО, – это продукция «Котельщика». И это реальный рынок для предприятия на ближайшую перспективу. «Красный Котельщик» стратегически очень привлекателен.
«Ко»: Судя по всему, в отношении «Красного Котельщика» у вас далеко идущие планы. Строите свой промышленный холдинг?
П.С.: Мы – венчурный игрок, который приобретает предприятие, приводит его в божеский вид, рассчитывая на повышение капитализации, с тем чтобы в дальнейшем переуступить этот актив стратегическому инвестору. «Сигма» не строит своего промышленного холдинга. Лукавит тот, кто говорит, что не продаст свой бизнес. Бизнес исторически основан на том, что он имеет стоимость. Вопрос – сколько и когда? Большую ошибку допускают те, кто относится к бизнесу как к личному хобби. Так можно еще относиться к ресторану или ночному клубу, но не к заводу. Нас интересуют те предприятия, которые мы считаем инвестиционно интересными и на которых, как мы видим, ущемляются права миноритариев или кредиторов. Мы предлагаем ущемленным сторонам переуступить нам свои права (либо пакет акций, либо кредиторскую задолженность) и дальше реализовываем их.
Мы не ставим перед собой задачу получить предприятие полностью. Но если люди, контролирующие его, не хотят с нами считаться, то мы вынуждены отстаивать свои права. И если иного пути, кроме получения контроля над всем предприятием, нет, то мы получаем этот контроль.
Кроме того, при выборе предприятия оценивается большое количество различных параметров – от бизнеса предприятия до его рынка и окружающей среды, так как только комплексный инвестиционный анализ позволяет более или менее точно просчитать риски и перспективы.
«Ко»: И последний вопрос – как вы относитесь к нападкам в прессе?
П.С.: Как Уинстон Черчилль, который однажды сказал, что полезно все, кроме некролога…
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
