архив

Инновационные гетто

И российские эксперты, и правительство РФ недовольны тем, как в росийской экономике внедряются инновации. Отвечающий за эту сферу вице-премьер Аркадий Дворкович объявил, что возможно переформатирование всех связанных с инновациями институтов развития. Ведь достаточно заглянуть в составленный под эгидой МЭРа и «Открытого правительства» «Национальный доклад об инновациях в России», чтобы узнать, что доля инновационной продукции в стране в общем выпуске составляет лишь 8–9% (против 15% у лидеров) и не растет последние три года. В США ежегодно регистрируется около полумиллиона новых стартапов, в России — несколько тысяч.

Производительность труда по экономике России в целом более чем вдвое отстает от стран-лидеров, положительной динамики нет, более того — производительность труда в России в несырьевых отраслях на 18% ниже, чем по экономике в целом. Хотя ВВП России — около 2,6% от мирового, в экспорте высокотехнологичных товаров доля нашей страны составляет всего 0,4%. Согласно исследованию компаний PTC и J’son & Partners Consulting, на Россию приходится всего 0,3% имеющихся в мире устройств Интернета вещей.

И тем не менее в рейтинге инновационных экономик, ежегодно составляемом агентством Bloomberg, Россия занимает достаточно высокое 12‑е место, между Израилем и Австрией, и за последний год она поднялась на две позиции. Секрет, по видимому, заключается в том, что рейтинг Bloomberg основан на количественных показателях. Основных параметров для оценки семь, включая расходы на исследования, распространенность высшего образования, количество патентов на изобретения, концентрацию высокотехнологичных компаний и т.п.

Между тем с количественными показателями в России все в порядке. Вузов и людей с вузовскими дипломами в России всегда было очень много, а в последние годы власти стали выделять на поддержку инноваций вполне ощутимые средства.

В частности, пять главных инновационных институтов развития — «Роснано», «Сколково», Российская венчурная компания, Фонд Бортника и «ВЭБ Инновации» — получили из федерального бюджета за последние пять лет 405 млрд руб. (из них больше половины — «Роснано»). Общая сумма государственных инвестиций в инновации, включая инвестиции государственных компаний, достигает 2 трлн руб.

Может быть, действительно созданные в последние годы инновационные институты неэффективны?

Что может «Сколково»

Инновационный центр «Сколково» — самый известный институт развития, являющийся настоящим символом борьбы за инновационную экономику. Оценки этого проекта двойственны: никто не сомневается в его пользе, но неясно, почему он должен поглощать огромные денежные средства.

Польза от проекта «Сколково» заключается прежде всего в том, что он предоставляет компаниям-резидентам налоговые льготы и гранты.

По опросам резидентов центра, среди преференций, предоставляемых «Сколково», наибольшее значение для инноваторов имеют не гранты, а снижение налогового бремени. При этом каждый седьмой жалуется на сложности при реализации этой льготы на практике. Что касается грантов, то для подавляющего большинства опрошенных как раз недостаточное финансирование стало основным тормозом воплощения инновационных проектов.

Таким образом, в настоящее время фонд «Сколково» представляет собой нечто вроде большой отборочной комиссии, раздающей преференции. Дело это простое, и сегодня в орбиту «Сколково» вовлечено большое количество интересных компаний. Как сообщила «Ко» вице-президент фонда «Сколково» Александра Барщевская, сегодня насчитывается около 1400 компаний — участников проекта «Сколково», и более половины из них уже начали получать выручку, примерно у полусотни компаний она превышает 100 млн руб., а совокупная выручка всех компаний-резидентов — 53 млрд руб. В этих компаниях работают более 17 000 человек. Говорить о сколковских проектах можно долго — например, компания «Датадванс» разработала программный продукт, существенно ускоряющий проектрование машиностроительной продукции, им пользуются сегодня и КамАЗ, и «АвтоВАЗ», и Airbus, и Toyota.

Впрочем, сколковскими все эти компании можно назвать условно — они разбросаны по всей стране и появились независимо от фонда. Грантовое финансирование за все время существования «Сколково» получили 450 компаний, то есть менее половины всех резидентов. На гранты было потрачено 11 млрд руб. — сравнительно небольшая часть бюджета.

«Главный недостаток текущей модели мы испытали на себе в прошлом году на „Сколково Startup Tour“, где представляли нашу новую социальную сеть Factcloud, — рассказал „Ко“ основатель Factcloud Станислав Мельников. — В „Сколково“ считают, что инновация обязательно должна строиться на каком-либо научном открытии, документированном и запатентованном. А инновации, которые не содержат научное открытие, вообще не поддерживаются. Таким образом, текущая система просто не видит множество интереснейших российских стартапов». По его мнению, к проблемам «Сколково» также относятся бюрократия и низкий уровень экспертной оценки в области IT-стартапов.

Город будет

Деньги, выделяемые на гранты, — лишь небольшая часть бюджета «Сколково». В 2013 г. было принято постановление, согласно которому финансирование проекта «Сколково» на восемь лет, до 2020 г., должно составить 125 млрд руб. В 2014 г. из федеральной казны на «Сколково» выделили 25 млрд руб., в 2015-м — 19,4 млрд руб., в нынешнем году запланировано 14 млрд руб.

Конечно, «Сколково» оказывает не только грантовую поддержку. Аналитик ИХ «Финам» Алексей Калачев говорит, что практически для каждого второго опрошенного резидента «Сколково» важными являются льготы при осуществлении ВЭД (ввозе оборудования и материалов) и лоббирование интересов инновационного сообщества. «По своей значимости лоббизм даже немного опережает доступ к исследовательской инфраструктуре партнеров центра», — считает эксперт.

Но средства, выделяемые «Сколково», тратятся прежде всего на строительство «Российской Кремниевой долины», то есть города Сколково, который должен стать уникальной средой обитания инноваторов. «Львиная доля бюджета уходит именно на строительство», — говорит Александра Барщевская.

Но строительство застопорилось — отставание от первоначального плана составляет около полутора лет. «Сколково» можно назвать долгостроем. «В 2010 г., когда мы еще не представляли уровень технологической сложности наших объектов, рассчитывали ввести объекты первой очереди, прежде всего „Технопарк“ и „Сколтех“, в 2014 г., — объясняет Александра Барщевская. — Но создание самых сложных исследовательских комплексов в России, да, наверное, и в мире, заняло чуть больше времени, чем мы тогда предполагали. Девальвация рубля и общие макроэкономические трудности также не помогли нам ускорить строительство зданий, насыщенных самыми современными инженерией и оборудованием».

Сегодня в «Сколково» всего два здания, «Гиперкуб» и офисный центр «Технопарка», в них трудятся несколько сотен человек — это служащие самого фонда и работники 90 компаний-участников. В арендованных у варданяновской Школы управления «Сколково» помещениях идут занятия университета «Сколтех» — это 60 преподавателей и более 300 магистрантов и аспирантов. Правда, жить в «Сколково» пока нельзя, и всем сотрудникам приходится приезжать сюда из Москвы.

Тем не менее в фонде уверяют, что в ближайшее время все изменится. Уже закончено строительство всех городских инженерных сетей и дорог, заканчивается процесс интеграции ИЦ «Сколково» в транспортные системы региона. В нынешнем году вводятся в строй главные градообразующие проекты, в том числе здание собственно «Технопарка» общей площадью 96 000 кв. м. В этом же году обретет статус кампус «Сколтеха», а также построят свои здания исследовательские центры Boeing и «Ренова», и вокруг этого возникнут жилые кварталы площадью 50 000 кв. м. По мнению Алексея Калачева, «город Сколково — это всего лишь витрина, образцово-показательный объект. Поддержка инноваций, помощь стартапам должны оказываться по всей стране, вплетаться в ткань экономической жизни страны, претендующей на ускоренное развитие, а не ограничиваться локальным инновационным гетто».

Что может «Роснано»

Возглавляемая Анатолием Чубайсом группа «Роснано» — более масштабный проект, чем «Сколково», и именно на него приходится свыше половины всех выделенных инновационным институтам развития средств. За время своей деятельности (с 2007 года) «Роснано» проинвестировало 107 проектов на сумму более 175 млрд рублей.

Фактически «Роснано» — инвестиционный фонд, вкладывающий средства в проекты, обладающие «наносоставляющей». Результатом этой деятельности стали 68 заводов и R&D‑центров в 28 регионах. Совокупная выручка всех компаний, получивших финансирование от корпорации Чубайса, в 2014 г. превысила 220 млрд руб., а в 2015-м должна была достичь 300 млрд руб. — то есть речь идет о сумме, почти в шесть раз превышающей совокупную выручку всех резидентов «Сколково». Правда, некоторые компании опекают и «Роснано», и фонд «Сколково». Например, занимающаяся космическими спутниками компания «Даурия Аэроспейс» одновременно является и резидентом «Сколково», и портфельной компанией «Роснано».

Об инновационности некоторых проектов возникают споры: Счетная палата упрекала «Роснано» в финансировании строительства химического склада. Само понятие «наноиндустрия» крайне расплывчато — процессы наномасштаба, то есть происходящие на молекулярных и атомарных уровнях, формально присутствуют в огромном количестве технологических процессов, особенно химических.

По словам доцента кафедры управления инновационными проектами ВШКУ РАНХиГС Владимира Первушина, проекты, отбираемые по признаку принадлежности только к наноиндустрии, обязательно будут разрознены, слабо связаны друг с другом. «Это не позволит использовать мощные бюджетные средства для реализации комплексных проектов, имеющих в своей основе технологии из других предметных областей», — считает Владимир Первушин.

Так или иначе, начиная с 2014 г. «Роснано» получает прибыль. По сообщению пресс-службы группы, «Роснано» осуществила выход уже из 16 проектов со средней доходностью 5%. Правда, в вину корпорации ставят разорение нескольких заводов: завод поликристаллического кремния «Нитол» (инвестиции — более 9 млрд руб.), аккумуляторный завод «Лиотех» (инвестиции — 14 млрд руб.), проект производства электронных книг Plastic Logic (инвестиции — более 3 млрд руб.), производитель асфальтобетона «Уником» (инвестиции — более 800 млн руб.), производитель ультрафилетовых принтеров SUN Innovations (инвестиции — 560 млн руб.).

Однако деятельность инвестиционного фонда не может обойтись без неудачных проектов.

Возможно, было бы лучше, если бы мандат «Роснано» был расширен или преобразован — в нынешнем виде понятие «наноиндустрия» является попросту фиктивным.

Испорченная репутация

Общий системный недостаток таких проектов, как «Роснано» и «Сколково», заключается в том, что они не могут управлять инновационным процессом в экономике, а должны пассивно идти вслед за инициативами, приходящими извне. По словам Владимира Первушина, оценивающего программу развития наноиндустрии, «зачастую подход к формированию программных мероприятий сводится к сбору заявок от разработчиков и отбору из них самых привлекательных. Это приводит к тому, что проекты имеют случайный характер, разработчики не ориентируются на приоритетные задачи, на потребности рынка».

К тому же, репутацию двух крупнейших инновационных фондов существенно подпортили скандалы, особенно те, что сопровождали проверки Счетной палаты и прокуратуры в 2012–2013 гг. Тогда у проверяющих возникли претензии к зарплатам, раздутому штату фонда и растрате бюджетных средств в «Сколково». Всего за пять лет на оплату труда немногим более 200 сотрудников фонда и его «дочек» и административные нужды было потрачено 5,6 млрд руб. — если эти цифры достоверны, то речь шла о 400 000 руб. в месяц на одного сотрудника.

Были вскрыты и другие финансовые нарушения, в частности, можно вспомнить знаменитое дело об оплате лекций депутата Госдумы Ильи Пономарева на сумму $750 000 из средств фонда.

Проверяющие ставили в вину фонду «Сколково» отсутствие целевых ориентиров, неэффективное размещение свободных средств «в интересах банка» и выдачу грантов компаниям, аффилированным с топ-менеджерами.

«Роснано» аудиторы ставили в вину то, что треть инвестиций направлялась на зарубежные проекты, и никаких свидетельств их эффективности нет.

Понятные опасения общественности вызывают идущие от топ-менджмента «Роснано» идеи приватизировать управляющую компанию группы — таким хитрым способом под контроль частных лиц могут попасть сотни миллиардов государственных рублей, уже закачанных в профинансированные корпорацией проекты.

Тем не менее не эти недостатки являются главными проблемами российской иновационной системы.

Проблема спроса

В рейтинге национальных инновационных систем, составляемом Евразийским институтом конкурентоспособности и компанией Strategy Partners Group, положение России гораздо хуже, чем в рейтинге Bloomberg — она занимает 42-е место из 50, и причина в том, что данный рейтинг учитывает гораздо большее, чем Bloomberg, количество параметров, в том числе качественных. Между тем опросы экспертов свидетельствуют, что в России ситуация с такими показателями, как уровень охраны интеллектуальной собственности, качество научных исследований и состояние оборудования, ухудшается. Значит, дело не в финансировании и не в качестве инвестфондов. Крупные государственные инвестиции в НИОКР часто уходят, как вода в песок. Как рассказал «Ко» директор по стратегическим исследованиям и коммуникациям корпорации «Ростех» Василий Бровко, только 23% профинансированных государством НИОКР доходят до стадии внедрения — остальные превращаются в бумажные отчеты; для НИОКР, финансируемых компаниями, показатель в четыре раза выше.

Изумительно откровенно в прошлом году об этой проблеме сказал вице-премьер Дмитрий Рогозин: «Если мы начнем анализировать, куда были потрачены миллиарды рублей, то выяснится, что в принципе сегодня должно было быть уже все изобретено и давно иметься в демонстрационных образцах. Вот только на самом деле ничего нет. На бумаге все есть, а когда спрашиваешь о результатах, говорят: „Это просто назвали НИРом, а на самом деле это была форма поддержки нашего научно-исследовательского института“. То есть деньги съели, а результатов — ноль».

Именно поэтому, по мнению Василия Бровко, сейчас хорошей тенденцией станет замена безвозмездных грантов на НИОКР системой субсидирования банковских процентных ставок.

Впрочем, важнее системы финансирования НИОКР сам спрос на инновации.

В бизнесе стимулом для инноваций являются только рынок и норма прибыли. Поэтому в первую очередь государство должно научиться формировать объемный устойчивый рынок для отечественных инноваций, к примеру, как это сделано в отношении программного обеспечения. Также надо создать условия, чтобы бизнес разработчиков инновационных решений был высокомаржинальным.

— констатирует генеральный директор ЗАО «ИВК» Григорий Сизоненко

Не так нужны инновации тем корпорациям, которые ориентированы на госзаказ или сырье. Можно согласиться с директором по венчурным инвестициям ЗАО «Лидер» Константином Надененко, что, скорее, нужно говорить не о реформировании системы поддержки инноваций, а о необходимости оздоровления экономики в целом. «У нас нет такой жесткой конкуренции на инновационном поле, — считает эксперт. — Экономика России ориентирована на традиционные отрасли, для которых необходимость внедрения инноваций не является столь критичной и очевидной. И пока компании не почувствуют, что от применения новых технологий зависит не только их развитие, но и выживание, спрос на инновации будет оставаться на стабильно невысоком уровне».

Новые структуры

Среди экспертного сообщества крепнет убеждение, что усилия разрозненных институтов развития надо как-то объединять — отсюда идея создания «госкорпорации инноваций», отвергнутая правительством. Руководитель RWM Capital Venture Investments Николай Молчанов заявил «Ко», что в ходе реформы было бы важным объединение всей экосистемы институтов развития под единым управлением, которое в конце концов и выступило бы в качестве конкретного ответственного за ситуацию с развитием инноваций в нашей стране.

Консалтинговая компания Strategy Partners Group предлагает российскому правительству создать координирующие органы инновационной политики из трех уровней: совет при президенте, комиссия при правительстве и «проектный офис». Кроме того, консультанты предлагают особую систему «инновационных агентств». Как объяснил «Ко» партнер Strategy Partners Group Алексей Праздничных, инструментом работы таких агентств будет софинансирование инновационных проектов компаний.

Правительство, которое планировало в ближайшее время тщательно обдумать реформу институтов развития, пока ограничилось довольно косметической мерой в традиционном бюрократическом духе — созданием еще одной организации. Это «Российское технологическое агентство» (РТА), некоммерческая организация, призванная оказывать бизнесу консультативную, юридическую и информационную помощь в покупке иностранных патентов и лицензий. На агентство выделят 200 млн руб., но распределять их оно не будет, а ограничится консультациями. Глава представительства компании Plantronics в России и СНГ Дмитрий Чариков считает, что РТА не сможет помочь российским компаниям получить доступ к иностранным технологиям, поскольку современные предприятия напрямую обращаются либо в представительство иностранной компании в России, либо к самому разработчику (производителю) и без дополнительных посредников покупают необходимые технологии для развития бизнеса.

К сожалению, создание агентства не сможет существенным образом повлиять на текущую ситуацию по доступу российского бизнеса к иностранным технологическим решениям ввиду отсутствия реальных инструментов воздействия на первопричины создания того рода барьеров.

— отмечает исполнительный директор Stack Group Евгений Горохов

В любом случае эффективность одной отдельно взятой структуры не является решающим фактором. Как верно заметил Николай Молчанов, «максимальная отдача от инвестиций возможна только в случае наличия факторов, обеспечивающих эффективность отдачи на эти вложения: политическая стабильность, власть закона, транспарентность и финансовая ответственность за результат».