Иногда они встречаются: Нобелевская премия по экономике и экономическая наука
Фото: Anders Wiklund / Keystone Press Agency / Global Look Press
Нобелевские премии часто дают несправедливо. Особенно по литературе и экономике. Это вам любой литератор или экономист скажет, если, конечно, он эту премию еще не получил.
В прочих дисциплинах тоже порой случаются скандалы (например, по общему мнению, Александр Руденский должен был оказаться в числе нобелиатов 2025 года по медицине и физиологии, но увы — «в списках не значится»), однако с экономикой и литературой ситуация приняла прямо-таки патологические формы. Дошло до того, что в 2018 году был большой скандал и премию по литературе вообще не присуждали. Одна из главных причин — критерии отбора лауреатов настолько отклонились от какой бы то ни было объективности, что стало неудобно даже самому оргкомитету.
С экономикой подобных казусов пока не было, но глядя на список лауреатов и их научные достижения, невольно начинаешь вслед за героиней Льюиса Кэрролла повторять: «Все страньше и страньше». Не то, чтобы все это совсем уж не наука, но сам выбор тематик, за которые дают премии в последние годы, вызывает недоумение.
Пару лет назад я даже составил для себя специальную классификацию современных экономических и около-экономических исследований, которая позволяет хоть немного прояснить ситуацию.
Первая и самая большая группа — «научный троцкизм». Подобным термином будем называть экономические исследования, которые имеют целью доказать какой-либо тезис актуальной «повесточки», и ради этого в жертву приносятся объективность и добросовестность. При этом сами по себе ученые потенциально вполне способны на нормальный научный подход, но по каким-то причинам этого не делают.
Второе течение — это «наукообразный эротизм». Тут, как правило, нет политики, но есть желание за счет маркетинговых приемов привлечь внимание и расширить аудиторию. Самый яркий пример — фрейдомарксизм Славоя Жижека. В данном случае важен яркий нейминг и привлекательные тезисы — доказывать их не обязательно, также как и разъяснять. Например, суть «фрейдомарксизма» понимают «не только лишь все», а объяснить его суть простыми словами могут и вовсе единицы (причем один из авторов концепции и звезда нынешней философии Славой Жижек в их число, по моему убеждению, не входит). «Нобелей» за это пока не дают, возможно, потому, что англо-американские ученые на данном поприще пока не слишком преуспели.
Третье направление — «административная гениальность». Когда ты начальник, в тебе все должно быть прекрасно, а когда ты большой начальник, то мало иметь степень доктора наук — должен быть великим ученым. Собственно, это случай нобелиата 2022 года — бывшего руководителя Федеральной резервной системы США Бена Бернанке. Наукой он вполне занимался, но, по чести говоря, достижений там особых нет, выводы достаточно банальные. А премия — есть.
Наконец, «теоретический примитивизм». Вульгарным может быть не только марксизм, но и кейнсианство, и монетаризм, и их произвольные комбинации (например, современная монетарная теория, ММТ), и какой-нибудь «кристалл роста», да и вообще что угодно. Основные черты — это абсолютизация какой-то части той или иной теоретической концепции при полном игнорировании системного, да и научного подхода в целом. Простые тезисы — простые выводы, нечего тут усложнять. «Нобелей» за это тоже пока не дают, но теоретический примитивизм возникает, как правило, как реакция на очередную гностическую заумь, которую продуцирует «высокая» теория.
Не хочу окончательно прослыть занудой, но взгляните сами на список нобелиатов по экономике, начиная с 2010 года, и попробуйте найти там хотя бы одно знакомое имя, попадающееся в СМИ (кроме помянутого выше Бернанке, и то по не связанным с наукой причинам). Если до начала 2010-х годов это еще можно сделать — Шеллинг, Канеман, Стиглиц, тот же Кругман, как к нему ни относись, — то последние 15 лет подавляющее большинство осчастливленных премиями исследователей либо занимались откровенной «актуальной повесткой», либо полировали неоклассическую теорию, выискивая очередной «эквилибриум» (от латинского Equilibrium — равновесие, это базовый фетиш неоклассической теории).
2010 — Питер Даймонд, Дэйл Мортенсен и Кристофер Писсаридес — за исследования рынков с моделями поиска.
2011 — Томас Сарджент и Кристофер Симс — за эмпирические исследования причинно-следственных связей в макроэкономике.
2012 — Ллойд Шепли и Элвин Рот — за теорию стабильного распределения и практики устройства рынков.
2013 — Юджин Фама, Ларс Петер Хансен и Роберт Шиллер — за эмпирический анализ изменения цены активов.
2014 — Жан Тироль — за анализ рыночной власти и ее регулирования.
2015 — Ангус Дитон — за анализ проблем потребления, бедности и социального обеспечения.
2016 — Оливер Харт и Бенгт Хольмстрём — за вклад в развитие теории контрактов.
2017 — Ричард Талер — за вклад в поведенческую экономику.
2018 — Уильям Нордхаус и Пол Ромер — за интеграцию изменения климата в долгосрочный макроэкономический анализ.
2019 — Абхиджит Банерджи, Эстер Дюфло и Майкл Кремер — за экспериментальный подход к борьбе с глобальной бедностью.
2020 — Пол Милгром и Роберт Уилсон — за усовершенствование теории аукционов и изобретение их новых форматов.
2021 — Дэвид Кард, Джошуа Ангрист и Гвидо Имбенс — за эмпирический вклад в экономику труда и методологический вклад в анализ причинно-следственных связей.
2022 — Бен Бернанке, Дуглас Даймонд и Филип Дибвиг — за исследование банков и финансовых кризисов.
2023 — Клаудия Голдин — за улучшение нашего понимания результатов женского рынка труда.
2024 — Дарон Аджемоглу, Саймон Джонсон, Джеймс Робинсон — за исследования формирования институтов и их влияния на благосостояние.
Выгодно на этом унылом фоне выделялся разве что 2017 год, когда Ричарду Талеру дали премию «за вклад в поведенческую экономику». Это действительно имело отношение к науке, там есть над чем подумать и что обсуждать.
И вот — 2025 год: Джоэл Мокир (США), Филипп Агион (Франция) и Питер Ховитт (Канада) получили премию за математическую модель «творческого разрушения», основанную на идеях Йозефа Шумпетера, который, как это ни парадоксально, опирался на труды Маркса.
Основной задел был сделан еще в 1992 году. Ученые доказали, что экономический рост есть там, где есть инновации, и что устойчивый прогресс ― не данность, а результат общественной и институциональной поддержки новшеств, открытости, конкуренции и преодоления сопротивления переменам. Если кто-то чувствует в себе достаточно силы и отваги — милости просим, вот ссылка на статью. К модели можно, наверное, придираться и со многим поспорить, но в любом случае это не «гендерное бернанке», которым кормили публику последние годы.
Хотя дотошными наблюдателями было справедливо подмечено, что в других работах Мокира без «повесточки» не обошлось, но, в конце концов, премию ему дали совсем за другое. Идеи Шумпетера все-таки по-прежнему остаются ценны по гамбургскому счету, и даже если нынешнее поколение исследователей нахватало ментальных вирусов — это не так страшно. Да и вообще, второй раз за восемь лет премию дали действительно за науку — это ли не повод для радости!
Одним словом, поздравления лауреатам. Как водится, первый тост — за Карла Маркса… ой, то есть я хотел сказать — Йозефа Алоиза Шумпетера и экономическую науку!
Еще по теме
