Инсулиновый фабрикант
Зарубежные фармфирмы постоянно жалуются на низкую рентабельность бизнеса и дорогую рабочую силу в России. В результате они предпочитают производить лекарства в других странах – членах BRIC, например в Китае или Индии. Однако один из крупнейших в мире фармпроизводителей – французская Sanofi-Aventis, чей объем продаж в 2009 г. составил около 29,3 млрд евро, – решил пойти другим путем. Весной 2010-го компания приобрела у польского фармхолдинга Bioton SA и российского бизнесмена Сергея Докучаева контрольный пакет акций завода «Биотон Восток» в Орловской области. Покупка соответствует новой стратегии развития Sanofi-Aventis. После того как в 2008 г. в компании был назначен новый главный исполнительный директор Крис Виебахер, она определила для себя несколько ключевых направлений работы: диабет, онкология, развивающиеся рынки, безрецептурные препараты и вакцины. В рамках этой стратегии Sanofi-Aventis в 2009 г. сделала несколько приобретений, одним из которых и стал российский завод по производству инсулиновых препаратов. Участники рынка пока пожимают плечами по поводу прибыльности данной сделки. Государство не предлагает никаких инструментов, способствовавших бы инвестициям, и не обеспечивает налоговых преференций. Впрочем, у производителей имеется одна надежда: они активно лоббируют введение в нашей стране медицинской страховки, которая оплачивала бы не только лечение в поликлиниках и стационарах, но и покупку рецептурных лекарств. Если государство согласится на это новшество, то отечественный фармацевтический рынок вырастет на 30–50% и вложения в производство оправдают себя. По словам одного из игроков рынка, в таком случае Sanofi-Aventis сильно повезло, так как компания успела купить готовый завод, остальным же, возможно, придется строить производство с нуля.
– Ваши коллеги любят говорить о том, что производить лекарства в России невыгодно. Почему вы все-таки решили выкупить завод?
– Помимо экономических аспектов имеются еще и социальные. Если бы мы говорили о производстве таблеток, например, от головной боли, тогда я бы мог сказать, что производство – невыгодно, но есть такие серьезные и социально значимые заболевания, как сахарный диабет. Именно поэтому мы приобрели завод по выпуску инсулинов. Такова наша политика. В Индии мы купили завод по производству вакцин, потому что это актуально для того региона.
– То есть выбор пал на инсулиновое производство только по социальным причинам, а не по экомическим?
– Сахарный диабет – это заболевание, которое приобрело масштаб глобальной эпидемии. По данным Государственного регистра, в России пациентов с диагнозом «сахарный диабет» насчитывается около 3,1 млн человек, хотя реально уровень заболеваемости эксперты оценивают в 3-4 раза выше. Уровень выявляемости недуга может вырасти за счет улучшения диагностики и терапии. Сахарный диабет – это одно из наших стратегических направлений. В результате мы приобрели хороший завод, почти не отличающийся от уровня нашей производственной площадки во Франкфурте. Сейчас мы завозим дополнительное оборудование, так как планируем увеличивать мощность производства. С сентября первые упаковки наших инсулинов уже начали поступать на российский рынок. В январе начнем выпускать шприц-ручки. На полный цикл производства и полную производственную мощность мы рассчитываем выйти к концу 2011-го – началу 2012-го. Все составляющие будут производиться в России, за исключением субстанции. В следующем году мы также намереваемся начать выпуск препаратов для лечения онкологических заболеваний. Если все пойдет хорошо, то следующими станут лекарства для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. В России мы наблюдаем хорошие темпы роста – 12–14%, если сравнивать с Европой и Америкой, где рады росту и в 1%. Кроме того, можно видеть рост продаж продуктов, давно существующих на рынке. Это очень интересный аспект. Здесь сильны потребительские предпочтения, потребитель любит то, к чему привык. Хотя сейчас новые препараты в России появляются практически в то же время, что и в других государствах. Кроме того, Россия – единственная из стран BRIC, где очень велик дефицит кадров на фармрынке по всем специальностям.
– Сколько вы заплатили за «Биотон Восток»?
– Мы никогда не раскрывали финансовые условия сделки. Мы владеем контрольным пакетом акций. При этом государство хочет серьезно заниматься развитием фармотрасли. Есть четкая цель: что мы хотим видеть в 2020 году. И все участники рынка смотрят на стратегию и строят планы, исходя из нее. Мы инвестировали в наш завод в Орловской области, отчасти базируясь на этом документе. Это был один из факторов принятия решения. Мы как один из игроков на рынке и лидер в области сахарного диабета обязаны были это сделать.
– Иными словами, вы рассчитываете на господдержку? Однако в разработанной правительством стратегии развития фармотрасли нет ни одного пункта, который касался бы поддержки инвесторов. Речь даже не идет о налоговых послаблениях для тех, кто вкладывается в производство?
– По нашему мнению, налоговые послабления должны быть прописаны в законодательстве. В целом стратегия – это же не законодательный акт, это стратегический план развития фармацевтической отрасли. Просто, исходя из этого документа, вероятно, будут приниматься законодательные акты. Кроме того, когда у тебя есть локальное производство, ты можешь быстрее реагировать на то, что происходит на рынке. В результате мы получили хорошие условия для дальнейшего развития наших производственных мощностей и строим долгосрочное партнерство с правительством Орловской области, предоставившим нам определенные привилегии как инвесторам. Принимая решение о локализации, любой игрок рынка находится перед выбором: либо ты переходишь этот порог, либо продолжаешь работать, как ты работал раньше. Каждый из шагов имеет свои последствия – и отрицательные, и положительные. Но этот выбор надо делать.
– И вас не пугает даже госинициатива по регулированию цен на жизненно важные лекарства?
– Наценки на эти препараты контролируются с апреля 2010 года. Но при расчете величины наценки, которую фирма может себе позволить, на нашу компанию смотрели как на дистрибьютора, а не как на производителя. В то же время наш российский филиал все-таки несет на себе расходы, в том числе и на клинические исследования, и эти расходы надо финансировать, но, к сожалению, это не было учтено в методологии расчетов при регистрации цены на лекарство.
– Цены в соседних аптеках могут отличаться в разы. На продуктовом рынке такого нет. Фармкомпании могут каким-то образом отслеживать розничные цены на свои лекарства?
– На продуктовом рынке уровень концентрации торговых точек намного больше, чем на фармацевтическом рынке. Есть несколько больших сетей, и они являются ориентиром цен для мелких магазинов. Это говорит об экономическом уровне развития рынка. У нас тоже есть национальные сети, такие как 36,6 и другие, но они не занимают пока таких сильных позиций, как продуктовые сети. Впоследствии они станут играть на рынке такую же роль, что и продуктовые сети на продуктовых рынках. То есть госрегулирование не является препятствием в развитии.
– Почему тогда другие зарубежные производители не последуют вашему примеру и не откроют производство в России?
– Когда меня спрашивают о проблемах российского рынка, я говорю одно слово: «Китай». Собеседник думает, что я шучу, но это не так. На сегодняшний день уровень инвестиций, которые получает мой китайский коллега и я, к сожалению, отличается. Для меня это самая большая проблема, моя личная головная боль. Российский фармрынок рос быстрее, чем китайский, последние 10 лет. В течение следующих пяти лет также прогнозируется рост рынка, но, к сожалению, он все равно меньше, чем в КНР, хоть и незначительно. В Китае ежегодный рост составляет около 13%, а в РФ – 11%
– Изменит ли ситуацию создание новой страховой системы, в рамках которой населению бы компенсировали расходы на покупку лекарств?
– Сейчас и в правительстве, и в Министерстве здравоохранения и социального развития много говорят о лекарственном страховании. Наверное, в ближайшие 2–3 года подобная страховая система должна будет появиться и что-то изменить. В России различные заболевания населения влияют на экономику страны в целом в 2–3 раза сильнее, чем в Германии и Франции. Очень многое еще нужно сделать для ранней диагностики и лечения. Рост заболеваемости и, как следствие, ранняя инвалидность и потеря трудоспособности приводят не только к недополучению денег госказной, это прямая нагрузка на бюджет страны, поскольку государство несет расходы на лечение больных сахарным диабетом или онкологическими заболеваниями, а также осуществляет выплаты по инвалидности.
– Чего вы ждете от российского рынка и, учитывая все вышесказанное, является ли он для вас приоритетным?
– Российский филиал Sanofi-Aventis является одним из самых больших наряду с Китаем и Бразилией, он больше индийского. По сравнению с другими фармкомпаниями, у которых китайский филиал намного больше, у нас филиалы сопоставимы. У нас отмечались неплохие темпы роста, и рост был выше, чем в среднем по рынку. Летом произошло замедление темпа, оно продолжается и сейчас. Но на фармацевтическую отрасль кризис повлиял меньше, чем на другие. Российский фармрынок постепенно догоняет уровень развития, который мы наблюдаем в других странах. При этом здесь есть существенные перспективы для роста.
Резюме Патрика Аганяна
Родился в 1965 г.
Образование: закончил с отличием Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA) и получил MBA в школе менеджмента на базе Калифорнийского университета в 1992 году.
Профессиональный опыт:
2008 – настоящее время: гендиректор Sanofi-Aventis в России
2003–2008: президент Novartis Group по России и гендиректор компании Sandoz Russia.
1992–2003: работа на Украине, в Великобритании, а затем в России в таких компаниях, как S.C. Johnson and Son, SmitthKline Beecham Consumer Healthcare.
Хобби: чтение, нумизматика, гольф, футбол
Семейное положение: женат
Что такое Sanofi-Aventis?
Год основания – 2004 г.
Оборот в мире в 2009 г. – 29 306 млн евро
Оборот в России и доля рынка – Компания занимает первое место на российском
фармацевтическом рынке по объему продаж (данные IMS / RMBC, 2009 г.).
Продажи за 2009 г. 396 млн евро, +22%
Основные препараты:
– в сегменте рецептурных препаратов Лантус®, Клексан®, Плавикс®, Депакин®,
Таваник® и Таксотер®.
– в сегменте безрецептурных препаратов Эссенциале®, Но-Шпа®, Магне В6®, Фестал®.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
Роберт Монкс. Корпократия. Как генеральные директора глобальных компаний прибирают к рукам миллионы долларов.
Патрик Ленсиони. Три признака унылой работы. История со смыслом для менеджеров (и их подчиненных).
Зальцбург зимой – это совсем особое ощущение. Многие считают, что Зальцбург красивее Вены. Это спорно. А ездить в Зальцбург, говорят, стоит весной. И тут вроде спорить не о чем. Но не совсем.
Говорят, что в юности у Джона Рокфеллера была мечта: дожить до 100 лет и заработать $100 000. Он умер в 97, став первым миллиардером в США. Более того, по некоторым оценкам, даже с учетом инфляции Рокфеллер продолжает оставаться самым богатым предпринимателем в мировой истории.