Top.Mail.Ru
финансы

Налоговый маневр поможет не всем IT-компаниям

Фото: Коммерсант/Легион-медиа Фото: Коммерсант/Легион-медиа

Президент России Владимир Путин подписал в конце июля закон о налоговом маневре в IT-отрасли. Закон снижает с 2021 года налог на прибыль для российских IT-компаний с 20 до 3 %. Также упрощается порядок признания физлиц налоговыми резидентами России. Поможет налоговый маневр российским IT-компаниям? Василий Буров, советник Московского института электроники и математики Высшей школы экономики, эксперт Международного научно-методического центра ВШЭ, сооснователь автономной некоммерческой организации «Информационная культура», рассказал «Компании», кому выгоден новый закон и остановит ли он утечку мозгов из России. 

Василий Владимирович, как вы считаете, поможет ли налоговый маневр российскому IT-бизнесу или, наоборот, приведет к увеличению налоговой нагрузки?

— Каким-то компаниям налоговый маневр поможет, а каким-то нет. Многое будет зависеть от того, какие критерии введут для IT-компаний, последуют ли после налоговых льгот какие-то ужесточения. Дьявол кроется в деталях. Главное, чтобы после налогового маневра не произошел рост цен на продукцию для конечных потребителей.

Точно никак не изменится ситуация с валютным контролем. А именно из-за последнего компаниям с российской юрисдикцией сложно продавать, например, подписки через AppStore или Google Play. Точно закон не поможет вернуть в Россию бизнес. Дело в том, что бизнесмены, занимающиеся проектами в IT, уехали из России не только из-за высоких налогов.

На уплату НДС в рамках налогового маневра предполагается введение субсидий. Окажут ли они существенную поддержку бизнесу?

— С субсидиями государства всегда есть много нюансов. Может быть введен такой жесткий контроль, что многие компании просто начнут бояться обращаться за компенсацией. Иначе они могут стать объектами уголовного преследования. Кроме того, одновременно может увеличиться налоговая нагрузка на некоторые компании. Субсидии точно слабо помогут тем, кто создает сервисы для конечных пользователей. А именно эти компании чаще становятся «единорогами», именно их обсуждают в прессе. «Яндекс» не станет платить меньше налогов. Какие-нибудь игровые сервисы — тоже.

Субсидии от государства смогут получить только те компании, чьи продукты входят в Реестр отечественного ПО. Что это за компании? Их много?

— В реестр входят абсолютно разные компании. Процедура вхождения несложная, но далеко не всем компаниям это было нужно. В реестр входили в основном те, кто продавал программное обеспечение госструктурам и госкомпаниям. Таких компаний не очень много. И сейчас этот реестр станет, конечно, более востребованным. Но если от включения в реестр будет зависеть, получат ли компании какие-то деньги или преференции, здесь может возникнуть коррупционная составляющая. С реестром уже был связан ряд скандалов, в том числе и из-за исключения каких-то продуктов. В целом же надо признать, что чиновникам удалось создать внятный экспертный совет, который принимает решения о включении в реестр. В совете представлены в том числе представители самой IT-индустрии.

Правильно ли я понимаю, что налоговым маневром в первую очередь смогут воспользоваться B2B-компании, работающие с государством?

— С государством, госкомпаниями и крупным бизнесом. Если компания работает с крупными заказчиками — плательщиками НДС, продает им программные продукты — то никаких вопросов нет, она выиграет от маневра. Но вот остальные компании, те, кто продает свой продукт малому бизнесу «по упрощенке», могут и проиграть.

Какие меры поддержки IT во время пандемии вы считаете самыми эффективными?

— Самые эффективные меры поддержки — это более разумные регуляторные требования. Например, с тем же валютным регулированием. Данные меры позволят компаниям активнее выходить на международные рынки, работать с агрегаторами приложений и т.д. Неэффективными мерами является как раз создание различных реестров. Ведь часто способ отбора для таких реестров отвечает лишь какой-то сиюминутной идее. Создаются неконкурентные условия, появляется почва для коррупции.

Сказать, что IT-компании активно пользовались коронавирусными льготами, нельзя. У кого-то просто не было в этом необходимости, они и так пережили карантин, не останавливая работу, а иногда и наращивая ее интенсивность. Кто-то не стал связываться с господдержкой, так как работа с государственными деньгами часто связана с риском.

Некоторые компании всё же воспользовались мерами поддержки, однако данные льготы не были для них сверхважной вещью.

То есть падения на рынке IT в Москве не было?

— Нет. Падение было только в некоторых сегментах — например, с трудностями столкнулись компании, занимавшиеся обслуживанием компьютеров и оргтехники, поставщики оборудования. А так число заказов в некоторых сегментах, наоборот, выросло.

А какие сегменты в сфере IT выиграли в пандемию?

— Все, что связаны с безопасностью, удаленной работой и электронной коммерцией.

Игровая индустрия не проиграла в отличие от других развлечений. Правда, обороты не у всех компаний из данной сферы выросли.

Как отразится кризис на технопарках? Будет ли востребована эта форма поддержки стартапов?

Технопарки никогда не были какой-то востребованной формой поддержки. Они стали всего лишь формой коммерческой недвижимости. Считается, что резиденты технопарков получают льготы при аренде помещений, но они небольшие. Люди снимают в результате недвижимость там, где им удобнее. Что может дать технопарк — это окружение близкими по духу и тематике компаниями, хотя это срабатывает не всегда. Самым успешным, на мой взгляд, технопарком в Москве, ориентированным на IT, является технопарк «Строгино». Думаю, пандемия никак не повлияет на его работу, как и тех технопарков, которые вышли на окупаемость. Риском тут является только то, что часть компаний будут сокращать занимаемые площади — но это риск для всей коммерческой недвижимости.

Сократится ли в Москве число стартапов?

Сложно дать какой-то однозначный ответ. В целом вообще область инвестирования в стартапы не настолько развита, как хотелось бы. А последние истории, связанные с громкими уголовными делами в РВК или претензиями к основателям Nginx, только усугубляют ситуацию. И, к сожалению, этот ряд можно продолжить. С институциональными инвесторами ситуация не самая радужная. Многие стартапы развивались в России благодаря правилу «трех F» (family, friends, fools) — деньги на проект в самом начале давали семья, друзья и «дураки» (венчурные инвесторы). Однако после пандемии этих денег стало меньше.

Рынок труда для программистов также не сократился?

— Нет, просто произошло перераспределение. В каких-то секторах стало больше вакансий, а в каких-то меньше. Например, понизился спрос на сисадминов, но зато растет число вакансий для специалистов по кибербезопасности.

Какие навыки в новых условиях должны приобрести программисты?

— Никакие — если они хорошие программисты. Требования к ним не изменились. Допустим, вы хороший водитель и сейчас едете на машине. Потребуется ли от вас новый навык, если пошел дождь? Нет, вы же хороший водитель — значит, можете ехать и в этих условиях. Тут то же самое.

Стоит ли ожидать волны эмиграции программистов из России в условиях кризиса?

— Программисты и так часто ищут работу за рубежом. Как таковой коронавирусный кризис здесь ничего не поменял, экономически какого-то ухудшения для IT-бизнеса нет. Другое дело — политическая и социальная обстановка в России. Чем чаще силовые структуры будут оказывать давление на IT-компании, тем больше специалистов будет уезжать.

Какие страны привлекательны для «IT-эмиграции»?

— Это глобальный бизнес, хорошие IT-специалисты нужны во всех странах. Понятно, что самые главные игроки сосредоточены в США, но также привлекательна и почти вся Европа, Канада. Нередко небольшие софтверные компании с продажами на глобальном рынке переезжают вместе с сотрудниками в маленькие страны, например на Кипр или в Черногорию. В этих странах комфортные условия для жизни и мягкий налоговый режим.

Еще по теме