Опасный инвестор
Собственное дело Николай Максимов организовал в конце 1980-х. На первых этапах карьеры он занимался продажей древесины и мебельной заготовки, а также банковским бизнесом. Позднее приобрел ряд активов в строительной индустрии, а затем – в металлургической отрасли.
В 1994-м ему удалось аккумулировать контрольный пакет акций Ревдинского завода по обработке цветных металлов (РЗОЦМ), в 1996-м прибавился контроль над Ревдинским метизно-металлургическим заводом (РММЗ), а год спустя – над Нижнесергинским метизно-металлургическим заводом (НСММЗ). «Заводы, на основе которых позднее была сформирована «Макси-групп», представляли собой небольшие и проблемные для Свердловской области предприятия. Такие партнеры, как Максимов, были интересны местной власти» – говорит руководитель департамента региональных исследований Центра политических технологий Ростислав Туровский. РММЗ и НСММЗ на момент покупки этих предприятий Максимовым находились в плачевном состоянии. Мартены, вагранка, станы 30-х годов… Суммарные мощности по выпуску продукции не превышали 400 тысяч тонн в год. Было очевидно, что на таком оборудовании и с такими объемами без масштабной модернизации эти производства могут быть закрыты.
При этом новые владельцы металлургических гигантов – НЛМК, ММК, «Северстали» – занимались тогда своими проблемами. В период приватизации и сразу после нее они понабрали активов, которые предстояло структурировать. Владимир Лисин боролся за контроль над Новолипецким металлургическим комбинатом сначала с братьями Черными, а затем с Владимиром Потаниным. Алексей Мордашов наводил порядок в Череповце, Виктор Рашников выстраивал бизнес в Магнитогорске, а Олег Дерипаска воевал за алюминий в Красноярске.
Как закалялась сталь
В 2001 году Максимов принял решиние сосредоточиться на металлургических заводах, а непрофильные активы выставил на продажу. Так, на базе ревдинских и нижнесергинского заводов появилась промышленная группа «Металлургический холдинг», позднее превратившаяся в «Макси-групп» и объединившая несколько десятков предприятий отрасли. А ее главным проектом стало создание сети металлургических мини-заводов.
Идея мини-завода предполагает строительство предприятий в развитых промышленных регионах, где есть сырье и высок потребительский спрос. Основное конкурентное преимущество – гибкая технология, реагирующая на потребности рынка, и короткая производственная цепочка. «Плюс мини-заводов еще и в том, что у них выше (по сравнению с гигантами) операционная рентабельность», – отмечает аналитик «ВТБ Капитал» Игорь Лебединец. Кроме того, для работы таких предприятий достаточно всего около 2000 человек вместе со вспомогательными работниками. На НЛМК, например, занято более 70 000 человек, на Магнитке – свыше 60 000.
В рамках программы модернизации силами менеджмента «Макси-групп» был создан мощный ломозаготовительный комплекс «Уралвторчермет», накрывший своей сетью всю Россию. Производственная мощность «Уралвторчермета» к 2007 году составила 4 миллиона тонн в год. В Нижних Сергах было обеспечено газоснабжение производственных мощностей, для чего на средства Максимова построили газопровод. На предприятии были закрыты неэкологичные и неэкономичные мартены, чугунолитейное производство. Вместе с этим выпуск продукции увеличился более чем в пять раз.
Первый мини-завод «Макси-групп» появился в Ревде. В планах было строительство сталеразливочного комплекса производительностью 700 000 тонн. Но оказалось интереснее построить более мощный электросталеплавильный комплекс на 1 млн тонн стали в год и даже заложиться на два цеха-«миллионника». Николай Максимов развивал и сырьевое направление. Вокруг будущих мини-заводов создавалась сеть вторметов: ломозаготовительных и ломоперерабатывающих фирм. К середине 2000-х заводы Максимова заготавливали и перерабатывали 6–7% от общего объема металлолома в России, выпускали более 4% мелкосортного проката и 13% катанки. К 2010 г. он собирался на пяти мини-заводах производить 10–12 млн тонн стали и проката в год, рассматривалась возможность выхода на IPO.
Кроме того, на предприятиях «Макси-групп» была реализована социальная программа, которая позволила компании стать одной из наиболее социально ответственных корпораций в регионе. В частности, в Ревде впервые в постсоветской России было произведено массовое отселение жителей из санитарной зоны мини-миллов. Кому-то предоставили новые квартиры, кому-то приобрели дом в другой части города или выплатили деньги – жители сами могли выбрать подходящий им вид компенсации. Существенно была повышена средняя заработная плата. Начиная с момента ввода в строй первого мини-милла она за три года увеличилась втрое – до 25 тысяч рублей. Ставилась задача – довести ее до 36 тысяч.
В поисках инвестора
Рекордным для компании стал 2006 год. Объем производства превысил 1,2 млн тонн (+70% к 2005 г.), выручка составила $600 млн (+60% ). Но проблемным моментом для «Макси-групп» были долги, оценивавшиеся в 2006-м на уровне $827 млн. В том, что «Макси-групп» занимала на развитие, ничего особенного не было. Заемные средства привлекали и привлекают практически все крупные структуры: «Газпром» – на разработку своих промышленных проектов и строительство трубопроводов, «Роснефть» – на покупку активов ЮКОСа, НЛМК регулярно использует заемные ресурсы для развития и запуска новых проектов.
«За последние три года мы инвестировали в создание новых мощностей порядка $700 млн», – заявил Максимов в августе 2006-го. Его планы были амбициозными, но денег под них не хватало. Привлечение средств через облигации и даже IPO не решало эту проблему, а банки не были готовы кредитовать «в длинную» и на столь большие суммы (около $1 млрд в год). В 2007 году компания собиралась начать строительство еще одного завода, и бизнесмен задумался о поиске инвестора. «Ошибкой Максимова было то, что за счет «коротких» денег он финансировал «длинные» проекты, – считает экономист Никита Кричевский. – В итоге образовался кассовый разрыв». Предприятия группы занимали у «Уралсиба», Donau Bank, ВТБ, банка «Петрокоммерц», Свердлсоцбанка, Промсвязьбанка и у некоторых других банковских структур. Часть кредитов была успешно погашена, но в преддверии мирового финансового кризиса компания находилась под прессингом жестких требований со стороны банков-кредиторов. «В 2007 году встал вопрос: остановиться, как нам советовали банки, или взять стратегического партнера, чтобы развивать этот бизнес», – вспоминает Николай Максимов. В итоге 50% + 1 акция в декабре 2007-го были проданы Новолипецкому металлургическому комбинату. Главным аргументом в пользу Владимира Лисина стала его личная гарантия продолжения развития компании.
Железная хватка
Владимир Лисин давно присматривался к заводам «Макси-групп». Они открывали НЛМК дорогу на рынок сортового проката и метизов с высокой добавленной стоимостью, а также полностью закрыли бы потребность комбината в металлоломе. Но Максимов изначально вел переговоры с другими бизнесменами – совладельцем «Металлоинвеста» Алишером Усмановым, а также с «Северсталью» Алексея Мордашова. «Лисина в Свердловской области не ждали, – констатирует Ростислав Туровский. – Во-первых, в регионе доминировал Евразхолдинг, во-вторых, между бизнесом и местной властью уже были выстроены отношения».
«Владелец НЛМК – очень сильный аппаратный игрок, пожалуй, самый сильный среди металлургов, – рассуждает ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России Дмитрий Абзалов. – С ним мог поспорить разве что Алексей Мордашов, но его позиции пошатнулись после неудачной попытки поглощения Arcelor SA». По словам эксперта, у Лисина серьезная поддержка на региональном уровне и в Минпромторге, возглавляемом Виктором Христенко. Считается, что также у него сложились хорошие отношения с вице-премьером Игорем Сечиным, а этот чиновник в нашей стране едва ли не самый влиятельный.
«Владимир Лисин всегда действует с оглядкой на Кремль, – отмечает Ростислав Туровский. – Если речь идет о региональной политике, то получить желаемое ему несложно. На федеральном же уровне бизнесмен осторожничает». Так произошло и в Екатеринбурге.
Спорная оценка
Компанию Николая Максимова НЛМК первоначально оценил в $3 млрд. Учитывая задолженность в $1,8 млрд, Максимов должен был получить $600 млн, которые обязался одновременно с НЛМК реинвестировать в компанию, долги рефинансировал Новолипецкий комбинат, а реализацией инвестпрограммы занимался прежний менеджмент. Первый транш – $300 млн – уральский бизнесмен получил в начале 2008-го и сразу же «завел» в «Макси-групп» для реализации инвестиционной программы. Аналогичную сумму должен был вложить НЛМК. Еще $300 млн Максимову пообещали перевести через три месяца. Однако, получив контроль над «Макси-групп», Владимир Лисин резко изменил правила игры.
Деньги от НЛМК в «Макси-групп» не поступили, а полученные от Максимова средства начали списывать банки-кредиторы. Поскольку условия сделки были нарушены, предприниматель потребовал свои деньги назад. Но из перечисленных 7,3 млрд руб. ему удалось вернуть лишь 5,9 млрд руб. Что произошло? И почему НЛМК решает пересмотреть условия сделки? Сразу после получения контрольного пакета «Макси-групп» Лисин отправил на заводы представителей компании PricewaterhouseCoopers (PwC), обслуживающей и НЛМК. Аудиторы, изучив документы, почему-то увеличили сумму долга еще на $1 млрд, включив в расчет не только кредиторскую, но и дебиторскую задолженность. По словам официального представителя НЛМК, финансовая проверка показала, что представленные Максимовым предварительные данные по бизнесу группы не соответствовали действительности. В частности, примерно 10 млрд руб. дебиторской задолженности носило безнадежный характер и было предоставлено структурам, предположительно аффилированным с самим Максимовым. Однако из заключения PwC явно следует, что на дату расчета баланс уже очищен от сомнительной задолженности и в расчете она не участвует. И дополнительно указано, что изучением первичных данных и соответствия расчета соглашению аудитор не занимался, а лишь выполнял некую инструкцию, полученную от заказчика.
«Сейчас в МКАСе (Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП. – Прим. «Ко») ведутся споры по поводу справедливой оценки размера задолженности компании «Макси-групп», – говорит представитель Николая Максимова. – Мы принципиально не согласны с НЛМК, утверждающим, что задолженностью компании является не только кредиторская задолженность, но и такой актив, как дебиторская задолженность. Игра слов, которая меняет стоимость бизнеса на 30 млрд руб., и в результате, по их версии, не они должны доплатить Максимову, а он обязан вернуть НЛМК практически все, что получил».
«Сумма сделки c Максимовым составляла $600 млн, и ее окончательное завершение планировалось после одобрения регулятором, – отмечает Никита Кричевский. – Ни о каких финансовых проверках речь тогда не шла». По мнению эксперта, Новолипецкий меткомбинат нарушил условия соглашения для того, чтобы в условиях кризиса не выплачивать оставшиеся деньги. Вместе с этим НЛМК предоставил «Макси-групп» кредит на 9,8 млрд руб. Эти деньги пришли в компанию не в виде инвестиций, а как заем под залог самых ценных активов группы.
Распродажа в одни руки
Спустя год НЛМК потребовал возврата займа, и оказалось, что заводам расплачиваться нечем. «Макси-групп» пришлось расстаться со своими активами в пользу НЛМК. «Действия по выводу активов и банкротству компании противоречат договоренностям и соглашениям между акционерами «Макси-групп», – отмечают представители Николая Максимова, указывая на то, что организация аукционов была проведена с нарушениями, а акции продали по многократно заниженной стоимости.
Публичность вроде как была соблюдена: уральский выпуск газеты «Ведомости» оснащается региональной вкладкой, в которой и промелькнуло известие о назначении даты аукциона. Правда, залоговая стоимость была определена не в 8,5 млрд руб., как в соглашении акционеров, а в 1,4 млрд руб. Кроме того, было указано, что принять участие может лишь юрлицо, имеющее разрешение на покупку акций от Федеральной антимонопольной службы. Между тем аукцион состоялся примерно через месяц после выхода объявления в свет. А у ФАС минимальный срок выдачи такого рода разрешения – 30 дней. Но НЛМК разрешение ФАС не требовалось, поскольку НЛМК и продаваемые активы «Макси групп», согласно законодательству, являются одной группой лиц. Таким образом, комбинат ограничил круг участников аукциона предприятиями собственной группы. «В этом ничего удивительного нет, – отмечает Игорь Лебединец, – многие компании заранее подают заявки в ФАС». Так поступил, например, «Русал», когда пытался заполучить «Русснефть» Михаила Гуцериева. Но власти тогда так и не дали ему возможность консолидировать нефтяные активы.
У НЛМК с ФАС, учитывая масштабы бизнеса и силу административного ресурса Владимира Лисина, более тесные отношения. «Хотя формальных и неформальных связей с Игорем Артемьевым (глава ФАС. – Прим. «Ко») у Лисина нет, ФАС редко предъявляет претензии НЛМК, если только в группе с другими металлургами, – говорит Дмитрий Абзалов. – Это ведомство уже давно перестало атаковать «большую четверку» – НЛМК, «Северсталь», «Евраз» и ММК».
Таким образом, летом 2009-го НЛМК стал владельцем крупнейших заводов «Макси-групп». Комбинату уже не требовалась «Макси-групп» как самостоятельная холдинговая структура, ему проще было перевести ее предприятия на свой баланс, а холдинг обанкротить. Если за 2007 год «Макси-групп» получила чистую прибыль (после обслуживания всего долга), то по итогам 2009-го компания оказалась на 22-м месте в рейтинге самых убыточных предприятий России.
Решив, что контролю над компанией ничто не угрожает, НЛМК полностью отстранил Максимова от управления «Макси-групп». На внеочередном собрании акционеров «Макси-групп» в конце февраля 2008-го численность совета директоров была сокращена с шести до пяти человек. Свои кресла в совете сохранили только независимый директор Франс Мюллер и сам Максимов, остальные 3 директора – топ-менеджеры НЛМК. Однако участие в совете директоров – это только видимость управления компанией. Никаких вопросов, связанных с ее развитием, на совете больше не обсуждалось. «У меня нет возможности следить за тем, что происходит на предприятиях «Макси-групп», меня просто туда не допускают», – заявил Николай Максимов после сделки с Нижнесергинским заводом в 2009 г. По его словам, НЛМК осуществлял «целенаправленный вывод активов «Макси-групп», а для получения любой финансовой документации ему приходится обращаться в суд.
Попытка оспорить законность аукционов, в ходе которых собственность «Макси-групп» перетекла к богатейшему человеку страны, успехом не увенчалась. Все инстанции, включая Высший арбитражный суд и Федеральную антимонопольную службу, отказались рассмотреть требования Максимова с формулировкой «отсутствия права на иск». «Это достаточно редко встречающаяся формулировка отказа, – комментирует корпоративный юрист Максим Черниговский. – Она применяется, когда, например, нарушены права одного лица, а иск подает другой человек, не имея на это полномочий. Но в случае с Максимовым выглядит это очень странно». По словам юриста, абсолютно непонятно, почему владельцу 49% акций не дают ознакомиться с информацией о деятельности компании. Это грубое нарушение прав акционера.
Ноль в остатке
У Максимова практически ничего не осталось: 49% акций «Макси-групп» с выведенными из компании активами, а всей суммы за контрольный пакет он так и не получил, но заплатил 900 млн руб. подоходного налога с этой сделки. Еще стал фигурантом уголовного дела. С подачи нового руководства «Макси-групп» следствие пытается квалифицировать возврат Николаю Максимову займа (5,9 млрд руб.) как ущерб компании. Всего уголовных дел, в которых Максимов фигурирует как подозреваемый, три. Общая сумма претензий оценивается в 14,5 млрд руб.
Если Владимир Лисин решил довести дело до конца, наступление будет вестись по всем фронтам. С его связями это просто. Например, минувшим летом были арестованы счета Максимова в ВТБ-24, на которых находились акции Сбербанка на 6 млрд руб., деньги, а также счета-депо в «Тройке Диалог» и «Ренессанс Брокере». Структурами Владимира Лисина был подан иск к экс-подчиненным Максимова: к бывшим генеральным директорам ОАО «Нижнесергинский метизно-металлургический завод» (входит в ОАО «Макси-групп») Александру Кутакову и Владимиру Бутенко, к бывшему гендиректору ЗАО «Центрвтормет» Павлу Кудрупову, а также к экс-гендиректору самой «Макси-групп» Александру Логиновских.
«Макси-групп» тем временем готовится к банкротству. 3 декабря 2010 года соответствующий иск подан в Арбитражный суд Москвы. «На сегодняшний день у «Макси-групп» отсутствует возможность выполнить свои обязательства перед кредиторами (крупнейшим из которых является НЛМК) в срок и в полном объеме», – заявляют в НЛМК. «Это явно спланированная акция, – парируют представители Николая Максимова. – Мы изучаем, какие есть возможности для защиты своей позиции, и не исключаем подачу заявления о преднамеренном банкротстве».
Николай Максимов не собирается уходить из металлургического бизнеса. Он намеревается создать новый металлургический холдинг. Бизнесмен уже вложил в строительство двух заводов в России около $70 млн, заработанных на бирже. Но, по его словам, предприятия появятся только тогда, когда он будет уверен, что корпоративный конфликт с Владимиром Лисиным из-за «Макси-групп» исчерпан.
Пока же Максимову не удалось выиграть у НЛМК и «Макси-групп» ни в одной судебной инстанции. «Даже если иметь 49,9% акций предприятия, в России нет гарантий от произвола контролирующего компанию акционера», – констатирует Никита Кричевский. По мнению эксперта, ситуация с «Макси-групп» все-таки ударила по репутации Владимира Лисина. Ведь за исключением запутанной истории с получением контроля над НЛМК бизнесмен не был замечен в крупных корпоративных скандалах. Теперь же инвестор, который планирует иметь дело с главой НЛМК, всегда будет держать в голове прецедент с «Макси-групп» и уже по-другому оценивать риски сотрудничества с этим бизнесменом.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
В зарубежных странах страхование грузов считается обычной практикой, тогда как в России это сравнительно редкое явление. Чем страховщики объясняют столь «пренебрежительное» отношение грузовладельцев к их услугам?
Билл Кейтс. Расскажите обо мне! Испытанные приемы привлечения новых клиентов.
В 2007 году шопоголики Бостона и окрестностей понесли тяжелую утрату: не дотянув двух лет до векового юбилея, закрылся легендарный Filene’s Basement на Даунтаун-Кроссинг, магазин, бывший здешней достопримечательностью. В полной мере понять невосполнимость этой потери можно, представив целый этаж универмага Filene’s, заполненный марками типа Tommy Hilfiger, Donna Karan, Gucci, Prada со скидками, доходившими до 75%.