Пить или не пить
Роберт Паркер — самый авторитетный и влиятельный винный эксперт в мире / Артур Саркисян, чей ежегодник — единственный на сегодня гид по российской винной карте. Фото: Robertparker.com, соцстети
Приятно сознавать, что сегодня уровень вина в России вырос настолько, что мы без опасений ставим образцы, произведенные в Крыму и Краснодарском крае, в оппоненты к винам Луары, Мендосы, Тосканы. Но знаем ли мы, какое российское вино по праву можно считать лучшим? Кто дал это право? И как нашим винам поднять голову, чтобы их заметили российские потребители, не говоря уж о международном уровне? Об этом — в материале Дмитрия Евтеева, автора канала «Цитрон Цюрупинский».
Казалось бы, ответ простой — взять и сравнить. Но как это ни удивительно, на сегодня эта задача практически нерешаемая.
Люди, они же потребители, помешаны на оценках и рейтингах. Выбирая чайник на условном «Яндекс. Маркете», уже не обращаешь внимания на позитивные отзывы — нужен негатив, причем объективный — потек через месяц использования, пахнет пластиком, западает кнопка… Для продукта это приговор в мире консьюмеризма.
Но в том-то и дело, что вино — не чайник. Объективность оценки здесь — вещь весьма умозрительная и целиком зависит от органолептического понимания и опыта оценщика.
Исторически сложилось так, что винный мир был нанизан на ось Франция (производитель) — Великобритания (потребитель). Случались отклонения, но общий тренд оставался неизменным. Во Франции вино делают — а в британском мире оценивают. В конце XX века тренды качнулись в сторону экспертной оценки США, но остались, по сути, прежними. Винная экспертная критика пока говорит на английском языке и для англоговорящей аудитории. Вино оценивает тот, кто покупает.
России в ближайшей перспективе предстоит пошатнуть это положение хотя бы в пределах собственного рынка, поскольку повлиять на мнение Западного мира вряд ли удастся.
Международный винный «канселлинг»
Международные винные конкурсы — вот что до недавнего времени формировало восприятие общественностью российских вин.
В разные годы медали крупнейших конкурсов привозили бутылки, выпущенные компаниями «Фанагория», «Кубань-Вино», «Абрау-Дюрсо», «Мысхако», «Сикоры», причем некоторые из них оценивались в категориях исключительных вин.
Уровень работы экспертов этих конкурсов не оспаривается. Комиссии прорабатывают тысячами образцы, чтобы вынести свои вердикты. Конкурсы щедро оплачиваются, поэтому среди номинантов всегда можно встретить вина из развивающихся винодельческих стран — Туниса, Молдавии и даже Индии, — кто отправляет чуть ли не все образцы, производимые в стране, лишь бы получить одобрение мирового экспертного сообщества. Теперь для России этот путь закрыт, а для вин Крыма он закрылся из-за санкций еще в 2014 году.
В марте 2022 года стало известно, что медали, полученные винодельней «Шумринка», были отозваны организаторами конкурса Mundus Vini 2022, а сама винодельня не удостоилась упоминания в итоговых ведомостях и рейтингах.
Фактически со стороны международных конкурсов вин, проходящих в Великобритании, Германии, Франции, Бельгии, в отношении российских вин наблюдается явление классического «канселлинга». Пока доступны рейтинги прошлых лет, но с высокой долей уверенности можно сказать, вина России в ближайшее время для оценки приниматься не будут
Внутренние российские рейтинги
Попытки рейтинговать российские вина предпринимаются постоянно. Чуть ли не каждый месяц публикуются результаты очередного винного конкурса или рейтинга. Но, несмотря на их количество, ни один из них не может претендовать на признание — и на то есть несколько серьезных причин.
Отсутствие признанного экспертного сообщества. Ни виноделы, ни винные потребители не готовы признать ни одну организацию или группу человек как репрезентативную дегустационную комиссию. Более того, формируемые комиссии чаще строятся по принципам общего знакомства, чем по каким-то объективным показателям. Конечно, всегда есть оговорка в признанности того или иного эксперта, но для потребителя вина всего 2–3 человека в российском информационном пространстве имеют хоть какую-то узнаваемость.
Виноделы тоже не готовы отправлять образцы вин на все проходящие мероприятия. Понятно, что сейчас еще срабатывает фактор новизны, но все чаще, когда речь заходит о салоне и конкурсе, отдельные предприятия не удостаивают их образцами и личным присутствием.
Отсутствие исторической преемственности. Даже если конкурс проводится уже в третий-четвертый раз, критерии оценки вин меняются, что не дает возможность сопоставить результаты. Конкурсы, имея схожие наименования, проводятся один-два раза, затем уходят в небытие.
Отсутствие узнаваемости. Российский потребитель мало слышал про винные конкурсы и сложно ориентируется в оценках. Новости о конкурсах, особенно российских, интересны лишь небольшой группе подписчиков и редко вызывают оживленную дискуссию.
Малопредсказуемые результаты. Группы экспертов, сформированные чаще в рамках узкой «тусовки», даже с более-менее известными лицами в составе дегустационных групп, чаще генерируют результаты оценки, близкие к случайным. Попадание того или иного вина в призеры (а также выпадение значимых образцов из группы лидеров) происходит совершенно произвольно, а российские образцы, берущие призы в номинациях, чаще представляют просто некоторое среднее аккуратное вино, выполненное без характерных огрехов. Неполная выборка вин для конкурса чаще основывается на тех образцах, что присылаются организаторам самими производителями. Даже в том случае, если заявляется, что образцы приобретаются, механизм закупки и критерии отбора остаются закрытыми, что не повышает доверия к результатам. А любая критика рейтингов начинается с вопроса — а где вино отдельного производителя, что не попало на конкурс? Ответа на него обычно не следует.
Необходимость поощрения участников. Медали конкурсов зачастую начинаются от зоны «не вызывает отвращения». Если винодельня прислала образцы, ей обязаны выдать медали, иначе она откажется от дальнейшего участия. Тем самым реализуется принцип «и нашим, и вашим», однако для конечного потребителя подобное распределение не прибавляет веса этим исследованиям.
Таким образом, несмотря на многочисленные мероприятия подобного формата на внутреннем рынке, основную задачу — продвижения и презентации российских вин — они не выполняют.
Фото: Андрей Никеричев / Агентство «Москва»Национальный рейтинг
Стоит упомянуть, что использование самого слова «рейтинг» в отношении винодельческой продукции может оцениваться как деятельность, оговоренная в статье 28 468‑ФЗ. Положения этой статьи требуют как минимум аккредитации дегустационных комиссий при Федеральной саморегулируемой организации виноградарей и виноделов России.
Также они подразумевают создание некоего российского национального рейтинга винодельческой продукции, но пока он не был реализован.
Таким образом, на сегодняшний день профессиональная оценка вина в юридической плоскости целиком лежит в пределах контроля тех, кого она призвана контролировать, — ведущих производителей винодельческих хозяйств, а также руководителей Минсельхоза, задействованных в роли независимых членов правления.
Пользовательские рейтинги
Как это ни удивительно, но на сегодня главным рейтингом, к которому «прислушиваются» потребители, является пользовательский рейтинг Vivino — своего рода TripAdvisor для вина. Его списки сформированы целиком по принципу массовой оценки вин рядовым потребителем — любой пользователь приложения может оставить оценку вина, и она будет учитываться наряду с остальными оценками.
Оценщики разные, опыт дегустирования тоже разный, пределы органолептического понимания очень разные, но тем удивительнее, что выдающиеся позиции в ViVino оказываются куда более обоснованными, чем результаты профессиональной оценки в рамках конкурсов. Почему так? Да потому что оценки не сводятся только к винам «Фанагории» и «Гай-Кодзора», но будут учитывать вина и небольших виноделен, а именно они являются наиболее интересным сегментом для анализа.
Если не Паркер, то кто?
Усредненный российский потребитель не признает никаких экспертных оценок. Тем не менее один авторский гид по российским винам у нас есть — это «Российские Вина», который почти ежегодно готовит Артур Саркисян.
Ежегодник дает неплохую ретроспективу российского виноделия, поскольку к моменту его выхода винодельни уже успевают обновить линейку, а многие позиции успевают попросту закончиться. Тем не менее это вполне информативное издание по актуальным винодельческим проектам, содержащее таблицу миллезимов российских регионов (наиболее удачных/неудачных годов). К сожалению, распространяется гид исключительно в архаичной твердой обложке и потому практически недоступен винной аудитории небольших городов.
Авторы с мировым именем обращаются к российскому вину редко, хотя подобные события и случались в недавнем прошлом. На ресурсе Дженсис Робертсон в начале 2021 года был опубликован краткий очерк по российским винам, а Wine Advocate, издание, связанное с именем Роберта Паркера, регулярно оценивало некоторые высылаемые российские вина (например, сделанные на винодельнях «Лефкадия», «Сикоры», «Шато Пино»).
Отдельно остановимся на личности Джеймса Саклинга, являющегося мировым экспертом первой величины. Он также оценивал российские вина, но всего одной винодельни — это был «Собер Баш». Около полугода назад эксперт высказывал готовность оценить российские вина, но неизвестно, осталось ли его предложение актуальным на сегодняшний день.
Несмотря на то, что российское виноделие уже почти 20 лет находится в состоянии подъема, механизм для определения лучшего вина до сих пор не появился. А грядущая зарегулированность и зависимость от производителей вина заставляют сомневаться, что такой механизм может возникнуть в обозримом будущем.
Пока же российскому пользователю приходится изучать российское виноделие самостоятельно и исключительно эмпирическим путем.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
