Сотрясение умов
Рано утром 26 декабря рядом с островом Суматра были зафиксированы подводные толчки силой до 9 баллов по шкале Рихтера. Поднявшиеся в результате гигантские волны в буквальном смысле слова уничтожили побережье девяти стран тихоокеанского бассейна, принесли с собой колоссальные разрушения и многотысячные жертвы.
Землетрясение в Юго-Восточной Азии не является ни первым, ни последним страшным катаклизмом, обрушившимся на Землю. Геологи говорят, что за время своего существования наша планета пережила уже более миллиона землетрясений силой подобной мощности. Каждый новый катаклизм меняет не только географическую карту планеты, но и представления людей о природе. Декабрьская катастрофа в Азии может иметь серьезные социальные последствия, о сущности которых мы сегодня едва ли догадываемся. Например, она способна перенаправить потоки туристов из Таиланда по новым адресам. В этой связи экономическое развитие Таиланда может замедлиться, при этом новые возможности откроются перед его соседями – Вьетнамом, Камбоджей.
В истории уже бывали ситуации, когда стихийные бедствия оказывали воздействие на человеческое общество. 1 ноября 1755 года страшное землетрясение и вызванное им цунами до основания разрушили Лиссабон. Эта катастрофа привела к изменению социального ландшафта, поскольку способствовала росту атеистических настроений в Европе.
День всех святых
Землетрясение в Португалии началось в 9:30 утра, когда большинство горожан молилось в храмах по случаю Дня всех святых. Современные сейсмологи считают, что эпицентр стихии находился в 200 километрах от мыса Святого Винсента – юго-западной оконечности Португалии. За десять минут в этом районе произошло три толчка силой как минимум 8,7 баллов по шкале Рихтера, считают ученые, попытавшиеся восстановить картину того дня. От ударов содрогнулись города на побережьях Португалии, Испании, Алжира и Марокко. Эхо землетрясения отозвалось во Франции, Северной Италии, Шотландии и даже в Финляндии.
Первый удар пришелся как раз на середину праздничного богослужения, и улицы города сразу же заполнились толпами людей, выскакивавших из церквей. Сильнейший подземный толчок мгновенно разрушил больше половины всех зданий города – в небо поднялись тучи пыли. Как пишут очевидцы, «на десять минут весь город погрузился во мрак. Это походило на тьму египетскую – небо было столь черным, что казалось на город опустилась ночь, хотя было лишь раннее утро».
Наиболее полное описание событий, происходивших тогда в Лиссабоне, одном из самых красивых городов Европы того времени, оставил английский священник преподобный Чарльз Дэви:
«Я выбежал на улицу и увидел толпы людей обоих полов, всех возрастов и званий. Среди них я заметил и епископов, и священников, выбежавших из церквей, в которых шли праздничные мессы. Видел я и полуголых женщин, в панике покидавших свои дома. Всех их страх выгнал из зданий и собрал на площади, где они истово молились. Страшась смерти, люди падали на колени, били в грудь кулаками и кричали: «Господи, смилуйся»! Вдруг город потряс второй удар такой силы, что обрушились здания храмов. И тут крики сменились визгом и воем, плачем и воплями. На многие мили из города разносились стенания горожан: «Помилуй!»
Корабли над Лиссабоном
Несмотря на то что эпицентр землетрясения находился в сотнях километров от города, подземные толчки ощущались в Лиссабоне с невероятной силой. «Земля дрожала так, что гигантские якоря выбрасывало со дна реки на берег», – говорится в записках Дэви.
Буйство стихии длилось всего десять минут, но этого времени хватило, чтобы в городе рухнуло более трети зданий. Однако это было лишь началом целой цепи страшных бедствий.
Как только пыль от разрушенных домов начала оседать, на город накатило цунами. Новую опасность первыми заметили те, кто пытался спастись от землетрясения у моря. Внезапно вода отхлынула от берега: море отступило на несколько сот метров, обнажив остовы затонувших кораблей, лодки и горы мусора, скопившегося за многие века у побережья. Практически мгновенно вода вернулась обратно – волны высотой до 15 метров накрыли Лиссабон.
Цунами разрушило то, что пощадило землетрясение. Вода вносила в город корабли и лодки, многие из них были полны людей, пытавшихся спастись от стихии в море. Некоторые корабли в щепки разбивались о здания, другие навсегда пропадали в водоворотах.
«Я увидел, как гигантская волна, похожая на гору, обрушилась на новую набережную, построенную из белого мрамора. Она вся была заполнена людьми, которые надеялись найти здесь спасение от стихии. Вода накрыла их, и они исчезли навсегда», – пишет Дэви.
Когда стихия отступила, город представлял собой жуткое зрелище. Он был разрушен практически до основания. Некогда величественные здания лежали в руинах, улицы были залиты водой и усеяны человеческими телами. Вслед за землетрясением и цунами в Лиссабоне вспыхнули страшные пожары.
Мудрый премьер
В XVIII веке самой распространенной причиной пожаров были поджоги. Землетрясение разрушило городские тюрьмы, и на свободе оказались тысячи заключенных. Многие из них тут же занялись мародерством, при этом разграбленные дома они тут же поджигали. Большинство пожаров, однако, были вызваны не злым умыслом, а трусостью и невежеством горожан: костры, разведенные на улицах, перерастали в пожары, которые некому было тушить. Следующие пять дней Лиссабон выгорал. Одним из самых трагических эпизодов стала гибель в огне здания больницы Всех святых. Брошенные врачами все больные сгорели заживо.
Городу, правда, удалось избежать самого страшного – эпидемии. Жителей Лиссабона спас первый советник короля Себастьян де Мелло (известный как маркиз де Помбаль). Узнав о трагедии, он не растерялся, а велел срочно начать хоронить погибших. «Сейчас нам надо сделать только две вещи: похоронить мертвых и накормить живых», – сказал де Мелло одному из подчиненных через несколько часов после трагедии. Тела были собраны со всего города, погружены на баржи и затоплены в открытом море. Действия этого великого политика спасли город от новых жертв. Португальцы до сих пор считают, что если бы не де Мелло, Лиссабон никогда бы не возродился.
Землетрясение, цунами и огонь почти полностью уничтожили столицу Португалии. В городе было разрушено более 85% зданий, из 250 000 жителей от стихии погибло более 90 000 человек. По странному стечению обстоятельств одним из немногих зданий, которое не пострадало от рук мародеров, оказался монетный двор. Вся стража в ужасе разбежалась, когда город накрыло цунами, и охранять королевское добро остался лишь 17-летний юноша. «Он был уверен, что земля вот-вот разверзнется и поглотит его, но считал ниже своего достоинства оставить пост. Благодаря храбрости этого молодого человека монетный двор не пострадал от мародеров, а ведь в нем тогда было больше двух миллионов золотых», – пишет Дэви. Тем не менее землетрясение нанесло португальской казне колоссальный ущерб. Общая сумма потерь превысила 85 миллионов золотых эскудо.
Конец идиллии
Землетрясение 1755 года оставило после себя не только жертвы и разрушения – этот катаклизм серьезно изменил сознание тогдашних европейцев.
«Эта трагедия принесла не только физические разрушения. Она покончила с любимой мечтой эпохи Просвещения. Неся гибель как праведникам, так и грешникам, потрясла веру философов в существование упорядоченного и предсказуемого мира, доброго и справедливого Бога», – пишет британский историк Норман Дэвис.
Описанные события в Лиссабоне произошли в то время, когда новости распространялись довольно быстро. Если, например, о гибели Помпеи мир узнал со значительным опозданием, то о том, что «Лиссабон поглотила земля», Европа заговорила практически сразу после случившегося.
Гибель Лиссабона сделалась темой философских трактатов, исторических хроник и живописных полотен. Глашатаем произошедшей трагедии стал Вольтер, рассказавший о землетрясении сначала в «Поэме о гибели Лиссабона», а затем в книге «Кандид, или Оптимизм».
Для европейцев землетрясение и последующая гибель Лиссабона были гневом Божьим. Общественное мнение того времени гласило: погрязший в разврате и неправедно нажитом богатстве портовый город был сметен Богом с лица земли. Мнение это быстро стало известно и жителям разрушенной столицы. Мгновенно благодарность, которую испытывали лиссабонцы к своим собратьям-европейцам, сменилась жестокой обидой. После трагедии вся Европа посылала помощь пострадавшим, но это, по мнению португальцев, не давало Европе права говорить, что город заслужил свою беду. С этим соглашался и Вольтер: «Злосчастный Лиссабон преступней был ужели, / Чем Лондон и Париж, что в негах закоснели? / Но Лиссабона нет, – и веселимся мы».
Король в палатке
Примечательно, что, пожалуй, единственным человеком, который так и не узнал об истинном масштабе лиссабонской трагедии, был король Португалии Иосиф-Эммануил I. Накануне землетрясения одна из принцесс пожаловалась отцу на невыносимую духоту в городе, и вся королевская семья отправилась на отдых в Белен. Когда при дворе стало известно о трагедии, никто не осмелился рассказать монарху о ее истинных масштабах. Государя известили, что подземные толчки разрушили несколько домов и несколько церквей. Иосиф-Эммануил отказался возвращаться в Лиссабон и до самой смерти жил в пригороде, причем из страха ночевал в палатке.
Пока король пребывал в неведении, остальная Европа с ужасом читала о страшном бедствии, постигшем португальскую столицу.
В XVIII веке Португалия по праву считалась одной из самых религиозных стран: из 3 миллионов населения 200 тысяч были священнослужителями. Влияние церкви весьма раздражало аристократию. Трагедия 1755 года и стала поводом для окончательного выяснения отношений.
Страна ощущала остаточные толчки страшного землетрясения еще много месяцев. Стремясь укрепить свой авторитет, священники старательно запугивали народ, предрекая новые удары гнева Божьего, если люди не покаются.
«После стихийного бедствия, которое разрушило три четверти Лиссабона, мудрецы страны не нашли способа более верного для спасения от окончательной гибели, чем устройство для народа прекрасного зрелища аутодафе. Университет в Коимбре постановил, что сожжение нескольких человек на малом огне, но с большой церемонией, есть, несомненно, верное средство остановить содрогание земли», – пишет Вольтер в «Кандиде, или Оптимизме».
Крестный отец сейсмологии
В отчаянии жители Лиссабона попытались сбежать из «обреченного города». Советнику короля пришлось окружить Лиссабон войсками и под страхом смерти никого из города не выпускать. Справившись с паникой, де Мелло решил достойно ответить церкви. Для этого советник обратился к науке.
Португальским ученым было велено проштудировать все свидетельства о прошлых землетрясениях, а также выяснить подробности недавней страшной катастрофы. Для этих целей по всем приходам страны были разосланы специальные вопросники, составленные при личном участии де Мелло. Советник интересовался, сколько времени длилось землетрясение, как оно ощущалось, сколько людей погибло, изменился ли уровень воды в колодцах и как вели себя животные во время катаклизма. Именно благодаря этому вопроснику сегодня можно точно восстановить картину трагедии 1755 года, а де Мелло считается крестным отцом сейсмологии. Один из вопросов – о животных – не давал покоя ученым на протяжении нескольких веков и стал понятен лишь в 1960-х годах, когда японские сейсмологи доказали, что животные чувствуют надвигающееся землетрясение.
Когда на недавно пострадавших островах Тихого океана начались спасательные работы, ученые были потрясены: спасатели не могли найти ни одного трупа животного, хотя волны накрыли богатые живностью места. Животные ушли из опасных районов раньше, чем туда пришло цунами. Первый в истории подобный случай был официально зарегистрирован в Лиссабоне в 1755 году. За день до землетрясения из города побежали домашние животные.
Усилия де Мелло увенчались успехом: население постепенно успокоилось, а восстановление города пошло быстрее. Но советник короля не забыл о том, как церковники мешали ему восстанавливать страну. За распространение паники и ложных слухов о грядущей каре Божьей из Португалии был изгнан могущественный орден иезуитов.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
