Великая банковская распродажа
Вопрос «Кто что продает и за сколько?» стал с некоторых пор самым волнительным для российского банковского сообщества. Реформа «по Мамуту» отошла на второй план, не говоря уже о нормах резервирования, учетных ставках и прочих глупостях.
На каждой мало-мальски представительной банкирской тусовке только и слышишь громкие фамилии, названия и цифры: «Мельниченко хочет получить за МДМ $1 млрд, Фридман за «Альфу» – $3 млрд». Среди потенциальных объектов продажи называются также потанинский Росбанк и питерский ПСБ.
Наши прибыли убыли
Такое ощущение, что олигархами овладела страсть к рождественским распродажам. Подобного ажиотажа не наблюдалось даже осенью 1998 года, когда банки с армиями «кинутых» вкладчиков и западных контрагентов действительно стали для своих хозяев тяжелым бременем.
Но, видимо, в том-то и дело, что наши «владельцы заводов и пароходов» стали умнее и не желают ждать, пока их банковские активы снова превратятся в труху. Ведь, несмотря на увещевания президента (мол, не надо делать трагедии из падения цен на нефть) снижение мирового спроса на главный российский товар чревато серьезными неприятностями как для национальных финансов, так и для корпоративных. И тот же август 1998 года наглядно показал, что первыми в случае кризиса страдают банки.
Понятно, что сейчас активы крупнейших российских финансовых институтов не столь привязаны к госбумагам. Но тем труднее им зарабатывать деньги.
Раньше, пока цены на нефть, металл и т.п. росли, хотя бы решалась проблема поиска сравнительно недорогих пассивов. Можно было наращивать собственный капитал, расширять филиальную сеть для более интенсивного обслуживания частных вкладчиков.
Но экспансия сыграла с олигархами злую шутку. Затраты увеличились (тот же МДМ потратил на банковские приобретения на Северо-Западе около $30 млн, не говоря о затяжном конфликте вокруг Конверсбанка), а отдача пока довольно низкая. Standard & Poor’s, присвоив на днях МДМ долгосрочный рейтинг CCC, отметило «концентрацию рисков, связанных с отдельными сделками банка, и потенциальные финансовые риски, которые могут быть вызваны быстрым расширением бизнеса банка».
Сами банкиры не отрицают, что средний срок окупаемости розничных проектов не менее пяти лет. Но партнеры-промышленники нуждаются в ресурсах уже сейчас. И кредитовать их приходится либо по очень высоким ставкам, либо в ущерб прибыльности. Отнюдь не случайно Роман Абрамович и Олег Дерипаска, ранее работавшие с МДМ, так заинтересовались Автобанком. Как-никак 8-ое место на рынке частных вкладов.
У Альфа-банка, правда, тоже неплохие позиции на розничном рынке. По оборотам по «пластику» он даже опережает Сбербанк. Но если банкир Мельниченко, как следует из демарша владельцев «Русала», склонен жертвовать партнерскими связями ради сохранения какой-никакой прибыльности, то банкир Фридман, судя по всему, напротив, не желает оставлять свой банк без таких клиентов, как СУАЛ или ТНК. По крайней мере разветвленная филиальная сеть приносит «Альфе» не только частных вкладчиков, но и убытки. По результатам, опубликованным 1 октября этого года, 9 из 27 «альфовских» филиалов оказались убыточными. Причем суммарный объем убытков (105,6 млн руб.) оказался сопоставим с прибылью, принесенной головным офисом (107 млн руб.).
С аналогичными проблемами, видимо, столкнулся и Владимир Потанин, чей Росбанк едва ли в состоянии удовлетворить аппетиты «Норильского никеля». Делегирование на комбинат экс-главы и основного собственника Росбанка Михаила Прохорова не может не выглядеть и как разрешение конфликта интересов. К тому же осенью Потанин продал акции БалтОНЭКСИМа. (А ведь чего стоил в свое время предшественнику Росбанка ОНЭКСИМу выход и укрепление позиций в Северо-Западном регионе!) Зато сейчас структуры БалтОНЭКСИМа стали еще одним инструментом воздействия на непонятливого президента Якутии Михаила Николаева.
Правда, в «Интерросе» утверждают, что холдинг не сворачивает, а сокращает свою банковскую составляющую. Сокращение коснулось прежде всего дочерних структур, с которыми больше возни (на каждую «дочку» – свой аудитор, своя отчетность перед контролирующими органами и так далее), и как следствие больше издержек.
Видимо, с этим сейчас столкнулся и МДМ. Ведь при расширении региональной сети он использовал стратегию, впервые в России опробованную именно ОНЭКСИМом.
Заметим, что в середине 90-х наступление потанинского банка в регионы велось именно через создание сети дочерних банков путем покупки уже существующих финансовых институтов. Не надо получать банковскую лицензию, обивать пороги местных властных кабинетов. На улице Маши Порываевой в то время объясняли свою стратегию так: таких «дочек» никто не воспринимает как «чужаков». Приплюсуем сюда рамочное соглашение о сотрудничестве с местной администрацией. Вот вам и ключ к региону!
И вот теперь от «ключей» приходится отказываться. Правда, это не распространяется на единственную «иностранную» «дочку» – женевский UNEXIM Suisse S.A., буквально на днях перерегистрированный в Rosbank Suisse. «Если от этого актива «Интеррос» и решит избавиться, то разве что после продажи «Норникеля», – не без ехидства заметил один осведомленный в данном вопросе эксперт.
Тем более что за годы «золотой эры» российского банковского бизнеса, пришедшейся на середину все тех же 90-х, в крупных финансово-промышленных холдингах сложилось мощное банковское лобби (что это именно лобби, банкиры поняли лишь теперь, когда вопрос реально встал об их сокращении). Эти люди в большинстве своем – старожилы общего корпоративного дела. И у них на вооружении достаточно инструментов для того, чтобы «надавить» на топ-менеджеров и доказать, что совсем уходить из банковского сектора (вариант: чересчур стремительно его сокращать) преждевременно, ошибочно, недальновидно и т.п. Подобное, кстати, верно в отношении не только Росбанка, но и той же «Альфы».
Нет, весь я не уйду
Едва ли олигархи собираются полностью продавать свои банки. Какой-никакой расчетный банк все же нужен. Хотя поговаривают, что Михаил Ходорковский*, например, еще при живом МЕНАТЕПе высказывался в том духе, что «мне, дескать, банк без надобности, мои счета даже Сбербанк с удовольствием возьмет». (То-то сейчас «юкосовский» ДИБ занимается в основном инвестиционным банкингом, показывая при этом ошеломляющую для отечественного финансового рынка балансовую прибыль – 1,9 млрд руб.) Но интересы Ходорковского или, например, Кахи Бендукидзе (который – также по слухам – мечтает продать Промторгбанк) хотя бы сосредоточены в одной, максимум в двух отраслях. «Диверсификаторам» же без собственного банка не обойтись. Как философски заметил председатель совета ГУТА-банка Артем Кузнецов, управление банком позволяет достигать синергетического эффекта и «получать колоссальную информацию обо всем рынке».
Грех отказываться от такого инструмента, пусть и не слишком доходного. Поэтому нынешние продавцы, скорее всего, ограничатся продажей сравнительно небольших пакетов.
Именно по такому пути и пойдет Владимир Коган. Он пока не обладает сколько-нибудь значимыми промышленными активами, по крайней мере, сопоставимыми по доходности с банковскими. Более того, для приобретения этих активов (а такие планы владелец ПСБ, судя по всему, и вынашивает) ему необходим мощный банк. История других упомянутых нами «продавцов» – наглядное тому подтверждение.
Правда, у ПСБ есть крупный промышленный партнер и, кстати, акционер – «Северсталь». Но едва ли Алексей Мордашев нуждается в Когане исключительно как в прикрытии и защите своих финансовых потоков от агрессивных конкурентов. Трудно предположить, что глава череповецкого меткомбината не ожидает от ПСБ финансовой отдачи, как в виде кредитов (естественно, в рамках квоты, установленной соответствующей нормативам ЦБ), так и в виде дивидендов.
Стало быть, альянс с «Северсталью» не может не обернуться для Владимира Когана теми же проблемами, с которыми сталкиваются другие его коллеги по РСПП. Не рассчитывать же исключительно на средства, привлекаемые благодаря использованию административного ресурса. В нынешних условиях такие пассивы нельзя назвать абсолютно дешевыми. Слишком уж много «транзакционных» издержек возникает. Да и конкуренты довольно эффективно компенсируют отсутствие столь полезного ныне питерского бэкграунда накопленными за «допутинский» период лоббистскими возможностями.
Показательно, что обслуживание программы «Электронная Россия» на Северо-Западе дружественное Когану Минсвязи поручило не только ПСБ, но также МЕНАТЕПу СПб и МДМ-банку. Шаг со стороны Леонида Реймана весьма нестандартный, если не предполагать, конечно, что Мельниченко удалось подружиться с «питерскими».
Явно не стремится уступать дорогу Владимиру Когану и глава Международного промышленного банка Сергей Пугачев. Это, кстати, единственный из олигархов, не замеченный в желании продать свой банк.
Но уж кто-кто, а МПБ на фоне недавнего рейтинга Standard & Poor’s (см. «Ко» № 42 от 12 ноября 2001), 300 млн руб. прибыли и почти полной финансовой непрозрачности вряд ли кого-то привлечет. Зато Пугачев, судя по всему, удовлетворен деятельностью «Межпрома», которая позволит его владельцу, не прибегая к особым финансовым усилиям, получить реальный контроль над таким гигантом, как «АЛРОСА».
Неликвидный реформатор
Если бы не политические баталии в Якутии и неблагоприятная конъюнктура алмазного рынка, «АЛРОСА» вполне могла бы воспользоваться нынешней банковской распродажей. Тем более что компания раньше пыталась обзавестись своим банком. Якутские алмазодобытчики участвуют в капитале Собинбанка, МБРР, присматривались к «Еврофинансу».
Сходная ситуация и у РАО «ЕЭС России». Анатолий Чубайс одно время тоже имел виды на «Еврофинанс». Но с учетом того, что к 2004 году РАО, по замыслу Чубайса, перестанет существовать, покупку банка сейчас сложно будет отнести к разряду стратегических инвестиций. А как спекулятивные, подобные вложения вряд ли окупятся.
«Газпром» явно не прочь возобновить практику банковских покупок. Правда, на сей раз подобные сделки будут проходить исключительно через Газпромбанк. Как загадочно утверждают в Газпромбанке, он рассматривает около 20 заявок, в том числе и «весьма приличные».
Другое дело, что в нынешних условиях продавать что-либо «Газпрому» – все равно, что вести бизнес с комитетом по финансовому мониторингу. Не то чтобы невозможно, но опасно и накладно.
Поэтому если кто и согласится продавать банк газовому концерну, так это разве что Владимир Коган. Другие же продавцы, видимо, поглядывают на Запад.
В банковских кругах даже бытует мнение, что одной из причин ухода Александра Мамута из МДМ стала обида Raiffeisen Zentralbank, на который Андрей Мельниченко возлагал большие надежды. Некоторые мамутовские идеи, судя по всему, были восприняты амбициозными австрийцами как протекционизм. И владельцам МДМ пришлось дистанцироваться от неудобного реформатора.
В этой связи показательна информация о планирующемся переходе Мамута в Росбанк. Наверное, Владимир Потанин действительно не слишком радикально настроен в отношении своих банков. А возможно, рассматривает в качестве потенциальных партнеров компании, принадлежащие дружественному Мамуту Роману Абрамовичу.
Кстати, один из опрошенных «Ко» экспертов, отвечая на вопрос по поводу недавних кадровых перестановок в Автобанке, заметил: «А с чего это вы взяли, что Рыскин от Потанина уволился?». На наше робкое возражение, что тот вроде теперь в Автобанке трудится, а у Росбанка и «Авто» акционеры разные, наш собеседник с улыбкой покачал головой: «Верно, все верно. Но ведь и «Инком», где ситуацию Рыскин с Финским разруливали, а «Интеррос» – никаким боком».
Все флаги в гости
Что же касается иностранцев, то сколь бы амбициозными они ни были, возможность купить крупный российский банк прельщает далеко не всех. Как отмечает заместитель председателя правления Райффайзенбанка Австрия Евгений Туткевич, при покупке российского банка часто возникает проблема «скрытых обязательств». Иными словами, банк был неплатежеспособен по каким-то требованиям, а при появлении нового акционера эти требования предъявляются. Надо сказать, что для российских финансовых институтов, некоторые из которых до сих пор не погасили, например, форвардную задолженность, образовавшуюся после кризиса 1998-го, эта проблема действительно весьма актуальна.
Довольствоваться же миноритарной долей западные финансовые институты, чьи «дочки» уже достаточно активны в России, не считают целесообразным. Подобная схема сотрудничества, возможно, устроила бы тех «иностранцев», которые только собираются развивать бизнес в России. Купил же Raiffeisen 10% акций казахстанского «ТуранАлем», стремясь обосноваться в Центральной Азии.
Британский HSBC, французский Natexis и итальянский Intesa явно не желают отдавать российский рынок конкурентам, вроде Raiffeisen, Deutsche Bank, ABN-Amro или HypoVereinsbank (фактически контролирует Международный московский банк). Между тем, по мнению экспертов, даже получение разрешения ЦБ на открытие кассового узла – большая проблема для иностранной «дочки».
Поэтому участие (пусть и миноритарное) в уставном капитале крупной российской кредитной организации существенно облегчит задачу по быстрому вхождению на местный рынок. В связи с этим стоит напомнить, что, скажем, в совете директоров МДМ-банка заседает Ричард Спайкерман, бывший топ-менеджер поглощенного HSBC Republic National Bank.
Natexis же, участвуя в различных синдикациях, стал одним из основных кредиторов «Русала», «Сибнефти», ЮКОСа, «Транснефти», ТНК и т.п. А приобретение доли в расчетном банке заемщика – далеко не самый плохой способ получить дополнительный контроль за прохождением выделенных средств.
Впрочем, в HSBC «Ко» сказали, что у банка нет особых планов в отношении российских финансовых институтов. Хотя и не стали отрицать, что банк рассматривает возможность приобретения ряда кредитных организаций «в странах Третьего Мира».
Если российским банкирам удастся «уломать» кого-нибудь из иностранцев, то никаких миллиардных сделок, естественно, не будет. Продавцам придется довольствоваться в лучшем случае $100 млн – $150 млн, а покупателям – не более 30%.
Зато банк «А» («М», «Р» или «П») станет немного французским (британским, итальянским). Иностранные акционеры усовершенствуют менеджмент, модернизируют технологии и улучшат репутацию российских совладельцев. А случись кризис или еще что-то в этом роде, перед клиентами не придется отдуваться в одиночку.
* Признан в России иностранным агентом.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
В преддверии рождественского пика сезона российские и зарубежные авиакомпании меняют свою ценовую политику. Одни играют на повышение, рассчитывая на резкий рост доходов, другие снижают цены, надеясь привлечь большее количество пассажиров.