Андрей Казьмин: «Сбербанк – это праздник, который всегда с тобой»
Андрей Казьмин пожалуй больше других нынешних финансистов соответствует классическому имиджу банкира. Спокойный, уверенный в себе – едва ли кто сможет вспомнить с его стороны какое-либо бурное проявление эмоций на публике. Дипломатичный и жесткий – все попытки организовать вокруг Сбербанка какой-нибудь скандал закончивались бесславно. Наконец, эффективный менеджер – именно под руководством Казьмина Сбербанк превратился из постсоветской монополии в высокорентабельный финансовый институт международного уровня. В прошлом году Сбербанк заработал больше миллиарда долларов.
«Ко»: Вы Сбербанком управляете уже более 7 лет. Когда Вы шли на этот пост, наверняка у Вас были какие-то представления о том, что собой представляет Сбербанк, что надо и не надо делать?
Андрей Казьмин: Когда шел сюда, казалось, что я неплохо знаю эту организацию, но такое представление было оправдано максимум процентов на 10. Приходили мы сюда, что называется, по партийному набору, и как нам говорили - на короткий срок, а оказалось иначе. Благодаря масштабам задач и сложности вопросов, которыми Сбербанк занимается, потребовалось около года, чтобы серьезно понять основные особенности. Хотя по большому счету, это процесс бесконечный. Так что скучать здесь не приходится, затишья не бывает никогда. Сбербанк - это как праздник, который всегда с тобой!
«Ко»: Принято считать, что 7 лет – некий жизненный цикл, когда человек хочет что-то кардинально поменять. У Вас нет усталости или привыкания?
А.К: Привыкания нет, а усталость, не моральная, а физическая, конечно, бывает.
«Ко»: По поводу партийного набора. Как повысилась устойчивость Сбербанка политической конъюнктуре? Ведь крупная корпорация не может абстрагироваться от политических течений?
А.К: Да, наверно, так. Политический процесс действительно очень сложен. Мы волей-неволей часть экономической политики. Показать, насколько полезна система Сберегательного банка и насколько серьезное значение имеет ее устойчивое функционирование для экономики, благополучия страны, было одной из наших главных задач в эти 7 лет. Мне кажется, что на этом пути мы чего-то добились. Я не говорю, что Сбербанк гарантирован от политических рисков, такого не бывает. Сама страна не гарантирована от политических рисков. Но теперь есть понимание, что Сбербанк - это не просто набор точек обслуживания населения, не просто сберкасса.
«Ко»: Комментируя ситуацию вокруг проекта Закона о гарантировании вкладов, Вы сказали, что провели опрос среди вкладчиков, который показал, что в случае принятия схемы единого страхового счета многие вкладчики могут даже, почувствовав ухудшение своей ситуации, закрыть счета в Сбербанке. Неужели вкладчики Сбербанка, в большинстве достаточно инерционные, так остро могут прореагировать?
А.К: Основная часть наших клиентов - действительно люди пожилые, пенсионеры и, кстати, их инерционное поведение основано на житейской мудрости. Но за последние годы среди наших вкладчиков появились новые состоятельные клиенты, которые очень серьезно считают свою экономическую выгоду. В случае принятия рассматриваемого сейчас проекта Закона о гарантировании вкладов нынешняя ситуация, когда 70 % вкладчиков имеют 100-процентную гарантию, изменится так, что 100 % вкладчиков будут иметь трехпроцентную гарантию. С учетом прихода иностранных банков, я думаю, что как раз наиболее активная часть населения и наиболее интересные для банка вкладчики сделают выбор в пользу иностранцев. Это не только нас касается, это касается всех российских банков.
«Ко»: Насколько я знаю, иностранные банкиры не испытывают эйфории по поводу легких заработков на частных вкладах.
А.К: Я всегда говорил, что деньги населения - самые дорогие деньги. Очень долго внедрялся миф о том, что в Сбербанке жируют на дешевых деньгах населения. Между тем, это самые дорогие деньги, и отрабатывать их на коротких сроках очень сложно.
«Ко»: Все же в обозримой перспективе вряд ли Сбербанк потеряет не то что доминирующее положение, а уступит хотя бы заметную часть этого рынка?
А.К: Намерений отдавать свою долю рынка у нас, безусловно, нет, несмотря на ее снижение. Более того, на определенные потери мы пошли сознательно - жертвовали количеством ради качества. Мы вполне осмысленно ухудшали условия привлечения на короткие сроки. За последние три года доля долгосрочных вкладов у нас возросла и составила 44 %.
«Ко»: Как Вы оцениваете решение Правительства о назначении Внешэкономбанка агентом по управлению пенсионными деньгами? Ведь у Сбербанка исторически большой опыт работы с этой категорией населения?
А.К: Желание и готовность работать с пенсионными накоплениями у нас были и остаются. Мы прекрасно знаем этот контингент. Можно задавать много вопросов по поводу принятия такого решения. Назвать работу с пенсионными счетами профильным бизнесом Внешэкономбанка трудно, какого-то открытого обсуждения на эту тему с ведущими игроками не было. Мы намеренно демонстрировали нейтралитет, признавая право выбора за Правительством. К тому же, мы не хотели лишний раз давать поводов для обвинений в том, что мы «тянем одеяло» на себя
«Ко»: То есть Ваша позиция выжидательная?
А.К: Она не совсем выжидательная, внутренняя работа идет. У нас разработаны технологии работы с пенсионными деньгами. Так что если понадобится завтра это сделать – мы готовы.
«Ко»: А потребительское кредитование? Создается впечатление, что Сбербанк, возможно, сознательно занимает сдержанную позицию, не пускаясь в какие-то привлекательные для населения проекты. Или просто руки не доходят?
А.К: Хорошо, что задали этот вопрос. Нам нужно больше рассказывать о том, как динамично этот процесс развивается. За прошлый год объем кредитования Сбербанком населения возрос почти в 2 раза, общая сумма выданных потребительских кредитов превысила 2 млрд. долларов. На наши кредиты приходится более 46 % всех ссуд частным клиентам, поэтому неправильно говорить, что мы сидим сложа руки.
«Ко»: Я имею в виду активность не по объему, а по формам привлечения клиентов.
А.К: На такие схемы, которые предусматривают минимум информации о клиенте, максимум процентной ставки, в которые заранее закладывается риск невозвратных ссуд, мы, безусловно, пойти не можем, у нас совершенно другая идеология. Но над расширением доступности кредитных продуктов мы сейчас активно работаем. Не говоря уже об ипотечном кредитовании. Благодаря подвижкам в законодательстве мы прогнозируем здесь настоящий бум уже в нынешнем году. Если еще удастся решить вопрос о приоритете прав кредитора, процесс пойдет очень быстро. Плюс к этому уже реализуемая Сбербанком возможность брать в залог права на владение недвижимым имуществом, в том числе строящимся, что серьезно упрощает документальное оформление, объективно способствует снижению стоимости кредитов. Мы уже по итогам первого квартала этого года видим, что ипотека становится одним из самых динамичных рынков.
«Ко»: Вы рассчитываете на столь же серьезную долю, как и на рынке частных вкладов?
А.К: Здесь работы достаточно всем желающим. Задача максимум, чтобы каждый вкладчик Сбербанка был одновременно и заемщиком.
«Ко»: Еще по поводу кредитов. Вас часто критикуют за несбалансированную кредитную политику.
А.К: Откуда такая критика берется, в общем, понятно. Это из того же набора «идей», что Сбербанк раз был когда-то сберкассой, то пусть ею и остается, что нас надо лишить права заниматься активными операциями, чтобы Сбербанк только деньги привлекал и отдавал в долг другим банкам. Такие разговоры – результат недовольства тем, что в конкурентной борьбе с коммерческими банками мы выигрываем.
Что же касается кредитных рисков - совершенно конкретную цифру могу назвать. Более половины, 52 % предоставленных кредитов, приходится на клиентов с объемом заимствования менее 1 млн. рублей, т.е. это кредиты малым и средним предприятиям, при том, что кредитный портфель у нас около 600 млрд. рублей. Поэтому с концентрацией рисков все в порядке. По поводу кредитов крупным корпорациям – покажите мне банк, который откажется от кредитования выгодных заемщиков. Поэтому мы абсолютно уверены, что у нас кредитный портфель - сбалансированный, такого же мнения придерживаются и наши аудиторы, и объективные аналитики.
«Ко»: Как мелкие заемщики выполняют свои обязательства?
А.К: По малым предприятиям доля просрочки меньше, чем по банку в целом. В среднем по году доля просроченных кредитов у нас - 1,8 %, что, кстати, очень хорошо по международным стандартам, а по малым предприятиям - меньше 1 %.
«Ко»: Малый бизнес более ответственный?
А.К: Конечно. Ведь люди, беря кредит, дают определенные личные гарантии. С этого начинается их деятельность как предпринимателей. Если первый раз что-то не получится, дальше будет очень сложно.
«Ко»: Сейчас много споров вокруг уровня инфляции. Одни считают, что она сейчас выполняет стимулирующую функцию для развития экономики, другие уверены, что это абсолютное зло. Нужно ли сейчас стремиться к снижению инфляции до однозначных значений?
А.К: Я считаю, что на данном этапе – нет. Эту задачу успешно решали страны с развитой экономикой, налаженной рыночной инфраструктурой, и что особенно важно - с высокой налоговой дисциплиной и безупречной работой налоговых и таможенных органов. Поскольку в России имеет место хронический недобор налогов, соответственно возникает вопрос об источнике финансирования бюджета. Поэтому, к сожалению, в такой ситуации инфляция компенсирует недобор налогов. Если сейчас этот инфляционный компонент придушить совсем, то немедленно возникнут большие бюджетные проблемы. Поэтому, мне кажется, что для того, чтобы решать задачу резкого снижения инфляции, должен пройти определенный переходный период, в течение которого полноценно заработают налоговое законодательство и налоговая служба.
К тому же сейчас существует и еще одна объективная причина инфляции – приток валюты. Центральный банк продолжает покупать доллары и эмитирует рубли - это автоматически генерирует инфляцию. А если не покупать эту валюту – возникает другой риск - курсового провала.
«Ко»: Вы довольны результатами деятельности Сбербанка России в 2002 году?
А.К: Наша чистая прибыль - 31, 2 млрд рублей. Это абсолютный рекорд за все время работы Сбербанка. В течение последних 3-х лет Сбербанк входит в десятку самых прибыльных компаний России. Агентство S&P поставило Сбербанк на первое место среди банков Центральной и Восточной Европы. Мы очень довольны тем, что выработка на одного работника возросла с 90 тыс. рублей до 152 тыс. Рентабельность капитала и рентабельность рабочих активов - 29, 5 и 4 % % соответственно. Это выше, чем показывают ведущие банки мира.
«Ко»: Вы удовлетворены тем, как развивается рынок акций банка?
А.К: Те, кто наши акции купил, – в накладе не остались. Несмотря на публичные обвинения в нелюбви к акционерам - мы на эту тему много чего выслушали, даже ходили в суды, и все процессы выиграли.
«Ко»: Судя по спокойному тону, вы уже к скандалам, которые устраивают миноритарии, привыкли и рассматриваете их как необходимую часть корпоративной жизни.
А.К: Что значит спокойно? Мы доказываем своей работой, что нет оснований для упреков, которые мы слышим. Законодательные права акционеров никто не нарушает, и, конечно, у акционера есть права сказать свое мнение. Но есть и обязанность нести ответственность за публичные ложные заявления, способные нанести ущерб деловой репутации компании, акционерами которой они являются.
«Ко»: Вам не кажется избыточным участие государства в банковском секторе?
А.К: Я много раз говорил, что форма собственности на самом деле не определяющий критерий. Принято считать, что государственная форма априори менее эффективна. На самом деле есть много примеров другого рода. Если взять удельный вес государственных банков, то окажется, что многие страны нас по этому показателю опережают - Германия, Португалия, Китай, Индия, Бразилия. И там никто не спешит с приватизацией. Этот процесс должен быть экономически выгодным. Кто доказал, что частная форма в банковском секторе гарантирует вкладчикам и клиентам надежные услуги? Есть страны, которые пошли по пути форсированной приватизации банковского сектора. Например, Чехия и Польша. Но сказать, что банковская система и экономика от этого выиграли, не берется никто даже в этих странах.
«Ко»: А как вы сами представляете оптимальную ситуацию развития структуры собственности Сбербанка? Возможна все-таки если не приватизация в российском понимании, то уменьшение доли Центрального банка?
А.К: Я такой вариант не исключаю, но я не являюсь распорядителем государственной собственности. На мой взгляд, те риски, которые возникают в связи с изменением структуры собственности, слишком высоки. Я считаю, что в ближайшие 10 лет идея приватизации Сбербанка неактуальна. Более того – вредна. С точки зрения интересов банка, его клиентов и вкладчиков этого делать нельзя. Если, конечно, не решать при этом какие-то другие «конкретные» задачи. Желающих ведь всегда было много.
«Ко»: Вы были сейчас в Мадриде на Всемирном конгрессе сберегательных банков. Чем важно для Сбербанка России участие в этой организации?
А.К: Это - некоммерческая организация, существующая с 1924 года. В нее входят более 100 сберегательных банков из 90 стран. Помимо традиционной возможности пообщаться с коллегами, работающими в самых разных природно-климатических зонах, и лишний раз проверить себя, насколько современны наши технологии и банковские продукты, в этом году центральной темой Конгресса был учет региональных особенностей в процессе глобализации. Главная идея принятой по итогам обсуждения Мадридской декларации состоит в том, что процессы глобализации должны развиваться под контролем и помогать бороться с одной из крупнейших проблем современности – бедностью. Иначе существует опасность вместо глобального устойчивого развития получить глобальный кризис.
Ведь в большинстве стран сберегательные банки, которые сегодня являются весьма серьезной силой в мировой экономике - суммарные активы участников конгресса - 6,5 трлн евро, как правило, создавались для борьбы с бедностью, для организации массовой системы сбережений.
«Ко»: Как вообще Сбербанк России себя чувствует на фоне коллег из более развитых стран?
А.К: Нам, в общем, ни за что краснеть не приходится, мы учимся тому, чему можно учиться, но мы можем с гордостью сообщить и о тех продуктах, которых у них нет. У них - я имею виду развитые страны.
«Ко»: Вы возглавляете Сбербанк уже при трех разных председателях Банка России, который является вашим главным акционером. Не буду спрашивать, у кого какие недостатки, спрошу про достоинства.
А.К: У каждого председателя Центрального банка свой стиль, свое понимание приоритетов. С Сергеем Константиновичем Дубининым я работал еще в Министерстве финансов. Его предложение возглавить Сбербанк сыграло очень важную роль в моей жизни. Я, кстати, не сразу решился на то, что бы согласиться. Были очень непростые годы работы - это, прежде всего, конечно 1998 год. Мне кажется, что в той части, где работа была возложена на нас, мы никого не подвели. Контроль над нами был жесткий весь этот период
Не могу сказать, что административный контроль ослаб при Викторе Владимировиче Геращенко. Тот период был не менее сложным. В личном плане меня никогда не отождествляли с его командой, поэтому то, что он посчитал возможным поддержать мою кандидатуру на новый срок, было для меня тоже чрезвычайно важно.
С Сергеем Михайловичем Игнатьевым мы тоже знакомы еще с Министерства финансов. Он бывает жестким человеком, очень требовательным, дотошным, его интересуют детали. То, что, например, мы три раза перерабатывали текст годового отчета после тех пожеланий, которые он высказывал, свидетельствует о его профессиональном отношении. А объединяет трех председателей при всех личных различиях, неравнодушное отношение к банковской системе. Поэтому проблемы Сбербанка для них для всех никогда не были и не являются чужими.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
