Глава Vodafone AirTouch - гений ведения переговоров
В Британии он стал почти национальным героем, что редко случается с бизнесменами. В Германии его чуть было не объявили "врагом нации". Крис Джент, глава сотовой компании Vodafone AirTouch, обладает феноменальной способностью договариваться с конкурентами, расширяя свою империю. Когда договориться не удается - он объявляет конкурентам войну. Воевать он умеет не хуже, чем вести мирные переговоры.
Почти комсомольское прошлое
Когда 52-летний Крис Джент оказался в центре внимания мировой общественности, армия журналистов бросилась копаться в его биографии.
Выяснилось на удивление мало. Он родился в Портсмуте и вырос в южной части Лондона, учился в государственной школе. Отец Криса умер, когда он был еще ребенком, так что будущему телеком-магнату пришлось оставить мечты об университете. В 19 лет он стал стажером в National Westminster Bank. Четыре года спустя попал на работу в администрацию Schroder Computer Service.
В телекоммуникационном бизнесе ходит устойчивая легенда, что Крис Джент был среди тех, кто первыми предсказали бурное развитие беспроводных средств связи. Люди, работавшие с Джентом, вспоминают, как он еще в начале 80-х годов заявлял: "будущее - за сотовыми радиоволнами".
За несколько лет до того он, правда, считал делом своей жизни политику. В 1974 году Джент даже стал личным помощником одного из лидеров консервативной партии. А с 1977 по 1979 год руководил организацией партийной молодежи. Но потом вернулся в бизнес, чтобы осуществить свое пророчество - сотовые компании будут стремительно расти, а лучшие из них станут глобальными гигантами. Джент до сих пор близок к консерваторам, хотя и не разделяет их предубеждения против интеграции в европейский рынок. Еще бы - ведь именно благодаря объединению Европы Джент недавно сделался одним из влиятельнейших бизнесменов на континенте.
В 1985 году его пригласили в Racal Milicom - одно из подразделений компании Racal Electronics, которая в то время как раз выиграла лицензию, позволившую ей стать первым провайдером сотовой связи в Великобритании. Вскоре подразделение было переименовано в Vodafone, акционировалось и в 1991 году окончательно отделилось от Racal. Руководство компанией перешло в руки Джента в январе 1997 года, когда пригласивший его на работу Джералд Уэнт ушел в отставку.
За эти два с лишним года капитализация Vodafone выросла с $13 до $150 млрд. Компания стала третьей по стоимости в Великобритании после BP Amoco и British Telecom. К концу 1998 года у компании Криса Джента было 6 млн абонентов.
Год триумфа
Год, прошедший с прошлой весны до нынешней, - время триумфа Криса Джента. Не зря Forbes зимой назвал его "Бизнесменом года".
Прошлой весной деловой мир был взбудоражен известием о том, что Джент заключил сделку на $60 млрд, присоединив к своей Vodafone американскую AirTouch. Ее 8,7 млн абонентов в США и 6,6 млн в Европе сделали новообразованную Vodafone AirTouch самой крупной сотовой компанией в мире.
Слияние с AirTouch Крис Джент провел стремительно. Все началось со звонка по "мобильнику" из Америки в Австралию. Звонил консультант Джента из компании Goldman Sachs - Скотт Мид во время матча между сборными Англии и Австралии по крикету, ради которого глава Vodafone отправился на Зеленый континент. Услышав телефонный звонок, Крис Джент приложил трубку к уху и уже собирался было попросить партнера перезвонить попозже - шел решающий момент матча... Но консультант сообщил о свежей статье в New York Times. В ней говорилось о том, что AirTouch и Bell Atlantic вот-вот заключат соглашение о слиянии.
Джент срочно вернулся в Америку, на три дня засел за бумаги, а на четвертый день глава AirTouch Сэм Джинн получил от Vodafone альтернативное предложение.
Еще через двенадцать дней сделка состоялась. AirTouch предпочла продаться британцам. С тех пор Сэм Джинн - один из ближайших соратников Джента.
Минусом этой сделки казалось то, что отношения Vodafone AirTouch и Bell Atlantic были безнадежно испорчены. Однако уже в сентябре Джент уговорил и эту компанию на стратегический альянс. Сейчас два мобильных оператора контролируют самую обширную сеть мобильной связи на территории Соединенных Штатов.
Мировая война
Однако Джент с его планами глобального лидерства на этом не успокоился. Следующая высота, которую он наметил для покорения, - концерн Mannesmann, краса и гордость немецкого бизнеса. Это многопрофильное предприятие, основанное в 1885 году - ровно на сто лет раньше, чем Vodafone, - в последние десять лет стало одним из ведущих игроков в телекоммуникационной сфере. Руководил концерном Клаус Эссер, с которым Джент был хорошо знаком.
Ирония этой истории в том, что Mannesmann сама спровоцировала захват, когда в октябре приобрела компанию Orange - третьего по величине оператора сотовой связи в Британии. До этого Vodafone и Mannesmann были партнерами на рынках некоторых других стран. Английская компания была шокирована тем, что Mannesmann вторгся на ее территорию, и сочла это объявлением войны.
Решение нанести ответный удар выросло у Криса Джента из осознания того, что если он не купит немецких конкурентов, то рано или поздно столкнется с угрозой захвата со стороны какого-нибудь телекоммуникационного гиганта из США. Ту же участь Джент предрекал и Mannesmann. Таким образом, инициируя слияние, Vodafone AirTouch рассчитывала спасти обе компании от реальной опасности. Жаль, что немцы этого не оценили...
В кругах, близких к Mannesmann, утверждают, что покупка Orange представляла собой рассчитанный риск, поскольку было понятно, как воспримут известие об этом англичане. Однако дальнейшее развитие событий превзошло все самые мрачные прогнозы.
Враждебные поглощения до недавнего времени почти не практиковались в Германии - тем со стороны иностранцев. Руководство Mannesmann считало себя застрахованным от посягательств со стороны компаний-агрессоров.
Однако они недооценили решительность Криса Джента и его команды, которые зря времени не теряли. Уже через пять дней после того, как Mannesmann объявил о сделке с Orange, Джент прибыл в Дюссельдорф с первым - пока еще дружеским - предложением о слиянии. Вся сделка "тянула" примерно на $100 млрд.
Глава Mannesmann Клаус Эссер категорически отверг предложение, оценив акции компании в два раза дороже. Тогда это утверждение расценивалось как бравада, хотя через несколько месяцев стало ясно, что Эссер был не так далек от истины.
Через несколько дней Джент предпринял новый заход. На этот раз сумма предполагаемой сделки составила бы $125 млрд. Совет Mannesmann вновь выступил против.
Весь мир следил за перипетиями небывалого торга. От исхода этой борьбы зависело, в каком направлении станет развиваться европейский рынок - появятся ли на нем панъевропейские игроки или компании континента так и будут делиться по "национальным квартирам"?..
В полемику по поводу инициатив Джента включились первые лица Германии и Великобритании. Канцлер Герхард Шредер, болея за своих, заявил, что "насильственные захваты разрушают культуру компаний, которые становятся их мишенью". Премьер-министр Тони Блэр отвечал: "Мы теперь живем в условиях единого европейского рынка, где одни европейские компании поглощают другие европейские компании".
Получив одобрение главы своего правительства, Крис Джент совершил заход к Mannesmann с другой стороны. Он обратился напрямую к его акционерам с предложением выкупа акций. Дружественная сделка превращалась во враждебную.
Свое предложение Vodafone AirTouch обнародовала в США, где были сосредоточены 25% акций Mannesmann. Джент и его консультанты рассудили, что значительная часть акционеров из Германии встанут на сторону руководства концерна. Чтобы добиться успеха, необходимо было заручиться поддержкой заокеанских держателей акций.
Переговоры с комиссией по ценным бумагам и биржам США оттянули выдвижение формального предложения на месяц, но и эту задержку Крис Джент сумел обратить себе на пользу. Пока юристы вели переговоры по обеим сторонам океана, СЕО Vodafone AirTouch летал из Европы в Америку и обратно, лично встречаясь с крупными инвесторами и убеждая их в том, что создание глобальной компании обещает лучшие перспективы, нежели ставка на региональное развитие, сделанная руководством Mannesmann. Тут-то и пригодились связи, налаженные в процессе слияния Vodafone и AirTouch год назад. Большинство американских инвесторов перешли в лагерь сторонников Джента.
Положение, в котором оказался Mannesmann, было довольно невыгодным. Из-за недавней сделки с Orange в первые важные недели противостояния у него были связаны руки. Британские правила слияний запрещали Эссеру обнародовать планы по развитию компании, которые могли бы стать центром обороны Mannesmann. Немецкий СЕО не мог даже сослаться на цифры, которые доказывали, что, сохранив независимость, его бизнес будет прогрессировать быстрее, нежели в связке с Vodafone AirTouch.
Когда Эссер наконец получил законную возможность высказываться на эту тему, момент был упущен. Vodafone AirTouch уже вовсю обнародовала свои проекты, причем частично они совпадали с планами Mannesmann.
Шах и мат
Время шло, а вопрос о сделке оставался открытым. Обе стороны искали союзников. В игру вдруг вступили французская компания Vivendi и ее глава Жан-Мари Месье.
И Mannesmann, и Vodafone AirTouch имели вложения в дочерние предприятия Vivendi. Mannesmann начал переговоры с французами о слиянии. Но компании не сошлись в цене, и 19 января правление Vivendi проголосовало против сделки.
А вот Джент сумел договориться с французами. Четыре дня спустя Джент и Месье собрали пресс-конференцию, чтобы объявить, как они поделят Mannesmann, если Vodafone AirTouch победит.
Mannesmann оказался загнанным в угол. Наблюдателей поразило, как много Vodafone AirTouch готова отдать, чтобы перетянуть Vivendi на свою сторону. Британцы в числе прочего согласились передать Vivendi 15% акций компании Cegetel, находившейся во владении Mannesmann. Немцы охарактеризовали это обещание как подкуп.
Как бы то ни было, соглашение с Vivendi нарушило хрупкое равновесие. Акции Mannesmann в следующие три дня взлетели на 18% - инвесторы почувствовали, что сделка с Vodafone AirTouch вот-вот будет заключена. Обе стороны согласны с тем, что это стало поворотным моментом битвы. После парижской "бомбы" даже госучреждения Германии начали продавать свои акции.
И вот наконец 3 февраля - после трехмесячного противостояния - Эссер объявил, что наблюдательный совет Mannesmann будет рекомендовать акционерам одобрить слияние. Финальное предложение Джента к тому времени довело общую сумму сделки почти до $180 млрд - на $80 млрд больше, чем предлагалось в ноябре. Крис Джент недотянул всего 5 млрд до мирового рекорда Стива Кейса из AOL, который в январе купил TimeWarner за $165 млрд.
Давая интервью сразу после этого эпохального события, Джент, расслабленный и благодушный, признался, что за все месяцы противостояния он ни разу не усомнился в своей победе и лишь однажды испытал период "легкой неуверенности".
Клаус Эссер останется исполнительным директором новой компании только до лета. Основной его обязанностью будет контроль за процессом отчуждения инженерного и автомобильного подразделений Mannesmann. После этого он станет заместителем председателя правления, хотя многие сомневаются, что он долго продержится на этом посту. В конце февраля появились сообщения, что Эссер "рекрутирован" в новый комитет при германском правительстве, который займется созданием новых правил, регламентирующих враждебные захваты.
Джент победил, но кричать об этом совсем не в его стиле. Напротив, он старается уйти в тень, львиную долю успеха приписывая слаженным усилиям всей команды. Он вообще не желает признавать, что в соглашении с Mannesmann можно вести речь о победителях и проигравших. "Удачная сделка - это когда каждый ее участник чувствует, что что-то выиграл благодаря ей", - убежден Джент.
Правь, Британия!
Серия успешных сделок Vodafone AirTouch взволновала умы британской общественности. Одна из ведущих английских газет после капитуляции Mannesmann с удовлетворением написала, что в стране наконец-то появился свой "чемпион мира". Сам Джент считает, что благодаря его компании у Великобритании появился шанс прорваться на передний край технологической революции, в которой слишком долго тон задавали одни американцы.
Британцы потерпели неудачу в попытках создать что-нибудь значительное в сфере компьютерного бизнеса и Интернета. Зато теперь английская фирма становится ведущим оператором сотовой связи в мире. Как это стало возможно? "С чем сейчас хорошо в Великобритании - так это со сферой обслуживания, - считает Джент. - Мы по-прежнему очень слабы в производственной сфере: в реальном производстве мобильных телефонов доминируют скандинавские страны со своими Nokia и Ericsson. Но в чем мы действительно разбираемся, так это в культуре сервиса".
Именно эту "культуру сервиса" Vodafone AirTouch экспортирует сейчас во многие страны мира, включая Японию, Австралию, Южную Корею, Новую Зеландию, Фиджи, Индию и даже Уганду. Вообще Джент в отличие от многих коллег по бизнесу очень высоко оценивает перспективы развития стран третьего мира. Здесь из-за огромных трудностей, связанных с прокладкой кабелей и обусловленных в том числе географическими условиями, традиционные телефоны так и не стали по-настоящему общедоступным средством связи. Это дает Дженту надежду, что, когда стоимость мобильной связи снизится, она быстро вытеснит в развивающихся странах традиционные телефоны.
Еще одно предсказание Джента - через четыре-пять лет каждый второй житель развитых стран будет пользоваться сотовым телефоном. Большие надежды он связывает с молодым поколением, которое не будет представлять жизнь без удобств, обеспечиваемых мобильной связью. "Чтобы вырвать сотовый телефон из руки моей дочери, требуется почти что хирургическое вмешательство..." - как-то пожаловался Джент.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
