Хорошо просчитанная истерика
Борьба с неурожаем - еще более выгодная вещь, чем борьба с урожаем. Именно эта истина отчетливо проявилась в «кампании плача», которую вот уже третий месяц ведут лидеры отечественного рынка зерна.
Урожай зерновых в России, по данным Госкомстата, был худшим за последние 40 лет. В связи с ожидаемыми поставками гуманитарной помощи предполагается запрещение экспорта. Предполагается повышение цен на хлеб. И тем не менее при более пристальном рассмотрении видно, что на первой из двух неизбежных разновидностей отечественных сельскохозяйственных бедствий - недороде и урожае - сумели или сумеют заработать многие развитые компании, вовлеченные в структуру зернового рынка. Пострадали в основном непрофессионалы. А зримым эффектом сложной комбинации гуманитарной помощи и крестьянской смекалки станет, по всей видимости, стабилизация цен на зерно почти на уровне европейских.
Легенда о грядущих бедствиях
О том, что России грозит зерновой голод, начали поговаривать еще летом - засуха в основных хлебных районах, особенно в Поволжье, не могла не сказаться на зерновом балансе страны. Видимо, поэтому публикация Госкомстатом предварительных цифр урожая - 47,8 млн т (на уровне 1954 года) мало кого удивила. Действительно, хлеба в стране в этом году немного. Проблема усугубляется тем, что в нынешнем урожае доля продовольственного зерна в урожае оказалась значительно выше доли фуражного (кормового). По оценкам компании «ОГО», крупного зернового оператора, доля продовольственной пшеницы составила в этом году 70% от всего сбора - в прошлом году эта величина равнялась 60%.
Хватит ли 48 млн т для того, чтобы в стране не возникли очереди за хлебом и бескормица в животноводческих хозяйствах? Именно на этом месте и началась история «гонки запросов», которую можно было наблюдать в заявлениях, сделанных в начале февраля людьми, имеющими отношение к продовольственному рынку. Так, например, представители фракции «Народовластие» в Госдуме начали с того, что не хватит 3,8 млн т фуражного зерна, без которого загнется поднимающее голову отечественное птицеводство и свиноводство. Эстафету подхватила фракция аграриев, где в первую неделю февраля заговорили о необходимости дополнительных 6 - 6,5 млн т. Далее подал голос вице-президент Российской академии сельхознаук Анатолий Шутьков, заявивший в интервью «Интерфаксу» о необходимости закупок как минимум 7 млн т. И завершил гонку заместитель министра сельского хозяйства Владимир Алгинин, поднявший планку зерновой нужды России до импорта 9 млн т - без учета ожидаемой гуманитарной помощи. Можно ожидать, что к марту ставки повысятся до 12 - 13 млн т.
Несмотря на различие в оценках дефицита, все аналитики отталкиваются примерно от одинаковых цифр. Так, внутреннее потребление продовольственной пшеницы в 1998 - 1999 гг. оценивается в 23 - 25 млн т (15 - 16 млн т - продовольственное потребление, около 7 млн т - семена, 1 млн т - промышленное потребление); производство составило 21 - 22 млн т. Если учесть, что размеры запасов продовольственной пшеницы с прошлого года составили не менее 2 млн т (и это еще мягкая оценка, реально эти объемы могут быть еще больше), то получается, что продовольственной пшеницы в России хватит как раз до нового урожая и импортировать ее в значительных объемах не нужно. Кроме того, все эксперты заявляют, что точными цифрами не только запасов, но и сборов продовольственного зерна никто не владеет: некоторые области закрыли информацию по сбору вместе с возможностью вывоза зерна из регионов и теперь в буквальном смысле сидят на излишках.
Однако если дефицит продовольственного зерна вызывает сомнения, то дефицит фуражного безусловен. Это связано не только с низким урожаем, но и с уменьшением импорта мяса. Западных кур стало меньше, отечественные птицефабрики начали откармливать бройлеров. По некоторым оценкам, жившие до кризиса впроголодь цыплята стали получать в 1,5 раза больше корма. Это тут же cказалось на потреблении фуражного зерна. Запасы его составляли около 20 млн т, почти половина уже съедена, часть осталась у крестьян на сев. Однако, учитывая фактор «спрятанного» зерна, можно с уверенностью говорить о том, что дефицит кормового зерна не столь велик, как кажется. Вряд ли 7 - 10 млн т импорта фуражного зерна необходимы так остро, как об принято говорить.
Тем не менее вице-премьер Геннадий Кулик, который фактически и пролоббировал гуманитарную помощь, неустанно говорит о зерновом голоде. Между тем цены как на фуражную, так и на продовольственную пшеницу уже выросли до европейского уровня.
Ценовая война
По мнению Аркадия Злочевского, председателя совета директоров Зернового союза и главного управляющего «ОГО», именно сектор продовольственного зерна демонстрирует, насколько важен психологический фактор на рынке. «Какое-то время после кризиса цены на продовольственную пшеницу стояли низко. Когда у переработчиков кончились запасы, начались закупки. Как только крестьяне почувствовали, что переработчики готовы к новым условиям работы, более выгодным для них, цены немедленно подскочили. Переработчики стали искать операторов рынка, предлагающих более выгодные условия и неажиотажный уровень цен. Крестьяне ответили тем, что спрятали зерно в ожидании пика спроса». Иными словами, некоторый дефицит зерна на рынке, подогреваемый региональными ограничениями вывоза, наложился на кризис расчетной системы и результатом стало резкое увеличение цен. Сами же запасы зерна, по оценкам представителей компании «Разгуляй», традиционно рассматриваются крестьянскими хозяйствами как средство сбережений. В общем, эта версия полностью повторяет сценарий зернового дефицита 1919 года. Напомним, что решением этой проблемы была продразверстка.
Вторая версия - «региональная». Известно, что дефицит предложения зерновых в России неоднороден. Если часть регионов, особенно закрывших вывоз областей Юга и Центра России, никакого дефицита не испытывают и легко держат цены на хлеб, то, например, на Севере России, в Сибири есть острый спрос. Причем, что самое досадное - спрос неплатежеспособный. Именно в этих областях и формируется высокая цена на зерно: риски неоплаты слишком велики, и крупные зерновые операторы неохотно работают с «ненадежными» областями, повышая цены.
Кстати, эта версия легко объясняет желание Геннадия Кулика импортировать зерно. В мировой практике галопирующий рост цен на зерно сдерживается специальными фондами, государственными товарно-кредитными корпорациями, которые просто выбрасывают на рынок свои объемы. Подобные идеи (создание госрезерва зерна) были у правительства осенью. Но денег на этот фонд явно нет, и закупки зерна в Канаде и Европе, где урожай, кстати, в прошлом году был очень неплох, позволят решить проблему обеспечения бедных регионов почти бесплатно. Дело в том, что государственные продавцы зерна на Западе сейчас готовы идти на значительные уступки России в вопросах оплаты поставок (что и показывает огромный энтузиазм, вызываемый там идеей гуманитарной помощи России). Кулику достаточно сейчас просто пообещать оплатить избыток пшеницы западным фермерам через полгода (фактически получить зерновой кредит) - и спокойно решать как проблему цен (поставка на региональные хлебокомбинаты закупленного правительством зерна вряд ли будет сопровождаться полной оплатой с их стороны, что вызовет падение цен), так и проблему «продовольственной безопасности». Правда, кредиты надо будет возвращать и зерно оплачивать - но ведь это случится только через полгода. А там, глядишь, и новый урожай. «Зажимающие» же хлеб регионы могут делать с ним все что угодно.
Если этот сценарий действительно реализуется, то складывающаяся структура зернового рынка России будет неизбежно разрушена. Согласитесь, какая же это торговля, когда зерно практически бесплатно поставляется на рынок?
Кто выиграл и кто проиграет
Казалось бы, дефицит вызовет рост энтузиазма у компаний - импортеров зерна. Однако уполномоченные на ввоз гуманитарной помощи зерновые компании не слишком довольны. Например, «Росхлебопродукт», который будет заниматься поставками помощи на внутренний рынок, заработает на импорте 2,5 - 3% от текущей цены зерна. Уже сейчас в компании понимают, что, вместо того чтобы зарабатывать большие деньги, они будут вынуждены «сидеть на марже», которая установлена правительством и не обсуждается.
Резкий рост цен на зерно, несмотря на увеличение прибылей внутренних операторов, не слишком их радует. Трейдеры страдают от слишком быстрых изменений ценовой конъюнктуры, общей неразберихи на рынке и невозможности сориентироваться. «Риски выросли и многие выпадают из рынка, - говорит Аркадий Злочевский. - Даже если ты уже заплатил за зерно на элеваторе, отгрузки может и не произойти - кто-то предложил больше денег».
Из-за неустойчивой конъюнктуры кредиторы с меньшим удовольствием работают как с хозяйствами, так и с операторами. Так, например, практически прекратил работу с зерновыми компаниями банк Societe Generale Vostok. Авансирование посевной как раз начинается в феврале - марте, и непонятно, как будет решаться эта проблема. Государственных средств из фонда АПК не хватало никогда. В этом году банковских кредитов - например, Альфа-банка и СБС-Агро, традиционно работавших с наиболее успешными хозяйствами, - тоже будет немного. «Мощь частных инвесторов (нефтяников, например) подорвана кризисом. К тому же операции в текущее время, да еще на длинные сроки, сильно рискованны: никто не знает, какие решения примет за эти шесть месяцев правительство», - говорит ректор школы инвестиций в АПК Академии народного хозяйства при правительстве РФ Леонид Холод.
Зерновым компаниям остается только перестроить бизнес. «Для нормально структурированной крупной компании эта ситуация на рынке существенной роли не играет, - говорит Злочевский. - Бизнес диверсифицирован. С этого конца убыло - с того прибыло». По словам трейдера зернового отдела корпорации Cargill Александра Сергиенко, компания полностью потеряла интерес к экспортному рынку, однако перспективы работы на внутреннем рынке для нее только выросли.
Интересно, что начало поставок «гуманитарного» зерна согласно подписанному 5 февраля постановлению правительства No 130 означает прекращение его экспортных поставок. Шестимесячный запрет коснулся и мясопродуктов. Эксперты же, например Леонид Холод, отмечают, что даже временное запрещение экспорта негативно скажется на позиции России на международном зерновом рынке: «Рынок динамичен, и Россия потеряет традиционные рынки сбыта - Кавказ, Израиль, Ближний Восток - уже через два месяца».
Между тем ажиотаж на зерновом рынке вряд ли сам собой пройдет с началом гуманитарных поставок. Фактически те, кто всячески способствовал росту «голодных» ожиданий, добились своего: по прогнозам Александра Сергиенко, цена на зерно упадет после начала поставок на 20 - 25%. Существует и более радикальная точка зрения, которую выразил представитель одной из крупных западных трейдинговых компаний: «Цены, скорее всего, продержатся до начала поставок, а потом, как только рынок почувствует, сколько дополнительного зерна появилось, снизятся, но вряд ли значительно. А то и вообще останутся на прежнем уровне».
Так или иначе, но первым итогом работы «аграрной» ветви нынешнего состава кабинета стал рост цен на зерно до уровня мировых. Виноват в этом Геннадий Кулик или засуха, но подорожание хлеба этой весной, похоже, неотвратимо.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
