Конструктивный экстремизм
Не так давно отгремели последние шахтерские бунты, а все уже успели забыть про рабочее движение и его идейного вдохновителя – профсоюзы. Однако они существуют. По крайней мере существуют те из них, кто проводил политику экономической независимости от государства и частного бизнеса. Чего стоила хотя бы недавняя угроза забастовки на «Норильском никеле»! Возможно, непримиримые профсоюзы вот-вот объявятся и в вашей компании.
В начале 2003 года группа экспертов Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) в неофициальной записке о социальных аспектах проблем российской экономики констатировала «зачаточное состояние профсоюзного движения в стране». На заседании совета Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) последовала реакция. Михаил Тарасенко, председатель одной из самых массовых отраслевых организаций – Горно-металлургического союза России, заметил: «Конечно, можно не соглашаться с такой оценкой от социальных партнеров, но мы-то знаем, что она объективна… Мы продолжаем в глазах многих оставаться кассой взаимопомощи и распределителем канувших в Лету общественных фондов потребления».
Все разговоры об упадке профсоюзного движения касаются в основном официальной профсоюзной вертикали ФНПР. По некоторым данным, из почти 50 млн членов официальных профсоюзов ей доверяют не более 1 млн, большинство ячеек ФНПР с советских времен остаются придатком кадровых служб. В то же время уже много лет в России набирает силу альтернативный профсоюзный центр – СОЦПРОФ, вокруг которого группируется множество автономных или полуавтономных отраслевых профсоюзов – таких, как РПЛБЖ (железнодорожники), ФПАД (авиадиспетчеры), ПЛС (летный состав), РПД (докеры) и другие. Этот блок защищает интересы примерно 8 – 10% рабочих России и все активнее претендует на статус подлинного рабочего движения. Что же представляет собой эта альтернатива официальным профсоюзам и почему ее не касается профсоюзный спад?
Профсоюзный маркетинг
«В условиях рыночной экономики, – говорит Сергей Храмов, председатель СОЦПРОФа, – услуги профсоюзов являются своеобразным страховым продуктом. За 1% от заработной платы работник получает определенные гарантии сохранения своего места, заработка и охраны труда».
Стиль оформления центрального офиса СОЦПРОФа напоминает большевистское подполье: дешевая мебель, безнадежно устаревшая техника, из украшений – только плакаты с боевыми лозунгами. Но хозяин кабинета рассказывает о крайне амбициозных и затратных программах движения: СОЦПРОФ финансирует предвыборную кампанию Российской партии труда, создает забастовочные фонды, оплачивает судебные издержки и принимает на себя штрафы местных профкомов, конфликтующих с руководством предприятия, выплачивает стипендии активистам из регионов, повышающим свою квалификацию. Членство в транснациональных профсоюзных объединениях – таких, как PSI и FIET, – обходится СОЦПРОФу в десятки тысяч долларов, но зато позволяет внедряться на российские предприятия, принадлежащие иностранным корпорациям, и участвовать в международных программах миграции рабочей силы. Рядовой член СОЦПРОФа, переехав, например, на жительство в Канаду, США или Германию, получает там работу на тех же условиях, что и рабочие местного профсоюза.
Все это свидетельствует о том, что «страховая» концепция профсоюзной работы достаточно эффективна. Альтернативные профсоюзы в отличие от ФНПР не участвовали ни в наследовании имущества ВЦСПС, ни в управлении средствами социального страхования, да и возможностей «покормиться» на корпоративных социальных программах у них нет, так как устав организации запрещает местным ячейкам заниматься распределением материальных средств.
Их экономика с самого начала строилась на обязательном перечислении месткомами всех собранных членских взносов на счета межрегиональных структур. Профсоюзные взносы в размере 1% от заработной платы в СОЦПРОФ выплачивают около 1% трудящихся РФ. По данным официальной статистики, в экономике страны занято 64,5 млн человек, а средняя заработная плата на начало года составляла 5000 руб. С помощью несложных расчетов можно оценить месячный бюджет движения СОЦПРОФ приблизительно в 32 млн руб., т.е. $12 млн в год.
Сюда не включены членские взносы, поступающие от представительств в странах СНГ, и спонсорская помощь. Другими источниками финансирования деятельности альтернативных профсоюзов являются взыскания с работодателей в пользу профкомов и доли в суммах, отсуженных работниками у предприятий.
У СОЦПРОФа налаженная система дистрибуции своих «услуг». Работники либо сами обращаются в СОЦПРОФ, опасаясь ущемления своих прав (после чего к ним выезжает специалист, который формирует ячейку и обучает работников методам борьбы), либо агенты профсоюза сами ищут «проблемные» предприятия и агитируют работников создать местный комитет. Есть и третий вариант – в СОЦПРОФ вступают уже существующие ячейки и целые отраслевые союзы, которые нуждаются в представительстве на национальном и международном уровне, в организационной и юридической поддержке.
Экономический интерес
«Когда профком начинает делить какие-либо деньги и льготы, он, с одной стороны, создает экономическую мотивацию для вступления новых членов, а с другой, плодит врагов внутри трудового коллектива: благ и льгот никогда не хватает на всех, и всегда остаются недовольные, – считает Храмов. – То же самое происходит, когда профком начинает заниматься коммерческой деятельностью; он перестает быть профсоюзом и превращается в «третью силу» на предприятии – со своими интересами, отдельными от интересов коллектива. Защита прав работников отходит на второй план. Это и произошло в официальной вертикали».
До 2000 года в некоторых регионах сохранялись так называемые зачетные схемы – последний рудимент системы общественных фондов потребления, на которой основывалось могущество профсоюзов СССР. Схемы позволяли официальному профкому вместе с бухгалтером предприятия на месте расходовать отчисления на социальное страхование. Для бухгалтерии это открывало самые широкие возможности злоупотреблений, а профкомы ФНПР поддерживали свой авторитет в коллективе. Представитель руководства Фонда социального страхования сообщил «Ко», что сейчас главы месткомов всеми силами поддерживают среди работников иллюзию о «профсоюзных путевках», чтобы хоть как-то оправдать свое существование.
«Это по моей инициативе социальные отчисления были переданы под контроль правительства, – утверждает Храмов, – мне хотелось окончательно уничтожить мотивацию членства в профсоюзе, которая существовала только в двух странах – Советском Союзе и Третьем рейхе, ну и заодно испортить жизнь шмаковским профбоссам (Михаил Шмаков – руководитель ФНПР. – Прим. «Ко»), которые, вместо того чтобы бороться за права рабочих, подкармливали их соцстраховскими путевками».
В вертикали ФНПР головные структуры жили на ренту с профсоюзной собственности, а 90 – 100% членских взносов оставались на балансе местных ячеек и рассеивались на популистские мероприятия вроде закупки новогодних подарков для детей работников. В результате между месткомами и структурами национального масштаба был потерян контакт, а в последнее время между ними разгорается конфликт имущественного характера. На последнем съезде ФНПР, когда был поднят вопрос о необходимости перечисления профвзносов наверх, организация оказалась на грани раскола.
Неортодоксальный демократ
За 14 лет своего существования СОЦПРОФ приобрел неоднозначную репутацию: одни считают его единственным настоящим защитником наемных работников, который может на равных вести переговоры с работодателями и умеет в случае необходимости оказывать на них давление. Другие, в основном к их числу принадлежат директора, пережившие конфликт с альтернативными профсоюзами, считают СОЦПРОФ чуть ли не террористической организацией, которая разрушает хрупкий социальный баланс в стране и готова разорять действующие предприятия только для того, чтобы снискать себе славу бескомпромиссного профсоюза. «Безответственные лидеры СОЦПРОФа не знают и не хотят знать других способов решения проблем, кроме забастовки», – заявляет руководство АвтоВАЗа, с которым альтернативные профсоюзы находятся в состоянии перманентной войны.
Руководителей региональных комитетов СОЦПРОФа регулярно убивают или похищают, что обычно интерпретируется как очевидное свидетельство их неподкупности и неуступчивости в переговорах с хозяевами предприятий. Когда прошлым летом утонул глава альтернативного месткома ОАО «Ачинский глиноземный комбинат» Юрий Смоленцев, некоторые СМИ, не дожидаясь конца следствия, поспешили обвинить в причастности к убийству руководство АГК и владеющую предприятием компанию «Русский алюминий». За несколько лет конфликта Смоленцев выбил из администрации комбината почти 180 млн руб. штрафов и компенсаций работникам, а также сорвал подписание варианта коллективного трудового договора, предложенного официальным профкомом АГК.
Во главе СОЦПРОФа с момента его основания стоит Сергей Храмов, в прошлом один из лидеров Демократического союза. По мнению руководства ФНПР, Храмов - американский шпион (считается, что СОЦПРОФ был создан на деньги госдепартамента США при посредничестве американского профсоюзного движения АФТ/КПП) и ультралевый маргинал, который никак не может успокоиться по той причине, что при разделе собственности ВЦСПС не получил своей доли.
Сам Храмов говорит, что целью его работы всегда было направить либеральные реформы в другое русло и «сформировать средний класс из рабочих, а не лавочников» путем создания гарантий социального статуса для добросовестных работников, живущих на зарплату. Храмов называет себя автором огромного количества федеральных законов и поправок к Трудовому кодексу, которые ограничивают права работодателей. О новом Трудовом кодексе глава СОЦПРОФа говорит как о «продукте ревности» ФНПРовского депутата Андрея Исаева к успеху его законопроектов».
Поверхностная стабильность
Если верить официальной статистике, эра социального компромисса в России уже наступила. В отчетах Министерства труда за последние годы отмечается постоянный спад напряженности и противоречий между работниками и нанимателями. Пик забастовочного движения остался в прошлом: в 1997 году были зарегистрированы забастовки более чем на 17 000 предприятий, в 2000-м на 800 – 820, а в прошлом году состоялось 80 забастовок. В Москве и Московской области за последние три года не зарегистрировано ни одной забастовки, а общее число коллективных трудовых споров в регионе не превышало 20.
Минтруда и его стратегический партнер – ФНПР связывают эту динамику в первую очередь с общим экономическим ростом в стране, а также с усилением государственного контроля за выплатой зарплат, активизацией работы региональных трехсторонних примирительных комиссий и службы по урегулированию коллективных трудовых споров.
Но с этой точкой зрения согласны далеко не все. В конце 2002 года на «круглом столе» «Законодательное регулирование оплаты труда» Комитета по социальной политике Совета Федерации были озвучены данные Института экономики РАН по отношению темпов экономического роста и реальных доходов населения. При росте ВВП по сравнению с 1997 годом на 21% денежные доходы до сих пор составляют 84% докризисного уровня и около 50% по сравнению с 1990 годом.
Лидеры альтернативных рабочих организаций также утверждают, что за последние годы в отношениях на рынке труда мало что изменилось. Фиксируемый спад забастовочной активности происходит в основном за счет того, что работники все меньше доверяют «карманным» профкомам и вертикали ФНПР и не столь охотно участвуют в их популистских акциях. Из 12 000 забастовок 1998 года, в которых приняли участие более 500 000 человек, только 100 напрямую затрагивали экономические интересы работодателя, в результате чего встретили серьезное сопротивление – их законность оспаривалась в судебном порядке. Остальные проводились с согласия и часто по устному распоряжению директоров. В бюджетной отрасли с их помощью выигрывались споры, связанные с кризисом неплатежей, выбивались дотации из казны.
Таким образом, реальная конфронтация между активными рабочими организациями и работодателями остается на прежнем уровне: 80 – 100 забастовок в год. Их организаторами как в 90-х годах, так и в наше время выступают либо независимые отраслевые профсоюзы бывших естественных монополий, либо местные структуры СОЦПРОФа.
В отличие от официальных профсоюзов они берутся решать конфликты, связанные с главной проблемой на рынке труда – уровнем и сроками выплаты заработной платы (50% от общего числа коллективных трудовых споров). «Коллективная защита индивидуальных прав работника, к которым относится и право на оплату труда, не является предметом регулирования трудового законодательства, – говорит Храмов. – Единственный способ решить эту проблему – провести забастовку. А вернее, дать понять работодателю, что мы можем ее провести без оглядки на кодекс».
Над законом
Классическая забастовка в наше время отходит на второй план. И бастеры (юристы со стороны работодателя), и профсоюзные деятели отмечают, что, как правило, решающим аргументом в ситуации реального трудового конфликта сейчас является способность профсоюза любым способом причинить экономический ущерб работодателю.
Нетрадиционные формы давления на работодателей – это конек альтернативных профсоюзов. Главный тезис СОЦПРОФа гласит: «Нет забастовок законных и незаконных, есть только выигранные и проигранные». На практике это означает, что, несмотря на ограничения, установленные Трудовым кодексом, активный профсоюз, задавшись целью, может серьезно испортить жизнь работодателю.
Начать классическую забастовку, то есть полностью остановить работу предприятия на законных основаниях, сейчас может лишь общая конференция трудового коллектива, причем до этого все возможности мирного урегулирования спора должны быть полностью исчерпаны.
Самое слабое место стачкомов – это установленные законом сроки объявления забастовки. О полной остановке предприятия работодатель должен быть предупрежден не менее чем за 10 дней. Этого времени вполне достаточно, чтобы сорвать акцию протеста, расколов единство работников. Можно подкупить один из действующих на предприятии профкомов или создать альтернативный марионеточный профсоюз, который будет саботировать инициативы стачкома. Также в разгар забастовочных настроений работодатель может, например, закупить для работников ограниченное количество путевок или выписать несколько премий – для наиболее лояльных сотрудников. Начать забастовку после этого уже будет невозможно, так как часть коллектива проголосует на общем собрании против радикальных акций.
Трудовой кодекс открывает и другие лазейки для работодателя: например, легальное определение локаута (то есть увольнения участников трудового спора или забастовки) не включает увольнения в связи с реорганизацией предприятия. Поэтому российский предприниматель, на которого давят профсоюзы, может просто обанкротить бастующую компанию и создать на ее месте новую – социально благополучную.
Благодаря этому, например, обречена на поражение нынешняя акция Пермского отраслевого профсоюза работников лесных отраслей (ПОПРЛО), направленная против московской компании «Альфа-Эко», получившей имущество ФГУП «Камский целлюлозно-бумажный комбинат». Председатель профкома комбината Василий Сингилеев обвиняет москвичей в том, что они, «далекие от нужд и чаяний трудового коллектива, решили в угоду сиюминутным интересам свести на нет деятельность профкома». Если до 1 июня работодатель не погасит задолженность по заработной плате и не приступит к исполнению коллективного трудового договора, ПОПРЛО обещает перейти к активным действиям. Но новая администрация в ходе процедуры банкротства комбината уже передала основные производственные фонды недавно учрежденному ОАО «Кама», где нет профсоюза.
Юристы альтернативных профсоюзов отыскивают в законе возможности, позволяющие давить на администрацию без формального объявления забастовки. Самая известная – это «итальянская» забастовка (или work to rule), при которой работа предприятия тормозится за счет того, что служащие перестают выполнять обязанности, не установленные для них служебной инструкцией.
В середине 90-х годов ячейка СОЦПРОФа, которая не смогла получить разрешение на забастовку водителей автобусов, тем не менее парализовала работу общественного транспорта целого города. Водители вышли на маршруты, предварительно заблокировав компостеры в салонах. Предприятие понесло огромные убытки, и на следующий день руководству пришлось отдать приказ об остановке транспорта и вернуться к переговорам.
Компромисс – это страшная сила
Профсоюз, отражающий реальные интересы коллектива, не всегда самый левый и агрессивный. Типичный пример – широко известная ситуация в заполярном филиале ГМК «Норильский никель». Валерий Мельников – руководитель альтернативной профорганизации, охватывающей членством 35% работников, – с сентября прошлого года подталкивал коллектив к забастовке. Его действия поставили под угрозу реализацию программы «Норникеля» по расширению доли на мировом рынке и ударили по котировкам акций компании.
Ситуация стабилизировалась после того, как Валерий Глазков – лидер официального профобъединения филиала, в котором состоят остальные 65% занятых на производстве, – предложил коллективу напрямую выяснить отношения с администрацией на общем собрании. Команда Мельникова обвинила Глазкова в ренегатстве и объявила голодовку, к которой, правда, присоединились лишь два человека, занятых в производственном процессе. Ольга Голодец, заместитель генерального директора ГМК, сказала в интервью «Ко»: «Это только из Москвы казалось, что в филиале все бурлит. На месте я обнаружила, что предприятие работает в обычном режиме и никаких протестных настроений нет. В целом же эта история только подтолкнула нас к совершенствованию системы обратной связи между работниками и администрацией».
Голодовка освобожденных (то есть не занятых в производстве и получающих зарплату из профсоюзной кассы) работников профкома была воспринята инвесторами как признак отсутствия реального конфликта на предприятии. Котировки устремились вверх. 13 марта на общем собрании работники проголосовали за прекращение процедуры коллективного трудового спора и поддержку «Концепции социального развития предприятия до 2010 года».
Заповедная зона
Лидеры альтернативных профсоюзов сами признают, что на предприятиях с высокой зарплатой и развитой системой социальных гарантий у них мало шансов закрепиться. Компании, разработавшие собственные программы социальной поддержки сотрудников, де-факто взяли на себя экономические функции ВЦСПС, а их сотрудники в период стабильности даже не думают о конфронтации с руководством.
Таким образом, профсоюзы ликвидированы или полностью подчинены кадровой службе в нефтяных компаниях и на предприятиях «новой экономики». Источник в руководстве «Сиданко» считает, что профсоюзы в компании так и не возникли «благодаря качественным социальным программам», но он не исключает опасности того, что «профлидеры смогут вторгнуться в отрасль в ходе реструктуризации и объединения активов компании в BP-ТНК, используя страх работников перед возможным сокращением штатов».
При этом руководители альтернативного рабочего движения все же считают, что большинство предприятий «новой экономики» потенциально готовы создать профсоюз, поскольку в конкурентной среде вопрос стабильности работы будет становиться все более актуальным. Сила профсоюза, который представляет реальные интересы коллектива и пользуется его доверием, в том, что он может не только разжигать акции протеста, но и предотвращать их. Он может гарантировать работодателю соблюдение соглашений со стороны работников. Кроме того, даже если профком не зарегистрирован как юридическое лицо, он может выступать ответчиком по искам в случаях, когда представляемая им часть трудового коллектива нарушила трудовой договор и нанесла предприятию ущерб.
Впрочем, пока что профсоюзы закрепляются на преуспевающих частных предприятиях либо путем шантажа и террора, либо с помощью пакетных мотивационных решений, которые создают материальную заинтересованность для работодателя.
Одну из таких возможностей открывает Гражданский кодекс. В соответствии с ним затраты на корпоративные социальные программы и другие расходы на охрану труда, не предусмотренные нормативами министерства, можно включить в себестоимость продукции лишь по условиям коллективного трудового договора, который, как правило, заключается при непосредственном участии профсоюза.
Храмов рассказывает, что недавно на московской фабрике «Лиггетт-Дукат» (принадлежит британской GallaherGroup) возникла следующая ситуация: СОЦПРОФ предложил внести в проект коллективного договора пункт о дополнительных 20 днях отпуска «в связи с тяжелыми условиями труда в табачной промышленности». Представители администрации без возражений приняли требование, после того как узнали, что аналогичная льгота предусмотрена в коллективном договоре у их прямого конкурента – завода «Ява» (принадлежит BritishAmericanTobacco). Представитель «Лиггетт-Дукат» сказал «Ко»: «Нам не хотелось бы сейчас давать оценку – переговорный процесс между нами и СОЦПРОФом продолжается, но в целом отношения сложились конструктивные».
Карманные интересы
Некоторые руководители видят смысл в сохранении распределяющих профсоюзов «советского» типа. Евгений Казаков, исполнительный директор телекоммуникационной компании RosWeb, считает, что такие организации могут быть очень полезны директорам средних предприятий: «Мне постоянно приходится отвлекаться на «социалку», при этом льготы и путевки все равно достаются не всем, и часть работников обижаются на руководство. Если бы мои сотрудники выступили с инициативой создать профсоюз, я бы охотно переложил на него эти обязанности». По словам Галины Грековой, ведущего специалиста по маркетингу пивоваренной компании «Очаково», «между профсоюзом и руководством предприятия достигнуто полное взаимопонимание за счет четкого распределения полномочий: профком занимается организацией спортивных и праздничных мероприятий, распределяет путевки и больше ни во что не вмешивается».
Иногда «карманные» профсоюзы используются нечистыми на руку директорами для личного обогащения. Возможность автоматического вычитания из зарплаты членских вносов подтолкнула администрацию ряда предприятий к созданию фиктивных профкомов, на счета которых переводились в форме членских взносов до 3 – 4% от фонда оплаты труда.
Впрочем, профсоюзы уже заработали такую мрачную славу, что далеко не всякий работодатель согласится пустить их на свое предприятие, даже если в перспективе это позволит ему сократить расходы или сэкономить время. На одном московском хлебокомбинате с предложением создать профсоюз и заключить от его лица коллективный договор выступила юридическая служба. Начальник в ответ заявил: «Не буди лихо, пока оно тихо!»
Широко известны факты борьбы с профсоюзами на предприятиях, принадлежащих таким гигантским компаниям, как Cargill, Procter & Gamble и McDonald’s. Образец борьбы с профсоюзами представляет Wal-MartStores – крупнейшая в мире по объемам продаж компания: ни один из более чем миллиона ее сотрудников не участвует в профдвижении, и это несмотря на то, что условия труда в Wal-Mart отнюдь не идеальные.
На иностранные предприятия в России профсоюзы могут проникнуть только одним способом – вступив в международную профорганизацию, которая имеет коллективный договор с центральным офисом корпорации. Обычно такие соглашения включают пункт о том, что на уровне национальных филиалов коллективные договоры будут заключаться на тех же условиях. Только таким чрезвычайно дорогим и трудоемким путем СОЦПРОФ смог проникнуть на липецкий завод «Стинол» (принадлежит Merloni Elettrodomestici) и еще на несколько предприятий, принадлежащих иностранным инвесторам, и продавить там свой вариант коллективного договора. Зарубежные компании, видимо, лучше других знают, во что может обойтись настоящий профсоюз.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
