Кризис как факт биографии
На одном из вашингтонских приемов в 2011 г. Барбра Стрейзанд сказала бывшему тогда министром финансов США Тимоти Гайтнеру, что у него все будет хорошо, потому что он ведь еврей из Бруклина. И это было очень в духе Барбры Стрейзанд, как пишет Тимоти Гайтнер в своей только что вышедшей в США книге Stress Test: Reflections on Financial Crises, если не принимать во внимание то, что он не еврей и никогда не жил в Бруклине.
Этот эпизод - хорошая иллюстрация того, как мало знали в Америке, не говоря уже о мире, о человеке, оказавшемся в администрации президента Барака Обамы на передовой линии борьбы с крупнейшим мировым финансовым кризисом.
Гайтнер - фигура по духу и по натуре непубличная. Да и откуда взяться публичности? Он бóльшую часть своей карьеры провел на госслужбе. За ним не числится крепких и продолжительных партийных связей, он не был яркой звездой в бизнесе, ничем не проявил себя с точки зрения экономической науки (хотя Stress Test заставляет думать, что он не чужд кейнсианства). С 2003 г. он возглавлял Федеральный резервный банк Нью-Йорка - работа, тоже далекая от публичности. А потом стал министром финансов в администрации Обамы.
Зачем Тимоти Гайтнер написал свою книгу, не совсем понятно. Она не может быть отнесена к какому-то одному "чистому" жанру: не автобиография, не рассказ о кризисе, не фундаментальный анализ произошедшего, не попытка сведения счетов или прояснения своей позиции, если она кому-то интересна. Всего этого в книге понемножку в причудливой смеси. Впрочем, российскому читателю она может быть интересна не всем этим, а присутствием в повествовании некоторых сюжетов, иллюстрирующих механизмы функционирования американских финансовых рынков изнутри. Или, вернее, отсутствие либо как минимум неэффективность подобных механизмов.
Прежде всего из повествования Тимоти Гайтнера следует, что до самого последнего момента почти никто ни в банках, ни во власти, ни среди регуляторов ни в малейшей степени не подозревал о том, что происходит и чем это чревато, вплоть до того момента, как случилось страшное. Почти никто, потому что отдельные люди с более обширным доступом к информации выражали озабоченность ситуацией, но не очень громко и не очень настойчиво, и в связи с этим никто ничего не предпринимал. "Я начал интересоваться, - вспоминает Гайтнер, относя себя тем самым к немногочисленной группе проницательных и ответственных, - на самом ли деле у наших банков достаточно капитала. Я был больше озабочен, чем большинство моих коллег, но совсем не так сильно, как нужно было бы".
Есть в книге, например, красивая история о том, что в ходе одной из встреч с финансистами Тимоти Гайтнеру стало понятно, что возглавлявший в то время Merrill Lynch Джон Тэйн понятия не имел, как звали сидевшего рядом его главного ответственного за анализ и оценку рисков. И это сразу показало Гайтнеру, как плачевно обстоят дела в Merrill Lynch с риск-менеджментом. Означает ли это, что у американского Минфина и министра финансов не было иных, более объективных индикаторов? И есть ли они теперь?
Тимоти Гайтнер также вспоминает, что работавшие в его команде аналитики весной 2008 г. рассчитали, что Lehman Brothers движется к краху и ему нужно $84 млрд свежего капитала, но и эти выводы были не то чтобы положены под сукно, а просто проигнорированы. Между тем, как мы помним, 15 сентября 2008 г. Lehman Brothers обратился-таки в суд с заявлением о банкротстве, и дело закрутилось.
Сам Тимоти Гайтнер, как следует из его книги, очень сожалеет о том, что крах Lehman Brothers был допущен, и считает это в принципе ошибкой. Более того, он пишет, что, если бы мог, то предотвратил бы такой исход, надо полагать, за счет федерального бюджета. Впрочем, Гайтнер утверждает, что ни Минфин США, ни ФРС не имели полномочий спасать Lehman Brothers. И добавляет, что, на его взгляд, единственный, но очень серьезный недостаток принятого в 2010 г. закона Додда - Франка о регулировании финансовых рынков как раз и состоит в том, что он не дает федеральному правительству полномочий по спасению проблемных банков в будущих кризисах.
Вообще, Тимоти Гайтнер принципиально не считает возможным обвинять банкиров в произошедшем и в том, что некоторые финансовые организации были-таки спасены за счет средств налогоплательщиков. По Тимоти Гайтнеру получается, что кризис, тем более такого масштаба, требует нетривиальных решений (то есть использование средств госбюджета - это нетривиально?), чтобы не допустить еще более острой ситуации, от которой так называемые простые люди пострадают еще сильнее. Мыслить, полагает Тимоти Гайтнер, надо рационально, не поддаваясь эмоциям. И морализаторство, по его словам, тут неуместно.
Самого Тимоти Гайтнера при этом не раз критиковали за чрезмерно мягкую, по мнению многих, позицию по отношению к банкам, прежде всего к Citigroup. Отчасти он признает неправомерность своей позиции, констатируя, что пребывание в совете директоров Citi господина Рубина (Роберт Рубин, авторитетный финансист, в прошлом министр финансов США) "давало Citi в моих глазах незаслуженную ауру компетентности".
Принципиальные, а равно и непосредственные истоки кризиса не интересуют Тимоти Гайтнера ни в малейшей степени. Он полагает, что инвесторы, купившиеся на привязанные к субстандартным кредитам ценные бумаги, просто пали жертвой всеобщего заблуждения. Гайтнера при этом нисколечко не волнует вопрос о том, почему такие бумаги появились, находились в обороте так долго и почему и как финансовые организации скрывали "недоброкачественность" этих активов.
Оптимизма может добавить то, что Тимоти Гайтнер со всей очевидностью считает, что американская финансовая система теперь уже в достаточной степени реформирована. Но звучит это убедительно далеко не для всех.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
