архив

Национальное достояние на продажу

Почти пятьдесят лет национальные операторы связи находились под полным государственным контролем. И прекрасно себя чувствовали: по заданию своих правительств компании добросовестно и не очень занимались развитием связи на родине и активно внедрялись на рынки сопредельных стран, учреждая совместные предприятия. Но в 80-х началась чехарда: национальных операторов разрешили продавать. Это было столь заманчиво, что аукционная страсть охватила десятки стран: от крупнейших европейских государств до самых экзотических – таких, как Нигерия, военное правительство которой недавно решило первым из госпредприятий приватизировать национального оператора Nitel, или Никарагуа, объявившей о продаже своей связи в октябре этого года.

Впрочем, желание стран выручить деньги за свое телекоммуникационное богатство вполне объяснимо. Главное, чтобы нашлись охотники приобрести тот же Nitel.

Кому это надо

Не стоит думать, что национальных операторов скупают лишь от избытка свободных средств. Нередко в качестве активных покупателей выступают далеко не самые богатые и известные на мировом рынке связи компании. Например, скромный оператор Telekom Malaysia развернул недавно настоящую битву за контроль над африканским рынком с France Telecom, и это при том, что Африка является традиционным рынком для французских компаний. Малазийский оператор купил 30% национального оператора Ганы, 60% – Гвинеи, 30% акций оператора ЮАР, пакет акций главной телекоммуникационной компании Малави, нацелился на оператора Уганды... Лишь один раз компании не повезло: Telekom Malaysia проиграла тендер на покупку контрольного пакета оператора Берега Слоновой Кости, который достался France Telecom.

Создается ощущение, что инвестор, приняв решение прийти на рынок какого-либо региона, заранее готов скупить все телекоммуникационные холдинги данного континента, иначе игра не стоит свеч. Причем финансовое состояние местного оператора, видимо, значит для него гораздо меньше, чем его территориальное расположение. Больше всего это напоминает детскую игру в ножички (там откусил от противника кусок, здесь, глядишь, ему уже и ногу поставить некуда).

Похоже, один из самых азартных участников этой великовозрастной игры – испанский оператор Telefonica.

Стремясь образовать единую сеть на всей территории Латинской Америки, испанцы получили контроль над приватизированной Telefonica de Argentina, затем приценивались к связи Эквадора и мексиканскому Telefonos de Mexico (Telmex) – правда, безрезультатно. В Чили Telefonica пошла еще дальше. Еще в 1987 году 52% акций чилийского телефонного оператора Chilean Telephone Company (CTC) было продано австралийскому бизнесмену Алану Бонду за $387 млн. Появившись на рынке Чили, испанская компания купила 10% акций Entel – чилийского оператора дальней связи. В 1997 году, дождавшись финансовых трудностей Бонда, испанская компания выкупила у него 44% акций СТС за $389 млн, что лишь на пару миллионов превышает сумму, уплаченную Бондом за весь пакет. Одновременно Telefonica нарастила свою долю до 20% в Entel, почти монополизировав таким образом рынок страны Пиночета.

Следующим объектом для целеустремленных испанцев стала Бразилия. Сначала в 1996 году Telefonica купила 35% акций бразильской телекоммуникационной компании CRT, потом выиграла конкурс на покупку еще 50,1% этой компании у правительства бразильского штата Риу-Гранди-ду-Сул – владельца CRT. А в июле этого года Telefonica подступилась к национальному телекоммуникационному холдингу Telebras. Стоит учесть, что сеть Telebras охватывает все штаты страны, за исключением как раз Риу-Гранди-ду-Сул. Однако здесь коса нашла на камень: уже после успешной продажи Telebras (часть которой все же попала в руки Telefonica) у испанских связистов появился новый противник. На улицы Бразилиа высыпали толпы демонстрантов, возглавляемых профсоюзами, которые протестовали против передачи государственной собственности в частные руки.

Народ против инвестиций

Бразилия не единственная страна, где приватизация вызвала столь бурный протест у широких масс. Профсоюзы стали чуть ли не главным препятствием для получения иностранными компаниями контроля над национальными операторами – ведь после продажи новый хозяин почти всегда проводит сокращение персонала, а кому, как не профсоюзам, заботиться о трудящихся.

В борьбе за рабочие места профсоюзы готовы идти на любые действия. В июле 1998 года в Пуэрто-Рико была объявлена 48-часовая всеобщая забастовка в знак протеста против приватизации Puerto Rico Telephone Co., а точнее, ее продажи транснациональному консорциуму, возглавляемому американской компанией GTE: по стране прокатилась волна терактов и погромов. Только на охрану помещений и офисов оператора за время волнений пришлось потратить почти $2 млн.

Летом прошлого года израильская Генеральная федерация труда – Хистардут провела общенациональную забастовку госслужащих в поддержку сотрудников местного национального оператора Bezeq. Служащие компании протестовали против продажи Bezeq английскому оператору Cable & Wireless. В результате забастовки прекратил обслуживать пассажиров тель-авивский международный аэропорт; кроме того, к связистам присоединились работники израильской электроэнергетической компании, военно-промышленного комплекса, почты, железных дорог, авиакомпании El Al и т.п. Дошло до того, что служащие Bezeq в знак протеста даже прервали на неделю телефонную связь по всей земле обетованной. Во Франции организованные профсоюзами волнения чуть не привели к правительственному кризису и все-таки заставили перенести срок продажи 20% акций France Telecom (против приватизации компании было собрано более 30 тыс. подписей). В Шри-Ланке рабочие бурно протестовали против продажи 35% акций Sri Lanka Telecom японскому оператору Nippon Telephone and Telegraph Corporation (NTT), хотя это была самая крупная приватизационная сделка в истории страны - продажная цена была превышена более чем в два раза и достигла $225 млн. Даже в спокойной Австралии до сих пор не законченная приватизация Telstra сподвигла сограждан к манифестациям, созданию протестных страниц в Интернете и т.п.

Между тем противодействие профсоюзов – это не единственная проблема, с которой почти наверняка приходится сталкиваться потенциальному инвестору. Особенно если свою покупку он собирается использовать для захвата новых рынков. Прежде всего на продажу очень редко выставляется контрольный пакет – обычно дело ограничивается в лучшем случае 49% акций оператора (не считая уж полной «экзотики» вроде оператора Уганды, где продается и 70%, и 100%). Если же покупатель попытается как-то увеличить свое присутствие на рынке, приобретя еще кого-нибудь в этой же стране, он получает джентльменский набор неприятностей от местных антимонопольных органов (с чем пришлось столкнуться, к примеру, испанской Telefonica в той же Чили).

Кроме того, не все страны делают ставку на поиск стратегического инвестора. Во многих государствах предпочитают просто выводить национальных операторов на фондовый рынок (как это произошло с France Telecom, British Telecom, Deutsche Telekom, японским оператором NTT и даже российским «Ростелекомом»). А в некоторых так пекутся о независимости своих телекоммуникаций, что вовсе теряют инвестора (так произошло, например, в Италии, где в прошлом году потенциальные покупатели отказались покупать STET, так как итальянское правительство решило не конвертировать предназначенные для продажи акции в голосующие).

Заманить и продаться

Правда, подобные проблемы появляются лишь в странах, которые могут позволить себе выбирать. И страны бывшего социалистического лагеря в своем большинстве к ним не относятся.

Для бывших союзников СССР найти стратегического партнера – почти единственный способ заполучить желанные инвестиции. Да и то не у всех получается. Лучше всего это удалось в Венгрии, где 30% акций национального оператора продали консорциуму Deutsche Telekom и Ameritech, причем за очень крупную сумму – $875 млн. В Чехии сумели еще в 1995-м отдать 27% местного оператора консорциуму из голландского PTT Telecom, швейцарского Swiss Telecom и AT&T. Не так давно 49% Telecom Serbia были куплены на пару итальянским STET и греческой OTE. А Болгария, Румыния, Македония и Словакия пока лишь находятся в стадии подготовки к приватизации.

Не лучшем образом обстоит дело в странах бывшего Советского Союза. Прибалтийские республики выбрали самый простой вариант, продав свои «телекомы» соседям – скандинавским операторам. В Белоруссии, Грузии, Киргизии, Азербайджане и Туркмении связь в принципе остается государственной, а в Узбекистане пока решились выставить на продажу лишь акции ташкентского телефонного оператора. Чуть лучше обстоит дело на Украине, где уже год пытаются продать национального оператора, но лишь в нынешнем сентябре определились с размером выставляемого на продажу пакета – 25% плюс одна акция. Проблемы с продажей второго 25-процентного пакета российского «Связьинвеста» широко известны.

Положение спасает только кипучая деятельность греческой корпорации OTE, которая после серии неудачных попыток приобрести пакеты операторов Чехии и Венгрии вышла на просторы СНГ, купив 40% «Молдтелекома» (принципиальное решение об этом уже принято) и 90% «Арментела».

Однако бесспорным лидером по части поиска стратегических инвесторов оказался, как ни странно, Казахстан. Правда, с приватизацией «Казахтелекома» также возникли определенные проблемы. Сначала 49% акций оператора собиралась купить Deutsche Telekom, но в мае 97-го сделка была расторгнута. Вскоре стала ясна причина размолвки: в том же мае казахское правительство договорилось отдать 40% акций «Казахтелекома» корпорации Daewoo в обмен на инвестиции в размере $1 млрд, которые корейская компания пообещала вложить в течение трех лет.

Между тем есть все основания думать, что у тех, кто не успел обзавестись стратегическими партнерами для своих операторов, осталось не так уж много времени. Создается ощущение, что в ближайшем будущем число операторов, желающих стать инвесторами, может значительно сократиться. У потенциальных покупателей появилась альтернатива.

Кто не успел... тот выиграл?

С недавних пор покупка национального оператора перестала быть единственным способом проникновения на новый рынок. Формальных оснований для этого два: принятый в 1993 году Акт об открытии европейского рынка связи для равной конкуренции с 1 января 1998 года и подписанный в феврале 1997 года делегациями 68 стран Пакт о либерализации мирового рынка телекоммуникаций. Появление пакта резко увеличило привлекательность связи для инвестиций – согласно отчету Международного телекоммуникационного союза при ООН благодаря пакту емкость мирового рынка связи к концу тысячелетия удвоится и превысит $1,2 трлн. Еще бы, ведь теперь иностранцев пустили в традиционную вотчину национальных операторов – международную и дальнюю связь. Однако сразу стало понятно, что пакт в корне изменил расклад сил на мировом рынке.

Выигравшие от подписания этого документа уже известны: после подписания женевского соглашения исполняющая обязанности американского торгового представителя г-жа Барщевски заявила: «До соглашения только от 17 – 20% национальных рынков были открыты для американских компаний, а теперь нам доступны почти 100%». Характерно, что оптимизм г-жи Барщевски оказался вполне обоснованным. Одной из первых влияние женевского соглашения почувствовала Мексика. В свое время за этот рынок долго боролась France Telecom, купив в конце концов небольшой пакет акций местного оператора Telmex. После либерализации мирового рынка родственные связи с местным оператором французам не помогли: ворвавшиеся в Мексику американские AT&T и MCI менее чем за год отхватили около половины местного рынка связи.