Не все инвестиции одинаково полезны
 |
Андрей Шаронов |
Год рождения: 1964 место рождения: Уфа (Республика Башкортостан) Образование: Уфимский авиационный институт (1986), Российская академия государственной службы при президенте РФ (1996). Кандидат социологических наук Профессиональный опыт: 1986-1987 - инженер-исследователь кафедры авиаприборостроения Уфимского авиационного института. 1987-1989 - секретарь комитета ВЛКСМ Уфимского авиационного института. 1989-1991 - народный депутат СССР (был избран по квоте ВЛКСМ) 1990-1991 - секретарь ЦК ВЛКСМ 1991-1992 - председатель Государственного комитета РСФСР по молодежной политике 1992-1996 - председатель Комитета РФ по делам молодежи 1997-2007 - заместитель министра, статс-секретарь и первый заместитель министра экономического развития и торговли РФ 2007-2010 - управляющий директор и председатель совета директоров ЗАО "Инвестиционная компания "Тройка Диалог" с 2010 г. по н. в. - заместитель мэра Москвы в правительстве Москвы по вопросам экономической политики Семейное положение: вдовец, двое детей Хобби: футбол, горные лыжи, большой теннис |
Фактически страна благодаря многочисленным публикациям в СМИ знала о существовании своеобразного "штаба экономических реформ", в центре которого находился сам Греф, а также его заместители - Аркадий Дворкович, Михаил Дмитриев и Андрей Шаронов. Однако Андрей Шаронов имел серьезное "биографическое" отличие от остальных членов "штаба" - он не был питерским, не был экономистом, а самое главное - он не пришел в министерство вместе с новой, путинской эпохой, а "достался" Герману Грефу "в наследство" от еще ельцинского Министерства экономики. По образованию Андрей Шаронов авиационный инженер, а поднялся он благодаря тому, что сегодня называют "молодежной политикой": в советское время был комсомольским функционером, работал в ЦК комсомола, по комсомольской линии стал народным депутатом, а затем возглавлял Государственный комитет по делам молодежи, а оттуда уже перешел в Минэкономики. С такой биографией было трудно ожидать, что Шаронов войдет в число грефовских "младореформаторов" и вообще сохранит свою позицию в министерстве, и тем не менее это произошло. Вероятно, Герман Греф оценил его способности, умение схватить суть любой идеи и красиво рассказать про нее, как про свою собственную, притом что в Минэкономразвития Андрей Шаронов курировал самые политически "горячие" темы - такие, как реформирование естественных монополий и госзакупки. То есть он был фактически правительственным куратором чубайсовской реформы электроэнергетики.
По мере угасания экономических реформ пути "младореформаторов" разошлись: Аркадий Дворкович ушел работать в президентскую администрацию и теперь является вице-премьером, Михаил Дмитриев возглавил Центр стратегических разработок, Герман Греф - Сбербанк. Почти одновременно с Грефом Андрей Шаронов покинул министерство и переместился в бизнес - стал председателем совета директоров инвестиционной компании "Тройка Диалог". Компания эта, как известно, теперь приобретена как раз Сбербанком, и роль Андрея Шаронова в этой сделке еще предстоит оценить, учитывая тот факт, что назначение Шаронова в "Тройку" состоялось в момент, когда хозяин инвесткомпании Рубен Варданян объявил о поиске покупателя. А ушел Шаронов из "Тройки" практически одновременно с продажей компании Сбербанку. Так или иначе, но в самом конце 2010 г. новый мэр Москвы Сергей Собянин вернул Андрея Шаронова из "политического небытия", назначив своим заместителем по экономической политике. С "главным экономистом" столичного правительства корреспондент "Ко" побеседовал о том, будут ли выводиться производства из Москвы, продолжит ли город застраивать промзоны жильем и сможет ли городская экономика обойтись без мигрантов.
- С точки зрения простого москвича, кажется вполне достаточным, если мэрия будет эксплуатировать городскую инфраструктуру. Зачем городу еще какая-то экономическая политика?
- Есть задачи-минимум и есть задачи-максимум. Эксплуатация городской инфраструктуры - это задача-минимум, она не обсуждается. Но задачей правительства является также формирование налоговой базы, точнее, влияние на ее формирование. Каждый город стремится стимулировать экономическую активность и, как следствие, собирать больше налогов, чтобы поддерживать в том числе эту самую инфраструктуру. Привлечение инвестиций для Москвы, как и для любого города, очень важно, потому что инвестиции создают экономическую активность и, кстати, рабочие места.
- Москве нужны рабочие места?
- Формально безработица в Москве очень низкая - 0,44%. При этом наблюдается несоответствие спроса и предложения на рынке труда: в Москве очень большой спрос на низкооплачиваемые категории трудящихся, отсюда мигранты и очень большое предложение высококвалифицированной рабочей силы. Подчеркну, что нам не нужны любые инвестиции, а только те, что направлены на создание дорогих, качественных рабочих мест.
- Глядя вокруг, как-то не очень верится, что Москве не хватает инвестиций, учитывая, что здесь зарегистрированы крупнейшие корпорации и крутятся большие бюджетные деньги.
- Сам факт деятельности крупных корпораций не тождественен наличию инвестиций. И опять же городу нужны "умные" деньги. Не просто инвестиции, а инвестиции в дорогие рабочие места, которые востребованы москвичами. Они же востребованы и потенциальными мигрантами, но мигрантами со знаком "плюс" - теми, кто готов сюда приехать на высокую зарплату, порождающую платежеспособный спрос. Инвестиции нужны, но Москва может себе позволить не гоняться за каждым рублем, а только за теми деньгами, которые создают спрос на квалифицированную рабочую силу, положительно влияя на качество жизни и имидж города.
- Как же вы в качестве вице-мэра по экономике пытаетесь привлекать инвестиции?
- Есть базовый набор мер для любого правительства. Я бы даже сказал, что существует "санитарный минимум" норм, и их необходимо соблюдать, чтобы из города не бежали люди и не уходили инвестиции. Это качество инвестиционного климата: низкие непроизводительные издержки, простые и понятные регламенты взаимодействия, отсутствие административных барьеров и разумный набор бюрократических процедур. Существует заблуждение, что от бюрократических процедур сплошной вред. На самом деле они важны, так как призваны проверять качество товаров и услуг, защищать потребителей. Другое дело, чиновники иногда "увлекаются", тем самым создавая дополнительные нагрузки для бизнеса. Нужно минимизировать или исключать контакты между предпринимателем и чиновником - это программа-минимум. Программа-максимум - определять профиль инвестиций, чтобы инвестиции шли, скажем, не в развитие цементной промышленности, а в высокие технологии. Город целенаправленно вкладывает деньги в инновационную инфраструктуру и создает льготы для резидентов и управляющих компаний технопарков, технополисов, бизнес-инкубаторов по налогу на землю и на имущество.
- И что, какую-нибудь бюрократическую процедуру вы уже упростили, сделали более прозрачной?
- Как вы знаете, существует знаменитый рейтинг Всемирного банка, характеризующий условия ведения бизнеса в стране (Doing Business). Россия занимает в нем невысокое место - в позапрошлом году 120-е, в прошлом году 112-е из 185 стран. Рейтинг измеряет нескольких стандартных процедур: получение разрешений на строительство, подключение к электрическим сетям, регистрация компаний, регистрация собственности, уплата налогов и еще ряд других. Определяется, сколько по времени занимает прохождение данных процедур, сколько в них операций, сколько это стоит. Улучшения показателей по ряду из них удалось достигнуть благодаря планомерной работе. На базе Штаба по защите предпринимательства было создано четыре рабочие группы по четырем направлениям: получение разрешений на строительство, подключение к электрическим сетям, регистрация компаний, регистрация собственности. Так вот Всемирный банк очень высоко оценивает изменения, которые у нас произошли с процедурами подключения к электрическим сетям. Например, по малым потребителям (до 15 киловатт) продолжительность процедуры сократилась с 3-6 месяцев до 15 дней. В категории до 150 киловатт также уже есть изменения - сроки снизились с 280 до 210 дней, стоимость уменьшилась почти в два раза. По разрешениям на строительство по итогам прошлого рейтинга у нас насчитывалось 42 процедуры, сейчас мы снизили их до 10, хотя Всемирный банк пока зафиксировал, что их порядка 22, но все-таки уже не 42. Есть улучшения и по другим процедурам: по регистрации предприятий количество процедур сократилось с 8 до 6, а по регистрации собственности - с 5 до 1. Все вышеперечисленные показатели являются важнейшим элементом предпринимательского климата, и город весьма заинтересован в их улучшении.
- То есть экономическому блоку приходится влезать в действия и других департаментов. Как же вам удается договариваться?
- Это вопрос нормального взаимодействия. Есть и поручения мэра, и различные площадки для согласования позиций. Может быть, этот процесс движется не так быстро, как хотелось бы.
- Вы много говорите, что важная часть экономической политики - обеспечение равного доступа к госзакупкам. Как вы сейчас оцениваете состояние госзакупок? Насколько они прозрачны? Можно ли получить подряд без "отката"?
- Можно, и у нас масса таких примеров. С другой стороны, это по-прежнему очень болезненная тема, до сих пор много обиженных и недовольных. Часть из них недовольна по объективным причинам. Например, бывают техзадания, "заточенные" под конкретного производителя. Был случай, когда устроили тендер на закупку светофоров, и в нем приняла участие лишь одна компания, хотя только в Москве десятки производителей. А секрет был в том, что в техзадании диаметр линзы у светофора был изменен на один сантиметр по сравнению с международным стандартом, в итоге светофоры с такой уникальной линзой никто, кроме единственной компании, не производил во всем мире. Поэтому мы ждем обратную связь от участников по таким вот фактам. И все-таки город экономит только на процедурах конкурсов порядка 10% от первоначальной стоимости лотов. А еще 10% экономится на этапе планирования, когда госзаказчик попросту не может внятно обосновать необходимость конкретного заказа. Не всегда нужно отвечать на вопрос, как закупать, чтобы экономить. Иногда надо отвечать на вопрос, зачем закупать. Когда люди не могут внятно ответить на этот вопрос, закупки просто нет.
- Кажется, Москва уже не может жить без труда мигрантов, и при этом городское правительство планомерно сокращает количество выдаваемых им разрешений на работу. Куда мы движемся в этой сфере?
- Да, без труда мигрантов не может жить ни один мегаполис, и Москва не является исключением. Важно опять же делать ситуацию с мигрантами прозрачной. Почему мигранты бывают порою столь привлекательны для работодателей? Потому что они находятся в "сером" правовом поле. Предприниматель не платит за них налоги, экономит на зарплате, на условиях проживания, на обязательных платежах за использование мигрантов, что делает их гораздо более конкурентоспособными по сравнению с добросовестными "коллегами". Как только вы делаете ситуацию прозрачной, вы снижаете его преимущества, и он еще сто раз подумает, стоит ли ему играть "втемную" и привлекать мигрантов. Мигрант становится не настолько интересен, если за него надо платить. Во всем мире существуют определенные ограничения на труд мигрантов, но важно чувство меры.
- Ну а как же высококвалифицированные мигранты?
- Сейчас в федеральном законодательстве существует норма: если вы платите своему работнику 2 миллиона рублей в год, то он вне всяких квот. Правительство Москвы планирует опустить планку до 1 миллиона рублей. А то мы, например, сейчас столкнулись с тем, что выпускники Гарварда, не граждане Российской Федерации, молодые люди 23-24 лет, амбициозные, не имеют никаких преимуществ по сравнению с низкооплачиваемыми мигрантами. Даже если ты выпускник Гарварда и высокообразованный человек, то все равно в первый день работы ты не получишь 2 миллиона рублей. Но потерять такого специалиста, который, скажем, житель Украины, только потому, что у нас такое законодательство - это неумно. Этот выпускник может в будущем оказаться Стивом Джобсом или Биллом Гейтсом.
- Когда я брал интервью у президента компании "Крокус" Араса Агаларова, он говорил: если бы я был малым предпринимателем, я бы не знал, где, в каком помещении открывать свое производство.
- Проблемы с помещениями действительно существуют. Отчасти дороговизна помещений Москвы объясняется тем, что город, обладая большим количеством имущества, не вовлекает его в экономический оборот. Выход - это публичные регулярные торги по предоставлению помещений и земельных участков для бизнеса. Часть из них должна быть целевым образом направлена на определенные виды бизнеса, например на сферу торговли и услуг. У нас уже притчей во языцех стали проблемы отсутствия свободных помещений в центре и, как следствие, нехватка магазинов и химчисток. И вот это как раз задача города, чтобы в сохраняющихся в собственности города помещениях развивать эти виды деятельности.
- И как будет решена проблема нехватки магазинов в ЦАО?
- Мы надеемся, что острота будет снижаться. У нас отмечается такой парадокс и даже диссонанс: Москва вроде бы переполнена торговлей, а с другой стороны, с точки зрения мировых стандартов в Москве по сравнению со среднеевропейским городом в два раза меньше благоустроенных торговых площадей.
- Но чтобы выводить на торги эти помещения, их надо иметь. В городе есть много неэффективно используемых или пустующих помещений?
- Это одна из наших задач - ревизия всей собственности, которая находится в городе. Очень часто мы знаем, что у нас есть помещение, знаем, в чьем оно находится пользовании, но плохо себе представляем, используется ли это помещение в соответствии с заявленными целями. Например: помещение отдано под нужды образования, соответственно, там должна осуществляется образовательная деятельность, а иногда это не так, там вместо этого занимаются каким-то высокодоходным бизнесом. Такие ситуации город должен вскрыть и принять решение: или город возвращает это помещение к целевому использованию, или он его продает. Еще одна принципиально важная мера - уход города из конкурентных видов деятельности, отказ от активов, не связанных с работой города как регулятора и обеспечителя социальных и государственных функций. Результат этого решения - большая программа приватизации. Например, Москва в прошлом году продала городские пакеты акций на 19 млрд руб. И главное, были проданы активы, которые работали в коммерческом конкурентном секторе. То есть никакого смысла держать их в собственности города не было.
- В Москве около двадцати лет шел процесс вывода из города промышленных предприятий и застройки их территорий офисной или жилой недвижимостью. Будет ли он продолжаться?
- Да, в Москве только официально 209 промышленных зон, это около 15 000 га - серьезный ресурс для города, в основном между Третьим транспортным кольцом и МКАД. В рамках Московского урбанистического форума мы встречались с мировыми экспертами в области городского планирования, строительства, городской экономики, и они отмечали, что промзоны - гораздо более привлекательный ресурс, чем новые территории, так как эффект и отдача от рубля, потраченного на территории промзон, гораздо выше, чем на новых территориях. Но прежняя концепция - убить всю производственную деятельность и застроить все жильем - категорически неприемлема. Нельзя одно гетто, промышленное, заменять другим гетто - жилым. Мы должны смотреть на каждый участок с точки зрения его смешанного использования, когда человек, который либо там работает, либо живет, получает максимум услуг без необходимости куда-то перемещаться. В идеале он там и живет, и работает, и учится, и водит детей в детский сад, и ходит в кино, и бегает в парке, и все это в пешей доступности. И если это можно сделать в ограниченном масштабе внутри большого города, то это вообще красиво. В этих территориях мы видим прежде всего ресурс рабочих мест, новые центры приложения труда, источники высококвалифицированной рабочей силы и инновационных видов деятельности. Но нужно это делать без фанатизма - здесь должны быть не только рабочие места, но и возможности для жилья и отдыха. И еще важная вещь: если на территории бывшей промышленной зоны делают парк или зону развлечений, то ведь на самом деле это гораздо более красивое и современное использование этой территории с теми же рабочими местами. Если посмотреть с традиционной советской точки зрения: на месте завода создавать парк глупо. А оказывается, что в парке и большое количество рабочих мест, только других, и налоговая база, и большая интерактивность для людей - это действительно востребовано. Все то, что мы пытались делать в старой промышленной зоне, оказывается, можно сделать очень красиво и "вкусно".
- В итоге через пять лет в Москве будет больше производственных площадей или меньше?
- Я думаю, что меньше, потому что речь идет о росте эффективности использования имеющихся площадей. Сейчас в наших взаимоотношениях с промышленниками есть болезненная тема - повышение кадастровой стоимости земли, что приводит к росту платежей и налогов. Но нужно понимать, что московская земля - это "нефть", это редкий ресурс, которого всем не хватает, поэтому он не может быть дешевым. Мы не должны мириться с ситуацией, когда в центре Москвы коптит какое-то предприятие, сильно загрязняет окружающую среду, производит продукцию на три с половиной копейки, где люди получают зарплату в одну треть от среднемосковской, и при этом руководители этого предприятия говорят: не трогайте нас, вы душите московскую промышленность. Мы просто пытаемся называть вещи своими именами. Если вы не можете "отбить" хотя бы стоимость земли и обеспечить сотрудникам приличную зарплату, значит, вы чем-то не тем занимаетесь или не в том месте.
- При Юрии Лужкове фактически существовал городской сектор экономики. Был Банк Москвы, была страховая компания, была Объединенная компания, занимавшаяся алкоголем...
- Да, а еще были аэропорт, авиакомпания, металлургический завод. Город, на мой взгляд, должен иметь в своей собственности только то, что непосредственно связано с его функциями. Ни авиакомпания, ни металлургический завод, ни страховая компания, ни банк таких функций не выполняют. Как объяснить, что при наличии 2100 банков в Москве вы зачем-то имеете еще один? Мне очень нравится анекдот, когда старый еврей стоит в толпе, мимо которой идет царь, и еврей говорит жене: "Если бы я был царем, я бы был лучшим царем, чем он. Потому что я бы еще и шил". Это ровно та же ситуация: мало того, что вы собираете налоги, вы еще открываете две тысячи сто первый банк, который будет лучше предыдущих двух тысяч ста. И здесь дело не только в качестве контрольных функций, а в том, что город и чиновники - неэффективные собственники бизнеса, который должен жить по рыночным, конкурентным принципам. Предприниматели с трудом контролируют и обеспечивают эффективность нескольких компаний или даже холдингов, а тут и заводы, и банки, и авиакомпании, и гостиницы. Поэтому мы избавляемся от таких активов, и в большинстве случаев это совсем не попытка заработать, а попытка прекратить убытки.
- То есть город вообще не должен финансировать свою экономику?
- Если предприятие производит какую-то ключевую для города продукцию или дает большое количество рабочих мест, город, конечно, должен смотреть в его сторону. Но это не значит, что город должен его содержать. Промышленность - это актив, который должен приносить доход, а не наоборот - поглощать деньги. Но бывают периоды, когда бизнес нуждается в финансовой поддержке, и для таких случаев мы ввели ряд инструментов, отличных от прямой финансовой помощи. Это и возможность менять налоговые ставки - инновационным компаниям по максимально простым критериям предоставляются налоговые льготы. Это и возможности гарантийного фонда - гарантии на 50% от суммы банковского кредита. Это и возможность софинансирования расходов на участие в международных выставках, и частичное возмещение расходов на получение патента. Критерии понятны: если вы додумались до того, чтобы купить патент, очевидно, что вы производите что-то инновационное. Как раз по косвенным признакам город выявляет такие "умные" компании и поддерживает их. Помощь может быть в обучении кадров - город сейчас готов пойти на то, чтобы софинансировать целевую подготовку студентов колледжей для предприятий промышленности, так как есть определенное недовольство качеством существующей подготовки.
- А что-то осталось еще в собственности города из "нефункциональных" предприятий?
- Осталось, но такие активы уже включены в план приватизации. У нас остаются рынки, сельскохозяйственные производства в Калужской области и на Северном Кавказе, металлургический завод в Смоленской области, ЗИЛ. Наша программа приватизации должна быть завершена к 2015 г.
- Почему чашка кофе в Москве стоит дороже, чем в любом городе Европы?
- Здесь два фактора. Первый - покупательная способность. Если в городе такая зарплата, что покупают кофе за два доллара, то никто не будет продавать его за доллар. С другой стороны, это ситуация "рынка продавца". Когда этого кофе, условно говоря, не хватает, когда не заполнены все ниши и не хватает кофе ни за 10 центов, ни за 50 центов, ни за доллар, ни за два и даже ни за три доллара, нужно эти ниши заполнять. И задача города - не производить этот кофе, а давать земли и помещения, где такой кофе можно было бы покупать и за 10 центов, и за три доллара. Задача города - дать возможность для изобилия предложения, чтобы создать конкурентную среду, которая позволит снижать цены.
- А можно ли вообще добиться комфорта в столь перенаселенном городе?
- Можно. Конечно, вы не получите того уровня комфорта, который могли бы получить в чистеньком и красивом городке на 50 000 жителей, но зато в том городке у вас не будет такого разнообразия всего. Вы должны выбирать - жить в городе с фантастическими возможностями, с возможностью попасть в любую точку мира, так как Москва - это международный хаб, с огромным количеством рабочих мест, с разнообразием культурной жизни, но вы за это платите тем, что живете в перенаселенном городе с пробками. Очевидно, что никакой город мира не успевает со строительством дорог за ростом числа автомобилей. В Москве около 4 млн автомобилей. Но 700 000 забивают Москву полностью. Если выезжает на улицу 700 000 машин, то образуются пробки в 10 баллов. Если вдруг вы волшебник и за ночь построите еще одну дорожную сеть в городе, то на дороги выедет 1 миллион 400 тысяч автомобилей, которые уже стоят в гаражах, они уже есть, их даже покупать не надо, и ситуация будет та же самая. Это тупиковый путь, гнаться за строительством дорог бессмысленно.
- Так что же делать?
- Отдавать приоритет общественному транспорту. Поэтому крупнейшие наши расходы на транспорт - это строительство метро, создание выделенных полос для общественного транспорта. Любопытный факт: в Москве 38 автомобилей на 100 человек населения. Когда Москву проектировали, в конце 1960-х, тогда считали, что будет 3 автомобиля на 100 человек населения. А на Манхэттене 110 автомобилей на 100 человек, и нет таких пробок. Там живут далеко не бедные люди, но они не ездят на личных автомобилях на работу. У большинства из них есть личная машина, и даже не одна, но они ими пользуются, чтобы добраться за город, на дачу, на океан. Поэтому мы говорим: покупайте автомобили, сколько захотите, но парковка будет дорогая. При этом мы предоставляем альтернативу в виде комфортного общественного транспорта (с кондиционированием, с Wi-Fi), передвигающегося по выделенным полосам. Я, например, чтобы добраться до аэропорта, пользуюсь только "Аэроэкспрессом", так как точно знаю, что через 35 минут буду на месте. В целом, чтобы сгладить ситуацию от перенаселенности, необходимо планомерно создать несколько центров притяжения, где были бы сконцентрированы рабочие места, доступное жилье, культурные и социальные объекты, что позволит облегчить нагрузку на транспортную сеть и повысит доступность социально значимых услуг.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
Анна Трегубенкова назначена членом правления банка "Уралсиб", курирующим вопросы функционирования и развития системы внутреннего контроля.
Национальная конференция по микрофинансированию и финансовой доступности на протяжении многих лет является центральным событием года в области микрофинансирования.
Только в каждой пятой российской компании системно подходят к оценке эффективности работы кадровиков
Детройт может стать крупнейшим из городов США, объявивших себя банкротами. На грань муниципального банкротства, вероятность которого крайне велика, столицу американского автопрома, город, когда-то и создавший американский средний класс и его образ жизни, поставили $18 млрд внешнего долга и многомиллионный бюджетный дефицит.