Ошибка на миллиард Катерины Босов*
Фото: пресс-служба Группы «Сибантрацит»
Самоубийство Дмитрия Босова стало самым дорогим русским суицидом со времен Бориса Березовского. Но еще более заметным событием стало быстрое исчезновение его угольной империи. Рынок ожидал, что молодая и дерзкая вдова бизнесмена, возглавив совет директоров «Аллтека», сохранит если не юридический, то операционный контроль над холдингом. Однако за год Катерина Босов* потеряла все, включая свою долю наследства. Набор управленческих особенностей, с которым жена Дмитрия Босова подошла к моменту его самоубийства, во многом предопределил будущий развал его бизнес-империи.
Талант корпоративного юриста выпускница МГЮА и «Сколково» Екатерина Ястребова проявила еще на четвертом курсе академии, когда занялась структурированием сделок. Задача специалиста в этой сфере — минимизировать убытки и максимизировать прибыли подопечной компании на всех этапах сделки. В 2013 году юная Екатерина блестяще с этим справилась, обеспечив выход компании Sigrun из девелоперского холдинга RGI с прибылью $70 млн.
Sigrun принадлежала семье главы Ассоциации юристов России, бывшего спецслужбиста и экс-губернатора Владимира Груздева. Незадолго до этого он продал сеть супермаркетов «Седьмой континент» и развивал магазины женской одежды Incity и Deseo. Ими занималась компания матери Груздева «Модный континент», треть которой принадлежала UCP Ильи Щербовича. Способности вчерашней студентки так впечатлили партнеров, что 23‑летняя Екатерина Ястребова стала заместителем гендиректора компании.
В совете директоров она отвечала за интернет-торговлю и подготовку к IPO, которое из-за «крымского» падения котировок в 2014 году так и не состоялось. Катерина проработала в «Модном континенте» еще год, разъезжая на Bentley Continental GT. Однажды в гостях у общих знакомых она встретила Дмитрия Босова — владельца одного из крупнейших в мире производителей энергетического угля — компании «Сибантрацит». В 2016 году Ястребова стала его третьей по счету женой и вестернизировала свое имя до Катерины Босов.
То, что управленческий опыт и деловая хватка не позволят ей удовлетво риться классической ролью жены миллиардера, было ясно с самого начала. Муж ввел ее в свой бизнес, предложив заняться логистикой «Сибантрацита», а потом сделал коммерческим директором своей главной компании. Поэтому спустя месяц после самоубийства миллиардера, когда вдова возглавила совет директоров холдинга «Аллтек» (в него входили почти все активы Дмитрия Босова, включая «Сибантрацит»), рынок счел это закономерным. Неожиданным стало дальнейшее развитие событий.
В результате продажи группы «Сибантрацит» дочь Катерины и Дмитрия Бэлла Босов унаследует долю в группе «Аллтек» без ее основного актива, фактически лишившись прав на подлежащую передаче ей реальную долю наследства. Фото: bosov.alltech.ruСтранное самоубийство
Миллиардера нашли мертвым 6 мая 2020 года в его имении на Рублевке. На момент смерти Босов контролировал угольные активы общей стоимостью более $1 млрд. Прежде всего, это группа «Сибантрацит» с тремя разрезами в Новосибирской области и в Кузбассе и компания «ВостокУголь». Она управляла половиной перспективного Огоджинского угольного месторождения в Амурской области, половиной в угольном порту Вера на Дальнем Востоке и «Арктической горной компанией» с угольными карьерами на Таймыре. Все это входило в холдинг «Аллтек», где у Босова было 86,57 %, а остальное принадлежало его давним партнерам — Дмитрию Аге (7,9 %), Олегу Шемшуку (2,37 %) и Игорю Макарову (3,16 %). Туда же входила половина проекта «Печора СПГ» с двумя газовыми месторождениями в Ненецком АО.
Дмитрий Босов считался главным спонсором «Ночной хоккейной лиги», играл на льду с президентом и дружил с Сергеем Шойгу: дочь министра обороны Ксения владела созданной Босовым компанией «Арктик логистик», он был спонсором Главного храма Вооруженных сил в подмосковной Кубинке. Босов был в хороших отношениях с главами регионов присутствия своих компаний, финансировал социальные проекты губернатора Тульской области Алексея Дюмина, близко общался с полпредом президента в ДФО Юрием Трутневым. Незадолго до смерти хозяин «Сибантрацита» стал звездой Петербургского международного экономического форума, заручившись личной поддержкой Владимира Путина в строительстве «Северомуйского тоннеля-2» — грандиозного проекта расширения БАМа под экспорт угля в Азию.
Пустить себе пулю в лоб, обладая таким физическим и социальным капиталом, — довольно странная затея. По словам близких, уходить из жизни бывший партнер Михаила Черного, ветеран металлургических войн 90‑х не собирался. Тем не менее следов насильственной смерти следствие не нашло.
Обсуждая версии суицида, знакомые Босова сходились на версии трагической случайности. В последнее время он страдал от бессонницы, депрессии и изоляции, связанной со страхом заразиться коронавирусом. По словам одного из знавших его бизнесменов, кто-то посоветовал для профилактики ковида принимать препараты от СПИДа, и он совету последовал. Кроме того, чтобы работать по 12 часов в сутки, он принимал стимуляторы мозговой активности. Все это могло сказаться на его душевном состоянии. Впрочем, не только это.
Потери при жизни
В последние несколько лет перед смертью Босова преследовали неудачи. Долги перед РЖД и грузовыми компаниями за перевозку угля достигли 600 млн рублей. Проект Blackspace по добыче угля и выплавке ферроникеля в Индонезии провалился с убытком около $250 млн. В 2018 году, по данным РБК, его «Сибантрацит» оказался объектом настойчивых предложений о выкупе со стороны близкого к Игорю Сечину экс-главы «Роснефти» Эдуарда Худайнатова. Отбиться миллиардеру тогда помогли связи: говорят, за него вступился лично Сергей Шойгу.
Но тут же начались проблемы с другими бизнесами. В том же 2018 году Босову пришлось выкупить половину «Печоры СПГ» у «Роснефти» — госкомпания сочла этот совместный проект бесперспективным и вышла из него. В 2019 году Росприроднадзор оштрафовал на 600,5 млн рублей «Арктическую горную компанию»: по версии следствия, получив разрешение разведывать уголь на Таймыре, компания Босова и Исаева начала его добывать. Ксения Шойгу к тому времени из капитала «Арктик логистик» уже вышла. Мало того, ФСБ возбудила против «Арктической горной компании» уголовное дело, пересмотреть которое не смогло даже заступничество полпреда в ДФО Юрия Трутнева.
Проблемы на Таймыре, где Дмитрий Босов собирался добывать и транспортировать по Севморпути до 30 млн тонн угля в год, начались ровно через месяц после ареста его друга, экс-министра медведевского Открытого правительства Михаила Абызова. Когда-то именно он посоветовал Босову присмотреться к угольному бизнесу. Уголовное дело о мошенничестве против Абызова курировал начальник Управления «К» ФСБ генерал Иван Ткачев. Бывший министр жил в США, но в марте 2019 года легкомысленно приехал в Россию на день рождения к знакомому, где и был задержан.
Уголовное дело от ФСБ застало Дмитрия и Катерину Босовых тоже в Америке. В 2018 году угольный магнат вложил $165 млн в калифорнийский стартап Genius Fund Group по выращиванию легальной марихуаны и купил за $30 млн у четы стоматологов вычурный барокко-особняк в Беверли-Хиллз. Возможно, на фоне ареста Абызова и братьев Магомедовых чета Босовых задержалась бы в США дольше, если бы власти страны не аннулировали их визы. Весной 2019 года Босов был вынужден перевезти семью на свою виллу в Италию, передав плантации конопли в управление партнеру Игорю Шиндеру.
Весной 2020 года из иска менеджера Genius Fund Group Фрэнка Рачоппи к Босову выяснилось, что американский бизнес на марихуане прогорел. Тогда же стало понятно, что на «Северомуйский тоннель-2», который Босов, спасая «Сибантрацит», обещал Путину построить втрое дешевле, чем РЖД, не хватит денег. Миллиардер осознавал этот риск с самого начала: озвучивая президенту свой грандиозный план, Босов страшно нервничал. Но падение мировых цен на уголь из-за пандемии лишило его надежд выкрутиться.
Финальным ударом для Дмитрия Босова стала его ссора с партнером по «ВостокУглю» Александром Исаевым. За месяц до своего самоубийства Босов публично порвал с ним все связи, обвинив в злоупотреблениях и хищениях, выгодных конкурентам. По одной из версий миллиардер, мечтавший купить Эльгинское месторождение угля в Якутии, узнал, что Исаев посоветовал купить его конкуренту Босова — близкому партнеру главы «Ростеха» Сергея Чемезова Альберту Авдоляну. По другой версии, Катерина Босов обнаружила, что Исаев выводит из совместных проектов деньги, что привело миллиардера в бешенство.
Несмотря на их общее фиаско в Индонезии и на Таймыре, Исаев много значил для Босова. Мастер разработки карьеров с нуля, он ввел в строй основу бизнеса «Сибантрацита» — разрезы Восточный и Кийзасский. В ходе конфликта Исаев отдал Босову свою половину «ВостокУгля» и в самом деле ушел к конкуренту, возглавив УК «Эльга-уголь» Авдоляна.
Этот конфликт не был мудрым шагом со стороны Босова. «Он всегда был вспыльчивым и резким, мог наговорить обидных резкостей и всегда каким-то чудом умудрялся мириться. Но в этот раз его занесло особенно сильно», — говорит его знакомый. Бывшие коллеги склонны винить в этом его жену, которая при жизни Босова «замкнула его на себе», а после его смерти попыталась захватить компанию.
Дмитрий Босов в кругу наследников. Сзади — Антон, справа — Артем, оба — от первой жены Элеоноры Босовой. Слева — Катерина Босов, их с Дмитрием новорожденная дочь на руках у папы. Рядом с Катериной — сын Кирилл, он, как и самый младший сын Иван, которого обнимает отец, от Анастасии Старовойтовой. Фото: bosov.alltech.ruПотери после смерти
Скорость, с которой бизнес-империю покойного миллиардера разобрали на запчасти, достойна учебника для юридической академии: активы сменили собственников менее чем за год. И во многом это связано с поведением вдовы, которой семья Дмитрия Босова доверяла больше, чем другим партнерам олигарха.
28 мая 2020 года наследники и партнеры избрали Катерину Босов председателем совета директоров «Аллтека». Родители и четверо сыновей олигарха от двух предыдущих браков рассчитывали разделить 86,57 % компании, принадлежавших Босову, поровну, получив по 10,82 %. Вдова пообещала продолжить курс покойного мужа «в единстве со своей семьей» — но в августе через нотариуса внезапно оформила на себя половину его доли в холдинге (43 %) как «супружескую» и стала готовить ее передачу в закрытый ПИФ под управлением УК «Эвокорп», тесно связанной с семьей Ротенбергов.
Почему она выбрала для вывода активов именно эту компанию, неизвестно. «Эвокорп» принадлежит известному юристу, коллекционеру и бывшему силовику, совладельцу журнала «Русский пионер» Максиму Викторову. Позже выяснится, что интересы госпожи Босов в судах представляет адвокат г-на Викторова Анастасия Конова.
Попытка вдовы захватить бóльшую часть «Аллтека» вызвала острый конфликт не только с остальными наследниками, но и с топ-менеджерами, знавшими Дмитрия Босова со студенческих лет. В октябре 2020 года они через суд запретили Катерине любые сделки с активами мужа, а совет директоров «Аллтека» лишил ее поста председателя. Этому не смогло помешать даже загадочное задержание экс-гендиректора «Сибантрацита» и друга Босова Максима Барского. Он прилетел на совет из США и мог стать его новым главой, но в аэропорту его заподозрили в провозе наркотиков. Тем не менее Катерину сместили, «Аллтек» возглавил другой давний партнер Босова, крупнейший миноритарий Дмитрий Ага.
Вдову это не остановило. В ноябре она попыталась через суд увеличить свою долю в холдинге до 77 %, утверждая, что покойный муж внес в уставной капитал деньги от продажи ее личного Bentley. Однако суд ей отказал. Кроме того, поскольку «Аллтек» был создан Босовым за 23 года до его брака с Катериной, суд отменил передачу ей 43 % компании и распределил наследство равными долями — как семья и планировала изначально.
Зимой 2021 года госпожу Босов вывели сначала из совета директоров, а потом и из капитала «Аллтека»: доли Катерины и ее дочери были переписаны на сам холдинг. В компании заявили, что компенсацию около $100 млн ей выплатят деньгами после продажи кипрской Sibantracite PLC за $1 млрд Альберту Авдоляну, давно положившему глаз на активы Босова. Соглашение о продаже сыновья и родители миллиардера подписали еще в феврале, не уведомив вдову.
Катерина Босов противилась этой сделке как могла. По словам ее адвоката, соглашение грубо нарушает права самой вдовы и ее общей дочери с Босовым, чьи фото мать когда-то публиковала в соцсетях с тегом «BellaTheCEO». В результате продажи группы «Сибантрацит» Бэлла Босов унаследует долю в группе «Аллтек» без ее основного актива, фактически лишившись прав на подлежащую передаче ей реальную долю наследства. Оспорить в судах соглашение с партнером Чемезова вдове олигарха не удалось.
Тем временем другие активы ее покойного мужа тоже сменили собственников. Половину в «Арктической горной компании» вместе с экологическим штрафом приобрел миллиардер Роман Троценко, обменяв ее на свою долю в проекте «Печора СПГ». Сам этот проект с двум месторождениями газа купил за $100 млн Виталий Южилин — давний партнер главы «Газпрома» Алексея Миллера. Ушедший к Авдоляну Александр Исаев отсудил назад свою половину «ВостокУгля», а вторую половину у наследников Босова выкупили за 10 млрд рублей ростеховские партнеры того же Авдоляна. Теперь порт Вера и 50 % Огоджинского месторождения угля войдут в его Якутский энергетический кластер, где работает Исаев. Мало того, управляет ими, как и при Босове, тоже Исаев.
Проиграв суды в России, Катерина Босов пытается оспорить решения других наследников на Кипре, но, в сущности, это конец — и для самого «Аллтека», и для ее мечты им завладеть.
Три ошибки ценой в миллиард
Знавшие Дмитрия Босова люди рассказывают, что в последние несколько лет жена стала для него всем: верным соратником, коммерческим директором, партнером, советником, глазами во внешний мир. «Она замкнула его на себе, — говорит один из них. — В стабильной ситуации это некритично, но в кризис это создало зону отчуждения, вакуум вокруг них».
Это «замыкание» собеседники «Компании» называют главной ошибкой Катерины Босов. «Она пыталась конкурировать с его ближайшими партнерами, которые были его опорой в бизнесе многие годы, планомерно избавляясь от них, — рассказывает бывший сотрудник холдинга. — С кем-то, как с Исаевым, Босов поссорился, кто-то был просто отодвинут, ктото сослан в Штаты развивать „перспективный“ проект выращивания марихуаны».
Речь идет, в частности, о тонком переговорщике и GR-менеджере Рафаэле Филинове, который, как помощник Босова по особым поручениям, отвечал в его бизнес-империи за контакты с чиновниками. «Катерина пыталась „тренировать“ Филинова, ставить ему задачи, — объясняет наш собеседник. — Тому это не нравилось, и в 2018 году она посоветовала мужу отправить Рафаэля в Америку. Она многому научилась у мужа и пыталась его повторять: Босов умел торговаться, очень жестко себя вел и в чем-то ее поломал. Но она не была Босовым. Например, он умел мириться, а она нет. Это проявилось и в истории с Барским».
В итоге ядро «старых и сильных» вокруг главы компании рассыпалось. Осталась связка Босов — Босов, в которой Дмитрий выполнял роль ментора, а Катерина — младшей и верной соратницы. Такая связка могла существовать сколь угодно долго, но стала уязвимой без партнеров‑единомышленников.
Вторая ошибка Катерины Босов — попытка захвата компании и нежелание договариваться с другими наследниками, которых она, видимо, не считала серьезной силой. А собственных партнеров‑соратников в компании у нее не было.
«Она вела себя жестко, несговорчиво, привыкла бить первой, — рассказывает источник „Компании“ в холдинге. — Так было, например, с перевозчиком «Н-Транс», которому «Сибантрацит» задолжал за использование вагонов для транспортировки угля. Так произошло и с разделом наследства. Она выступила продолжателем дела, а после истории с Bentley выяснилось, что она через доверенных юристов искала на рынке покупателей на «Сибантрацит» (интересантами называли Эдуарда Худайнатова и Мишеля Литвака. — Ред.). Она хотела получить всю компанию и продать за спиной у других наследников, но в итоге может не получить даже свою долю, которую теперь наверняка размоют».
Третьей ошибкой вдовы основателя компании называют недооценку значимости админресурса. «Главным админресурсом Катерины был сам Босов, — поясняет наш собеседник. — Он мог открыть многие двери, она не могла. В российских реалиях это неотъемлемая часть любого бизнеса, завязанного на сырье, регионы, социалку, сложные межсекторальные взаимоотношения, отношения с регуляторами и агрессивными конкурентами».
«Она училась у Босова, но не была им. Главным админресурсом Катерины был сам Босов. Он мог открыть многие двери, она — нет». Фото: пресс-служба Группы «Сибантрацит»Падение империи
26 октября 2021 года стало известно, что «Сибантрацит» продан компании «Сибан холдинг» Альберта Авдоляна. Сумма сделки превысила $1 млрд, который разделят между собой наследники Босова. За счет остальной суммы Авдолян поделился активами с топ-менеджментом «Сибантрацита»: 30 % в «Сибан холдинге» получил Максим Барский, а за неделю до продажи компании 1 % в «Аллтеке» неожиданно получил и Рафаэль Филинов. Символично, что в новый совет директоров, помимо самого Авдоляна и Барского, снова вошел изгнанный Дмитрием Босовым Александр Исаев. Председателем совета переизбран все тот же Дмитрий Ага.
«Сибантрацит» остается мировым лидером по производству и экспорту высококачественного антрацита Ultra High Grade. За 9 месяцев 2021 года объем его экспорта вырос на 28 %, цены на уголь и операционная прибыль компании растут. Однако проект «Северомуйского тоннеля-2» на БАМе остановлен — вместо этого «А-Проперти» строит третью ветку БАМа к Охотскому морю. В этом компанию Авдоляна всецело поддерживает «Ростех», чей глава Сергей Чемезов договорился с Владимиром Путиным о привлечении на стройку железнодорожных войск.
Чемезов вообще все настойчивее выглядывает из-за спины своего партнера в угольных делах и прямо участвует в делах покойного Босова. Теперь, помимо долей в Огоджинском месторождении и в порту Вера, глава госкорпорации не исключает и покупки «Ростехом» доли «Сибантрацита».
Могла ли Катерина Босов сохранить компанию в условиях, когда борьба за наследство ее мужа вылилась в соревнование идей по его продаже?
«Если бы она, как председатель совета директоров, стремилась сохранить компанию, а не присвоить ее большую часть, может быть, тогда остальные наследники и партнеры Босова тоже не спешили бы искать покупателей и удовлетворились бы доходами от продолжения операционной деятельности», — рассуждает собеседник «Компании».
Из-за проблем с логистикой, которой как раз занималась Катерина, и с админресурсом «Сибантрациту» было трудно существенно увеличить экспорт в Азию из-за перегруженности железных дорог, долгов перед вагонными компаниями и споров вокруг очередности обслуживания грузов в порту Вера, который управлялся партнерами из «Ростеха», считает другой близкий к «Аллтеку» собеседник: «Нужно было отбиваться от претензий Росприроднадзора в Арктике и на Кузбассе, где с отвалов „Сибантрацита“ сошел сель. Плюс тяжба с Исаевым… Никто, кроме самого Босова, привлечь на свою сторону нужный админресурс не мог. Компания была обречена быть проданной».
* признана в России иноагентом.Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
