Остров людоедов
В 1907 году в США началась широкомасштабная банковская реформа. В 1913 году она завершилась созданием Федеральной резервной системы, после чего на Америку пролился золотой дождь. Заводы и фабрики работали на полную мощность, в стране создавались тысячи рабочих мест, доллар был стабилен как никогда, биржевые котировки росли. Банкиры, «спасшие» американскую экономику при помощи малопонятных для обывателей манипуляций с кредитными обязательствами государства, стали героями. А экономистов, заявлявших, что благополучие США построено на песке, били на улицах.
В ноябре 1910 года на острове Джекилл близ атлантического побережья Америки в обстановке глубочайшей секретности состоялась встреча крупных держателей государственного долга США. Участникам конференции рекомендовалось называть друг друга только по именам, чтобы не шокировать упоминанием знаменитых фамилий персонал отеля. На остров приплыли Джон Пирпонт Морган, Фрэнк Вандерлип (президент National Citibank of New York, представлявший клан Рокфеллеров), Пол Варбург и Уоррен Шифф – руководители инвестиционной группы Kuhn Lobben, а также еще более 20 видных финансистов из Европы и Штатов. Организацией встречи занимался сенатор Нельсон Олдридж. В качестве председателя Национальной комиссии по вопросам денежной политики, созданной в 1907 году для подготовки банковской реформы, он совершил поездку по Европе, убеждая крупнейшие банковские дома прислать своих представителей на Джекилл.
Съезд «денежного треста», как прозвали пронырливые журналисты трансатлантический альянс финансовых олигархов, обсуждал несколько вопросов. Неотвратимо приближалась первая мировая война, и банки собирались поделить будущие военные заказы и займы. Обсуждалась возможность свержения русского царя и вырабатывалась стратегия совместного финансирования революционных террористических групп в Российской империи. Кроме того, делегаты были обеспокоены тем, что промышленные предприятия во многих странах начали реинвестировать собственную прибыль и, следовательно, становились независимыми от банков.
Но главной темой встречи стала подготовка банковской реформы в США. «Денежный трест» с конца прошлого века мечтал о создании в Америке подконтрольного ему центробанка, но реакция общественности могла оказаться непредсказуемой. И даже в 1910 году, когда и население страны, и власти штатов стали относиться к банкирам более лояльно, финансисты не были уверены в успехе своего начинания. «Если бы о встрече узнала неподконтрольная пресса, у наших законопроектов просто не осталось бы шансов пройти через конгресс», – признавался впоследствии Вандерлип. Поэтому из названия законопроекта исчезло даже слово «банк» – его заменили понятием «резерв».
Долги - из воздуха
Пол Варбург сформулировал окончательный вариант банковской реформы, который был поддержан всеми участниками встречи на острове Джекилл. Суть реформы сводилась к следующему: облигации государственного займа, которые прежде гасило казначейство, должны выйти на свободный рынок. Всего облигаций обращалось на сумму около $3 млрд, и значительная часть их была аккумулирована в «денежном тресте». Если Федеральному резерву необходимо увеличить объем денежной массы в стране, то он выкупает у держателей облигации, расплачиваясь за них «несуществующими деньгами», т.е. сумма платежа просто появляется на счете продавца. Коммерческий банк, получивший платеж из Федерального резерва, зачисляет средства в обеспечение своих кредитов. А так как законодательство допускало выдачу банками кредитов на сумму, в десять раз превышавшую их зарезервированные средства, то получалось, что один доллар, эмитированный Федеральной резервной системой, сразу же превращался в $10.
Если же количество долларов в обороте нужно будет уменьшить, то банки «денежного треста» выкупят гособлигации у ФРС и сократят свои резервы.
Чтобы теоретически обосновать законопроект, Джекиллское соглашение учредило пятимиллионный фонд для поддержки профессуры, а банки «денежного треста» начали скупать акции всех американских газет подряд. Однако этих мер оказалось недостаточно. В 1911 году, когда обсуждался представленный Олдриджем законопроект, конгресс походил на растревоженный муравейник. В ходе прений в адрес сенатора Олдриджа прозвучали открытые обвинения в лоббировании интересов Уолл-стрит. Противники Олдриджа заявляли, что Уолл-стрит собирается «через предложенную резервную систему бесконечно шантажировать американцев, вызывая все новые и новые спады и кризисы». Среди предпринимателей, неохваченных Джекиллским соглашением, также началась паника. Глава General Electric Томас Алва Эдисон, некогда участвовавший в крупных биржевых аферах Джея Гульда, а ныне вытесненный из финансового мира, так отзывался о проекте Олдриджа: «Раз наше государство может эмитировать долларовую облигацию, значит, оно может выпустить и аналогичную банкноту. Разница между облигацией и банкнотой в том, что первая позволяет ростовщикам зарабатывать вдвое больше стоимости облигации и еще 20% сверху, тогда как при использовании валюты доход приносят только прямые вложения в полезное дело».
Не мытьем так катаньем
Атака в лоб не удалась, и банкирам пришлось публично отмежеваться от Олдриджа и его «утопических проектов». Но уже год спустя в конгресс был внесен новый законопроект – билль Гласса-Оуэна, который представлял собой перефразированные принципы Варбурга. Билль Гласса-Оуэна критиковали все, кто поддерживал прежний законопроект. Его финансовую неэффективность разносили в пух и прах Вандерлип, Варбург и сам Олдридж. Однако на «борьбу нанайских мальчиков» тоже никто не купился. Независимая правовая экспертиза установила, что «законопроект облекает в букву закона то, к чему последние 25 лет стремились Уолл-стрит и международные банки – частный, а не общественный контроль над национальной валютой. Оба документа – и билль Гласса-Оуэна, и законопроект Олдриджа – в случае их реализации отбирают у правительства и народа всякий эффективный механизм контроля над общественными деньгами и передают банкам исключительное и чреватое опасностью право делать национальную денежную массу недостаточной или избыточной».
В руках финансистов оставался еще один рычаг – подконтрольный президент. 23 декабря 1913 года, когда конгрессмены разъехались на рождественские каникулы, трое оставшихся в Вашингтоне сенаторов единогласно приняли закон «О Федеральной резервной системе», а президент Вудро Вильсон немедленно его подписал. Услышав эту новость, конгрессмен Линдберг заявил: «Этот закон учреждает самую большую монополию на планете. Подписанный президентом законопроект легализует невидимое правительство чистогана. Люди могут не сразу это разобрать, но судный день отодвигается лишь на несколько лет. Этот закон – тягчайшее в истории США преступление законодательной власти».
Впрочем, несмотря на шум, поднятый вернувшимися с каникул конгрессменами, революции и свержения «невидимого правительства чистогана» не произошло. Как и предполагал Линдберг, население и предприниматели не сразу разобрались, в чем дело, и обвинять их в этом было нельзя. Финансовый рынок моментально наполнился дешевыми кредитными средствами, предприятия начали расширяться, а наемные рабочие и фермеры, которые год назад проголосовали за кандидата в президенты Вудро Вильсона только потому, что тот обещал «по курице в каждую американскую кастрюлю», вдруг обнаружили, что могут купить в рассрочку Ford T.
Словно по заказу в Европе разразилась война, и благодаря военным заказам стран Антанты промышленный оборот США вырос с $24 млрд до $62 млрд. Только Россия разместила в США оборонных заказов на сумму более $75 млрд. Причем из-за монопольных торговых схем, замкнутых на Джона Пирпонта Моргана и Дональда Баруха – еще одного участника встречи на острове Джекилл, – наценка на закупки составляла 800 – 2000%. В конечном счете это обстоятельство способствовало банкротству российской казны и свержению династии Романовых. Так что все темы, обсуждавшиеся на Джекиллской конференции, так или иначе оказались связаны между собой.
Мечтаем взаймы
Деньги из воюющей Европы лились рекой, за счет чего отчасти обеспечивались гигантские эмиссии Федерального резерва. По официальным отчетам, за годы первой мировой войны ФРС увеличила денежный оборот страны на 62%. Фактически это означало, что предложение на кредитном рынке выросло в шесть раз. Долги стали легким бременем как для простых американцев, которые строили в кредит новые дома, так и для компаний, расширявшихся за счет заимствованных средств. Впервые со времен отцов – основателей государства «американская мечта» вновь стала реальностью: в конце 1910-х – начале 1920-х годов всего за несколько месяцев честного труда можно было заработать состояние.
Один из многочисленных тогдашних примеров воплощения «американской мечты» (и ее последующего краха) – история Кливлендской строительной компания ван Сверингенов. Компания была основана в 1920 году. Братья-эмигранты взяли кредит в банке и построили фешенебельный пригородный район Шейкер-Хайтс. Дома раскупили тут же, но обеспеченным жильцам добираться до Шейкер-Хайтс было не очень удобно, и ван Сверингены решили протянуть от города скоростную электричку. Чтобы иметь конечную станцию, они купили у New York Central старую железнодорожную ветку за $1 млн наличными. То, что этой суммой исчерпываются все их финансы, братьев не смущало: для мобилизации денег на строительство они учредили холдинговую компанию.
За три года никому не известные эмигранты превратились в крупнейших железнодорожных магнатов. Благодаря дешевым банковским кредитам и росту биржевых котировок ван Сверингены приобрели железные дороги Chesapiq & Ohio, Per-Markett, Missury-Pasific и даже выкупили у банка Моргана большой пакет Erie Railroad. Корпорация ван Сверингенов объединяла около 60 железнодорожных компаний общей стоимостью более $3 млрд – при этом заимствованный капитал их империи составлял 93%. До начала Великой депрессии холдинг рос невероятными темпами, но как только закончилась «эра дешевых денег», братья обанкротились. Их собственность – 130 тыс. миль железных дорог – практически бесплатно перешла к банкам «денежного треста».
В начале 1920-х годов среднее число акций, переходивших из рук в руки в течение года, составляло 300 млн. В 1926 году этот показатель достиг отметки 500 млн сделок, в 1928-м – 900 млн, а в следующем году количество сделок по акциям превысило миллиард. Рыночная стоимость котировавшихся на бирже ценных бумаг (большей частью необеспеченных) увеличивалась на миллиарды долларов. По сути дела, все эти операции представляли собой чистый риск, так как в дело шли заимствованные деньги.
Джекиллеры
Можно сказать, что после завершения первой мировой войны экономика США развивалась уже по инерции. Приток денег прекратился – более того, некоторые европейские банкиры стали отзывать свои средства. Известно, что в начале 1920-х управляющий Federal Reserve Bank of New York Бенджамин Стронг встречался с управляющим Банка Англии Монтегю Норманом, чтобы урегулировать вопрос о британском золоте, которым гарантировались расчеты Российской империи с американскими поставщиками вооружений. Чем закончились переговоры – никто точно не знает. Предполагается, что «денежный трест», стремясь сохранить доверие европейских партнеров, пообещал извлечь растворившееся в американской экономике английское золото с помощью небольшого биржевого бума. Уже в середине 1920-х Федеральный резерв начал выкачивать денежную массу из экономики США, а в октябре 1929 года разово сократил ее на 1/3, из-за чего, как полагают, и началась Великая депрессия. Банки стали выдавать брокерам кредиты на покупку акций только при условии возврата по первому требованию. Биржевым операторам, привыкшим покупать все подряд, пришлось сбывать ценные бумаги по любой цене, чтобы успеть вернуть кредиты. В результате биржа обрушилась и похоронила под собой «американскую мечту» акционеров 130 тыс. компаний. Некоторые источники утверждают, что когда на Нью-Йоркской фондовой бирже началась паника, финансисты Дональд Барух, Джозеф Кеннеди и еще несколько лиц, участвовавших в конференции на острове Джекилл, любовались ею с галереи для посетителей в компании британского политика Уинстона Черчилля.
Известно также и то, что накануне 24 октября 1929 года – «черного четверга», положившего начало Великой депрессии – Пол Варбург предупредил ряд брокеров о готовящейся Федеральным резервом акции по отзыву денег, благодаря чему избранные «денежным трестом» банки и промышленные концерны, вместо того чтобы вылететь в трубу, увеличили свои капиталы. К примеру, оружейные промышленники Дюпоны, интересы которых в годы первой мировой войны были тесно с интересами Моргана и других «джекиллеров», накануне паники обратили большую часть своих акций в золото, а затем выкупили их обратно по низкой цене. Это позволило главе группы DuPont de Nemur Коулману заявить в 1930 году, что «небольшое кровопускание не повредит американской экономике». «Небольшое кровопускание» к тому моменту обернулось исчезнувшими из американской экономики в неизвестном направлении $40 млрд, а число безработных американцев достигло 8 млн человек. В те времена, если клиент в отеле спрашивал номер на верхнем этаже, то портье вежливо интересовался, нужна ли ему комната, чтобы переночевать или чтобы выпрыгнуть из окна.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
