«Разведка» ждет шифровок
В жизни комитета по финансовому мониторингу появилось дело. Согласно вступившему в силу положению о порядке предоставления сведений, предусмотренных Законом об отмывании, с 1 февраля банкам следует информировать «комитетчиков» о подозрительных операциях своих клиентов.
Вступивший в силу документ носит сложное, но в целом понятное название – «Положение о порядке предоставления кредитными организациями в уполномоченный орган сведений, предусмотренных федеральным законом «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем» (Положение № 161). Документ регулирует прежде всего банковскую «кухню». В нем, в частности, прописаны статус отчета в виде электронного документа (ОЭД) и владельца электронной цифровой подписи (ЭЦП). Документ содержит шесть приложений, посвященных порядку обеспечения информационной безопасности (сведения предоставляются «с применением средств криптографической защиты и шифрования»), и всевозможным техническим деталям (структура передаваемых «финансовой разведке» файлов, вопросы информационной безопасности и т.п.). Но, пожалуй, самое интересное – это шестое приложение к документу. В нем перечислены операции, сведения о которых и должны предоставляться в уполномоченные органы.
В перечень «подозрительных» попадают операции с наличностью (в том числе снятие со счета или зачисление на счет юридического лица денежных средств «в случаях, когда это не обусловлено характером его хозяйственной деятельности», а также купля-продажа наличной иностранной валюты и обмен «банкнот одного достоинства на банкноты другого достоинства»); операции по вкладам (особое недоверие – к открытию депозитов на предъявителя, на третьих лиц, переводу денежных средств за границу «на счет (во вклад), открытый на анонимного владельца», поступление средств из-за рубежа «на анонимного владельца»). Весьма широко трактуется раздел «иные сделки с движимым имуществом»: согласно приложению банк должен сообщать куда следует о «получении или предоставлении имущества по договору финансовой аренды (лизинга)», помещении клиентом «ценных бумаг, драгоценных металлов, драгоценных камней или иных ценностей в ломбард».
Другими словами, трудно отыскать такую сферу в банковской деятельности, которая ускользнула бы от внимания контролеров. Поэтому тихий стон банкиров по поводу того, что им предстоит теперь выполнять большой объем лишней работы, по-видимому, небезоснователен.
Завершая разговор о шестом приложении, заметим, что едва ли не половину его текста занимает перечисление операций с лицами, имеющими отношение к государствам и территориям, в отношении которых «имеются сведения о незаконном производстве наркотических средств, либо с лицами, являющимися владельцами счетов в банке, зарегистрированном в указанном государстве (на указанной территории)». Сомнительны и операции в отношении лиц, представляющих те государства, где названная выше норма силы не имеет (всем, думается, понятно, что речь идет о «черном списке», содержащемся в 500-й инструкции Банка России).
Как говорят сами банкиры, в связи со вступлением в силу Положения № 161 им пришлось осуществить техническое перевооружение и заняться переподготовкой технического персонала, следствием чего стало подорожание банковских услуг. «Технологические нагрузки на банки возрастают многократно», – так прокомментировал «Ко» свои ощущения от вступившего в силу нового документа председатель правления Газпромбанка Юрий Львов. По мнению г-на Львова (которое разделяют, кстати, все наши собеседники), борьба с отмыванием – дело нужное, но страшно неблагодарное: оно требует колоссальных затрат, а эффективность его невелика. При этом любой банк, пекущийся о собственной репутации, готов поддержать это полезное начинание. Но редкий банк с готовностью примет все предусмотренные законом нововведения.
Вообще, оценивая эффективность новых мер по борьбе с отмыванием, участники рынка не скрывают легкого скепсиса: самым грубым формам «отмыва» закон, безусловно, поставит заслон, а вот изощренным методам легализации незаконных доходов – вряд ли. При этом многие из опрошенных «Ко» финансистов отмечали, что сам по себе закон необходим, но действия правительства и ЦБ оценивали как излишне жесткие, рассчитанные в основном на внешний эффект.
Напомним, что об этом самом эффекте говорили и полтора года назад, когда обсуждался текст самого закона «О противодействии легализации…». Напомним, что сразу после голосования в Думе Международная комиссия по борьбе с отмыванием (FATF) обещала подумать об исключении России из черного списка мировых «прачечных». Правда, этого так и не случилось: говорят, FATF хочет более внимательно присмотреться к комитету по финансовому мониторингу. А точнее, к тому, что у него выйдет на практике. Об этом, в частности, говорилось на прошлой неделе в Женеве, где проходил Российский экономический и финансовый форум, участники которого, судя по всему, проявили большой интерес к «отмывочным» делам.
Раз уж речь зашла о делах международных, нельзя не вспомнить о той «антиотмывочной» кампании, которая развернулась сейчас в Европе. Мы имеем в виду прежде всего ситуацию вокруг SocieteGenerale. Забавная деталь: уважаемый французский банк выступил чуть больше года назад в поддержку идеи принятия «антиотмывочного» кодекса банкиров. К SocieteGenerale присоединились тогда Citigroup, UBS, Barclays, HSBC, DeutscheBank, ABNAmro. «Застрельщиком» всего этого дела называли CreditSuisse. Любопытно в этой связи, что, по сведениям влиятельной FinancialTimes, швейцарцами контролируется около трети офф-шорного банковского бизнеса в мире.
Весьма уместно в данном контексте еще одно высказывание Юрия Львова: по наблюдениям банкира, борьба с «грязными» деньгами – задача, не решенная до конца ни одной страной мира.
Надо сказать, что проблема отмывания тесно увязывается экспертами с другой финансовой «болячкой» России – бегством капитала. При внешних различиях двух этих явлений (здесь деньги хотят «влить» в оборот, там – «слить» из оборота) природа у них одна и та же. В обоих случаях речь идет о теневых денежных потоках. И о стремлении властей разобраться с этими потоками.
Сами отечественные законодатели, оценивая эффективность принятого ими документа о борьбе с отмыванием, не устают повторять, что если закон и будет способствовать пресечению бегства российских капиталов за границу, то лишь в некоторой степени. Остановить же процесс он явно не в состоянии. Главное – создать условия для внутреннего инвестирования. Условия, страхующие инвестора от смены правил по ходу игры.
И последнее. Насколько эффективными окажутся меры, предусмотренные федеральным законом и прописанные во вступившем в силу 161-м Положении Банка России? Как уже говорилось выше, в зависимости от ответа на этот вопрос можно будет судить либо об эффективности нового надзорного органа – комитета по финансовому мониторингу, либо об отсутствии таковой. Центробанк, разработавший и выпустивший Положение № 161, берет на себя функции по контролю над коммерческими банками. А за соблюдение закона в целом ответственность несут именно «комитетчики». Поэтому успех всего начинания во многом будет зависеть от того, насколько плодотворным будет сотрудничество этих двух федеральных ведомств. Истории ведь известны разные примеры. Скажем, с Государственным таможенным комитетом ЦБ явно ладит (в активе у двух этих учреждений – совместные инструкции по контролю за экспортными и импортными операциями), а вот сотрудничать с Министерством по налогам и сборам у Банка России как-то не получается…
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
Практически весь современный итальянский бизнес вырос из семейных предприятий. В таких компаниях меньше бюрократии, решения принимаются оперативно, а финансы перебрасываются на наиболее перспективные направления без особых проволочек. Главе итальянской Merloni Elettrodomestici Витторио Мерлони достаточно было просто сказать: «Да, мы готовы приобрести «Стинол» за $119,3 млн», чтобы компания осуществила сделку с Новолипецким металлургическим комбинатом.
