«За год суда мы потеряли более 50% выручки»

Разбирательство не закончилось. Еще продолжается.

Рынок устроен таким образом, что производитель работает на условии предоплаты, а у конечных потребителей, как правило, недостаточно возможностей для оплаты. Именно профессиональные участники рынка берут на себя этот риск и обеспечивают покупку и доставку топлива за свой счет.

Нет, никаким образом. Мы имеем дело с подозрениями Антимонопольной службы, что был картельный сговор. Мы оспорили в суде правомочность этих подозрений. Выиграли в суде первой инстанции, разбирательство было около полугода назад. Была подана апелляция в 9-й апелляционный суд — мы тоже ее выиграли. В решениях суда черным по белому написано, что все обвинения беспочвенны и подозрения в наш адрес не выдерживают никакой критики.
Нас еще подозревали в манипулировании рынком, и есть позиция ЦБ, в компетенцию которого входит вопрос манипулирования биржевыми ценами и который говорит, что в этом случае ни о каком манипулировании не может быть речи. Регулятор по определенным критериям выделяет на рынке подозрительные сделки. Ни биржа, ни Центробанк никаких признаков манипулирования не выявили.

Продолжается, но работаем с большим трудом: нет финансирования, потому что из-за уголовного дела банки его отозвали.

Наши показатели упали больше чем в два раза.

Думаю, что нет, рынок успокоился. Я имею в виду негативные моменты, которые обсуждались в 2018 году и сейчас нивелированы и правилами торгов, и новыми торговыми политиками, этическим кодексом, который принят на бирже. То есть проделана огромная работа.

Цена — это следствие классических рыночных законов, спроса и предложения. Здесь главенствующий вопрос все-таки в их балансе.

Ценообразование — это огромная работа правительства. Это демпферы, налоговый маневр. А этический кодекс — это дополнение.

Одно из основных предписаний — не использовать операции на биржевой площадке в спекулятивных целях.

Конструкция рынка выглядит таким образом: есть товарный спот и срочный рынок. Срочный рынок — для спекулятивных операций, а рынок наличного товара — для обеспечения конечных потребителей физическими объемами топлива. Нефтяные компании выступали как раз за то, чтобы спекулянты не скупали объемы в спекулятивных целях, чтобы создать дефицит и перепродать дороже через какое-то время.

Объемы спекулятивных перепродаж были ничтожно малы и не могли оказать влияния на рост цен. Речь о долях процента от общего объема.

Это скорее передергивание фактов и не совсем корректная подача информации. Независимая розница, промышленные предприятия, сельхозкомпании, транспортные компании и добывающие компании — все сегменты не имеют достаточного количества финансовых средств, чтобы внести предоплату. Бизнес и так закредитован.

Какие-то слабые игроки ушли, кто-то разорился, кто-то появился новый. Обычные естественные процессы — кардинально ничего не изменилось.

Может быть, немного больше стало заправок у крупных сетей, которые принадлежат вертикально-интегрированным компаниям (ВИК). Если посмотреть на пролив, то в значительной степени он перекочевал к ВИКам . Если посмотреть по соотношению, 40 % было у нефтяных компаний, 60 % — у независимых. А пролив если посмотреть, то 70 % топлива проходит через заправки нефтяных компаний. И независимые заправки выживают только там, где не очень интересно грандам.