Смена приоритетов: куда уходит капитал крупнейших инвесторов
Фото: из личного архива Дмитрия Плотникова
Мировая инвестиционная карта стремительно трансформируется. За последние 15 лет объем глобального капитала удвоился, но распространялся неравномерно: США и Китай усилили свои позиции, тогда как Европа и другие развитые экономики теряют вес. При этом кардинально меняется и отраслевой фокус инвесторов. Если раньше он распределялся между финансовым сектором, энергетикой, технологическими гигантами и зеленой повесткой, то теперь вектор смещается в сторону искусственного интеллекта (ИИ). О новых ориентирах для больших денег, рассказывает партнер «Яков и Партнёры» Дмитрий Плотников.
Развитие в связке
До недавнего времени ИИ считался исключительно областью продуктовых решений. Инвесторы смотрели на стартапы, команды и компании, создающие сервисы на основе машинного обучения и нейросетей. Однако с течением времени стало очевидно, что такие изолированные инициативы недостаточно устойчивы для долгосрочного роста. Успех отдельных решений не гарантирует масштабируемости, а без инфраструктуры, кадров и устойчивого спроса эти бизнесы легко разрушаются при первом же кризисе.
Ключевые игроки рынка быстро осознали: инвестиции в ИИ работают только в том случае, если деньги вложены не просто в технологии, а целые в экосистемы. ИИ невозможно развивать точечно — он требует полного цикла: от энергетической и вычислительной базы до человеческого капитала, образовательной среды и комфортного пространства для жизни и работы. Поэтому новая логика инвестиций строится на ряде взаимосвязанных блоков.
Так, в основе первого блока новой логики инвестиций лежит создание центров обработки данных (ЦОДов). Это не просто технические серверные помещения — это полноценные города по масштабам. Требования к хранению и обработке информации стремительно растут, и чтобы обеспечить нужный уровень мощности, требуется колоссальное количество ресурсов: микропроцессоров, видеокарт, серверов, а также цветных металлов. Например, только один крупный ЦОД потребляет до 10 тыс. километров медного кабеля. Кроме того, вся эта инфраструктура зависит от доступной и надежной энергетики. Чтобы запитать глобальную ИТ-инфраструктуру при текущих темпах ее роста, по различным оценкам, потребуется более 7000 ТВт энергии в год — столько же потребляют Евросоюз и США вместе взятые.
Вместе с тем энергетическая архитектура должна быть многоуровневой и состоять из нескольких контуров. Первый представляет собой крупные электростанции, выступающие в качестве основного и наиболее стабильного источника питания. Второй контур формируется за счет газовых или дизельных генераторов, обладающих меньшей эффективностью, но способных поддерживать работу инфраструктуры в течение длительного времени при сбоях основного энергоснабжения. Третий — пассивный резерв на базе конденсаторных накопителей, предназначенных для кратковременного покрытия нагрузки в экстренных ситуациях.
Наличие такой архитектуры необходимо в условиях глубокого внедрения ИИ, при котором любые сбои в энергоснабжении могут привести к полной остановке системы. Когда ключевые данные и процессы управляются искусственным интеллектом, невозможно рассчитывать на человеческий ресурс как альтернативу — «ручного режима» просто не предусмотрено. Без гарантированной бесперебойности питания невозможно говорить о полноценном переходе к ИИ. Как только будет реализована такая энергетическая защищенность, станет возможным и масштабное внедрение ИИ. Достаточно вспомнить пример лондонского аэропорта Хитроу, который оказался парализованным на двое суток из-за энергетического сбоя — в условиях ИИ-доминирующей инфраструктуры такие сценарии недопустимы.
При этом одну из ключевых ролей в развитии ИИ-инфраструктуры играют редкоземельные металлы. Они используются в процессорах и чипах, в устройствах хранения данных — в частности, в жестких дисках, а также в системах распознавания изображений и звука. Кроме того, редкоземельные элементы критически важны для дата-центров: они необходимы для создания систем охлаждения и телекоммуникационного оборудования. Неудивительно, что нынешний президент США Дональд Трамп активно продвигает политику по добыче и переработке редкоземельных металлов в США, а также претендует на Гренландию, земли которой богаты подобным сырьем.
Следующий стратегический элемент — человеческий капитал, и его полноценное развитие требует создания среды для рождения, обучения, жизни и работы талантов. В этих условиях возникает потребность в так называемых «городах будущего» — специально спроектированных пространствах с университетами, STEM-школами, кампусами технологических компаний и развитой городской средой. Эти города не только привлекают таланты, но и удерживают их, создавая плотную экосистему совместного роста и развития.
Пример такой стратегии — Сербия, которая на государственном уровне решила развивать ИИ. В школьную программу общеобразовательных учреждений был введен обязательный предмет по ИИ, а также местные власти инвестировали в создание Национальной платформы ИИ, включая суперкомпьютер, доступный бесплатно для университетов, научных институтов и местных стартапов. Другой яркий пример — ОАЭ: конкуренция между эмиратами внутри страны используется для привлечения лучших специалистов через «золотые визы» и другие миграционные стимулы. Они создают инвестиционно привлекательную и дружелюбную среду, что крайне важно для появления комплексных ИИ-экосистем.
Стратегическая трансформация
Особенность нового подхода в том, что речь идет о системных инвестициях в замкнутые цифровые пространства. Там есть все: инфраструктура, энергетика, кадры и продукты. Инвесторам становится ясно, что без системности невозможно достичь эффективности и окупаемости. Если не хватает, например, специалистов, то ЦОДы окажутся недозагруженными. Если нет энергии — не запустятся системы хранения и обработки. Если нет городов — не будет людей, готовых в них жить и работать. Все элементы связаны, и только синхронное их развитие приводит к успеху.
Эта концепция замещает старую парадигму, когда инвестиции делались в узкие сектора вроде банков или зеленой энергетики. Например, в 2022 г. около 1500 институциональных инвесторов с совокупными активами в 40 трлн долл. США отказались от вложений в углеводородный сектор. Однако теперь часть этих инвестиций перераспределяется не сколько в зеленую энергетику, столько в устойчивую AI-инфраструктуру, включая редкоземельные материалы и электронику. Финансовый сектор тоже больше не в авангарде: доля инвестиций институциональных инвесторов снизилась с 16 % в 2018 г. до 14 % в 2024-м. Настоящая инвестиционная привлекательность сместилась к экосистемам, выстроенным вокруг ИИ. Технологический сектор за последние годы сильно вырос в весе: раньше он занимал 13%, то теперь около 28%.
Показательно, что в списке приоритетов все реже упоминается Европа. Затухающая зеленая повестка, фрагментация регулирования и стагнация роста делают регион все менее привлекательным. На передний план выходят Китай и другие амбициозные развивающиеся рынки Азии и Ближнего Востока, способные предложить полный цикл построения экосистемы ИИ.
Возможно, мы стоим на пороге появления новых Кремниевых долин — не в Калифорнии, а в других, менее очевидных точках мира. И те страны, которые смогут создать условия для комплексного развития таких экосистем, станут центрами притяжения капитала и технологического прогресса. Это и есть инвестиции будущего: не просто в ИИ-сектор, а в мир, в котором он живет, развивается и работает. В конечном итоге там, где появляется инфраструктура для ИИ, появляется и будущее.
Еще по теме
