Делиться надо!
15 мая 1911 года председатель верховного суда США Эдвард Уайт огласил окончательное решение по делу «Народ против Standard oil», в котором крупнейшему монополистическому тресту Америки инкриминировался сговор с целью ограничения свободы торговли. Душный зал судебных заседаний в этот день был забит до отказа: сотни зрителей пришли посмотреть, как его честь «прогнет» американское законодательство под социальный заказ.
«Не подлежит сомнению, что по мере развития коммерческой организации у ее руководства возникает намерение и потребность лишить окружающих права торговать и таким образом достичь господства, – вещал Уайт. – Хотя законодательство не устанавливает четких критериев для судебной оценки действий, которые компании предпринимают для ограничения конкуренции, здравый смысл позволяет нам определить, когда они противоречат общественному интересу и заслуживают наказания». На основании этой демагогической формулировки суд постановил до декабря 1911 года ликвидировать «вредную» монополию Standard oil, разделив ее на 34 самостоятельные компании.
Публика рукоплескала стоя: наконец-то нашлась сила, способная противодействовать могущественным олигархам. Никто в стране не испытывал сочувствия к высокомерному миллиардеру Джону Девисону Рокфеллеру, чья керосиновая империя только что была разрушена. Судья Уайт оказался в большей степени политиком, чем юристом: его тезис о том, что «у каждой из достаточно крупных компаний можно обнаружить в прошлом нарушения по части борьбы с конкурентами», попал в резонанс с общественным мнением, считавшим большой бизнес греховным по своей природе.
Ликовавших американцев мало беспокоил тот факт, что смелое решение судьи, бросившего вызов «нефтяному спруту», прикрывает слабость позиций государственного обвинения, а созданный прецедент открывает возможности для авторитарного и безответственного вмешательства должностных лиц в деловую сферу. Рычаги управления рынками оказались в руках генерального прокурора и верховного судьи, кандидатуры которых утверждались президентом. Эта «большая тройка» могла инициировать жесточайшие санкции против любой «неприятной» компании, практически не доказывая противозаконности ее действий. Например, большинство проступков, за которые преследовалась Standard oil, компания совершила за 15 – 20 лет до принятия антитрестовского акта Шермана и других правовых норм о свободе торговли.
Первородный грех
Америка оказалась не готова к открытию собственных углеводородных запасов. Вскоре после того, как в Пенсильвании забил первый нефтяной фонтан, грянула Гражданская война, и властям стало не до регулирования нового перспективного бизнеса. «Бумтауны» – городки нефтяных старателей – представляли собой настоящие «джунгли», кишащие мошенниками и грабителями, где споры экономических субъектов разрешались с помощью револьвера. Объемы поставок нефти и произведенного из нее осветительного керосина были совершенно непредсказуемы: богатые скважины внезапно истощались, неожиданно открывались новые, из-за чего цена нефтяных сертификатов на бирже скакала то вверх, то вниз.
Серьезные коммерсанты – такие, как Джон Д. Рокфеллер, оптовый торговец из Кливленда, предпочитали держаться подальше от этой маргинальной индустрии. Будущего президента Standard oil занесло в нее случайно: в 1863 году его компания заключила контракт на поставку хлеба для армейских частей, а булочник, у которого он собирался производить закупки, заразившись «нефтяной лихорадкой», открыл небольшой нефтеперегонный завод. Чтобы вернуть партнера в хлебный бизнес, Рокфеллеру пришлось выкупить его предприятие. Два года спустя оно стало самым крупным в Огайо производителем осветительного керосина с объемом продаж более $2 млн и торговыми представительствами в Нью-Йорке и на Атлантическом побережье.
В конце 1860-х годов нефтяной бум вызвал кризис перепроизводства: розничная цена осветительного керосина упала на 60%. При том что производительные мощности в три раза превышали потребности рынка, старатели упорно продолжали бурить все новые и новые скважины, а «отставные булочники» вкладывали деньги в переработку нефти, надеясь на слепую удачу. Можно сказать, что Рокфеллер и его новый партнер Генри Флеглер занялись монополизацией рынка и ограничением свободы конкуренции, чтобы избежать разорения.
Партнеры начали скупать нефтеперерабатывающие заводы Кливленда с единственной целью – выключить их из конкурентной борьбы.
Конец лихорадки
Ключевую роль в успехе Standard oil сыграли отношения с железнодорожными компаниями, которые были немало заинтересованы в появлении «твердой руки», управляющей нефтяным рынком. Это гарантировало транспортникам стабильно растущие объемы перевозок. В 1868 – 1870 годах Генри Флеглер провел несколько встреч с крупнейшим железнодорожным магнатом Соединенных Штатов Корнелиусом Вандербильтом, в ходе которых был выработан план сотрудничества, дававший Standard oil значительные преимущества в конкурентной борьбе.
В феврале 1972 года картель железнодорожных компаний South improvement, в котором негласно доминировали Вандербильт и Рокфеллер, объявил о двукратном повышении тарифов на транспортировку сырой нефти и нефтепродуктов из Пенсильвании. В «бумтаунах» эта инициатива вызвала столь мощную волну протеста, что нефтяники даже смогли объединиться в ассоциацию для объявления всеобщего бойкота транспортникам. Пока Нефтяной район самозабвенно боролся с железнодорожным монстром, руководители Standard oil учредили несколько десятков формально независимых компаний и от их лица скупали перерабатывающие заводы, которые один за другим разорялись из-за простоев.
Хотя нефтяная война продлилась всего три месяца и завершилась победой «бумтаунов» над South improvement, Рокфеллер за это время успел захватить 70% нефтеперерабатывающих мощностей Кливленда и Нью-Йорка. Рокфеллер теперь корректировал цены на рынке, сокращая или наращивая объемы поставок подконтрольных заводов.
До начала 1880-х годов предприятия группы формально были независимы друг от друга и, как утверждали должностные лица компании, «сотрудничали на добровольной основе с целью гармонизации отношений в отрасли». В январе 1882 года структура Standard oil стала юридически прозрачной, для чего юристам компании пришлось изобрести новую организационно-правовую форму предприятия – трест.
Антитрестовый интерес
Аморальные методы, с помощью которых Рокфеллер и Флеглер интегрировали американскую нефтянку, вызвали критику со стороны властей отдельных штатов. Должностных лиц раздражала также излишняя независимость компании, возникшей без какой-либо поддержки со стороны властей. Руководители Standard oil вели себя в отношении чиновников заносчиво, их рыночные комбинации нередко приводили к тяжелым социальным последствиям, которые приходилось расхлебывать официальным властям. Кроме того, они совершенно не хотели считаться с тем фактом, что некоторые операторы нефтяного рынка находились под опекой местных администраций.
Первый имущественный конфликт с органами власти произошел во время аферы с South improvement: среди предприятий, пострадавших от взвинчивания транспортных тарифов, оказался нефтеперегонный завод, принадлежавший штату Огайо. На предприятии работали заключенные кливлендской тюрьмы, а прибыль поступала во внебюджетные фонды, от которых зависело благополучие самых влиятельных чиновников штата. После того как роль Standard oil в «железнодорожном сговоре» стала общеизвестна, головной офис компании пришлось перенести в Нью-Йорк.
Непросто складывались отношения Standard oil и с властями Пенсильвании: из-за сговора Рокфеллера с железнодорожниками казна штата недополучала ежегодно до $50 млн. В 1878 году группа независимых нефтедобывающих компаний при поддержке администрации Пенсильвании начала строить альтернативный канал транспортировки сырой нефти, который должен был разрушить монополию Рокфеллера и Вандербильта – 110-мильный трубопровод Riverside pipeline.
В Standard занервничали: для нападений на строителей трубопровода были завербованы банды. Riverside pipeline несколько раз разрушался, а после того как он был достроен, Standard oil проложила четыре параллельные ему магистрали. За их пользование она взимала с нефтяников символическую плату до тех пор, пока альтернативный трубопровод не обанкротился и не был выкуплен монополистом.
Захват вражеской трубы обошелся Рокфеллеру гораздо дороже, чем он мог ожидать: направляемые им акты саботажа дали независимым нефтяникам возможность юридического преследования Standard oil. В 1879 – 1880 годах суды штата были завалены сотнями исков акционеров Riverside pipeline с требованием взыскать со Standard oil убытки, понесенные в результате нападений его банд на трубопровод. Большое жюри Пенсильвании с удовольствием вынесло обвинительный вердикт Рокфеллеру и Флеглеру и даже направило губернатору Нью-Йорка требование доставить их под арестом в Нефтяной район, однако Нью-Йорк проигнорировал это послание.
Глобальный популизм
Подробности схватки с пенсильванскими нефтяниками попали на страницы прессы: в 1881 году редактор Chicago tribune Генри Ллойд опубликовал серию разоблачительных материалов о Standard oil, которая была перепечатана изданиями большинства штатов.
Уже в 1880 – 1890 годах гласность нанесла значительный материальный ущерб компании: ее уже не так охотно пускали в новые нефтеносные регионы. Например, на восточном побережье при поддержке местных властей была создана компания Pure oil, предполагалось, что она сможет противостоять влиянию Standard. В Калифорнии с той же целью была создана Union oil. А из Техаса, где в начале 1990-х годов открылось крупнейшее месторождение Северной Америки Спиндлтоп, Standard oil и вовсе выставили с позором.
Местный губернатор Джеймс Хогг выкупил большую часть перспективных участков на Спиндлтопе и передал лицензии на их разработку местным компаниям Gulf и Texaco. Когда же представители Standard oil попытались пригрозить ему торговым бойкотом и транспортной блокадой, он распорядился арестовать имущество Standard oil в штате. Суд штата вынес решение об аресте Джона Рокфеллера и еще четырех руководителей компании. Проблему сбыта нефти техасцы легко решили без Standard oil, заключив договор о поставках с британской Shell.
Неприязнь местных властей к монополистическим трестам стала питательной средой для возникновения в 1880-х годах движений прогрессистов и популистов. Они получили широкую поддержку в регионах, попавших в сферу интересов большого бизнеса благодаря призывам ограничить вседозволенность трестов, поставить их деятельность под контроль властей и вынудить к социальной ответственности. В программах движений утверждалось, что тресты несут ответственность за распространение коррупции, рост бедности и падение нравов, а также, что чрезмерная концентрация капитала может привести к экономическому кризису и социальному взрыву.
После вхождения Народной (популистской) партии в демократическую коалицию вопрос о возможности законодательного регулирования большого бизнеса и ограничения монополизма был впервые поднят на федеральном уровне. В 1890 году влиятельный демократ Джон Шерман внес в парламент свой знаменитый проект закона о недопустимости ограничения свободы торговли. Акт Шермана уже в 1892 году был впервые применен против керосиновой монополии Рокфеллера: суд штата Огайо на его основании вынес решение о незаконности существования Standard oil в форме трастового фонда.
Компании тогда пришлось в спешном порядке перестраивать организационно-правовую структуру. Джон Рокфеллер, сославшись на то, что бесконечные судебные тяжбы подорвали его здоровье, отошел от дел, передав бразды правления своему преемнику Джону Арчболду. Впрочем, пока это были лишь мелкие неприятности. Превращение акта Шермана в «большую дубинку», которой можно было забить такую крупную дичь, как Standard oil, началось при президенте Теодоре Рузвельте, принадлежавшего к левому крылу республиканской партии, созданному прогрессистами.
Зерна и плевелы
В сентябре 1901 года президент Мак-Кинли был застрелен боевиком партии анархистов, и к присяге был приведен вице-президент Теодор Рузвельт – один из лидеров прогрессистского движения. В своем первом выступлении перед конгрессом он объявил о начале масштабной социальной реформы, одним из направлений которой должно было стать установление контроля государства над трестами. «Большинства компаний эта политика не коснется, поскольку ими движет не только эгоистическая погоня за прибылями, но и стремление к общественному благу, – заявлял президент Рузвельт, – но те, кто злоупотребляет свободой конкуренции, будут подвержены самому строгому наказанию».
Выполнить это обещание оказалось не так просто: в 1902 году генеральный прокурор Филандер Нокс получил задание начать процесс против конгломерата Northern securities, монополизировавшего железнодорожное сообщение в ряде штатов. Ответной реакцией главы Northern securities Джона Пирпойнта Моргана и стоявшего за ним британского финансового клана Ротшильдов стало быстрое изъятие из обращения наличных долларов, что привело к краху биржи и спаду американской экономики.
Президенту-реформатору пришлось пойти на компромисс с банками и бороться с менее опасными монополистическими сговорами: в течение первого срока были возбуждены дела против производителей сахара и табака, введен государственный санитарный контроль в мясной, молочной и фармацевтической промышленности. Политика «честной сделки с бизнесом» принесла Теодору Рузвельту оглушительную победу на президентских выборах 1904 года: избирателям нравилось, что у богатых и влиятельных людей появилось беспокойство во взгляде. Крупный бизнес делал щедрые взносы в предвыборный фонд кандидата-прогрессиста, предполагая, что под «стремлением к общественному благу» Рузвельт подразумевал именно это.
Не остался в стороне и Джон Арчболд: он внес в фонд поддержки Рузвельта $150 000 и даже удостоился аудиенции у президента. Всего два года спустя руководство Standard oil получило открытое письмо президента с отказом принять пожертвование от компании, а вслед за ним и повестку на слушание дела «Народ против Standard oil».
Осколки империи
В Белом доме утверждали, что на президента произвела большое впечатление книга «разгребательницы грязи» Иды Минервы Тарбелл, где разоблачались аферы Standard oil. Тарбелл выросла в Нефтяном районе, а ее отец был разорен Рокфеллером. Писательница несколько лет собирала сведения, и в результате книга получилась настолько убедительной, что Рузвельт, дочитав ее, сказал, что «руководители нашей нефтяной индустрии – это самые опасные преступники в мире».
В центральном офисе Standard oil тем временем пытались просчитать, какая из компаний-конкурентов, выросших под присмотром губернатора-прогрессиста, решила «подвинуть» лидера рынка? В Standard oil предполагали, что на такой бессмысленный шаг могли пойти только техасцы или Shell, с которой американские нефтяники схлестнулись в борьбе за рынки в Европе и Азии. Открытие нового антимонопольного дела в 1906 году выглядело по меньшей мере странно. Standard oil давно уже не являлась монополистом американского рынка – компании, разрабатывающие месторождения в закрытых для Standard oil штатах, отобрали у нее 35% рынков сбыта. В будущем доли конкурентов должны были только расти: Арчболд вел агрессивное завоевание зарубежных рынков, для чего занижал цены на экспортируемый керосин, а потери компенсировал за счет более высоких цен на внутреннем рынке. Standard oil формально не являлась трестом. Наконец, ее нельзя было заподозрить в «эгоистическом стремлении к личной наживе» и забвении общественных интересов: Рокфеллер пожертвовал за свою жизнь более $550 млн на благотворительность. Все, что можно было инкриминировать компании, – это неэтичные методы борьбы за рынок 30-летней давности.
Тем не менее в 1909 году (уже при преемнике Рузвельта Уильяме Тафте) суд Сент-Луиса принял решение о ликвидации компании, а в 1911 году оно было подтверждено верховным судом США. В соответствии с планом ликвидации на базе структурных подразделений в 34 штатах создавались независимые компании, которые должны были конкурировать друг с другом.
«Интересно, как Джон Рокфеллер станет конкурировать сам с собой», – смеялся банкир Морган. Действительно, решение суда не предусматривало отчуждения собственности у акционеров. Собственником 25-процентного пакета компаний, прежде входивших в группу, остался Рокфеллер. Накануне дробления компании владельцам дешевеющих акций поступали настойчивые предложения продать их. Так поступили большинство директоров, включая Арчболда. Рокфеллер сохранил свой пакет, и уже через год его цена выросла на 250%, благодаря чему основатель Standard oil стал первым в мире владельцем миллиардного состояния. Нефтяные компании зарабатывали на производстве бензина для растущего числа автомобилей, поставляли мазут для новых типов судов. Начало первой мировой войны сделало нефть ключевым продуктом ХХ века.
Другим трестам, попавшим под антимонопольный нож в эпоху Рузвельта и Тафта, повезло значительно меньше: в основном они распадались на мелкие куски и попадали под влияние мелких бизнесменов из прогрессистского лагеря.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
