Капитализм для избранных
 |  |
| Николай Максимов ищет правду в международных судах, а Владимир Лисин (справа) уверен в российском правосудии | |
Бизнес продолжают "кошмарить". В памяти еще свежи примеры "Арбат Престижа", "Евросети", "Русснефти" и многих других достаточно крупных и успешных компаний, ставших жертвами силового рэкета и административного давления системы. Спустя годы уголовные дела против владельцев "Арбат Престижа" и "Евросети" были закрыты за отсутствием состава преступления, однако им это навряд ли помогло: бизнес разорился или перешел под контроль других людей. С другой стороны, власть беззастенчиво помогает "крупняку". Наглядное тому доказательство - прямое вмешательство сначала Дмитрия Медведева, а затем и Владимира Путина в ситуацию с Богословским алюминиевым заводом "Русала". В данном случае последовал прямой запрет на закрытие убыточного производства и даже было указано продать Богословскую ТЭЦ, принадлежащую другой частной структуре, - КЭС-холдингу. "В последнее время подобные истории связаны с социальной политикой. Все делается под эгидой борьбы за сохранение рабочих мест, невзирая на экономическую нецелесообразность", - поясняет аналитик "Инвесткафе" Павел Емельянцев. "Позиция властей изменилась, сами взаимоотношения бизнеса и власти стали другими, более формальными, - считает Дмитрий Баранов, ведущий эксперт УК "Финам Менеджмент". - Сейчас все перешло в формат "просьб", на которые "социально ответственные" бизнесмены откликаются". "Власть прислушивается к руководителям лишь крупнейших компаний, в совокупности обеспечивающих большую часть доходов федерального бюджета", - отмечает экономист Никита Кричевский. По мнению Эдуарда Савуляка, директора московского офиса Tax Consulting UK, олигархи продолжают лоббировать свои интересы. "Если проанализировать судебные решения пятидесяти наиболее активных и крупных участников рынка слияний-поглощений в России, достаточно примеров наберется. Многие до сих пор на 80% только за счет этого и развиваются", - подчеркивает эксперт. Что же тогда делать остальным, тем, кто, по словам этих же властей, являются надеждой и будущим российского рынка? И навряд ли сложившаяся ситуация благоприятно сказывается на "здоровье" конкуренции, которая должна способствовать развитию экономики с ее модернизационным уклоном.
История без конца
Николай Максимов построил металлургический бизнес, как Михаил Гуцериев "Русснефть", ставшую к середине 2000-х крупнейшей независимой нефтяной компанией. Уральский бизнесмен в 1990-х начал собирать небольшие разрозненные предприятия в Свердловской области, не представлявшие никакого интереса для крупных игроков, занятых в то время решением своих проблем. Олег Дерипаска сражался за алюминиевые активы в Красноярском крае, Виктор Рашников боролся за Магнитку, Алексей Мордашов улаживал вопросы с "Северсталью", а Владимир Лисин добивался контроля над Новолипецким меткомбинатом.
"Максимов хотел создать сеть мини-миллов, формат металлургических заводов, которых в России не было раньше, но они весьма распространены в других странах", - говорит Дмитрий Баранов. Их преимущество - гибкая технология, реагирующая на потребности рынка, и короткая производственная цепочка, что по сравнению с гигантами обеспечивает более высокую рентабельность. К середине 2000-х предприятия Николая Максимова заготавливали и перерабатывали 6-7% от общего объема металлолома в России. К 2010 г. бизнесмен собирался на пяти мини-заводах производить 10-12 млн тонн стали и проката в год.
К середине 2007 г. на основном заводе компании (НСММЗ) был завершен запуск второго сталеплавильного цеха, и "Макси-групп" вышла на объем производства более 2 млн тонн в год. Выручка по итогам 2007 г. составила около $1 млрд, чистая прибыль превышала $100 млн. По производительности на одного работающего завод вышел в лидеры отрасли, заработная плата на предприятии была в 1,5 раза выше средней в металлургии. Бизнес явно рос, но он строился по преимуществу на заемные средства - к концу 2007 г. объем долгов оценивался в $1,8 млрд. Компания планировала строительство аналогичных заводов, однако банки не давали "длинные" деньги и неожиданно стали требовать погашения ранее выданных кредитов.
"Рынок был растущим и перспективным, - вспоминает аналитик "Брокеркредитсервиса" Олег Петропавловский. - Максимов искал инвестора, кто бы мог помочь с оборотным капиталом, которого так не хватало компании". "Интерес к "Макси-групп" проявлял не только НЛМК, но и "Металлоинвест" Алишера Усманова, а также "Северсталь" Алексея Мордашова, - отмечает Павел Емельянцев. - Компании принадлежали несколько металлургических заводов, производящих прокат, проволоку, и, самое главное, предприятия по изготовлению лома черных металлов, использующегося в качестве сырья у металлургов. Именно эти активы и были в наибольшей степени интересны НЛМК".
Правила игры
История взаимоотношений предпринимателя, добившегося успеха на региональном уровне, с акулой бизнеса федерального масштаба начиналась, как обычное партнерство. В декабре 2007 г. 50% + 1 акция "Макси-групп" были проданы Новолипецкому металлургическому комбинату под гарантию дальнейшего развития компании. При этом существовали договоренности о том, что по завершении сделки Николай Максимов одновременно с Владимиром Лисиным реинвестируют в компанию по $600 млн. НЛМК рефинансировал долги (оцененные в $1,8 млрд), предоставив стабилизационный заем на $400 млн под залог основных активов компании. Но, получив контроль над "Макси-групп", новый акционер в одностороннем порядке изменил правила игры. По мнению НЛМК, финансовое положение "Макси-групп" оказалось не таким оптимистичным, как виделось изначально, а Максимов не предоставил всю информацию о долгах и реальном состоянии предприятий.
Ситуация усугубилась разразившимся мировым финансовым кризисом: о реализации стратегии и строительстве новых заводов НЛМК уже думать не мог. "В кризис многие предприятия приносили НЛМК убытки", - констатирует Олег Петропавловский. В ноябре 2008 г. Владимир Лисин даже отказался от покупки крупнейшего американского независимого трубного производителя John Maneely Company за $3,53 млрд и ему пришлось выплатить $234 млн неустойки. "Тот, кто посильнее (НЛМК), пытается разворачивать ситуацию в выгодном ему свете в зависимости от внешних обстоятельств, - рассуждает Эдуард Савуляк. - История с "Макси-групп" очень напоминает, как в 2007-2008 гг. Олег Дерипаска приобретал "Русснефть": сначала компания за $3 млрд смотрелась дешево, но в кризис, когда самому "Русалу" понадобились деньги, он с удовольствием развернул сделку назад".
На развитие "Макси-групп" денег от НЛМК так и не пришло, а вложенные Максимовым 7,3 млрд руб. начали списывать банки-кредиторы. Впоследствии уральский бизнесмен забрал 5,9 млрд руб., объяснив, что партнер использует деньги "нецелевым образом". Срок займа НЛМК истек в конце 2008 г., после чего заложенные акции достались Владимиру Лисину с торгов: 32% акций НСММЗ, 100% акций "Уралвторчермета" и 47,99% акций Уральского завода прецизионных сплавов. Причем, по мнению "Макси-групп", стоимость активов оказалась заниженной в несколько раз. Как сообщала газета "КоммерсантЪ", аукционы провели таким образом, что участие в них смогли принять только сам НЛМК и его дочерняя структура "ВИЗ-Сталь". Но федеральная антимонопольная служба удивительным образом не посчитала это нарушением.
Пустышка
Итог "партнерства" на сегодняшний день следующий: заводы, некогда входившие в "Макси-групп", находятся в прямом владении НЛМК, а сама компания, формальным хозяином 49% акций которой остается Николай Максимов, - банкрот. Сумма, равная авансу, который бизнесмен успел получить от НЛМК, арестована в рамках одного из серии уголовных дел, ведущихся уже около трех лет. Обычно за меньшее время дело либо передается в суд, либо закрывается. Но не в случае с Максимовым. Более того, в марте 2011 г. бизнесмен был задержан и провел несколько дней в СИЗО Екатеринбурга. "От "Макси-групп" практически ничего не осталось. Все производственные активы были выведены еще в 2008 г.", - констатирует Олег Петропавловский.
До марта прошлого года Николай Максимов проигрывал все суды. Но Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП РФ (МКАС - один из немногих российских судов, имеющих международный статус) принял сторону предпринимателя, решив, что НЛМК должен доплатить ему около 9,6 млрд руб. за акции "Макси-групп", и отклонив встречный иск на 5,9 млрд руб. Но это решение так и не было исполнено, меньше чем через месяц НЛМК удалось его обжаловать в Московском арбитраже на том основании, что третейский суд не имеет права рассматривать иски о принадлежности акций. Странно, ведь ни одна из сторон не заявляла таких требований, речь шла исключительно о стоимости уже проданного пакета. Кстати, сейчас адвокаты Владимира Лисина пытаются добиться в Московском арбитражном суде признания недействительным уже самого соглашения о купле-продаже бумаг "Макси-групп" и возврате 7,3 млрд руб. Предварительные слушания назначены на 12 марта.
Среди новых требований НЛМК - обратить взыскание на акции "Макси-групп" в доход государства. То есть в случае поражения Николай Максимов останется и без денег, и без акций. "Это уточнение исковых требований согласно положениям статьи 179 Гражданского кодекса РФ. В соответствии с указанной нормой в качестве последствий признания сделки недействительной, как совершенной под влиянием обмана, законом предусмотрена односторонняя реституция с применением санкции конфискационного характера в отношении лица, совершившего обман, - говорит официальный представитель НЛМК. - В случае удовлетворения иска Максимов обязан будет вернуть сумму аванса, а НЛМК - акции "Макси-групп", полученные по сделке, в казну РФ". "Там возвращать уже нечего, - отмечает Никита Кричевский. - Просто Владимир Лисин хочет вернуть деньги, которые в свое время отдал Николаю Максимову в качестве оплаты за контроль над "Макси-групп". А взамен пустышку? Компания признана банкротом.
Без шансов в России
"Юристы НЛМК выставили второй барьер перед исполнением решения МКАС, - поясняет партнер ООО "Юридическое бюро" Роман Макаров, представляющий интересы Николая Максимова. - Первым было обжалование решения МКАС в государственном суде. Как только кто-то не хочет исполнять решение третейского суда, сразу находятся миноритарные акционеры или еще кто-то, которые пытаются его оспорить". По словам юриста, новый иск о признании сделки недействительной не имеет перспектив и должен быть оставлен без рассмотрения. Стороны заключили арбитражное соглашение о том, что споры между ними должны слушаться в третейском суде. Но после решения Высшего арбитражного суда, отклонившего все требования Николая Максимова, последнему остается обращаться только в международные судебные инстанции.
"Безусловно, Владимир Лисин обладает большими лоббистскими ресурсами и существенно более влиятельными покровителями в Кремле, нежели Николай Максимов, - рассуждает ведущий аналитик ИК "Риком-Траст" Владислав Жуковский. - Переплетение коммерческих интересов чиновников и связанного с ними крупного олигархического капитала уничтожает конкуренцию и парализует общество произволом монополий". Очевидно, что любой бизнесмен руководствуется коммерческой логикой и использует любые возможности, позволящие ему в конечном итоге извлечь выгоду. Оценка действий Владимира Лисина и его приближенных в конфликте с Николаем Максимовым - это все-таки задача правоохранительных органов и судебных инстанций. Но как можно ждать от них объективных выводов, если они сами являются непосредственными участниками этих событий. Налицо паралич существующей системы, которая, без сомнений, требует радикального хирургического вмешательства, прежде всего со стороны высших органов власти.
Все в Лондон
В одной из предвыборных статей Владимир Путин обозначил главную экономическую задачу - построить "нормальный капитализм для каждого", что предполагает расчистку поля для бизнеса, "который готов побеждать в честной конкуренции". Идеология госконтроля себя исчерпала: пора установить презумпцию добросовестности бизнеса. Сейчас, как утверждает Путин, уже намного эффективнее "исходить из того, что создание условий для деятельности добросовестных предпринимателей важнее возможных рисков, связанных с недобросовестным поведением".
"По итогам 2011 г. из России утекло более $84 млрд, или 25% расходной части федерального бюджета, а за последние четыре года бегство капитала превысило $310 млрд, или 17% ВВП, - подсчитал Владислав Жуковский. - Но если в 2008 г. основной вывоз капитала был связан с перекачиванием госбанками неконтролируемо выделяемых бюджетных средств на валютный рынок (5 трлн руб.), то удручающее бегство в прошлом году в размере 5% ВВП связано с паническими страхами бизнеса за свое будущее". Одна из основных причин - неуверенность инвесторов в том, что в какой-то момент бизнес попросту не отберут, а суды не будут принимать порой необъяснимые решения. "Вывод капитала говорит о том, что, несмотря на все заявления и действия властей, полного доверия к ним, к действующим законам и законодательным актам, к установленным "правилам игры" в бизнес-сообществе нет", - утверждает Дмитрий Баранов. "Российские инвесторы предпочитают держать свои активы за рубежом", - соглашается генеральный директор OMNINET Russia and CIS Михаэль Добнер. Спокойнее увозить деньги за пределы России и там развивать производство. А иностранные инвесторы, в свою очередь, понимают, что инвестиции в нашу экономику не могут быть безопасными и полностью защищенными.
В этом контексте Николай Максимов скорее исключение. В прошлом году он заявил, что собирается построить два новых металлургических завода - в Татарстане и Владимирской области. Реалистичность этих планов, похоже, будет зависеть от исхода судебных разбирательств. Обратят ли внимание на этот сигнал в Кремле? Ведь и у "Русснефти" дела начали налаживаться лишь с возвращением в Россию Михаила Гуцериева.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
В рамках IX Красноярского экономического форума подписано 17 соглашений с ведущими мировыми компаниями, банками и институтами развития на сумму более 530 млрд руб.
Город Саров в Нижегородской области, известный в прошлом как Горький-130, он же Арзамас-75, он же Кремлев, он же Арзамас-16, на общедоступных советских картах не обозначался. Охраняется целой дивизией внутренних войск. Вот краткая справка о "почтовом ящике", где ковался "ядерный щит" Советского Союза.