Top.Mail.Ru
мнения

«За нашу полицию стыдно»

Екатерина Шумякина Екатерина Шумякина

В Госдуме хотят приравнять частную детективную деятельность к оперативно-розыскной работе. Проект поправок в Уголовно-процессуальный кодекс отправлен в Правительство. Если закон будет принят, с результатами расследований независимых детективов обязаны будут считаться и Следственный комитет, и суды, и полиция. «Компания» поговорила с основательницей детективного агентства Two lives Екатериной Шумякиной о специфике работы отечественных Пинкертонов и бизнес-потенциале рынка. 

Оборот мирового рынка частных детективных услуг в последние пару лет превысил 20 млрд $. Рынок легальных детективных агентств в России значительно скромнее: по оценкам экспертов, он составляет порядка 500 млн $. Как вы думаете, новый закон стимулирует рынок?

— Конечно, очень на это надеюсь. В нашей стране зарегистрировано не больше тысячи лицензированных частных детективов, но активно работают значительно меньше. Дело это сложное, возможности частных сыщиков ограничены устаревшим законом «О частной детективной и охранной деятельности» 1992 года.

Права частного сыщика не равны правам полицейских. Что по закону может, а что не может делать частный сыщик?

— Может не много, всего восемь пунктов. Например, искать пропавших граждан и утраченное имущество, заниматься защитой коммерческой тайны, собирать информацию для деловых переговоров, искать в рамках исполнительного производства должников, их имущество и детей, которых прячет от матери или отца другой родитель, собирать сведения по гражданским и уголовным делам.

Я несколько раз включалась в процесс со стороны обвиняемого, проводя параллельное расследование. Было у меня уголовное дело: москвич в метро заступился за подростка, которого били двое мужчин. Они немедленно переключились на заступника, начав избивать уже его. Он, защищаясь, достал нож (человек профессионально занимался старинными ножами) и ударил нападавших. Следствие квалифицировало его действие как статью 111, часть 3 — «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Моя задача была переквалифицировать это в самооборону. Параллельно я настояла на возбуждении уголовного дела о нападении на моего клиента. Но статья так и осталась «умышленное причинение», хоте у него умысла никакого не было. И только во время суда удалось убедить судью, что мой клиент не нападал, а оборонялся — и просто превысил меры самообороны. Дело в итоге переквалифицировали, и человек вместо 10 лет получил 3,5 года.

Но не всегда судья допускает защитника представлять интересы обвиняемого на судебном следствии.

А еще у вас был позитивный опыт?

— Моей клиентке вменяли две 159-е статьи, часть 4 — мошенничество в особо крупном размере, ее обвинили в нанесении большого ущерба компании, тем, что приняла товар ненадлежащего качества. Но она вообще не должна была отвечать за приемку, так как занимала должность технолога, и вся ситуация — это вина третьих лиц. Женщину просто сделали козлом отпущения.

В суде мы смогли переквалифицировать одну статью с четвертой части на вторую: когда допрашивали эксперта, я достала козырь из рукава, доказав, что эксперт является работником дочерней компании потерпевшей стороны. В итоге по двум серьезным преступлениям человек получил условный срок. Но для меня было удивительно, что статью не переквалифицировали в халатность.

Образ реального детектива совпадает с хрестоматийным литературным и кинематографическим портретом частного сыщика? Кто чаще всего идет в частные детективы?

Бывшие сотрудники правоохранительной системы или, например, экс-работники ФСБ. Но есть люди и из других сфер. Надо понимать, что настоящих детективов мало, многие просто занимаются незаконным шпионажем.

Ворон ворону глаз не выколет

Вы десять лет назад ушли из убойного отдела столичной полиции, где раскрывали громкие преступления и ловили маньяков. Почему?

— Разочаровалась в системе. Была в шоке от того, что мне не удалось защитить Армена Багдасаряна (дело 2007 года. — Примеч. ред.), которого оговорили, обвинили в страшном преступлении — сексуальном насилии над ребенком. Я собрала доказательства невиновности обвиняемого, доказала, что обвинение в педофилии — выдумки, месть его бывшей возлюбленной, которая подговорила свою дочку оболгать мужчину. Все экспертизы, и медицинские, и лингвистические, и психологические, не подтвердили ни одного факта сексуального насилия, о котором рассказывала девочка. Я добилась того, что дело закрыли и отправили в архив. Прокуратура это решение поддержала.

Но через два года по указке сверху делу снова дали ход. Никто ничего не смог сделать — невиновный человек сидит уже десять лет. Но, когда Багдасарян выйдет на свободу, я буду добиваться реабилитации. И очень хочу, чтобы девочка, которая сейчас уже совершеннолетняя, поняла, что она стала жертвой манипуляции, и помогла очистить честное имя Багдасаряна.

Почему стало возможно посадить невиновного?

— В системе все друг за друга горой: и прокуратура, и следствие, и суд.

Ворон ворону глаз не выклюет. Если бы судья вынес оправдательный приговор, то полетели бы чьи-то головы. Принципиальные судьи в нашей стране — редкость.

А с заказными делами в бизнесе вы сталкивались?

— Я не работаю по экономическим преступлениям, но знаю ситуации, когда у компании вдруг начинаются массовые проверки и, явно не случайно, возникают проблемы. Не исключаю, что этим грешат сотрудники полиции. Заезжайте в любое управление ОБЭП и посмотрите, на каких машинах они ездят. Вопрос — откуда эти крутые тачки? Одному папа купил, другой кредит взял, а остальные?

Конечно, в полиции работает много порядочных людей, но именно на них приходится колоссальная нагрузка. Штат постоянно сокращают...

В нашей стране никто ни от чего не застрахован. Мы живем в полицейском государстве, и если кому-то перейдешь дорогу, то за тебя возьмутся, и окажешься на месте Голунова (журналисту Ивану Голунову, специализирующемуся на бизнес-расследованиях, сотрудники полиции при досмотре подбросили наркотики. — Примеч. ред.) или Воронцова (основатель проекта «Омбудсмен полиции» Владимир Воронцов был арестован по обвинению в вымогательстве у бывшего сотрудника московской полиции крупной суммы денег за нераспространение фотографий личного характера. — Примеч. ред.).

Можно как-то обезопасить себя?

— Только не быть журналистом и не заниматься расследованиями — или не быть на месте Воронцова. Но свои права люди должны знать, не лишним будет изучить ФЗ «О полиции», чтобы понимать, чем осмотр отличается от досмотра. И, конечно, нужны изменения и в правоохранительных органах. Прежде всего изменить подход к отбору кандидатов, чтобы каждый сотрудник внутренних органов понимал, что в любой момент его могут посадить на полиграф. Это точно поможет очистить ряды.

Просто бизнес?

детективФото: PhotoXPress
Как устроен ваш бизнес и какой доход может быть у детективного агентства?

— Все очень индивидуально — заработок детектива от 1 до 10 млн руб. в год. Мой бизнес-подход позволяет обходиться без офиса и постоянного штата: под каждого клиента я собираю свою команду. Это сильно снижает операционные расходы. Стоимость каждого конкретного случая индивидуальна и складывается из массы факторов, времени, количества вовлеченных экспертов, сложности работы и пр. Но есть и фикс-прайс — например, моя консультация стоит 10 тыс., есть фиксированная вилка на due diligence — комплексную проверку компаний, бизнес-сделок, в том числе и по покупке квартиры, выявление промышленного шпионажа — она обойдется от 50 до 200 тыс., а проверка помещений на предмет жучков в 1,5 тыс. руб. / кв. м.

Что самое сложное в вашей работе?

— Искать без вести пропавшего. Это в разы тяжелее, чем мошенника или должника. В случае последних понятно, что они живы и скрываются, их логика очевидна. А когда без вести пропал человек, вариантов сколько угодно. Вот отвел отец ребенка в школу, сел в машину, поехал на работу и… просто исчез. Мотив непонятен.

И что вы делаете в этом случае?

— Если телефон оформлен на родственников, можно запросить детализацию переговоров, тщательно осмотреть квартиру. Если пропадают дети, и это бегунки, то осмотр может быть очень эффективным, мне раз удалось найти записку в люстре, где ребенок объяснил мотив.

Почему люди убегают?

— У взрослых причины могут быть разные: секты, любовные отношения, алкоголь или наркотики. У детей, как правило, это конфликт с родителями, особенно во время драматичного развода. Умные детки очень хорошо умеют прятаться, один раз мы так и не смогли найти мальчика, он не пользовался ни картами, ни телефоном, ни почтой, ничем. Просто растворился. Думаю, что ему кто-то помогал.

Если человек захочет совершенно исчезнуть, хотя бы на время, как это грамотно сделать?

— Не пользоваться тем, чем пользовались в обычной жизни: машиной, квартирой, телефоном, компьютером, банковскими или другими карточками, электронной почтой, соцсетями и пр. И не общаться с теми, с кем раньше общались. Но люди в бегах все равно допускают ошибки — а значит, оставляют следы.

Самый громкий скандал этого лета — развод сына прокурора Чайки, который хоть и дал свободу своей жене-домохозяйке после ее открытого видеообращения в Интернете и публичного отказа от любых притязаний на совместно нажитое имущество, но по младшей дочке еще нет решения. Чем может помочь частный детектив при скандальном расставании супругов?

— Часто партнеры во время конфликта ведут себя недостойно, и скрытые камеры дома ставят, и провоцируют под запись, чтобы в суде показать (он — алкаш, она — шлюха), и следят, и переписку читают. А уж как имущество делят — и говорить нечего. Поэтому как юрист я всегда советую: если у супругов есть собственное жилье, купленное до брака, лучше его оставить, чтобы потом не делить в судах общее.

Но бич современной России — даже не дележ имущества, а кража детей, которых прячут ближайшие родственники. И мать, реже отец, годами могут не видеть ребенка. Полиция особо не занимается такими случаями, и частный детектив тут незаменим. В большинстве споров по детям манипуляции с ребенком начинаются со стороны мужчины именно тогда, когда женщина решает уйти. Это такая мужская месть. Обезопасить себя женщине можно только одним путем — быть финансово независимой.

Я как юрист представляю интересы таких отцов и матерей в судах.

Год назад к нам обратилась Анастасия Биряева, пятимесячную дочку которой годом ранее забрал муж и где-то спрятал. Она выиграла несколько судов, место жительства ребенка было определено по месту жительства мамы, но разыскать малышку ни она, ни милиция не могли. Мы нашли отца с дочкой в Троицке, приехали забирать, это был ужас. Отец и бабка дрались и ругались с мамой и полицией, девочка плакала. Но дочку все же вернули маме.

Но воруют не только детей. Кража личности — это сюжет только для кино или реальность нашего времени?

— Когда я работала в МВД, то сталкивалась с паспортами, в которые были вклеены фото других людей. Думаю, что они были получены в сговоре с сотрудниками милиции. У меня лично был случай, когда схлопнулся «Внешпромбанк», мне пришло письмо, что теперь кредит надо гасить по таким-то реквизитам. Тут я с удивлением узнала, что якобы взяла кредит на 20 млн руб. Оказалось, мою подпись искусно подделали: она была очень простая. Естественно, я тут же поехала в полицию и написала заявление, что в этом банке никогда ничего не брала и прошу провести проверку. Потом отправилась в банк и выяснила, что кредитного договора нет, а 20 млн мне вот так просто взяли и выдали без залога. И скоро графологическая экспертиза доказала, что это не моя рука. После этого я подпись поменяла на более сложную.

Так что кража личности — вполне реальная вещь. Расслабляться в наше время нельзя.

В последнее время в крупных городах активизировались мошенники всех видов, от якобы представителей службы безопасности банков до псевдоюристов, предлагающих несуществующие услуги. Страдают, прежде всего, пенсионеры.

— Вот моей маме впарили за 8 тыс. анализатор газа «Страж», который на рынке стоит 500 руб. Я нашла мошенников и деньги вернула, но я — детектив и юрист. Есть статья 165 УК «Причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотребления доверием», и там срок до 5 лет. Я уверена, что эта статья должна применяться при всех подобных мошенничествах, но она не работает, потому что нашим правоохранительным органам не интересна, им проще за режим самоизоляции оштрафовать. И когда с такими случаями в полицию приходят бабульки-дедульки, стражи порядка отправляют стариков в гражданские суды. Мошенники чувствуют свою безнаказанность: найти их несложно, но невозможно возбудить уголовное дело, так как в полиции всегда дают отказной лист.

Бывает, когда кредитный договор подсовывают, а к нему еще и договор залога и т. п. Есть случаи, когда люди говорят, что «я даже не посмотрел, что подписал». Любой документ надо читать — и очень внимательно.

Одну бабушку, которая пришла ко мне, псевдоюристы развели на 700 тыс. руб. Сколько сил я угрохала, пытаясь открыть уголовное дело, но ничего не получилось, сказали — гражданско-правовые отношения. В суде мы выиграли процесс, но деньги получить с мошенников не можем: на счетах ничего нет. А личным имуществом по гражданско-правовым делам никто не отвечает.

Если честно, мне за нашу полицию — стыдно. Я рада, что больше там не работаю. Быть в полиции сегодня и молчаливо поддерживать весь этот беспредел — преступление против собственного народа. Я с ним борюсь.

Еще по теме