«Будет продаваться все, что можно продать»
Предприятие может не платить за газ, за свет, может не выдавать зарплату, но если кому-то из руководства необходимо слетать в другой город на переговоры, то за авиабилет придется рассчитаться. Так что владельцы авиакомпаний в состоянии собирать деньги не хуже экспортеров нефти. По оценкам некоторых экспертов, российский авиарынок сейчас оборачивает около $5 – 6 млрд, из которых порядка 90% приходится на первую двадцатку компаний.
Формируют же рынок менее десяти авиакомпаний, причем лидирующие три-четыре компании оторвались от остальных более чем в два раза: «Аэрофлот», чье первенство пока никто не может оспорить, – предприятие с контрольным госпакетом, значительными льготами по выплатам и поставкам; вторые по размеру «Пулковские авиалинии» – государственное предприятие; «Внуковские авиалинии» уже не один месяц находятся в непростой ситуации: катастрофическое падение загрузки самолетов и цен на билеты не предвещают «Внучке», по мнению коллег и конкурентов, ничего хорошего, и эта компания по итогам года вполне может покинуть первую четверку.
Из лидеров рынка наиболее похожа на обычное коммерческое предприятие первая в России частная авиакомпания «Трансаэро», оборот которой за прошлый год составил $320 млн, а объем перевозок – более 1,5 млн пассажиров. В этом году компания оказалась в сфере интересов Бориса Березовского, чьи структуры приобрели значительный пакет акций «Трансаэро», в том числе и у менеджмента компании. Был момент, когда бессменный руководитель «Трансаэро» Александр Плешаков имел все шансы оказаться со своим блокирующим пакетом акций не у дел. В конце июля (см. Ко № 26) мы предполагали, что у Плешакова два пути – либо покинуть свое детище, либо сохранить за собой лишь представительские функции, оставив руководство сторонним акционерам.
Теоретически конфликт не исчерпан до сих пор. Приобретение «ЛогоВАЗом» части акций «Трансаэро» оспорено в суде, и позиции оппонентов Березовского выглядят сейчас более убедительно. Кроме всего прочего, в офисе «Трансаэро» в Шереметьеве до сих пор распоряжается Плешаков, а не ставленник «ЛогоВАЗа». Однако не исключено, что с изменением политической конъюнктуры конфликт может вспыхнуть с новой силой. В этом особенность национального бизнеса.
«Специфика России такова, что периодически надо всем демонстрировать, что ты живой», – говорит Плешаков. О том, насколько «жива» сама «Трансаэро», слухи о финансовом крахе которой появляются с завидной регулярностью, в интервью Ко рассказывает ее руководитель.
Ко: Скандальная ситуация, сложившаяся вокруг «Трансаэро» в конце лета, прямо перед началом кризиса, была связана не только с претензиями на акции и места в руководстве компании, но и с тяжелом финансовым положением «Трансаэро», которой прочили скорое разорение. Кризис усугубил или улучшил ваше состояние?
А.П.: Я считаю, что кризис ускорил ряд планировавшихся мероприятий и в чем-то даже способствовал их реализации. У нас так произошло с решением об отказе от больших самолетов и с досрочным уходом от западных партнеров по техобслуживанию, что позволило сэкономить очень солидные деньги. Конечно, нельзя сказать, что нас радует экономическое и финансовое развитие ситуации. Тем не менее октябрь для нас был гораздо более успешным месяцем, чем сентябрь. Если сравнить выручку и расходы, то мы даже оказались в плюсе. Долги начали отдавать.
Главной нашей целью – и в этом году, и вообще – является переход к эффективности как к основному критерию оценки деятельности компании. Сначала был продукт, потом некая экспозиция на рынок, потом эффективность, потом прибыль. Теперь временной разрыв между третьим и четвертым резко сократился. А прибыль придется делать, поскольку именно из нее надо гасить задолженности. Кризис стал стимулом для более быстрой отдачи долгов. Это непростой процесс, но наши самолеты летают нормально – те рейсы, что мы планировали сократить, удалось сократить без каких-либо эксцессов. То, что в нынешних условиях наши линии по России даже чуть-чуть в плюсе, я оцениваю как положительный фактор.
Линия на Тель-Авив и два самолета
Ко: У вас есть «фирменный» рецепт от кризиса?
А.П.: Если завтра немецкая марка упадет в два раза, что станет делать Lufthansa? То же, что делаем мы: продавать все, что можно продать, чтобы закрыть дыру, и ждать, когда рынок восстановится. Мы тут ничего нового не изобрели.
Я, правда, стал задумываться над тем, чтобы взять на вооружение российские дисконтные зачетные схемы. Раньше мы ими практически не пользовались, но, видимо, придется, поскольку сейчас в России бизнес жив только этим. Мы как ненормальные получали 100% деньгами и платили деньгами же. Думаю, эта схема была порочна с самого начала. Так что, наверное, зачетами можно позаниматься – как инструментом. Будем выходить на прибыльность. Это очень тяжело, но возможно.
Ко: Через сколько лет?
А.П.: По текущим показателям мы уже в плюсе. В следующем году мы однозначно будем в прибыли по итогам года. Не «может так случиться», а точно будем. Вообще говоря, прибыль получить всегда просто – например, можно оставить два самолета и одну линию на Тель-Авив, и все будет очень прибыльно. Но мы таким путем, конечно, не пойдем.
Ко: Александр Петрович, вы планируете в ближайшее время активно расширять деятельность компании? Или хотите сохранить сегодняшний уровень «Трансаэро»: 70% рейсов – международные, основные пассажиры – деловые, объем перевозок – порядка 10% российского авиарынка?
А.П.: На ближайшие два года нас вполне устраивает уровень в 7 – 8% рынка. Пусть сначала пройдут выборы, окажутся преодоленными последствия кризиса, а экономика и рынок начнут расти. Мы же будем себя вести очень аккуратно. В этом году перевезем примерно 1,48 млн пассажиров. Россия будет давать 30% нашего объема (раньше этот показатель равнялся 50 – 55%, а сейчас упал до 35%). В следующем году постараемся достичь такой же цифры, но получить прибыль.
Серьезный рост объемов перевозок возможен только при условии получения дополнительных самолетов. Новый контракт на их поставку в связи с кризисом был отложен. Если удастся его профинансировать, тогда возможен рост объемов в 2001 – 2002 годах. Но для этого в Россию должны вернуться инвестиции и вновь открыться лимиты кредитования. У нас есть нормальные партнеры, мы начали в июне-июле работать над финансированием данного контракта. Крупный канадский банк CABC, имеющий большой опыт в разработке авиационных лизинговых схем, выразил готовность заняться организацией финансирования контракта. Так что все зависит от того, что будет происходить в стране.
Реальный курс – 5 руб./долл.?
Ко: Когда премьер-министром стал Евгений Примаков, по СМИ прокатилась целая волна спекуляций на тему ваших «родственных» отношений и связанных с этим будущих перспектив «Трансаэро». Если оставить в стороне подобные заявления, то как вы оцениваете деятельность правительства Примакова?
А.П.: У меня сложилось ощущение определенной стабилизации и, несмотря ни на что, возникли позитивные ожидания. Как там было у Чубайса? $17 млрд, МВФ, все договорились, все подписали, раз – нет ни первых четырех миллиардов, ни последующих. Зато сколько шуму! Сейчас видимых глобальных побед вроде нет. С другой стороны, те шаги, которые предпринимаются правительством, представляются мне достаточно рациональными. Я глубоко уважаю Евгения Максимовича Примакова. Нам доводилось общаться в разные годы, и я знаю, что он принципиальный человек, который заинтересован в том, чтобы ситуация стала лучше. Это очень важный фактор. Думаю, в правительстве и еще есть квалифицированные люди, другой вопрос: как быстро им удастся справиться с большим объемом навалившихся проблем? Есть, правда, один момент, который сильно задевает не только нас, – падение курса рубля. Я считаю, что, несмотря ни на что, нынешний курс рубля – искусственный и спекулятивный. Для того чтобы жизнь обрела какой-то разумный характер, хотелось бы иметь курс повыше. Я считаю, что это на самом деле возможно, поскольку сейчас курс рубля явно занижен. Это же простая арифметика: в стране наличествует порядка 200 млрд руб. живых денег. И, по некоторым оценкам, 30 – 40 млрд долларовой массы – тоже живой. Давайте представим себе картину, что одни захотят все продать, а другие все купить. Ведь не 18, не 20 руб. за доллар получается. Меньшая цифра, не правда ли? А то, что сейчас происходит, – это совершенно понятный процесс: при выросших ценах на рынке не хватает реальной денежной массы и идет вывоз долларового капитала в больших объемах.
Ко: А к чему приведет эмиссия?
А.П.: Я осуждаю эмиссию, потому что ни к чему хорошему она не ведет. По-моему, необходимо разрешить на какой-то разумный период – год-полтора – продажу за валюту, чтобы вытянуть валютную массу на потребительский рынок из чулок, подушек и в какой-то степени из банков. Тогда реанимируются и импорт, и торговля. Все равно за юридические услуги не рассчитываются рублями – как и за покупку чего-то мало-мальски серьезного. В реальной сфере обращения наличных денег доллар все равно ходит, только его не видно. Все знают, что он есть, но делают вид, что его нет. Эмиссия ничего не даст. Минимум 50% этих рублей все равно придет на валютный рынок. На них купят доллары, чтобы положить их в чулок или вывезти за границу. Печатать деньги нельзя – надо собрать все, что удастся собрать.
«Мне удалось понаблюдать олигархов»
Ко: Сейчас начинаются предвыборные кампании. Многие бизнесмены либо сами участвуют в них, либо поддерживают какое-то политическое движение (или лидера), либо просто делают на выборах деньги. «Трансаэро» не останется в стороне?
А.П.: «Трансаэро» не будет участвовать в выборах – это точно. Возможно, нами будут заключены специальные соглашения на перевозки грузов, агитматериалов, людей, но они не будут основываться на политических симпатиях. Даже если компания захочет поддерживать какую-то политическую силу, это ситуации в стране не изменит. Я думаю, что было бы ошибкой сейчас все ставить на результат выборов, хотя, несмотря ни на что, убежден: общая ситуация, к глубокому сожалению, сложилась такая, что до выборов никаких серьезных перемен ожидать невозможно. Мне в 1996 году удалось понаблюдать олигархов (в том числе банкиров, которые кредитовали «Трансаэро») – с истеричным выражением лиц, с криками «Отдай все быстро назад, не хотим в связи с выборами иметь никаких рисков». Мы подобную позицию не разделяем.
Ко: Каковы ваши политические предпочтения?
А.П. Я не берусь их высказывать, поскольку пока у меня нет сформированного взгляда. Хочется увидеть на посту президента государственника, человека, лишенного чрезвычайно высоких амбиций и прагматичного в проведении экономических преобразований. Человека, который будет решать конкретные вопросы, обеспечит условия для нормального бизнеса, нормальной экономики, нормального производства. Но и явных антипатий у меня нет. Не хотелось бы видеть у власти крайних радикалов. Не факт, что с приходом коммунистов начнется национализация и вернется государственное регулирование. Я не думаю, что даже в сегодняшней ситуации это возможно.
Ко: Мы привыкли к тому, что крупные бизнесмены всегда имеют свои инструменты влияния на политическую и экономическую ситуацию. Человек, у которого в России крутятся сотни миллионов долларов, просто не может позволить себе не контролировать хоть в какой-то степени ситуацию. Как это делаете вы?
А.П.: Есть смысл воздействовать на сферу реальной экономики и производство, объяснять, как выглядят реальная жизнь и реальная работа и как могут выглядеть реальные предложения по движению вперед. Но самое главное – не только объяснять, но и делать такие предложения. Вот это, я думаю, реальный способ повлиять на положение в России. Этим и занимаюсь. Что именно я предлагаю и кому – не скажу, но пытался и пытаюсь это делать: и конкретно, и предметно. Я нормальный, достаточно молодой человек, который не уехал из России, хотя такая возможность представлялась неоднократно. У меня «там» нет ни семьи, ни домов поэтому я хочу через три года, через пять, семь лет дождаться нормальной ситуации в России.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
