Олигархи-стахановцы
Еще совсем недавно угольная отрасль была безусловным аутсайдером топливно-энергетического комплекса. Если ТЭК вообще у обывателей ассоциировался с мешками, набитыми нефтегазовыми долларами, то образ угольщика возникал непременно в виде пьяного мужика, монотонно стучащего каской по рельсам Транссиба. Но теперь за уголь развернулась нешуточная борьба между самыми влиятельными российскими бизнесменами. Такой поворот объясняется предельно просто – торговать углем стало очень выгодно
Казалось, уголь никому не нужен, экологически нехорош и очень затратен в добыче и перевозке, поэтому все старались заменить угольное топливо на более экономичный и безвредный для окружающей среды газ. Поэтому вопреки известной поговорке «ломать – не строить» угольщики все время требовали деньги как раз на то, чтобы «ломать». Ежегодно государство выделяет довольно большие бюджетные деньги на ликвидацию убыточных шахт. Например, по данным Росугольинформа, по состоянию на конец 2000 года прекращена добыча и ведутся ликвидационные работы на 170 угледобывающих предприятиях. На это из госказны потрачено 2 млрд руб., тогда как на техническое перевооружение и займы под инвестиционные проекты – только 0,13 млрд руб. Денег на разбирательства с угольной отраслью у государства никогда не хватает, поэтому средства на реструктуризацию отрасли Россия занимает у иностранных кредитных организаций. В 1996 году $1,3 млрд дал Всемирный банк реконструкции и развития, он же содействовал получению аналогичного кредита в $800 млн от японского Эксимбанка. В 1997 году Всемирный банк начал было выдавать России второй транш на это же дело, но куда делись те деньги – неизвестно, потому что год спустя забастовки голодных шахтеров приобрели прямо-таки массовый характер. Миссия МБРР приехала в Россию, увидела все это безобразие и решила приостановить выделение кредитного транша. Банкиры потребовали от России отделения угольных «зерен» от «плевел», то есть немедленной приватизации отрасли. Чтобы было понятно, что может выжить само, а что нужно ликвидировать.
Как исполнить требование Всемирного банка, в правительстве не знали. Нельзя сказать, что до 1998 года угольную отрасль не приватизировали вовсе. Пытались. Но выходило как-то неудачно. Бывший глава Минтопэнерго депутат Госдумы Сергей Генералов упоминал в прессе шахту «Кузнецкая», которая «в результате действий нового собственника была фактически уничтожена». Чудом выжила и одна из некогда лучших шахт – «Воргашорская» (Северный угольный бассейн). Несколько лет назад ее атаковала «группа бизнесменов», которая пыталась заполучить в собственность акции предприятия. После судебных разбирательств изрядно потрепанную шахту удалось вернуть в лоно государственного комбината «Воркутауголь».
Однако к концу 1998 года инвесторы заинтересовались отраслью сами, без всяких усилий со стороны правительство. Сейчас шантажисты, выбивающие у государства дотации, среди угольщиков почти повывелись – отрасль становится частной. Полностью поделен рынок коксующихся углей (сырья для черной металлургии), и сейчас активно идет первичный передел на рынке угля энергетического. Причем ради получения контроля над угольным производством крупные промышленные группы устраивают настоящие сражения. Например, в конце прошлого года компания, аффилированная с «Группой МДМ» заплатила за 15,75 % акций «Читаугля» цену, втрое превышающую стартовые 100 млн руб. Большая интрига была и вокруг покупки контрольного пакета акций «Востсибугля». Та же «Группа МДМ» оставила с носом целую толпу конкурентов.
Уголь – очень странный предмет…
Нынешнюю популярность угольной отрасли, столько лет пребывавшей в забвении, объясняют по-разному. Дело в том, что угольный рынок делится на два сегмента – энергетические угли и коксующиеся. Энергетические угли используются в качестве топлива для тепловых электростанций, а коксующиеся – для производства кокса, сырья для черной металлургии. Получилось так, что привлекательными для поглощения стали оба сегмента, но по разным причинам.
Замдиректора агентства по развитию ТЭК Олег Румянцев говорит, что коксующийся уголь стал «подниматься» после девальвации рубля 1998 года. У металлургов появились деньги, на уголь увеличился спрос, а кроме того, стало выгодно поставлять сырье на экспорт. Один из трейдеров коксующегося угля добавляет: «До прошлого года никак не удавалось пробить приватизацию угольных компаний. Нерентабельные шахты не закрывали, угля было море, цены держались низкие. Государству было неинтересно продавать дешевые угольные компании – недоходно. Инвесторам было неинтересно их покупать. А потом цены на «металлургический» уголь взлетели вслед за ростом рынка металла. Металлурги начали наращивать объем производства, и угля стало не хватать. Легче было купить готовое угольное производство, чем бегать по рынку в поисках сырья. Я прогнозирую, что во второй половине этого года цены на металл начнут снижаться. Стальные холдинги не станут избавляться от угольных мощностей. Но очевидно, что при снижении доходов инвестиционные ресурсы внутри холдинга будут распределяться не в пользу угольщиков».
А вот трейдер, специализирующийся на торговле энергетическими углями, считает, что на этот рынок закрытие нерентабельных шахт не повлияло: «Я не думаю, что это так, закрытые шахты никогда не давали большого объема добычи. Ситуацию на рынке изменили Рем Вяхирев и Анатолий Чубайс. Еще год назад доходность угольной промышленности была близка к нулю. А потом рентабельность производства вдруг увеличилась, уголь стал продаваться за приличные деньги, перестали бастовать шахтеры. Заговорили о дефиците угля. На мой взгляд, одна из причин этих разговоров – то, что «Газпром» снизил объемы газа, продаваемого на российском рынке. В поисках топлива для станций энергетики переориентировались на закупки мазута. Но он резко подорожал в связи с ростом мировых цен на нефть и нефтепродукты. Остался уголь, который долго не рос в цене, и энергетики кинулись копить уголь. Мы это почувствовали и тоже начали поднимать цены. Так что дефицит в какой-то мере искусственный. Вторую причину хорошо обрисовал кузбасский шахтер, у которого журналисты спросили, почему в Приморье возникли проблемы с поставками угля. Шахтер ответил: мол, не с углем проблемы, а с его оплатой. Сейчас энергетики резко увеличили платежи за топливо живыми деньгами, и это тоже способствовало росту доходности угольной отрасли».
Олег Румянцев отмечает еще один фактор, оказавшийся общим для угольной отрасли: «Передел в наиболее доходных отраслях промышленности – нефтяной и металлургической – закончился. Те, у кого есть «свободные» деньги, теперь обратили внимание и на уголь».
Загадочное слово – «кокс»
Относительно небольшие объемы коксующегося угля добываются в Печорском («Воркутауголь», которая обеспечивает до 80% потребностей «Северстали») и Южно-Якутском угольных бассейнах. Угольные предприятия, расположенные в этих бассейнах, не приватизированы. Хотя вокруг «Воркутаугля» уже разыгралась интрига. По слухам, на эту компанию претендовала «Группа МДМ», которая пыталась пролоббировать скорейшую приватизацию госпредприятия. Владельцам «Северстали» с помощью вологодского губернатора Позгалева и полпреда по Северо-Западному региону Черкесова удалось частично отразить удар. И хотя «Воркутауголь» стоит в графике продаж Минимущества, сроки ее продажи не определены. Коммерческий директор «Северстали» Анатолий Кручинин сказал, что компания может быть продана в конце 2001-го или в середине 2002-го.
Но безусловным лидером в этом секторе рынка является Кузбасс. Почти весь его коксующийся уголь поделен между тремя основными игроками. Это «Евразхолдинг» (управляет Кузнецким, Западно-Сибирским и Нижнетагильским меткомбинатами), группа компаний «Южный Кузбасс» и «Стилтекс».
«Евразхолдингу» принадлежат несколько шахт в Междуречном районе Кузбасса, 12% уставного капитала шахты «Распадская» и 14,8% «Кузнецкугля». Компания Александра Абрамова также оперирует поставками коксующегося угля подконтрольного Уральской горно-металлургической компании (УГМК) «Кузбассразрезугля». Кроме того, несколько небольших шахт входят в состав родственной «Евразу» управляющей компании «Запсиба» СГК («Сибирская горно-металлургическая компания»). Угольные предприятия СГК поставляют уголь металлургам по толлингу, получая прибыль не от продажи угля, а от реализации металла. По данным пресс-службы «Евраза», от дружественных компаний группа получает 70 – 80% необходимого объема угля (около 1 млн тонн в год). Остальное приобретается на рынке. Включив в состав холдинга угольные предприятия, металлурги ликвидировали неприятную зависимость от «угольных генералов», которые торговались по ценам самым нехитрым образом: они просто останавливали добычу и с усмешкой наблюдали за метаниями металлургов, у которых непрерывный цикл производства.
Часть угольных активов «Евразхолдинга» (как и металлургических) на самом деле принадлежит Уральской ГМК Искандера Махмудова. Однако всем бизнесом, связанным с черной металлургией, в том числе и коксующимися углями, управляет «Евразхолдинг». Сам УГМК занимается энергетическими углями. Председатель совета директоров «Кузбассразрезугля» Андрей Бокарев говорит: «В черной металлургии как акционеры мы занимаемся не управлением производственными процессами, а девелопментом, то есть выстраиванием этих процессов. По взаимной договоренности всеми промышленными площадками управляет Александр Абрамов». Для поставок коксующегося угля УГМК-«Евразхолдинга» обе компании учредили «Объединенную угольную компанию». Единый трейдер-оператор в первую очередь распределяет уголь между сталелитейными комбинатами угольно-металлургической группы, а остатки продает на рынке.
Группу «Южный Кузбасс» возглавляет кемеровский «олигарх» Игорь Зюзин. В регионе он один из самых влиятельных бизнесменов и даже входит в состав совета по предпринимательству при правительстве. В 1997 году Зюзин и его фирма «Углеметкорпорация» приобрели на региональном конкурсе контрольный пакет акций угольной компании «Южный Кузбасс», откуда и пошло название группы. Год назад Зюзин окончательно закрепил право собственности на «Южный Кузбасс», купив еще 15% акций компании. В прошлом году группа Зюзина получила контроль еще и над «Междуреченскуглем». Местная пресса предполагает, что на «Междуреченск» претендовал еще и «Евразхолдинг», но Игорь Зюзин и Александр Абрамов договорились, что «Евраз» не вмешивается в борьбу за «Междуреченск» – в обмен на то, что Зюзин не будет участвовать в конкурсе по продаже 80% акций «Кузнецкугля». Группа компаний «Южный Кузбасс» в основном поставляет продукцию на челябинский «Мечел» и «Магнитку».
И наконец, у «Стилтекса» под контролем находится только одно крупное объединение – «Прокопьевскуголь». Он поставляет угли металлургической компании «Носта». Зато «Прокопьевскуголь» производит особые угли марки «К», которые покупают все металлургические предприятия.
Некоторые аналитики полагают, что в скором времени на рынке коксующихся углей останется всего один участник – «Евразхолдинг»-УГМК, потому как у остальных бизнес зависит от колебаний спроса на рынке черной металлургии. Впрочем, это понимают и сами участники рынка. Например, «Южный Кузбасс» приобрел у швейцарской Glencore 61% акций «Мечела». О поисках покупателя на акции металлургического комбината швейцарцы объявили еще весной прошлого года. Велись переговоры со многими металлургическими группами, в том числе и с альянсом «Евразхолдинг»-УГМК. Махмудов и Абрамов предлагали за «Мечел» порядка $40 млн – $50 млн, но Glencore эта цена не устроила. В итоге предприятие купила группа «Южный Кузбасс» на пару с владельцем кемеровского «Коксохима» Зубицким. Эта группа предложила около $100 млн. Договор о продаже акций был подписан, и сейчас «Южный Кузбасс» и «Коксохим» продолжают выплаты за приобретенный пакет акций.
Наш ответ Чубайсу
В секторе энергетических углей по объемам производства лидирует Красноярская угольная компания (КУК) – 18% от общего объема реализации в угольной отрасли, затем идут «Кузбассразрезуголь» – 13 %, «Востсибуголь» – 8 %, «Кузбассуголь» – 6%, «Читауголь» – 4%.
Почти все эти предприятия уже имеют частных владельцев. «Красноярская угольная компания» принадлежит трейдеру «Росуглесбыт», «Востсибуголь» и «Читауголь» – «Группе МДМ», «Кузбассразрезуголь» – Уральской ГМК. «Кузбассуголь», добывающий 16 млн тонн угля в год, полностью еще не приватизирован.
Из крупного бизнеса раньше всех на энергетические угли «сели» УГМК и «Росуглесбыт». В этих компаниях частные акционеры уже успели навести порядок, хотя сделать это было непросто. Например, в «Росуглесбыте» рассказывают, что до их прихода на КУКе на одну и ту же партию угля приходилось до 40 контрактов – так расплодились посредники-дармоеды. А в холдинге «Кузбассразрезуголь» на 12 разрезов приходилось втрое больше трейдеров-экспортеров.
Отлаживать систему управления новым владельцам было непросто: в отличие от компактных металлургических заводов угольные предприятия территориально очень разбросаны, а трудовой коллектив угольщиков требует особого подхода. Как рассказал Андрей Бокарев (владеет контрольным пакетом «Кузбассразрезугля» – 54% от уставного капитала), акционеры долго не могли найти сильную команду, способную возглавить «Кузбассразрезуголь». Тогда решили опереться на опыт своих партнеров из «Сибирского алюминия». В конце 1999 года УГМК заключила с одной из «сибаловских» структур – «Союзметаллресурсом» договор на управление «Кузбассразрезуглем». В феврале этого года срок управления закончился, и в «Сибале» решили, что уголь им разонравился. Тем не менее у «Сибала» остался опцион на приобретение от четверти до половины из подконтрольного УГМК пакета акций «КРУ».
Теперь «КРУ» управляют менеджеры самой УГМК, а гендиректором угольного холдинга стал бывший глава Кедровского разреза «КРУ» Анатолий Приставка. Из 35 млн тонн ежегодного объема производства «КРУ» 33 млн тонн приходится на энергетические угли. Их реализацией занимаются аффилированные с УГМК торговый дом «Сибирский уголь» (поставки внутри Кемеровской области), торговый дом «Кузбасский уголь» (поставки по России) и неаффилированная компания «Карботранс» (экспорт). По словам Бокарева, трейдеры «КРУ» либо поставляют уголь крупным покупателям (энергосистемам) напрямую, либо договариваются с региональными администрациями и энергосистемами о работе через уполномоченную компанию. Уполномоченные компании, в свою очередь, мелким оптом или в розницу распределяют закупленное сырье по территории. Они же берут на себя обслуживание кредитов под закупку сырья и его доставку в отдаленные поселения. Экспортные же поставки «КРУ» поручены независимым трейдерам из «Карботранса». Еще год назад экспорт «Кузбассразрезугля» составлял всего 400 – 500 тыс. тонн в месяц. Менеджеры УГМК создали для поставок угля на экспорт собственную компанию «КРУ-Трейд», но из-за недостаточного знания угольного рынка бизнес не получился. И тогда заниматься экспортом пригласили Олега Розенберга, возглавлявшего известную на международном рынке трейдинговую компанию «Роско». «Мы пошли по традиционному для нас пути выстраивания бизнес-процессов. Для нас неважно, будет ли трейдер аффилированным или нет», – говорит Бокарев. Для работы с «КРУ» Розенберг учредил «Карботранс», который увеличил экспорт втрое – до 1,5 млн тонн в год.
«Группа МДМ» стала крупным игроком на угольном рынке сравнительно недавно, поэтому ее бизнес еще не отстроен до конца. Эта группа начала с того, что ее фирма «Космогарант» в октябре прошлого года приобрела на аукционе 15,75% «Читинской угольной компании». Стартовая цена пакета составляла 100 млн руб., а «Группа МДМ» заплатила за акции 344 млн руб., обойдя конкурентов из «Росуглесбыта» и «Альянса». В начале этого года «Группа МДМ» купила у компаний «Сибтай» и «Истлэнд» около 36% акций «Востсибугля». А в феврале окончательно закрепилась в компании, выиграв конкурс по продаже еще 41% акций «Востсибугля». В прессе постоянно высказывались предположения о том, что «Группа МДМ» действует от имени Олега Дерипаски и холдинга «Русал», которые контролируют в Иркутской области Братский алюминиевый завод и часть уставного капитала «Иркутскэнерго». Однако член правления «Группы МДМ» Олег Мисевра подчеркнул, что в случае с «Востсибуглем» группа не является партнером Олега Дерипаски. В УГМК говорят, что тоже не имеют отношения к угольным покупкам «Группы МДМ». Но, по словам Андрея Бокарева, Уральская горно-металлургическая компания обратилась к «Группе МДМ» с предложением создать угольный альянс, который может стать мощным инструментом влияния на рынок.
Впрочем, все собеседники «Ко» уверены, что, даже если альянс будет создан, острой конкуренции на рынке не будет. Во-первых, потому, что спрос на энергетическое угольное топливо, по прогнозам, не снизится. Напротив, аналитики утверждают, что в ближайшие пять лет мировая потребность в угле вырастет в несколько раз. К тому же РАО «ЕЭС» планирует начать долгосрочную программу переоборудования электростанций с газового топлива на угольное. Во-вторых, отбивать друг у друга крупных потребителей угольщикам сложно из-за того, что оборудование тепловых электростанций сконструировано под особые типы углей.
Все частные владельцы энергетических угольных компаний мечтают о дальнейшем развитии – интеграции с электростанциями. Например, УГМК целый год обсуждала с «ЕЭС России» создание энергоугольной компании на базе «КРУ» и «Кузбассэнерго». Но пока ничего не вышло: слишком сложно получить согласие всех акционеров РАО на выделение активов под создание этой компании. В УГМК говорят, что пока не спешат объединять свою кровную собственность с подверженной риску отчуждения собственностью РАО. Скорее всего, полноценные энергоугольные холдинги могут появиться только после того, как акционеры РАО – государство и иностранные миноритарии – договорятся наконец о том, как будет выглядеть глобальная реструктуризация «ЕЭС России».
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
