Радость луковая
Цветоводство было бизнесом еще у римлян: торговля душистым товаром в Римской империи облагалась налогом, к ней предъявлялись такие же требования, как и к любой другой коммерческой деятельности. Римским цветоводам были знакомы основы тепличного выращивания, они знали, как вызвать раннее цветение растений при помощи увлажнения воздуха и регулирования интенсивности солнечного освещения. Но если говорить о цветоводстве как об индустрии, объем которой в мире в середине 2000-х достиг $40 млрд, то в ней уже несколько веков хозяйничают голландцы. Они были и остаются одними из крупнейших экспортеров цветов, а также законодателями трендов в этой сфере.
Начало цветочному бизнесу в Голландии было положено в XVI веке ботаником Карлосом Клузиусом, родившимся во Франции и названным при рождении Шарлем де Леклюзом. В 1593 г. Клузиус, прослуживший много лет в Вене управляющим садов лекарственных растений у Фердинанда I, императора из династии Габсбургов, вернулся в Голландию, получив пост профессора Лейденского университета. С собой ученый привез несколько луковиц экзотических цветов турецко-персидского происхождения, которые ему в свою очередь прислал из Турции австрийский посол Охир Гилен де Бусбек, много лет проживший при дворе султана Оттоманской Порты Сулеймана Великолепного. Весной 1594 г. Клузиус высадил луковицы в университетском саду, и в Нидерландах появились тюльпаны.
При кажущейся простоте формы цветка и отсутствии выраженного аромата тюльпаны все же поразили воображение европейцев - в основном яркой и насыщенной окраской. Как гласит легенда, Карлос Клузиус отказался продавать посадочный материал местной аристократии, и луковицы у него попросту выкрали. Впрочем, нельзя сказать, что распространение тюльпанов носило исключительно криминальный характер. По мере того как деятельность Вест- и Ост-Индской компаний набирала обороты, Турция стала одним из ключевых торговых партнеров голландцев, луковицы тюльпанов начали прибывать в страну в багаже торговцев, дипломатов и путешественников, а в садах обеспеченных жителей Нидерландов появились ярко-красные, пурпурные и лиловые сокровища.
Пестрый шик
Тюльпаны изначально и воспринимались как роскошь и символ высокого социального положения. Садовники и селекционеры давали выведенным разновидностям до предела пафосные имена: "Адмирал адмиралов", "Генерал генералов", "Александр Великий", "Сципион" (большинство этих сортов не сохранилось до наших дней). Тюльпаны вошли в моду не только в Нидерландах, но и в соседних странах. В 1610-х французские аристократки прикрепляли бутоны к платьям вместо драгоценностей.
А голландские торговцы стали делать бизнес как на срезанных цветах, так и их луковицах, причем последние ценились дороже. Ведь на месте исчезнувшей после цветения луковицы появляется новая, таким образом, при должном уходе растение может репродуцироваться как минимум несколько раз. Многие голландские промышленники бросали свое производство и брались за разведение тюльпанов. Цены на редкие луковицы быстро росли. Это происходило из-за непонимания генетической особенности цветов. Еще Карлос Клузиус заметил, что некоторые тюльпаны вырастают одноцветными, в то время как на лепестках других проявляются белые или желтые прожилки. И именно эти пестрые разновидности ценились голландцами больше всего, но что приводит к изменению цвета, в то время не знали (лишь в XX в. была открыта причина - так называемый мозаичный вирус). Садовники даже пытались склеивать половинки луковиц тюльпанов белого и красного цвета в надежде на проявление пестроты в цветках, но это, разумеется, не давало ожидаемых результатов. Предсказать двухцветный узор тоже было невозможно. Однако погоня за необычными тюльпанами сводила с ума и потребителей, готовых выкладывать за них круглые суммы, и продавцов, надеющихся нажиться на этом интересе. Этот феномен помешательства стал известен под названием "тюльпаномании", приведшей к образованию первого в истории экономического "пузыря".
На вес золота
Уже в начале 1620-х торговцы платили за луковицу большие деньги. На пике тюльпаномании эти цветы конвертировались во все что угодно: скотный двор, зерно, масло, сыр и корабли, на которых их можно было увезти. В 1625 г. за редкую луковицу тюльпана просили 2000 флоринов, в то время как голландские ремесленники получали всего 150 флоринов в год. В 1633 г. за три луковицы выменяли ферму в Хоорне, за две другие отдали пивоварню, якобы стоившую хозяину 30 000 флоринов. Тюльпан Semper Augustus был продан за рекордную цену в 6000 флоринов - стоимость хорошего дома на канале в Амстердаме или пяти гектаров земли за городом.
В Амстердаме, Хаарлеме, Лейдене, Роттердаме появились тюльпанные биржи. Трейдеры встречались также в тавернах, где покупатели обязаны были платить "винный сбор" - 2,5% от суммы сделки. Торговле не помешала даже эпидемия бубонной чумы в Хаарлеме в 1630-х. В 1841 г. в книге "Чрезвычайно популярные заблуждения и безумие толпы" английский исследователь Чарльз Маккей свидетельствовал: тюльпанный бизнес охватил всю страну, включая бедные слои. Люди закладывали имущество, недвижимость и бизнес, чтобы купить луковицы тюльпанов и перепродать по более высокой цене. Для сделок часто использовались фьючерсные контракты, по которым покупатели платили деньги за поставку тюльпанов в будущем, то есть проданные таким образом луковицы даже не выкапывались из земли до следующего лета. Из-за того, что клиент не получал ничего на руки до будущего лета, подобные контракты стали называться "торговлей ветром".
При заключении сделок применялась также система опционов, предоставляющая покупателям право на приобретение или продажу луковиц по заранее определенной цене в будущем. Благодаря опционам рынок наполнили новички, ранее не имевшие возможности на него выйти.
Многим людям, охваченным тюльпаноманией, и впрямь удалось серьезно разбогатеть, что лишь стимулировало других. Одержимость породила множество слухов и городских легенд, одна из которых о матросе, который съел на рынке дорогостоящую луковицу, приняв ее за обычный репчатый лук, за что сел в тюрьму. Другие рассказывают о том, как луковицы давали в качестве приданого за невестой и оставляли в качестве единственного наследства детям-сиротам. В 1636-1637 гг. доходило до того, что некоторые луковицы меняли хозяев по десять раз за день.
Доигрались
"Пузырь" лопнул в феврале 1637 г. довольно внезапно, когда на аукционе в Алкмааре число продававших превысило число покупавших, и, как следствие, не нашлось желающих приобрести фунт луковиц за 6000 флоринов. Цена падала и падала, но покупатели не выражали интереса, пока она не достигла 5% от первоначальной суммы. Крах на рынке тюльпанов вызвал биржевую панику. Всего за одну ночь тысячи голландцев потеряли все свое состояние, многие, как художник Ян ван Гойен, вложивший в тюльпаны все деньги, провели остаток жизни в нищете. Последовали бесчисленные обвинения в мошенничестве, судебные дела по которым тянулись потом десятки лет.
В апреле 1637 г. правительство Нидерландов объявило недействительными все оставшиеся фьючерсные контракты по тюльпанам. Держателей опционов тоже ожидало финансовое разочарование - у некоторых на руках оказались контракты на приобретение цветов по цене в 10 раз выше текущей рыночной. Владельцы луковиц не знали, что делать с обесцененным товаром. К концу 1637 г. цены на него упали в 100 раз. Это было крахом целой отрасли, успевшей стать важным источником дохода страны.
Другим последствием тюльпанного "пузыря" в Нидерландах стало изменение условий и обычаев ведения бизнеса в стране. До краха от продавца ожидали выполнения условий заключенного договора, но он мог и пойти на попятную в поисках более выгодного варианта. После биржевого краха роли поменялись: теперь подвести мог покупатель цветов, уклонившись от оплаты долга по контракту.
Тюльпаномания отметилась также во Франции и в Англии, но не в таких масштабах, как в Голландии, что позволило соседям избежать тяжелых экономических травм.
Хаб для цветов
Болезненный урок пошел цветоводству в Нидерландах на пользу, и страна продолжала (и до сих пор продолжает) доминировать на мировом рынке тюльпанов. Но не только они интересовали голландцев. Спустя век после тюльпаномании они начали выращивать другой цветок, представленный в свое время Карлосом Клузиусом, - гиацинт. Тогда цены на него тоже повысились, но незначительно. В 1880-х теплицы, в которых выращивали овощи, переквалифицировали в цветочные - для выведения роз и сирени. Голландские садоводы придумали технологию, вызывающую цветение до прихода весны, и спрос на такие цветы не заставил себя ждать. В начале XX века в Нидерландах появились небольшие цветочные аукционы в местностях, где выращивают розы, нарциссы, ирисы. В 1970-х голландцы расширили производство срезанных цветов - его объем в 2008 г. составлял $4 млрд. И все же коньком местных цветоводов продолжают оставаться луковицы цветов - к 2000-м площадь полей, отведенных под них, выросла до 20 000 гектаров. На Голландию приходится 65% мирового экспорта луковичных цветов (10 млрд луковиц в год), годовой объем рынка равен $1 млрд.
Система голландского аукциона, придуманная здесь еще в конце XIX столетия, - вообще классика мирового цветочного бизнеса. Метод часов со стрелкой, начинающей ход на отметке самого высокого ценового предложения и останавливающейся по заявке покупателя, наглядно и с легкостью устанавливает отпускную цену. Через голландские аукционы проходит половина мирового объема срезанных цветов, оставляя за страной роль международного флористического хаба. Государства Латинской Америки, в особенности Эквадор и Колумбия, а также африканские страны в последние годы составляют серьезную конкуренцию Голландии, потому что за ними - благоприятные климатические условия и дешевизна рабочей силы. Но голландцы нашли выход и тут. Теперь они экспортируют опыт и технологии - программы селекции, удобрения и методы тепличного выращивания в другие, менее искушенные в цветоводстве регионы планеты.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
Фармацевтическая компания Teva получила право продавать на территории России лекарство на основе силденафила.
Выбор специалистом будущего места работы сходен с выбором, который делает покупатель из нескольких товаров с идентичными свойствами и качеством. Именно здесь начинает работать бренд, то есть субъективная оценка на уровне симпатий и предпочтений каждого.