Шейхи подзарядятся в Казахстане
Фото: Эмин Джафаров / Коммерсантъ / Legion-Media
Казахстан на пороге большой приватизации. Однако в результате этого процесса страна может потерять контроль над своим крупнейшим энергетическим активом, «Самрук-Энерго», который из госсобственности переводят в «конкурентную среду». Потенциальным покупателем является арабский инвестфонд ADQ из Абу-Даби.
В то время как весь мир собирает энергомощности как важнейший фактор для экономического рывка после пандемии, Казахстан решается впустить в критически важную инфраструктуру иностранцев. Эксперты считают, что сделка создает угрозу, так как Катар и ОАЭ, как правило, используют мягкую силу для получения геополитического влияния через инвестиции, и Казахстан вряд ли станет исключением.
Приватизация на скорость
В 2020 году правительством страны было принято решение о приватизации крупных активов через IPO, SPO или продажу стратегическому инвестору. В рамках программы приватизации из государственной собственности уходят «Казпочта» и «Самрук-Энерго» в 2021 году; нефтегазодобывающая компания «КазМунайГаз», «Эйр Астана», горнодобывающая компания «Тау-Кен Самрук» и Qazaq Air — в 2022 году; железнодорожная компания «Казахстан Темир Жолы» — в 2023-м.
Главные претенденты на покупку — суверенные фонды из Катара (QIA) и ОАЭ («Мубадала»). А главный международный лоббист сделки — шейх Мансур ибн Зайд аль-Нахайян, член правящей королевской семьи эмирата Абу-Даби. Именно после переговоров с ним в октябре 2021 года премьер-министр Казахстана Аскар Мамин подписал соглашение о реализации проектов в ключевых отраслях экономики республики. Также известно, что шейх Мансур является большим другом Нурсултана Назарбаева. Сейчас в правительстве и парламенте обсуждается, причем в ускоренном режиме, продажа «Самрук-Энерго». Это ключевая для энергосистемы страны компания, несмотря на скромные параметры: всего 6,2 гВт мощности, из которых 5,7 гВт поставляют угольные ТЭЦ. Однако даже члены парламента, которые должны одобрить предстоящую сделку, не знают до конца ее параметров. Цена, за которую будет проданы 49% акций «Самрук-Энерго», неизвестна.
Необходимость продажи объясняется тем, что в большинстве своем энергомощности достаточно старые — некоторые подошли к критическим параметрам. Ставку при этом сделали на внешнего инвестора. Однако привлекать Россию в качестве покупателя «Самрук-Энерго» не стали, притом что две страны формируют общий энергетический рынок в рамках ЕАЭС. Как не стали искать на интересный бизнес-актив интересанта внутри страны, хотя таким гипотетически мог выступить Пенсионный фонд Казахстана.
«За счет собственных средств обновить имеющиеся в стране энергетические мощности вряд ли получится — нужен стратегический инвестор, от которого ждут как быстрого вложения большого объема средств — в модернизацию двух крупных электростанций Казахстана — Экибастузской ГРЭС с установкой третьего энергоблока и Шардаринской ГЭС — планируется инвестировать 400 млрд тенге, так и привнесения новых технологий», — говорит старший научный сотрудник ИСПИ ФНИСЦ РАН Наталья Гриб. По ее мнению, стратегические решения по активам Фонда национального достояния принимает первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.
Альтернативные недостатки
По словам Гриб, «Самрук-Энерго» — стабильно рентабельная компания, которая обеспечивает энергией большое количество потребителей (установленная мощность — 27% всей энергосистемы Казахстана). Это сейчас хороший бизнес-актив, а не никому не нужные мощности.
Оценить стоимость активов не так просто. Исходя из того, что выручка «Самрук-Энерго» в 2020 году составила 282 млрд тенге (это средний показатель для нескольких последних лет), то доля компании в 49% может стоить в диапазоне 250–400 млрд тенге. Но в публичном поле никакие условия сделки не фигурирует, что вызывает общественное недовольство, учитывая предмет торга. Как приватизация ключевого актива повлияет на внутренний рынок электроэнергии, предсказать сложно.
«С учетом того что Казахстан отличается от многих государств льготными условиями и на топливо, и на электроэнергию, то, возможно, под давлением крупного инвестора тарифы могут подняться до среднего уровня ЕАЭС, уж не говорю о рыночных. Все зависит от государства. Если государство продает и говорит, что тарифы будут на прежнем уровне, а приобретение актива происходит без закулисных договоренностей, то можно говорить о том, что субсидируемые тарифы в какой-то мере останутся», — полагает вице-президент Независимого топливного союза Дмитрий Гусев.
Однако уже известно, что, согласно условиям соглашения с Объединенными Арабскими Эмиратами, фонду Абу-Даби гарантирована доходность в размере 13% в долларах, и для ее обеспечения предполагается поднять цены для потребителей. То есть прибыль шейхам будут оплачивать промышленность и население Казахстана.
Также по условиям сделки новые владельцы должны будут помочь с переводом на возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Получается, что богатый нефтью Казахстан стремится увеличить долю возобновляемых источников энергии в производстве электроэнергии с 1% в 2020 году до 10% к 2030 году и до 50% к 2050-му.
Впрочем, для Казахстана ставка на развитие ВИЭ, которую декларируют арабские инвесторы, не так уж и выгодна. ВИЭ — модный, лоббируемый западным миром ресурс, но пока недостаточно сбалансированный — в силу отсутствия реальных технологий по накоплению энергии в промышленных объемах.
Существенно уступает альтернативная энергетика и по сроку эксплуатации станций. Век солнечной фермы — от 7 до 30 лет в зависимости от типа используемых батарей. Установки для ветряной генерации вырабатывают весь ресурс за 20 лет. Это в три раза меньше показателей традиционных мощностей. Получится, что после того, как арабский фонд вернет себе проинвестированные деньги, в Казахстане останутся станции на возобновляемой энергии, которые уже выработают свой ресурс.
«Солнце и ветер — это сейчас спорные направления. Не думаю, что их реализация стоит на повестке дня. Гораздо перспективнее атомная энергия, которая сегодня признана и устойчивой, и возобновляемой, поэтому есть смысл вкладываться в это», — замечает Дмитрий Гусев.
Казахстану, так же как и России, в перспективе выгодно делать ставку на развитие атомной энергетики: в стране богатые залежи урана.
«С точки зрения стратегического развития Казахстану не стоит закрывать тему атомной генерации и стоит подумать о строительстве современной атомной станции, а солнечные и ветровые электростанции могли бы стать дополнением в новой энергосистеме», — говорит Наталья Гриб.
Клановая экономика
Дмитрий Гусев полагает, что в Казахстане началось перераспределение активов. Продажа стороннему арабскому инвестору ключевых активов — прикрытие иностранными бенефициарами чьих-то интересов внутри страны. Их будут защищать известные в мире холдинги.
Как замечает доктор Теодор Карасик, эксперт по Ближнему Востоку, в Центральной Азии находящихся у власти людей мог заинтересовать путь, которым укрепляли власть арабские шейхи, опирающиеся на нефтяные доходы, — они пытаются адаптировать модель управления и развития по аналогии с арабскими соседями.
Во многом сближение было обусловлено культурным сходством — представители Центрально-Азиатского региона и арабских стран имеют много общего в образе жизни, религиозных обрядах, охоте, играх и, наконец, в создании уникальных семейных брендов.
«Клановость — укоренившаяся многовековая традиция, которую не смогли стереть ни Российская империя, ни Советский Союз, ни современная Россия», — считает Карасик.
Казахская пресса пишет о близких, почти семейных отношениях самого Нурсултана Назарбаева и части верхушки руководства Казахстана с шейхом ОАЭ Мансуром бен Заидом аль-Нахайяном, который занимает пост вице-премьера и министра по делам президента ОАЭ. Именно он отвечает за инвестпроекты в Казахстане стоимостью более $6 млрд. Их судьба решается напрямую на встречах политиков, которые проводятся несколько раз в год. Роль парламента при утверждении сделок, видимо, формальна и сводится исключительно к легализации сделок.
Карасик подчеркивает, что у Абу-Даби, помимо финансовой заинтересованности, есть геополитические интересы. Через инвестиции в Казахстан и Туркменистан ОАЭ идут к контролю над портами на Каспийском море. Для создания собственного хаба Дубай уже владеет большинством объектов в прибрежных особых экономических зонах «Хоргос» и «Актау». Еще одна цель — контролировать цепочку поставок «Один пояс, один путь» и региональные инфраструктурные коридоры.
Подтверждается это тем, что в Казахстане уже работают более 200 эмиратских компаний. В ноябре 2008 года в республике был запущен Фонд «Аль-Фалах», через который ОАЭ финансируют проекты в приоритетных секторах, таких как энергетика, производство продуктов питания, логистика, транспорт, добыча природных ресурсов и девелопмент. Десять лет назад фонд «Мубадала» подписал соглашение с «КазМунайГаз» о 24,5%-ной доле в разрабатываемом шельфе Каспийского моря. Таким образом, не осталось отраслей, где бы иностранные инвесторы не имели значительного, а то и критического влияния.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
