Весь мир, кроме Африки
Вот уже не первый год в Москве на сцене Большого театра проходит вручение «Бенуа де ла данс» – премии, которую еще называют балетным «Оскаром». Это один из самых престижных, хотя и безденежных призов для танцовщиков и деятелей балета, существующий уже больше 20 лет. «Ко» – традиционный информационный партнер этого проекта. О призе, особенностях конкурса этого года и о финансовой стороне мероприятия мы беседуем с сооснователем проекта, артистическим директором программы «Бенуа де ла данс», а кроме того, бывшей балериной Большого театра и бывшей заведующей репертуарно-творческим отделом Большого театра и Кремлевского Дворца съездов Ниной Кудрявцевой-Лури.
– Скажите, как возникла идея вашего приза?
– Она возникла в 1991 г. в недрах секретариата Международной ассоциации деятелей хореографии. Все мы, основатели конкурса – Юрий Григорович, моя коллега Регина Никифорова и я, – работали в Большом театре, втроем и придумали этот приз. Нам захотелось создать награду, которая бы выделяла артистические работы и которая бы в некотором смысле была альтернативой молодежных конкурсов, где превалирует техника. А мы хотели создать конкурс, где превалирует артистизм. Мы решили не мудрить, а просто взять концепцию «Оскара» и награждать лучшую работу за прошлый год – хореографа, танцовщика, танцовщицу, – потом присоединились номинации композитора и художника, и в 2000 г. добавилась последняя номинация, «За жизнь в искусстве». Четыре первых года награждение проводилось в Большом театре, потом мы в силу некоторых обстоятельств, что называется, эмигрировали – были в Париже в ЮНЕСКО, в Варшаве в Оперном театре, в Штутгарте, в Берлине в Опере на Унтер-ден-Линден, но в 2002 г. вернулись в Большой театр и с тех пор базируемся там, потому что приз такого уровня, конечно, должен быть в Большом театре.
– Откуда появляются претенденты на награду?
– Каждый член жюри представляет номинантов, опираясь на собственный опыт. Может быть представлена только одна кандидатура в каждой номинации. Членов жюри всего восемь, и мы их меняем каждый год, поскольку они номинируют и они же потом определяют победителей. Наша задача – собрать видеозаписи всех номинированных работ и разослать их всем членам жюри.
– А из кого состоит жюри?
– Это руководители разных балетных компаний, звезды балета, известные педагоги, репетиторы – лучшие представители профессии. Но каждый год это новые люди, и мы стараемся менять страны, чтобы это были разные школы и разные взгляды. Они приезжают в Москву накануне церемонии и в ходе дискуссии и открытого голосования определяют победителей.
– В этом году россияне есть в жюри?
– Юрий Григорович – бессменный председатель жюри, поскольку он возглавляет Международный союз деятелей хореографии, а по статусу приза президент союза является председателем жюри. Обычно бывает еще один представитель России, в этом году это Юрий Фатеев, исполняющий обязанности заведующего балетной труппой Мариинского театра.
– Скажите, есть россияне в нынешнем списке номинантов?
– Двое хореографов: Юрий Посохов – за «Героя нашего времени» в Большом театре, и 22-летний Максим Петров, артист балета Мариинского театра, который поставил уже несколько вещей и выдвинут за «Дивертисмент короля», созданный для Мариинского театра. Кроме того, прима-балерина этого театра Оксана Скорик номинирована за главную роль в балете «Сильвия» английского хореографа Фредерика Аштона.
– А можно ли сказать, что награждение балетным «Оскаром» влияет на карьеру танцоров?
– Теперь уже да. Конечно, понадобилось время, чтобы приз стал престижным. Сейчас получить его очень почетно, его хотят, и художественные руководители обычно отпускают танцовщиков для участия в церемонии и гала-концерте номинантов. Ведь вечер награждения – это прежде всего гала-концерт номинантов, всегда очень интересный, потому что это последние достижения в балете, самые яркие работы, которые появились за минувший год. И это всегда очень высокий уровень. Потому что все номинанты – звезды, это примы и премьеры театров всего мира. Единственный континент, не охваченный нами, – это Африка. Хотя мы хотели пригласить танцоров оттуда, ведь в Южной Африке тоже есть сильные танцевальные компании, но в связи с финансовым кризисом пока не можем себе этого позволить. Гала-концертов будет два. В этом году они пройдут 17 и 18 мая. 17 мая – программа номинантов этого года, в ней участвуют премьеры и примы ведущих компаний мира, таких как Парижская опера и Королевский балет Лондона, Римская опера, «Ла Скала», Мариинский и Большой театры, Национальная компания танца Испании. Второй вечер, 18 мая – концерт лауреатов «Бенуа де ла данс» разных лет, в этот раз посвященный Шекспиру в связи с 400-летием смерти великого драматурга. Если все выйдет, будет очень интересная программа. Например, четыре разных Ромео и Джульетты совершенно разных хореографов на разную музыку: две версии Прокофьева – Анжелена Прельжокажа и Жана-Кристофа Майо; Дюк Эллингтон с хореографией Мориса Бежара, и Чайковский с хореографией Матса Эка; две версии «Гамлета», «Как вам это понравится» и «Отелло».
– И проезд номинантам вы оплачиваете?
– Мы оплачиваем все, включая визы и такси до аэропортов. Что и говорить, это довольно дорогостоящая акция – приезжают люди из разных стран и в разное время. Хорошо, что какие-то рейсы берут на себя наши партнеры – авиакомпании.
– Поэтому ваш приз нуждается в спонсорской помощи?
– Более чем. Потому что опять же в связи с экономической ситуацией Министерство культуры дает нам все меньше и меньше. Конечно, оно нам помогает, конечно, помощь правительства престижна и необходима, но денег все меньше, и нам необходимы спонсоры. «Северсталь» и ExxonMobil – наши партнеры уже в течение нескольких лет. Также наши партнеры – Air France-KLM, Air China, отель «Метрополь» и красивая маленькая организация «Гармония-Флора», которая помогает нам с цветами. В начале 1990-х среди наших спонсоров были банки, но потом банки лопнули, и мы остались без банков. Естественно, мы упоминаем спонсоров во всей нашей рекламе.
– Не правда ли, самая проблемная номинация – это художник-сценограф? Ведь декорации к спектаклю – очень дорогостоящая вещь, и шикарные декорации, как в Большом театре, могут позволить себе не все.
– Да, конечно. Мне сказали, что бюджет одного спектакля в Большом равняется годовому бюджету театра в Екатеринбурге. В этом году у нас номированы два художника – один из Пекинской академии танца и второй – Жан-Марк Пюисан, бывший танцовщик, окончивший школу Парижской оперы. Он танцевал в Бирмингеме и Штутгарте, получил травму, поехал Лондон, окончил дизайнерскую школу в Лондоне, потом изучал историю искусств в Сорбонне и стал очень востребованным сценографом и специалистом по костюмам. Бывает, что танцовщики делают костюмы, но Пюисан делает и костюмы, и декорации, он работает и в опере, и в этом году номинирован за два балета. Зрители гала-концертов смогут отчасти познакомиться и со сценографией, потому что при вручении наград мы всегда демонстрируем небольшой клип о каждом номинанте.
– Скажите, а балет может быть самоокупаемым?
– Нет, никогда. Никогда он таким не был и никогда не будет. Ни балет, ни танец – на Западе их разделяют: балет – это то, что «на пальцах». Но это всегда требует больших вложений. Вы знаете, у нас ведь тоже следят за американской политикой, и успехи Трампа, на мой взгляд определяются тем, что он – способный актер. Это еще раз показывает, как важно искусство – даже для бизнеса и политики. Хотя бы поэтому искусство надо всячески поддерживать.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
