Банковская тайна
«Скоро исполняется пять лет со дня дефолта 1998 года, рубль опять упадет?» – так одна моя знакомая мотивировала причины своего беспокойства по поводу сохранности собственных сбережений. Подобные страхи можно было бы отнести на счет пробелов в экономическом образовании российского обывателя и на том успокоиться. Однако вполне возможно, что новый кризис не за горами.
На первый взгляд причин для беспокойства не так уж и много. Поток нефтедолларов в Россию не прекращается – мировая конъюнктура цен на энергоносители не идет ни в какое сравнение с той, которая складывалась пять лет назад. Рубль настолько укрепился за последние полгода, что легкая девальвация ему даже не помешает. А золотовалютные резервы ЦБ, увеличившиеся как минимум в три раза по сравнению с 1998 годом, позволяют стране аккуратно обслуживать внешний долг. Экономика безболезненно пережила даже «потерю» $450 млн, ушедших то ли на погашение внешнего долга, то ли на конвертацию прибыли, которую иностранные портфельные инвесторы, работающие на российском фондовом рынке, решили зафиксировать после июльского падения котировок.
Не случайно международное рейтинговое агентство Moody’s после долгих сомнений заявило-таки о возможности присвоения России инвестиционного рейтинга. Вице-президент Moody’s Джонатан Шиффер, совсем недавно сетовавший на отсутствие структурных реформ, теперь апеллирует к фундаментальным показателям, которые, по его мнению, «настолько хороши, а способность России оплачивать долги настолько высока, что сложно представить себе сценарий развития политических событий, при котором эта способность будет существенно подорвана».
Аналитики Fitch Ratings, правда, настроены более скептически. У ответственного за СНГ и Россию директора отдела суверенных рейтингов Эдварда Паркера есть «некоторые сомнения в том, сможет ли Россия диверсифицировать свою экономику и избавиться от излишней зависимости от экспорта нефти и газа». Но и он не исключает возможности присвоения России инвестиционного рейтинга до конца 2004 года.
Впрочем, отсутствие структурных реформ (и прежде всего банковской), о котором нет-нет да обмолвятся представители рейтинговых агентств, и способно спровоцировать очередной кризис. Не случайно, подвоха от российской экономики ожидают отнюдь не только рядовые россияне. Весьма показательно недавнее заявление президента Альфа-банка Петра Авена, заговорившего о высокой вероятности кризиса плохих кредитов и призвавшего в связи с этим ЦБ ужесточить контроль за своими подопечными.
В сущности, Авен ничего нового не сказал. Аналогичные заявления до него делали и председатель совета директоров МДМ-банка Андрей Мельниченко, и глава Конверсбанка Владимир Антонов. Кому рассуждать об ухудшении качества заемщиков, как не частным банкирам, которые в отличие от своих коллег из госбанков не имеют доступа к дешевым ресурсам (будь то бюджет или «осененные» госгарантией частные вклады), а потому не способны по нерыночным ставкам кредитовать «голубые фишки»? История с группой «Савва», которая не только не сумела вернуть Альфа-банку $400 000, но еще и помешала тому обратить взыскание на залог – лишнее тому подтверждение. С таким материалом приходится работать, пока компании «из первой сотни» удовлетворяют свои финансовые потребности с помощью Сбербанка (на долю которого, по данным Standard & Poor’s, приходится до 30% кредитов, выдаваемых корпорациям), евробондов или западных синдицированных кредитов. Более того, как отмечает руководитель одного из московских банков, не всякий предприниматель решится взять кредит в «Альфе» или МДМ, опасаясь, что последние сделают так, что в конечном итоге его бизнес просто достанется соответствующей ФПГ.
Некоторое время назад проблему как привлечения, так и размещения ресурсов помогал решить рынок рублевых облигаций, объем которого неуклонно приближался к 100 млрд руб. Причем бумаги покупали в основном банки, остро нуждающиеся в ликвидном и надежном инструменте. Поэтому начавшееся пару месяцев назад падение котировок на облигационном рынке не могло не отразиться на банковских прибылях. Управляющий вице-президент «Инвестиционного банка ТРАСТ» Николай Фетисов, утверждающий, что рынок всего лишь отыграл те 25 – 30%, на которые вырос за последние девять месяцев, признает, что «на коррекции обычно теряют деньги». Не миновала эта участь и «ТРАСТ», являющийся одним из лидеров рынка. Хотя его убытки, по словам Фетисова, «находятся в пределах месячной прибыли».
Директор инвестиционно-банковского департамента «Тройки-Диалог» Екатерина Новокрещеных также надеется, что прибыль, полученная банками в предыдущие месяцы, компенсирует их убытки. Тем не менее нельзя не учитывать, что из-за неблагоприятной конъюнктуры многие компании отложили выпуск облигаций. А ведь далеко не все они, подобно, скажем, «Планете-финанс», пытались таким образом привлечь деньги на развитие бизнеса. Кому-то требовалось рефинансирование, замещение банковского кредита более дешевым и долгосрочным публичным долгом. Понятно, что теперь риски их банков-кредиторов увеличились.
При этом, как отмечает аналитик Европейского трастового банка Любовь Воробьева, отследить изменение качества кредитного портфеля на основе предоставляемой банками отчетности довольно сложно. Приходится руководствоваться косвенными признаками, либо, если повезет, инсайдом.
Иными словами, риски, которые берет на себя крупный банк, ложатся и на его многочисленных контрагентов, которые в силу специфики отчетности могут до самого последнего момента не знать о надвигающемся коллапсе.
Таким образом, эффект домино весьма вероятен. Хотя по своим последствиям возможный кризис едва ли сравнится с дефолтом 1998-го. Он будет носить сугубо отраслевой характер (нечто подобное уже было в августе 1995 года, когда из-за неплатежеспособности «Национального кредита», «Мытищинского» и ряда других крупных банков рухнул рынок межбанковских кредитов). И, наверное, не стоит ожидать громких перестановок в правительстве или митингов возмущенных вкладчиков (большинство граждан давно уже хранит деньги в Сбербанке, иностранной «дочке» или просто в чулке). Другое дело, что после этого кризиса банковская система в ее нынешнем виде просто перестанет существовать. От плохих кредитов больше всего пострадают частные банки. Они либо уйдут со сцены, либо будут национализированы. В результате на рынке останутся госбанки и «иностранцы». И никакой структурной реформы данной отрасли уже не понадобится.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
