Не оборонкой единой жива российская экономика

Почти трехчасовая встреча президента Владимира Путина с членами «Деловой России» стала знаковой. Она продемонстрировала, что даже в сложившихся условиях не оборонкой единой жива российская экономика. Военно-промышленный комплекс (ВПК) вносит неоспоримый вклад в рост, но есть еще и бизнес, успешно развивающий гражданские отрасли, будь то виноделие, общепит, производство мебели или IT-оборудования. И всех этих предпринимателей беспокоит примерно один и тот же вопрос: где с наименьшими издержками найти источники для инвестиций.
Не только военные рельсы
Встреча главы государства с бизнесом прошла на позитивной ноте: президент иногда шутил, бизнесмены смеялись, представители финансовых ведомств улыбались, производя в голове расчеты. В такой благостной обстановке бизнес выступал с просьбами: начиная с сугубо частных пожеланий (например, вернуться к проработке дистанционной продажи отечественного вина через «Почту России») и заканчивая системно значимыми для экономики инициативами.
Как это часто бывает на встречах с президентом, ключевые фразы прозвучали ближе к концу. В позапрошлом году российская экономика показала рост на 4,1%, в прошлом году — на 4,3%. «Мы знаем, откуда этот рост. И это не только ВПК… Да, ВПК внес существенный вклад, но далеко не только ВПК, не только оборонная промышленность», — сказал Путин. Важную роль сыграли гражданские отрасли: от виноделия до сферы высоких технологий.
И чтобы они себя чувствовали хорошо, президент призвал принимать «исключительно прагматичные решения». Вот только главный прагматичный вопрос для бизнеса сегодня — где брать деньги на развитие.
Капитальный запрос
Первое, с чего начал бизнес, — денежно-кредитная политика. Как сказал глава «Деловой России» Алексей Репик, критически важно не пропустить тот момент, когда усилия по борьбе с инфляцией приведут к тому, что экономика из состояния перегрева свалится в переохлаждение.
А первые признаки переохлаждения уже появляются: корпоративный кредитный портфель сократился за четыре месяца этого года на 40 млрд руб., тогда как в прошлом году он рос каждый месяц, суммарно прибавив более 14 трлн руб.
«В условиях жесткой денежно-кредитной политики, высокой инфляции, очевидного дефицита собственного капитала сохранить динамику инвестиций становится все сложнее», — предупредил, в свою очередь, президент «Абрау-Дюрсо» Павел Титов.
Так что теперь бизнес предлагает скорректировать приоритеты в применении уже действующих инструментов господдержки. Речь идет не о новых объемах стимулирования, а о более тонкой калибровке с акцентом на предприятиях, реализующих инвестиционные проекты за счет собственных средств или рыночного финансирования.
При донастройке мер господдержки предлагается сделать выбор в пользу некредитных инструментов: налоговых вычетов, грантов, прямых компенсаций по фактически понесенным затратам в рамках отраслевых программ.
Помимо собственных, бюджетных и кредитных ресурсов у компаний есть еще один источник для инвестиций — капитал, привлекаемый на фондовом рынке. Но выход на IPO — крайне затратная процедура, напомнил руководитель «Аквариуса» Алексей Калинин. По его данным, расходы на юристов, подготовку отчетности, комиссии банкам-организаторам составляют 5–9% от суммы размещения.
«Компенсация выхода на IPO сейчас предусмотрена только для малых технологических компаний (МТК), которые должны быть включены в специальный реестр, — добавил он. — Вместе с тем выход на IPO более актуален не для малых, а для более крупных компаний, и точно — для быстрорастущих компаний».
Калинин озвучил три предложения: расширить и преобразовать реестр МТК в реестр высокотехнологичных компаний, соответствующих таксономии технологического суверенитета; создать стимулы в виде льготы по подоходному налогу для покупки и владения публичными акциями при первичном приобретении; рассмотреть инструменты по стимулированию профессиональных инвесторов.
Разговор о переориентации мер господдержки с кредитов на иные, некредитные механизмы пришелся по душе Центробанку. Ведь это, как пояснила глава ЦБ Эльвира Набиуллина, «менее проинфляционно». Другое дело, что активному использованию альтернативных инструментов сейчас может мешать все та же проводимая Центробанком процентная политика.
Налоговый ящик Пандоры
Другой часто упоминаемой болью бизнеса стали налоговые кнуты и пряники. Совладелец Hoff Михаил Кучмент попросил проработать дальнейшее снижение порога, при котором торговые компании начинают уплачивать оборотный налог на добавленную стоимость (НДС), а также подготовить постепенную отмену режима упрощенной системы налогообложения в торговле.
«При этом необходимо сохранить льготные режимы для производственных компаний, сферы услуг и несетевых магазинов, где эти меры действительно работают как точки роста. Мы выступаем за равные условия и уплату налогов всеми участниками рынка», — сообщил бизнесмен.
Основатель сети ресторанов «Теремок» Михаил Гончаров попросил согласовать для общепита 3-процентный НДС без права вычета. Предлагается разделить его на две части, чтобы 2% шли в федеральный бюджет, а 1% — в муниципальный (это подстегнуло бы заинтересованность местных властей).
Павел Титов предложил рассмотреть возможность одновременного применения федерального и регионального инвестиционных вычетов, а также расширить отраслевой охват вычета с учетом технологических приоритетов и задач нацпроектов.
Но настоящим ящиком Пандоры в сфере налогообложения стала самозанятость. При всех ее плюсах обнаружился серьезный минус. «Компании стали привлекать труд самозанятых вместо наемного труда… Наемный труд обходится компании в 43%: 30% — социальный налог, 13% — НДФЛ. В то время как труд самозанятых обходится всего лишь в 6%», — напомнил президент корпорации «Технониколь» Сергей Колесников.
Это значит, что предприятия, которые платят 43% и которые платят 6%, находятся в неравной конкуренции. «Поэтому просьба: усилить профилактику и надзор за компаниями, которые используют права гражданско-правового характера и привлекают вместо наемного труда самозанятых и индивидуальных предпринимателей», – сказал Колесников.
Глава Минэкономразвития Максим Решетников в ответ на это объявил, что надо выходить на унификацию налоговых режимов и «аккуратно дестимулировать» юридические лица, приобретающие труд самозанятых. План сам по себе тоже спорный. Но объяснимый: как пояснил министр, когда в стране вводилась самозанятость, она внедрялась для бизнес-отношений на уровне исключительно физлиц. От президента последовало пожелание: «Только ни в коем случае не нужно предпринимать шаги, которые бы загнали опять самозанятых в тень».
Тысяча причин отказать
Отечественные предприниматели явно с опаской восприняли новости о желании иностранных компаний вернуться в Россию. «Экономика не должна закрываться. Выход на наш рынок компании из любой страны, как и любую здоровую конкуренцию, мы, конечно, приветствуем, — сообщил Репик. — Но что касается зарубежных компаний, нам кажется, грести всех под одну гребенку неуместно».
Ведь пока одни бренды уходили, аккуратно завершая дела и не нанося ущерба, другие громко хлопали дверью, подводя российских контрагентов, а третьи позволяли себе еще и агрессивную антироссийскую риторику, открыто поддерживали ВСУ. Нужны ли стране такие иностранные инвесторы?
Президент к этому добавил, что для возвращения иностранных компаний в Россию одними извинениями им не обойтись. Снова в центре внимания будет именно прагматика такого возвращения.
«Если им нужно вернуться на наш рынок, что угодно — придут и расцелуют тебя в уста. Этого недостаточно. Нам нужно обязательно смотреть на все эти вопросы с прагматической точки зрения. Выгодно нам, чтобы та или иная компания пришла? Значит, ее надо пускать. Я, знаете, по-простому скажу, по-народному: невыгодно — надо найти тысячу причин, почему ее здесь не должно быть, той или иной компании, — пояснил Путин. — И среди этой тысячи причин 999 будут точно соответствовать требованиям ВТО, уверяю вас». А по одной будем спорить в судах лет 15 как минимум.
«Время, когда мы давали “зеленый свет” всему зарубежному в ущерб себе, безвозвратно прошло, — сказал Репик. — Внутренний инвестор должен быть у нас в абсолютном приоритете».
Еще по теме





