Безответственные топы
Впервые страхование личной ответственности топ-менеджеров от принятия неправильных решений в 1930-е годы предложил банк Lloyd’s в Лондоне, однако клиенты восприняли эту новинку как лишние траты денег на «что-то не совсем понятное» и такие полисы не прижились. Крупный бизнес начал ощущать преимущества Directors and Officers Liability Insurance (D&O) только в 1940-е и 1950-е, когда на Западе были приняты законы, регламентирующие нормы исков к топ-управленцам. Расцвет D&O пришелся на 1960-е, когда в США изменилась трактовка законодательства, касающегося рынка ценных бумаг, и крупные корпорации столкнулись с угрозами реальных исков от миноритариев. В 1980-е такой тип страхования приобрел широкую известность благодаря резонансным делам. Это создало прецедентную базу, еще больше увеличившую популярность исков к топ-менеджерам. При этом собирать доказательную базу необходимо было защите, а не обвинению. В итоге к 1990-м страховка D&O появилась практически у всех крупных корпораций – у 95% из списка Fortune 500. Кроме того, подобную страховку должны теперь иметь все компании, проходящие листинг на NYSE и других крупных зарубежных биржах. Вслед за этим тенденция докатилась до России. Впрочем, у нас эти полисы стали скорее данью моде, так как в РФ миноритарии до сих пор не имеют таких прав, как за границей.
Непонятный полис
До сих пор на Западе далеко не все компании понимают, зачем вкладывать деньги в такую неочевидную страховку, поэтому для потенциальных клиентов на сайтах крупнейших страховых фирм мира вывешены краткие справки. Во всех них содержится приблизительно одно и то же. Если говорить кратко, то страховщики пишут, что из-за глобализации, происходящей сейчас в мире, деловая среда меняется очень быстро, а акционеры, сотрудники и регуляторы предпринимают все больше попыток влиять на корпоративные решения и бизнес-стратегии. Таким образом, директор или менеджер должен не только принимать важные для его компании решения, но и постоянно помнить о потенциальной правовой ответственности за то, что он делает. Более того, речь может идти даже о том, что человек делал в течение последних нескольких лет, так как иск от акционера может быть подан по поводу решения двух-трехлетней давности. Именно поэтому полис страхования D&O обычно покрывает не только текущие и будущие шаги менеджмента, но и прошлые – на весь срок действия страховки.
Только за последние годы можно вспомнить десятки резонансных исков к топ-управленцам различных организаций. Например, акционеры Deutsche Telekom в 2004 г. подали иск к менеджменту компании и лично к экс-главе оператора связи Рону Зоммеру, обвинив руководство в раздувании активов концерна, что привело к резкому обвалу стоимости акций в 2000-м. Сумма иска составляла $120 млн. В свою очередь в 2003 г. в бухгалтерской отчетности голландской сети магазинов Ahold были обнаружены признаки фальсификации на сумму до миллиарда евро. Миноритарии тут же подали иски к бухгалтеру и топ-менеджерам Ahold, которые были урегулированы за 8 млн евро. Вместе с такими крупными скандалами случаются и совсем незначительные, но показательные иски к управленцам в самых различных отраслях. «Скажем, рассматривалось требование студентки к руководству Оксфордского университета об устной и письменной клевете, а также особых действиях, которые привели к тому, что ее не приняли в университет. Суд признал требование необоснованным, но расходы на защиту в суде и по многочисленным апелляциям составили более 100 000 фунтов», – вспоминает начальник отдела страхования финансовых рисков СК «Чартис» Владимир Кремер. Согласно опросам компании Wyatt, к концу 1990-х 31% компаний в США ожидали, что миноритарии подадут иски к топ-менеджерам. Под ударом в основном находятся те фирмы, у которых более 500 акционеров, акции торгуются на бирже, а структура предполагает большое количество активов в разных отраслях. Кроме того, по традиции жертвами миноритариев становятся топ-руководители банков.
D&O
(от англ. Directors & Officers) – комплексный вид страхования. В его рамках возмещается не только тот ущерб, который топ-менеджер обязан компенсировать потерпевшей стороне, но и расходы по защите прав топа в ходе судебного разбирательства. Претензии могут быть выдвинуты в связи с ошибочными или небрежными действиями, нарушением служебных обязанностей или бездействием руководителей банков. Чаще всего иски предъявляют акционеры, сотрудники, контрагенты или конкуренты и третьи лица, а также госорганы.
Страхование имиджа
История страхования топов в России насчитывает уже по крайней мере десятилетие. Началось все с того момента, когда наши компании стали выходить на NYSE, для чего им потребовался полис D&O, вернее, Public Offering and Security Insurance (POSI), страховка, которая точно так же направлена на защиту менеджеров от потенциальных исков, но только при выходе на международные рынки. Полис POSI шире, чем D&O, и страхует ответственность не только руководства, но и самой компании, однако чаще всего POSI дополняет D&O. Кроме того, подобную страховку требовали иностранцы, входящие в советы директоров российских коммерческих структур. Как утверждает генеральный директор ИК «Грандис Капитал» Александр Соболенко, пионером на этом рынке был «Вымпелком», застраховавший ответственность своих топ-менеджеров еще в 1997 г. За ним потянулись выходившие на зарубежные площадки «Норильский никель», ВТБ, «Вимм-Билль-Данн», «Система-Галс», РАО «ЕЭС России», МТС, а потом и те, кто только собирался начать игру на зарубежных площадках, например Росбанк и МДМ-банк. «Страхованием D&O пользуются компании, входящие в top-500 России. Это предприятия энергетического, нефтегазового секторов, телекоммуникационные компании и банки, основную долю российского рынка D&O составляют крупные публичные корпорации, но растет интерес и со стороны представителей среднего бизнеса», – отмечает генеральный директор страхового агентства «Помощь в страховании» Алексей Яковлев. Однако к концу 2000-х интерес к D&O стали проявлять и компании, не выпускающие акции на западные рынки. «Возможно, что приобретение полисов связано со скорым вступлением России в ВТО, поскольку это сильно приближает нормы, регулирующие корпоративное управление в РФ, к западным аналогам», – рассуждает начальник аналитического отдела ИК «Риком – Траст» Олег Абелев. Кроме того, эксперты подчеркивают, что в условиях глобализации бизнеса российские компании могут проводить часть электронных транзакций через серверы других государств, что создает дополнительные риски для топ-управленцев.
Страхование D&O в России практически не отличается от аналогичных страховок на Западе, так как было завезено из-за рубежа и используется в основном корпорациями, вышедшими на международные рынки капитала. Кроме того, страховщики обычно перестраховывают риски в европейских и американских компаниях, то есть программы D&O изначально отталкиваются от покрытия, предоставленного западными страховщиками. И все же отечественное законодательство устроено немного по-другому, нежели западное. «В России в большей степени, чем гражданская ответственность, прописаны и предусмотрены административная и уголовная ответственность руководителей, а эти два вида ответственности не покрываются полисом страхования D&O», – говорит Алексей Яковлев. По словам руководителя центра страхования ответственности «Росгосстраха» Алины Малышевой, в западных полисах имеются пункты, в российской правовой системе отсутствующие, например внесение выкупа с целью освобождения заложников. По таким рискам наши СК страховать просто не имеют права. Как отмечает начальник отдела методологии и андеррайтинга управления страхования финансовых рисков «АльфаСтрахование» Анна Овчинникова, еще одной особенностью D&O в РФ является то, что расходы на страхование не снижают налогооблагаемую базу, что отражается на популярности этого продукта. Но в целом все эксперты сходятся во мнении, что значительных расхождений в западных и наших практиках D&O нет.
Расхождения есть в другом: российские компании вплоть до недавнего времени предпочитали не афишировать факт заключения подобного рода сделок со страховщиками, из-за чего об их особенностях было известно очень мало. В последние годы все изменилось. «В нестабильной экономической ситуации собственники стали рассматривать страхование ответственности наемных топ-менеджеров не только как важнейший механизм защиты своих интересов, но и как дополнительный имиджевый аргумент в пользу надежности бизнеса для клиентов и партнеров», – поясняет ведущий консультант «Финэкспертизы» Дмитрий Ширяев. В частности, публично рассказать о D&O для Германа Грефа и других топ-управленцев решили в Сбербанке. Крупнейшая финансовая организация в России выставила страховку D&O на открытый конкурс. В нем участвовали «АльфаСтрахование», Военно-страховая компания, «Росгосстрах», РОСНО, «Ингосстрах» и СОГАЗ. В апреле 2010-го в «Сбере» заявили, что победил «Ингосстрах», оценивший сумму максимального покрытия в 3 млрд руб. Как объяснили «Ко» в пресс-службе Сбербанка, D&O необходимо финансовой организации не только для соответствия мировым стандартам, но и для того, чтобы выполнять условия Кодекса корпоративного поведения, одобренного правительством РФ еще в 2001 году. Сумма, на которую застраховался Сбербанк, редкость для нашего рынка. Например, в 2006-м «Норильский никель» сообщал, что страхует ошибки менеджмента на общий лимит в $20 млн, а страховщику за это доставалось не больше $1 млн. Еще раньше ЛУКОЙЛ «прикрыл» своих топов за $2 млн на лимит в $30 млн. Впрочем, рекорд для России – рядовая сумма для зарубежных компаний. По подсчетам Анны Овчинниковой, если в нашей стране страховые суммы в среднем составляют $20–50 млн, то на Западе они на порядок больше и могут достигать $200–300 млн.
Особенностью полиса D&O в России
Особенностью полиса D&O в России являются более низкие страховые суммы, чем на Западе. В России страховые суммы начинаются от $5–10 млн. На $5 млн полисы приобретают, как правило, небольшие фирмы, в среднем отечественные компании страхуются на суммы $20–50 млн. На Западе страховые суммы могут составлять $200–300 млн.
Первое время данным видом страхования занимались в основном иностранные игроки, сейчас в России такой полис можно приобрести в таких компаниях, как «ВТБ Страхование», РОСНО, «Ингосстрах», «Согласие», «АльфаСтрахование», «Росгосстрах», «Уралсиб Страхование», НСГ, ВСК, «КапиталЪ Страхование», российский филиал AIG, «Страховой капитал» («дочка» Внешторгбанка).
Способы измерения
Данные об объеме рынка D&O в России значительно разнятся. В основном эксперты называют цифры в пределах $40–60 млн в качестве собранных премий, однако имеются и другие оценки. Так, по информации Алексея Яковлева, в 2009 г. страховщики по D&O собрали $90 млн, а в 2010-м сегмент, по всей вероятности, прошел отметку в $100 млн. Страхование D&O растет на 20–40% в год. Сложности с подсчетами по D&O возникают из-за того, что в официальной отчетности Федеральной службы страхового надзора этот вид страхования не выделен в отдельную графу: по всей видимости, рынок D&O представляется чиновникам слишком маленьким. Ведь даже если объем собранных премий по D&O в 2010 г. составил более $100 млн, то это все равно меньше процента от общего объема рынка: по итогам года страхование в России оценивалось в $34 млрд. В свою очередь сами страховщики данные по сегменту D&O не собирают, а могут говорить лишь за себя. При этом они предпочитают оглашать сведения не о страховой премии, а о лимите ответственности. Так, в СК «Согласие» за 2010 г. было выдано более 20 полисов D&O с совокупным объемом ответственности в 15 млрд руб. А СК «Чартис» называет себя лидером по количеству выданных полисов в России с долей рынка в 60%, но конкретных деталей не приводит. Несмотря на сжатость сегмента, полисами D&O в РФ занимается больше десятка страховых структур. Их привлекают не объемы страхования, а возможность работы с крупнейшими отечественными корпорациями. Кроме того, такое страхование приносит им прибыль практически без рисков «попасть» на всю сумму страхового обеспечения.
У страховых компаний нет единого шаблона, определяющего стоимость полиса D&O. Обычно учитывается с десяток факторов, например, величина активов компании, решившей застраховать своих топ-менеджеров, долговая нагрузка, публичность, наличие в судах требований к директорам, территория страхования, а также корпоративная история. Страховщики могут даже изучить биографию конкретных топ-управленцев, которых они собираются страховать, и оценить их репутацию. Снизить стоимость страховки поможет наличие независимых директоров и высокий уровень системы корпоративного управления. Минусами при заключении сделки D&O станет непрозрачность коммерческой структуры. Кроме того, имеются факторы, которые от страхуемой компании не зависят. В частности, в России страховщики чаще всего учитывают стоимость перестрахования на Западе, так как не обладают собственными возможностями для выдачи D&O. «Как правило, величина премии рассчитывается не как процент от лимита ответственности, а в виде определенного платежа за каждый миллион долларов риска», – разъясняет Алексей Яковлев. Обычно страховщики берут за $1 млн от $10 000 до $100 000. Но есть и исключения: премия «Ингосстраха» при заключении контракта со Сбербанком составила всего 19 млн руб. при лимите покрытия в 3 млрд руб. Иными словами, за каждый $1 млн риска Сбербанк заплатил по 0,6 процента. Но, несмотря на подобные условия, для «Ингосстраха» эта сделка оказалась выгодной. Во-первых, за счет публичного конкурса к D&O Сбербанка удалось привлечь значительное внимание. Во-вторых, даже страхуя такую крупную компанию, как «Сбер», у которого тысячи акционеров по всему миру, «Ингосстрах» практически ничем не рискует.
Крупнейшие иски в Европе
Иск подан акционерами DaimlerChrysler (Германия) в связи с неудовлетворительными результатами сделок слияния/поглощения, оплаченный убыток составил $300 млн.
Иск к компании Deutsche Telekom (Германия) в связи с завышением стоимости активов, неверными утверждениями, вводящими в заблуждение, нарушением Закона США о торговле ценными бумагами 1934 года, оплаченный убыток составил $120 млн.
По данным «АльфаСтрахование»
Игра в одни ворота
Дело в том, что случаев компенсации по D&O в России – единицы, так как практика подачи исков к топ-менеджерам в стране еще не сложилась, хотя формально в Гражданском кодексе, а также в нескольких законах (например, «Об акционерных обществах», «О защите прав и законных интересов на рынке ценных бумаг», «О рынке ценных бумаг») есть правовые предпосылки для предъявления претензий к директорам. Однако нельзя сказать, чтобы таких исков совсем не было. В 2006 г. Арбитражный суд Московской области признал вину членов совета директоров и правления АСБ-банка в приобретении неликвидных векселей и постановил вернуть пострадавшим вкладчикам 200 млн руб. Чуть позже Московский арбитраж оштрафовал бывшего председателя совета директоров банка «Диалог-Оптим» Александра Полякова и председателя правления Сергея Грабера на 1 млрд руб. за вывод активов, из-за которого финансовая организация была признана банкротом. Но в указанных случаях страховки D&O у топ-менеджеров не было.
До сих пор топ-управленцы крупных корпораций на иски от недовольных миноритариев, вкладчиков или других заинтересованных лиц не «попадали». В большинстве страховых компаний, опрошенных «Ко», даже не слышали о том, чтобы в России кому-нибудь выплачивали компенсацию по полису D&O. Тем не менее такие случаи имеются, хотя говорят о них страховщики крайне неохотно. В «Росгосстрахе» «Ко» пояснили, что рынок D&O информационно закрыт, так как разглашения не желают ни страховые компании, ни их клиенты. В «Ингосстрахе», в свою очередь, поясняют, что к ним, согласно условиям договоров, приходит много уведомлений об обстоятельствах, которые только могут привести к предъявлению претензий и судебных исков. «Однако надо понимать, что лишь очень незначительная доля поданных страховщику уведомлений материализуется в качестве страхового события», – отметил начальник отдела страхования финансовых институтов «Ингосстраха» Дмитрий Шапошников. Все же в ряде случаев дело доходит и до конкретных выплат со стороны страховщиков. По словам Владимира Кремера из СК «Чартис», однажды его компании пришлось потратить $200 000 из-за обвинения главного бухгалтера крупной корпорации в уклонении от уплаты налогов, хотя бухгалтер всего лишь провела расходы в другом налоговом периоде. «Пока шло следствие и суд, кончилась исковая давность, однако на этот момент нашей компанией уже были возмещены расходы на защиту», – отмечает Кремер. Впрочем, что это за корпорация, представитель СК «Чартис» сообщить отказался. По рассказам эксперта, обычно убытки по страховым случаям в России переваливают за миллион долларов. Значительную часть этих средств составляют расходы на защиту. Так, сейчас компания вовлечена в дело о компенсации директором средств одному из работников по трудовым отношениям. Сумма иска составляет всего 150 000 руб., но расходы на защиту могут достигнуть $300 000.
Впрочем, с развитием судебной системы в России постепенно будет развиваться и страхование D&O. Кроме того, очередной бум такого страхования может прийтись на ближайшие годы, когда правительство наметило масштабную приватизацию госактивов, часть из которых будет продаваться на открытом рынке. Не стоит забывать, что во время кризиса многие отечественные компании отложили выход на западный рынок капитала, а сейчас все же намерены провести IPO. Именно они и станут клиентами страховщиков. При этом серьезную почву для исков со стороны миноритариев может дать наращивание госкомпаниями непрофильных активов, в первую очередь это касается госбанков. В частности, Сбербанк по результатам кризиса уже стал одним из крупнейших собственников недвижимости: крупнейшему кредитору строителей отошел мегапроект «Рублево-Архангельское» в Подмосковье, часть объектов «ДОН-Строя», апартаменты в «Москва-Сити» и еще целый ряд активов. В свой черед ВТБ является владельцем девелопера «Система-Галс», вместе с которым ему перешли несколько долгосрочных проектов, таких как реконструкция «Детского мира» на Лубянке. Кроме того, банк фактически контролирует компанию «ДОН-Строй», работающую в сегменте жилья бизнес-класса, максимально «просевшем» в кризис. Так что у ВТБ скопилось достаточно непрофильных активов, не приносящих ему прибыли, но требующих постоянных денежных вливаний. Например, для «Системы-Галс» банк недавно увеличил кредитную линию на 35%, до 23,508 млрд руб. По мнению экспертов, фактически это означает неэффективное расходование средств. Более того, госкомпании по традиции реализуют ряд социально значимых проектов, тот же ВТБ финансирует реконструкцию стадиона «Динамо» в Москве. Все эти моменты могут заинтересовать потенциальных зарубежных миноритариев госкомпаний. Но все же, полагают эксперты, говорить о массовом интересе отечественного бизнеса к D&O можно будет только тогда, когда в РФ завершится хоть одно дело по иску к конкретным руководителям, которое получит широкую огласку. «Для России наличие у компании такого рода полиса еще долго будет некритично», – резюмирует аналитик ИК «Финам» Анатолий Вакуленко. Просто топ-менеджер и так пока ни за что не отвечает.
Основания для предъявления претензий к директорам компаний:
– плохое руководство и контроль;
– низкое качество принимаемых решений/отсутствие должной осмотрительности при принятии решений;
– ошибки, неточности или неполное раскрытие информации, допущенные в финансовой отчетности, инвестиционных декларациях и проспектах эмиссии;
– неосмотрительные инвестиции, в том числе ошибочная политика в отношении сделок по слияниям и поглощениям;
– неправильная оценка инвестиций и сделок;
– проведение закупок без тендеров;
– несоблюдение порядка проведения крупных сделок и сделок, в которых имеется заинтересованность;
– растрата средств компании;
– использование инсайдерской информации;
– нарушение антимонопольного законодательства;
– нарушение трудового законодательства: неправомерное увольнение сотрудников, расовая, возрастная, половая или любая другая дискриминация. Полис покрывает претензии, предъявленные по любым основаниям, кроме тех, которые прямо исключены из полиса. ОСАО «Ингосстрах»
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
С наступлением кризиса клиенты перестали «швыряться деньгами»: многие из них отказались от разработки собственных решений, предпочитая продукты известных мировых производителей, адаптированные под нужды отдельно взятого бизнеса. Им нужен результат здесь и сейчас, причем за весьма умеренные деньги.
Подмосковный рынок недвижимости уже давно составляет конкуренцию рынку Москвы. В результате на нем начинают появляться проекты бизнес-класса, которые традиционно возводились в пределах Третьего транспортного кольца. Впрочем, пока этим движением охвачены далеко не все города Московской области.