«Крупные банки будут проданы иностранцам»
Российские банкиры давно уже смирились с присутствием иностранцев на отечественном рынке финансовых услуг. Привычным стало и появление западных менеджеров в местных кредитных учреждениях. DeutscheBank оказался оригинальнее других. Его московскую «дочку» два года назад возглавил потомок русских эмигрантов гражданин США Алекс Родзянко. Об итогах своей деятельности глава «Дойче Банк Москва» рассказывает в интервью «Ко».
Когда председатель последней дореволюционной Госдумы Михаил Родзянко выступал за продолжение войны с Германией, он и представить себе не мог, что его правнук Алекс менее чем через 90 лет окажется проводником экспансии в Россию крупнейшего немецкого банка – DeutscheBank.
Правда, возглавляемое Алексом Родзянко московское ООО «Дойче Банк» на местном рынке пока еще не столь заметно, как материнская компания – на мировой финансовой арене. Если рассматривать исключительно работающих в России иностранных «дочек», то DeutscheBank уступает по размерам активов не только Ситибанку (от глобальной конкуренции никуда не денешься), но и «Райффайзенбанку Австрия». А ведь в мировой банковской табели о рангах Raiffeisen стоит гораздо ниже DeutscheBank.
Впрочем, у потомка русских эмигрантов Родзянко есть одно существенное преимущество перед коллегами-конкурентами из упомянутых банков. Будучи классическим западным менеджером, он тем не менее знает ментальность страны, где работает, совсем не понаслышке (о чем, кстати, свидетельствует хотя бы то, как он общается с российскими журналистами).
Подобный синтез уже принес свои плоды в конце прошлого года, когда DeutscheBank купил российский инвестиционный бутик «Объединенная финансовая группа» (ОФГ), одним из совладельцев которого был экс-министр финансов Борис Федоров. По сути это был первый случай, когда глобальный финансовый институт приобрел российскую компанию. По крайней мере частным отечественным банкам до сих пор так и не удалось повторить «подвиг» ОФГ.
Поговаривают, что именно Родзянко, пришедший в DeutscheBank в 2002-м по протекции своего давнего приятеля Николаса Йордана (занимает пост вице-председателя лондонского подразделения), способствовал активизации российского бизнеса немецкого финансового монстра.
«Ко»: Какова, на ваш взгляд, роль иностранных банков сегодня в России?
Алекс Родзянко: Банки с иностранным участием играют очень важную и одновременно специфическую роль на российском финансовом рынке. Они следуют в своей работе международным стандартам и скрупулезно соблюдают существующее российское законодательство. Таким образом, банки с иностранным участием формируют определенный уровень деятельности и качества услуг. DeutscheBank стремится к тому, чтобы стать в России одним из ведущих банков, и активно работает с российскими и международными клиентами, предлагая им свои услуги и глобальные возможности, предоставляемые группой Deutsche Bank. К очень активным банкам могу также отнести Citibank и Raiffeisen. Все остальные «иностранцы» сильно ограничивают свое российское присутствие.
Если рассуждать о российских и нероссийских банках, то, мне кажется, нельзя исключить, что когда-нибудь крупные российские банки могут быть проданы иностранным финансовым институтам. Тогда вопрос о том, национальными или не национальными являются эти банки, будет снят. Возникнет другой вопрос: являются ли они надежными партнерами в бизнесе? Если ответ положительный, эти банки будут процветать, если нет – они естественным образом исчезнут.
«Ко»: А вы процветаете?
А.Р.: Мы процветаем, но мы достаточно серьезно ограничиваем диапазон тех продуктов, которые предлагаем. Нам нужно решать, какие направления развивать, а какие нет. Потому что существует опасность распылиться и просто исчезнуть.
«Ко»: И каковы же приоритетные направления деятельности «Дойче Банка Москва»?
А.Р.: Прежде всего рынок ценных бумаг, транснациональные сделки, где у нас есть конкурентное преимущество. Мы работали и работаем с российскими компаниями, которые хотят что-то купить за границей или привлечь капитал. Мы помогаем им заработать деньги там. А западным компаниям мы помогаем заработать деньги в России.
Сейчас у нас два крупных проекта – размещение долгосрочных облигаций «Газпрома» и ЛУКОЙЛа. В этом бизнесе у нас очень сильные позиции. DeutscheBank по размещению долговых обязательств занимает второе место в мире и первое в Европе.
Российские банки крайне редко могут что-нибудь противопоставить нашим специалистам, которые гораздо лучше знают глобальные рынки. Хотя на местном рынке облигаций мы никогда не будем столь же сильны. Если только не приобретем какой-нибудь банк, имеющий здесь крупный бизнес. Но пока таких планов у нас нет.
По операциям с акциями, купив долю в ОФГ, мы идем наравне с любым российским конкурентом по брокерским услугам, по возможности организовывать первичное и вторичное размещение. Этот бизнес мы тоже будем активно развивать в России.
У ОФГ есть знание местного рынка, но нет понимания глобальных тенденций, происходящих в том или ином секторе. У нас же в лондонском офисе банка работают инвестиционные банкиры, которые специализируются на отслеживании мировых трендов в нефтегазовой отрасли, автопроме, масс-медиа.
«Ко»: Есликлиенты, которых обслуживает «большой» DeutscheBank, инвестируют деньги в России, они обращаются к вам?
А.Р.: Это происходит по-разному. Очень часто они обращаются к своим банкирам, которые управляют их делами в разных странах. И те связываются со мной. Например, на днях я летал во Франкфурт на встречу с крупным корпоративным клиентом, который хотел обсудить стратегию своего бизнеса в России. На этих переговорах помимо меня присутствовали еще и наши специалисты из Лондона и из Франкфурта. Втроем мы и работали с этим клиентом. Это обычная система для международной финансовой корпорации.
Около 25% наших российских заработков приходится на московский банк. А 75% обеспечиваются транснациональными сделками. И это достаточно типичная картина для иностранных банков в России.
«Ко»: Вы ничего не говорите про ритейл…
А.Р.: Мы не планируем выходить на российский рынок в качестве розничного банка.
«Ко»: Розница считается чуть ли не визитной карточкой «большого» DeutscheBank…
А.Р.: В Германии мы имеем менее 10% от всей банковской розницы. Там этот рынок очень сильно раздроблен, и на нем очень трудно работать. Еще у нас есть розница в Италии, в Испании. Но, кроме этих стран, больше нигде.
«Ко»: Ваши основные конкуренты – Ситибанк и Райффайзенбанк весьма преуспели в России на поприще розничных операций.
А.Р.: Этот рынок растет и будет перспективным в течение многих лет. Райффайзенбанк и Ситибанк действительно прекрасно себя на нем чувствуют. Просто это не наш рынок. Если позволите пример, я мог бы сказать, что люблю «Феррари», но на этом автомобиле не езжу.
«Ко»: Неужели вы готовы отдать российскую частную клиентуру конкурентам?
А.Р.: Вовсе нет. В России сейчас большим спросом пользуются ПИФы, НПФ. И у нас уже есть план по развитию нашей деятельности в области управления активами. Ведь в Европе, и в частности в Германии, мы являемся лидерами в этом бизнесе. Правда, в Германии мы первыми предложили соответствующие услуги. Но мне кажется, что и в России еще есть возможность работать и развиваться. У нас будет собственная управляющая компания. Кроме того, некоторые банковские лицензии, которые имеет «Дойче Банк Москва», тоже позволяют нам заниматься управлением активами.
«Когда кто-то приносит пять тяжелых чемоданов – нам неуютно»
«Ко»: Вам не кажется, что при работе с частными вкладчиками российские «дочки» иностранных банков проявляют излишнюю щепетильность, требуя, например, справки о доходах не только от заемщиков, но и от людей, желающих положить деньги на депозит? В результате многим состоятельным россиянам проще съездить в Швейцарию или Люксембург и открыть счет там, чем воспользоваться, например, пакетом услуг privatebanking, предлагаемых «Дойче Банком Москва».
А.Р.: Мы долго ждали, прежде чем открыть отдел privatebanking. И местная налоговая система, и источники доходов россиян настораживали и вызывали слишком много вопросов, чтобы мы могли предлагать здесь соответствующие услуги. Но после принятия нового Налогового кодекса люди стали обнародовать свои доходы более охотно. Очень многие компании начали платить сотрудникам белые зарплаты. У нас появился круг клиентуры, которую надо обслуживать. Российский частный капитал одним из первых оценил привлекательность инвестиций в экономику своей страны. Правда, из этого вовсе не следует, что состоятельные россияне отказываются держать какую-то часть своих сбережений за границей. Люди еще могут с легкостью себе представить такой сценарий развития событий, при котором лучше держать средства где-нибудь в Швейцарии. Поэтому для того чтобы быть более интересными российскому клиенту, услуги privatebanking надо оказывать и здесь, и за рубежом.
Возможно, непосредственно «Дойче Банк Москва» теряет каких-то потенциальных клиентов, требуя обязательного подтверждения доходов. Я был бы очень удивлен, если бы и другие банки поступали иначе. Это не мы выдумали. Мы хотим избежать ненужных проблем. Когда кто-то приходит – и с ним пять черных машин и пять тяжелых чемоданов – нам неуютно.
«Ко»: Какая доля от общего объема частных российских капиталов, отданных в управление DeutscheBank, хранится «где-нибудь в Швейцарии»?
А.Р.: Здесь нужно сделать оговорку. У русских бизнесменов, которые являются хозяевами своих предприятий, очень существенные средства – иногда даже большая часть личного капитала – задействованы в работе их предприятий. Если же речь идет о резервах, тех ликвидных средствах, которые они хранят «на черный день», то из этих сумм где-то 30% размещается в России, а 70% – за границей. Но это весьма приблизительная цифра.
«Ко»: А как вы оцениваете действия швейцарских властей, арестовавших банковские счета акционеров ЮКОСа?
А.Р.: Пока я лишь познакомился с сообщением российской прокуратуры об аресте счетов, но никакого подтверждения со стороны швейцарцев не видел. Чтобы произвести арест, швейцарский суд или прокурор должны принять решение на основании конкретных данных – или обвинений, или улик.
Если действительно арестованы средства пенсионного фонда, которые принадлежат пенсионерам и сотрудникам компании, мне это кажется очень странным. Зачем нападать на невинных?
Мне трудно представить, что совладельцы GroupMENATEP абсолютно невиновны. Но они не единственные, кто вел себя подобным образом. И если их арестовали и предъявили им обвинения, тогда почему так же не поступили с другими? Значит, здесь есть политическая составляющая.
Я думаю, что ситуация с арестом счетов акционеров ЮКОСа в швейцарских банках может вызвать опасения только у тех людей, у кого большие средства появились в результате приватизации крупных компаний. Остальным бояться нечего. Это тот случай, когда под прицел попал очень ограниченный круг людей.
«Ко»: До того как перейти в DeutscheBank, вы работали в JPMorgan. Вы как-то используете сейчас предыдущий опыт работы?
А.Р.: JPMorgan и DeutscheBank в целом очень похожи – по своей структуре и по профилю. И поэтому переход из одного места в другое не был для меня очень трудным. Но существует принципиальная разница в позиции двух банков на российском рынке. Например, я считаю необходимым усилить присутствие DeutscheBank в России. Но и DeutscheBank ставит перед собой такую цель. То есть существует единая стратегическая позиция.
Для JPMorgan Россия – это что-то далекое, страна, которую нельзя назвать приоритетной с точки зрения бизнеса. Для них Россия интересна только тогда, когда она начинает демонстрировать резкий рост. Но когда здесь разражается кризис, у них сразу возникает сомнение, стоило ли вообще приходить на этот рынок. А для DeutscheBank Россия – чрезвычайно важный рынок. Германия и Россия – это все-таки крупнейшие рынки в Европе. Кроме того, они практически соседи. Их объединяют и общая история, и экономические интересы.
«Ко»: Поэтому DeutscheBank испытывает слабость к топ-менеджерам российского происхождения? Ведь помимо вас в банке работает еще и Николас Йордан…
А.Р.: И у Николаса Йордана, и у меня русские корни. Нам интересна Россия, и мы не можем избавиться от этого интереса – он в нас живет. Может быть, мы именно потому хорошо чувствуем себя в DeutscheBank, что наши стремления находят отклик у руководства.
«Интересы Минфина и ЦБ не всегда совпадают с интересами рынка»
«Ко»:Немецкая финансовая система основывается главным образом на банковском кредите. Американская же предполагает, что «первую скрипку» играет фондовый рынок. Что, на ваш взгляд, важнее и органичнее для России?
А.Р.: Мне кажется, что наиболее сильной оказывается система сбалансированная, при которой одна сторона может уравновесить другую. Сейчас те решения, которые принимаются по пенсионному направлению, способствуют развитию фондового рынка. Пенсионная реформа идет в направлении создания крупных фондов коллективных инвестиций, которые будут вкладываться в ценные бумаги.
В то же время развитие банковской системы тормозится из-за отсутствия гарантий для вкладчиков, исторического опыта россиян, которые помнят о том, как они потеряли свои деньги в банках. В общем, если исходить исключительно из идеологии, то Россия, наверное, выбрала бы немецкую систему, а на практике она фактически поставила себя в такое положение, при котором наиболее естественно развивается именно фондовый рынок.
«Ко»: Многие россияне потеряли не только в банках, но и на фондовом рынке…
А.Р.: Нужно сравнивать рыночный и кредитный риски. Кредитный риск – это, так сказать, «черно-белое» понятие. Если банк прогорал – это уже было бесповоротно. А на фондовом рынке можно потерять и 50%, и 90% вложений, а потом их отыграть. Это разные риски. Поэтому, наверное, нужно иметь сбалансированный портфель. Банковский вклад – это одна из возможностей, но не единственная.
«Ко»: Как назначение Олега Вьюгина главой Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) может отразиться на путях развития российского финансового рынка?
А.Р.: Я с большой надеждой смотрю на это назначение. Потому что Вьюгин прекрасный профессионал. Он еще и хороший дипломат, который будет работать в интересах дела. Он способен к пониманию различных точек зрения. В то же время Вьюгин достаточно тверд, чтобы, осознав, что нужно делать, принять соответствующее решение. Я думаю, рынки при Вьюгине будут развиваться более продуманно, планомерно и рационально.
«Ко»: Не кажется ли вам, что принадлежность глав Минфина, ЦБ и ФСФР к одной команде может отрицательно отразиться на рынке? Например, разрешение контролируемой Банком России ММВБ торговать акциями «Газпрома» способно похоронить независимую площадку – РТС…
А.Р.: Не знаю, увидим. Мне кажется, здесь вопрос скорее заключается в том, на влияние с чьей стороны будет реагировать Вьюгин и какие интересы он будет отстаивать в первую очередь. Я уверен, что интересы Минфина и Центрального банка не всегда совпадают с интересами развития рынка. Но во всяком случае, эти люди друг друга понимают, умеют друг с другом говорить.
А вот что касается вопроса о торговле акциями «Газпрома», мне кажется, что РТС менее удобна для этих целей, чем ММВБ. На ММВБ одна кнопка нажата – и все, сделка состоялась, никаких вопросов нет. А на РТС еще бумажки должны куда-то «бегать».
Но с другой стороны, на ММВБ, если РТС закрыта, затруднительно обнаружить котировки по той или иной бумаге. То есть очень важная функция рынка – определение той цены, по которой проводятся сделки, – на сегодняшний день лучше выполняется РТС, чем ММВБ.
Так что, я думаю, мы в любом случае не потеряем РТС. Есть необходимость и в той, и в другой бирже.
«Ко»: А вообще с кого Россия должна брать пример при реформировании собственной финансовой системы?
А.Р.: Наверное, все-таки надо обратить внимание на Америку. Объективно США – страна с наибольшей капитализацией, с высоким уровнем развития и банковской системы, и фондовых рынков. В Европе система менее сбалансирована. Она более жесткая и замкнутая. Там преобладают банки, и в результате сформирована менее гибкая экономическая структура. Европа всегда тяжелее на подъем, там труднее вызвать экономический рост и перестроиться. Хотя в итоге Европа до сих пор богаче Америки. Если ориентироваться на то, как живет средний обыватель, это самая богатая группа стран в мире. За счет вековых накоплений и социальных гарантий.
«Ко»: А какую идеологию исповедует DeutscheBank?
А.Р.: Наш начальник Йозеф Аккерман (президент DeutscheBank.– Прим. «Ко») считает, что в Германии реформы нужны не меньше, чем в России, и что ДБ правильно сделал, выведя свою деятельность за рамки немецкого рынка. Немецким банкам, которые «живут» только на рынке ФРГ и у которых нет других направлений, сейчас гораздо труднее. Например, в таком положении находятся DresdnerBank, Commerzbank.
«Мне гораздо легче понять Херста, чем Авена»
«Ко»: Как вы относитесь к обсуждаемой в последнее время перспективе продажи DeutscheBank одному из крупнейших американских банков?
А.Р.: Это будет исключительно мое личное мнение, потому что я не участвую в продаже DeutscheBankи не принимаю решений. Все зависит от того, кто нас покупает, если, конечно, такая продажа вообще состоится.
Я могу высказать достаточно «шкурное» соображение: если у банка-покупателя в России нет бизнеса, то для меня такая продажа ничего не изменит. Если покупателем является кто-то обладающий здесь развитым бизнесом, то тогда возникает проблема интеграции, слияния – проблема, если хотите, увольнения какой-то части сотрудников. И это уже соломонова задача, кого сохранить и кого сократить. Очень неприятный процесс. Я через него проходил не один раз. Впервые это было в 1991 году. Я работал в Нью-Йорке в банке ManufacturesHanover, когда он сливался с ChemicalBank. Процесс шел очень сложно. Было два кредитных отделения – из них нужно было сделать одно; были две торговые площадки по развивающимся рынкам – следовало их объединить; был филиал на одной стороне улицы и другой филиал через дорогу – приходилось один из филиалов закрывать. И всегда это касалось людей, у которых расстраивалась жизнь и рушилась карьера. Если честно, сталкиваться с подобным очень и очень неприятно. На уровне экономическом в этом, наверное, действительно есть смысл – создаются более мощные институты. Но если такого никогда не случится с DeutscheBank, я лично буду только доволен.
«Ко»: Получается, что, если бы Citigroup купила DeutscheBank, вас бы это не устроило?
А.Р.: Это было бы очень болезненное слияние. В России – точно. Потому что здесь Ситибанк котируется как иностранный банк номер один, а «Дойче Банк Москва» – как иностранный банк номер три. Диапазоны нашей деятельности здесь совпадают не полностью, но все равно зона взаимоналожения очень большая. Например, мы напрямую конкурируем в обслуживании крупных клиентов в области размещения долговых бумаг.
«Ко»: А кого из конкурентов вам легче понимать: президента Ситибанка Алана Херста или президента Альфа-банка Петра Авена? Ведь в силу своего бэкграунда вы хорошо знаете менталитет и того, и другого?
А.Р.: Если честно, мне гораздо легче понять Херста. Просто потому, что наш с ним опыт – это опыт западного топ-менеджера.
«Ко»: В Internet, я обнаружила результаты выпускного экзамена некоего Алекса Родзянко в одном из московских экономических вузов…
А.Р.: Это мой средний сын Алексей. Он сдал экзамен по международным банковским операциям в Московской экономической школе. Сейчас Алексей учится в Лондонском университете. Летом приедет в Россию попрактиковаться в «дочке» одного из больших иностранных банков.
«Ко»: У вас шестеро детей – три сына и три дочери. Еще кто-нибудь из них связывает свои карьерные планы с Россией?
А.Р.: Мой старший сын сейчас получает MBA в Америке. И летом он будет практикантом в большой нефтяной фирме в Хьюстоне. Там теперь все присматриваются к России, а он говорит и читает по-русски, поэтому и интересен им. До этого он четыре года работал аналитиком в MorganStanley – сначала в Америке, потом в Лондоне.
Младшему сыну только 15 лет, и он пока не определился, чем станет заниматься в будущем.
«Ко»: Зато он уже разделяет другое ваше увлечение – игру в поло. Это что – дань моде, определенному стилю жизни? Почему именно поло?
А.Р.: Лошадки – это такая волшебная вещь. Да и страшно немножко… Ведь все происходит достаточно быстро, и лошади для игры в поло нужны очень сильные. Но я попробовал и заболел этим видом спорта. И теперь после каждой тренировки хочется еще покататься.
Вообще, когда я начинал заниматься поло, я плохо ездил. Но как только мне дали тако-клюшку, я забыл, что я плохой наездник, и просто стал играть.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
