На птичьих правах
Один слякотный осенний вечер сложился так, что я пошел в театр. Ботинки, глядясь в которые еще утром можно было бриться, – в оспинах грязи, небо – серое, в дождевую крапинку, птиц не видать. А настроение все же хорошее. Встреча с искусством – настоящим, высоким – оно нам небо заменяет: на облака смотреть всегда приятнее, чем прямо перед собой.
Добрая, идущая еще от Станиславского традиция обязывает нас постоять в очереди к гардеробу, помочь раздеться даме, снять и свой макинтош, взять лупоглазый бинокль (увы, не для того чтобы разглядывать, кто чем в ложе блистает, а чтобы в очереди еще раз не стоять), ну и, конечно, купить программку. Программки, умеренно серого, в пандан небесам, цвета и наполнения стоили ровно 27 рублей и лежали стопкой – рядом с другой стопкой из полиэтиленовых пакетиков. Добрая женщина бодро отвечала каждому желающему купить программку, что трех рублей на сдачу у нее нет, и выдавала вместо мелочи заготовленный пакетик. Я бы предпочел взять деньгами или получить хотя бы коробок спичек, но сервис, как и Родину, не выбирают.
Карандашные галочки, рассевшиеся напротив фамилий задействованных сегодня актеров, надлежит изучать в буфете. Под рюмочку коньяка и бутерброд с красной икрой. Икринок, конечно, было не больше, чем актеров в спектакле, а стоили они, как грамм двести свежей осетрины, но не жрать же мы ходим в театр. Кушаем мы в ресторане, читаем – в библиотеке, а в театре священнодействуем, кланяемся низко традициям – в самом деле, как часто вы помогаете даме снять манто? Или шуршите фольгой, угощая ее шоколадкой «Вдохновение»?
Спектакль, кстати, был замечательный, и свободных мест в огромном и неуютном зале театра почти не было. И трех рублей не жалко. Себя жалко.
Вот есть некоторые люди, которые любят болеть, чтобы вокруг них суетились, подтыкали им одеяла, чай подносили – с малиной, и разговаривали – шепотом. Большинству из нас, конечно, стыдно взваливать на близких сервисную нагрузку. Приходя же в театр, в кино, в ресторан или на футбол, мы получаем совершенно законное право требовать заботы, ласки и внимания. Я считаю, что культурно-спортивные заведения для того и существуют: мы им платим деньги, чтобы нам было хорошо: ноги – в тепле, голова – в холоде, а сердце – в радости. Некоторые творческие администраторы, впрочем, полагают, что мы идем к ним, как в храм – за катарсисом. И вежливость кастелянши или наличие пива в буфете в цену катарсиса не входят. Совершенно по-христиански у них богатый не пролезает в игольное ушко сдачи, а путь к небесам начинается с облегчения вашего кошелька: например, в одном театральном заведении я увидел недавно восьмистраничную цветную программу по цене трех глянцевых журналов, в каждом из которых – страниц двести.
Считается, что искусство, называющееся у нас элитарным, то есть не народным, не общедоступным, презирает потребителя, а вот всякий масскульт с тысячными залами всегда идет ему навстречу, как Ленин – к человеку с ружьем и чайником, потакая и ублажая. Вранье. Я уже не говорю про эстетический и профессиональный уровень потакания. Нет более внимательной обслуги (ничего уничижительного в этом слове), чем в малых залах – концертных и театральных. А всякий большой проект экономически стремится к обдираловке, иногда оправдывая ее полученным нами катарсисом и удобством парковки. Но чаще нас обдирают просто так, выпуская в небо как божьих птах, – без портков и портмоне.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
