Встретимся в суде!
В мае 2011 г. семь внуков Луи Рено обратились в парижский суд с иском к французскому государству, требуя признать незаконной национализацию компании их деда после Второй мировой войны. В сентябре 1944 г. дед истцов был арестован и обвинен в сотрудничестве с нацистами. Спустя месяц он умер в заключении, не дождавшись решения Фемиды, а в январе 1945-го Renault национализировали.
И теперь наследники заявляют, что национализация неконституционна, поскольку вина деда не была доказана в судебном порядке. Но парижский суд отказался рассматривать иск, а французское общественное мнение разделилось, активно обсуждая границы морали и патриотизма в деле спасения бизнеса.
До нынешнего иска наследники Рено обращались к Фемиде уже дважды. В 1954 г. вдова и сын Луи Рено подавали ходатайство о пересмотре решения правительства Шарля де Голля, но судья заявил, что не вправе проверять законность действий властей. К отрицательному результату привела и попытка семьи в 1961 г. обратиться с жалобой в Государственный совет, выполняющий роль высшего арбитражного суда Франции.
Возможность очередного обращения в суд появилась у наследников Рено только в 2010 г., после вступления в силу во Франции закона, позволяющего оспаривать конституционность решений власти. Документ, принятый при поддержке Николя Саркози в целях модернизации судебной системы, уже вызвал шквал апелляций. Внуки Рено тоже решили воспользоваться моментом. Не успев объявить сумму требуемой компенсации, они все же составили список незаконно, по их мнению, конфискованного имущества семьи: земли и фабрики Renault на востоке Франции, под Парижем и в Ле-Мане, филиал компании в бельгийском Вилворде, административные здания на Елисейских Полях, а также интеллектуальная собственность в виде патентов.
Впрочем, материальная сторона - не единственное, что волнует наследников. По словам одной из внучек Луи Рено Элен Дингли-Рено, несмотря на конфискацию бизнеса, дед оставил семье достаточно, чтобы поддерживать привычный уровень жизни, так что борьба идет в основном за то, чтобы реабилитировать Луи Рено и позволить ему занять достойное место в истории экономики Франции.
Наполеон автопрома
Вклад Луи Рено в развитие автомобилестроения Франции сопоставим со вкладом Генри Форда в американский автопром. Оба они были талантливыми инженерами, помешанными на автомобилях, оба стали крупнейшими игроками на потребительском рынке в своих странах и, что называется, посадили своих соотечественников за руль. Луи Рено, четвертый ребенок в обеспеченной буржуазной семье, родился в 1877 г. в Париже и с детских лет проводил часы в автомастерской в родовом имении в Бийанкуре. В 20 лет он построил свой первый автомобиль c Voiturette, с помощью двух нанятых механиков модифицировав двигатель машины De Dion-Bouton в 3/4 л.с.
Инновацией в моделях с Voiturette была трехступенчатая коробка передач оригинальной конструкции, которую Рено позже запатентовал. На этой машине Луи выиграл пари с друзьями, опередив соперника в гонке по одной из улиц Монмартра, а заодно получив заказ на 13 авто с Voiturette.
В результате еще через год Луи вместе со своими старшими братьями Марселем и Фернаном, вложив $15 000 семейного капитала, начали собирать гоночные автомобили в том же Бийанкуре и основали компанию Societe Renault Freres. Поначалу делом управляли братья Луи, а он выполнял обязанности инженера-конструктора и контролировал производство. Однако уже в 1903 г. Марсель погиб в автогонке Париж-Мадрид, а еще через шесть лет от неизлечимой болезни умер Фернан. К тому времени мастерская братьев Рено уже была фабрикой площадью 50 000 кв. м, имела в штате 3000 рабочих и объем производства в 5000 авто в год. И все это отошло Луи.
На поприще управления бизнесом он вел себя не менее уверенно, чем в вопросах производства. Уже в начале 1900-х у компании имелось более сотни дилеров во Франции и за границей. После посещения американских заводов Форда Луи особенно рьяно взялся за установление жесткого порядка: он ввел систему раздельного производства деталей и контроля за качеством, занялся обеспечением безопасности (в частности, санкционировал слежку за сотрудниками и обыск раздевалок) и безжалостно увольнял любого, кто был замечен в связях с профсоюзами.
Во время Первой мировой войны заводы Renault наладили выпуск легких танков FT-17, с успехом громивших кайзеровские войска и ставших самыми массово применяемыми на полях сражений боевыми машинами. (Позже первый советский танк "Борец за свободу товарищ Ленин" стал калькой именно FT-17.) За свою военную технику Рено получил лестное прозвище Спасителя Франции и орден Почетного легиона (не считая заработанной на войне прибыли). Луи Рено стал настоящим автомобильным магнатом с большим состоянием.
В 1939 г., когда в Европе разразилась Вторая мировая, Renault являлся крупнейшим промышленным конгломератом Франции, в штате которого состояли уже 40 000 сотрудников. Луи лично принадлежало 96% предприятия, 4% приходилось на других членов семьи и топ-менеджеров. Ультраправые взгляды Рено, его крайняя нетерпимость в отношении коммунистического и профсоюзного движения, а также непопулярные меры во время экономического спада (снижение заработной платы, ужесточение трудовой дисциплины и сокращение штата) создали владельцу компании плохую репутацию среди рабочих, что, возможно, сыграло роковую роль в дальнейшей судьбе французского промышленника. В 1956 г. журнал Time написал о Рено, которого к тому времени уже не было в живых: "Богатый, знаменитый, придирчивый, выдающийся, жестокий, нетерпимый, деспотичный, маленький Наполеон автомобильной империи".
"Лучше отдать им масло"
Путь от Спасителя Франции и влиятельного промышленника до "позора нации", как основателя Renault до сих пор называют многие его соотечественники, Луи проделал удивительно быстро. В начале Второй мировой войны Рено по просьбе французского правительства отправился в США договариваться о поставках американской техники, а когда вернулся обратно, нашел страну во власти нацистов. Его компании "нанесли визит" представители Daimler-Benz в сопровождении немецких офицеров, по одной из версий, чтобы оценить Renault на предмет перевода производства вместе со всеми работниками в Германию. Но Луи Рено удалось договориться о сотрудничестве с немцами при условии, что фабрики останутся на месте. О своем решении он якобы сказал партнерам по Renault с истинно галльским прагматизмом: "Лучше отдать им масло или они заберут коров".
Люди из Daimler-Benz заняли ключевые позиции в компании, и в следующие четыре года автоконцерн Renault работал на вермахт, поставляя Гитлеру двигатели, танки, пушки и другую военную технику - всего около 34 000 единиц. Неудивительно, что Рено стал крайне непопулярной фигурой среди французского Сопротивления и у армий союзников. В марте 1942 г. предприятия компании подверглись массированным бомбардировкам британской авиации, в результате которых уцелела лишь пятая часть мощностей, а сам Луи в буквальном смысле потерял дар речи (у него началась афазия). Освобождение Франции в 1944 г. не сулило Луи Рено ничего хорошего: французская пресса обвиняла промышленника в том, что на военных заказах от нацистов он заработал 6 млрд франков, и в том, что на его плечах - косвенная ответственность за гибель французских граждан. Общественное мнение требовало голову "предателя" на блюде, и, несмотря на ухудшавшееся здоровье Луи, в сентябре 1944-го его арестовали и поместили в тюрьму Френ, где он подвергся жестокому обращению и в крайне тяжелом состоянии был переведен в больницу Вилль-Эврар, а затем в частную клинику в Париже, где Рено и умер, не приходя в сознание, 24 октября 1944 г. Официального вскрытия не было, но в качестве причины смерти указана уремия. Вдова автопромышленника Кристиан Рено позже утверждала, что смерть ее 67-летнего мужа является насильственной, так как на посмертном рентгеновском снимке явно виден сломанный шейный позвонок. Однако расследования обстоятельств смерти Рено не проводилось. Спустя 3 месяца указом генерала де Голля компанию национализировали под новым именем Regie Nationale des Usines Renault. К 1956 г. Renault приносила государственной казне прибыль в $11 млн в год. Позже частные инвесторы были допущены к владению долями, но 15% сохранило за собой государство. Современная Renault S.A. до сих пор старательно избегает ассоциаций со своим основателем и его наследниками и не имеет отношения к нынешней судебной шумихе.
Страсти по Луи
Дело о реабилитации Рено доказывает, насколько чувствительной остается для французов проблема коллаборационизма. В мае 2011 г. компартия Франции выступила с заявлением, в котором осудила внуков Луи Рено за желание "переписать историю" и за то, что те "вымогают деньги у государства". Адвокат ответчиков Жан-Поль Тессонье также назвал ход наследников ревизионистским и напомнил через прессу, что национализация собственности Рено произошла из-за сотрудничества последнего с врагами Франции. Факт сотрудничества с немцами не берутся отрицать и сами внуки. В конце концов, есть документальные свидетельства связи автопромышленника с нацистами, самое очевидное из которых - фотография, где Луи запечатлен вместе с Гитлером на Берлинском автосалоне еще накануне войны. (В июле 2011 г. семья Рено выиграла судебный процесс, в результате которого Мемориальный центр Орадур-сюр-Глан обязали изъять это фото с соответствующей надписью из экспозиции.)
Так что в основе аргументов защитников Луи Рено - простое сомнение в том, что доказательств достаточно для оправдания конфискации компании. Внуки Рено утверждают, что у их деда просто не имелось выбора: сохранить компанию можно было, только сотрудничая с немцами, заодно избавив сотни своих работников от высылки в Германию.
К тому же не секрет, что автоконцерн Луи был не единственным французским автопредприятием, сотрудничавшим с немцами. Citroen, Peugeot, Michelin и производитель грузовиков Berliet тоже поставляли нацистам свои машины. При этом первые три не были национализированы, а Berliet сумела вернуть себе статус частной компании. Но владельцы этих фирм, в отличие от Рено, имели прочные контакты с движением Сопротивления, финансово его поддерживали и способствовали актам саботажа на производстве. В Renault ничем таким похвастаться явно не могли. И наконец, если отбросить патриотические настроения и остаться на позициях голого прагматизма, то национализация Renault, по мнению некоторых экспертов, была необходима для скорейшей модернизации экономики и выпуска дешевых "народных автомобилей", чего Луи Рено при своей жизни так и не сделал.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
