Бюджетная терапия
Нынешний бюджет принято воспринимать как глубочайший прорыв и резкое изменение бюджетной политики. В этом есть доля истины, но она очень скромна. И для того чтобы определить, что же изменилось, надо посмотреть, что было раньше.В первые годы «демократии» бюджет служил для латания дыр и выживания. Россия практически была банкротом. Одним из инструментов бюджетной политики тогда стала гиперинфляция. Была устроена такая система выплаты налогов, при которой государство обесценивало свои обязательства, получая, конечно, не полноценные, но хоть какие-то доходы.
По сути, «молодая российская республика» не смогла осуществлять налогового процесса. Политический строй, который был создан налоговыми преступниками, не мог наладить налоговой дисциплины. Политическая воля просто отсутствовала, ей неоткуда было появиться. Как сказал в свое время Чубайс: «Мы мягкую бюджетную политику компенсировали жесткой денежной». Это все равно что высокое верхнее давление компенсировать низким нижним. Прямой путь к смерти.
Дело в том, что государство утратило материальные источники выполнения своих социальных обязательств. Наша власть не может содержать социальную сферу, поскольку ее материальные активы были частично обесценены и разрушены (в области обрабатывающей промышленности), а в сфере добывающей индустрии были розданы людям, которые никаких обязательств при этой раздаче на себя не взяли и брать отказываются. Получилось, что у олигархов оказались все активы, а у государства все обязательства. Результатом стал дефолт, который просто обнулил обязательства. Именно отсюда и родилась «пирамида ГКО» – как продукт отсутствия воли и средств.
После того как ситуация «наладилась» благодаря дефолту, возникла система, которую Александр Привалов, научный редактор «Эксперта», определил как «бюджетобесие». Это очень точное слово. Смысл его состоит в том, что целью бюджетной политики является сам бюджет.
В последнее время качественно росли доходы бюджета – как по причине оживления экономики на фоне очень неплохой конъюнктуры, так и в связи с политической стабильностью. Еще один весьма мощный фактор – это «фактор ЮКОСа». У нас резко возросла собираемость налогов с основных плательщиков. При этом долгое время считалось, что государство не должно участвовать в инвестиционном процессе, а дожидаться, пока частный бизнес «созреет». А пока он созреет, мы загнемся.
Нынешний бюджет является продуктом частичной клинической реабилитации. Да, впервые у нас появился «инвестиционный фонд» в размере 70 миллиардов рублей, что в пересчете на доллары менее трех миллиардов. И надо посмотреть на содержание этого «бюджета развития». Содержание намеренно предельно убогое и «неоперабельное».
Первый аспект – это, конечно, социальные программы. Но самое главное – из бюджета специально, намеренно убраны национальные проекты стратегического масштаба, которые были бы моторами экономического роста, и не только номинального, но и качественного. И которые в силу их масштаба и значения можно было бы наглядно контролировать. Такое впечатление, что этот инвестиционный бюджет специально скроен так, чтобы максимально скомпрометировать саму идею.
Лечение этого психического заболевания – «бюджетобесия» – осуществляется терапевтическими методами, хотя реально его можно лечить только хирургически, путем удаления «бесов». А мы пытаемся их дрессировать. В принципе какие-то результаты достигнуты – бесы стали тише. Но это все напоминает известный анекдот о том, как цыган учил свою лошадь ничего не есть. Лошадь уже совсем было научилась, только сдохла.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
