Экономика без берегов
В январе Центробанк еще раз наглядно продемонстрировал тягу к административным методам регулирования рынка. Вот уже больше года ЦБ пытается приказать банкам - а заодно и всей экономике страны - верить в рубль и инвестировать в производство. Но национальный бизнес вообще и банки в частности, как и год назад, плюют на административные директивы чиновников с Неглинной. "Компания-Банки" пытается разобраться, почему так происходит.
Январские инициативы Банка России - предложение о введении 100-процентной продажи валютной выручки, а также ужесточение контроля за оплатой интеллектуальных услуг из-за рубежа (один из популярных каналов полулегального вывоза валюты) - не открыли ничего принципиально нового для банков - участников валютного рынка. В официальных комментариях банкиры, с которыми удалось побеседовать, активно возмущались и клеймили праведным гневом "нерыночные" методы ЦБ. Однако при выключенных диктофонах охотно соглашались с тем, что конкретно их банк особых проблем не испытает и конечно же сможет обеспечить своих клиентов всем необходимым набором банковских услуг, включая операции за рубежом. То есть найдет немало полулегальных способов оставить выручку своих клиентов (и часть своих собственных активов) в офф-шорах.
Не менее показательной была реакция банкиров на новость о снижении ставки рефинансирования до 45%. "Для печати" зампред одного известного коммерческого банка (входящего в первую десятку нашего списка крупнейших банков) говорил, что теоретически снижение ставки будет способствовать росту объема займов нефинансовому сектору. Однако на вопрос о том, будет ли его банк пересматривать свою кредитную политику в отношении производственных предприятий, уклончиво ответил: "Совокупность экономических и политических факторов этому пока не способствует".
То есть, судя по реакции банкиров, они не очень-то вняли административным призывам ЦБ перестать вывозить капиталы за рубеж и начать инвестиции в производственный сектор для поддержания наметившегося промышленного роста. Эти выводы подтверждает и статистика. В самом начале года остатки на корсчетах банков в ЦБ достигли астрономических размеров - в первые дни января они составляли более 88 млрд руб. Оно и понятно: к концу года банки стремились запастись дополнительной ликвидностью, для того чтобы, во-первых, покрасивее смотрелись их годовые балансы, а во-вторых, чтобы подготовиться к большой спекулятивной игре на валютном рынке.
К слову отметим, что "большая рождественская спекуляция" на российском валютном рынке стала доброй традицией после отрыва от "номинального якоря" в августе 1998 года. Похожий рост остатков на корсчетах комбанков в ЦБ и активная игра на ослабление национальной валюты наблюдались в начале прошлого года. В этих условиях существовал лишь один способ не дать огромной рублевой массе вылиться на валютный рынок и окончательно раздавить и без того слабеющий рубль - повысить нормы резервных отчислений. Что Центробанк и сделал 1 января. Заметим, что все действия Центробанка - и увеличение денежного предложения в конце прошлого года, и сжатие банковского мультипликатора в начале нынешнего - имели серьезные последствия лишь для самого финансового сектора. Вернее, только для валютного рынка. На кредитовании предприятий ни расширение, ни сужение денежной массы никак не сказались. Объемы кредитных портфелей банков оставались на неизменно низком уровне. А неослабевающая активность на валютном рынке свидетельствует о том, что потоки капитала за рубеж оставались стабильными.
Напрасно Центробанк пытается изменить правила игры: ни угроза 100-процентной продажи валютной выручки, ни введение новых административных барьеров для покупки и перевода валюты за рубеж не могут остановить бегство капитала из страны, охваченной войной и предвыборной лихорадкой. Но даже если бы не существовало этих двух факторов, все равно пришлось бы признать, что российские банки сегодня не хотят инвестировать в национальную экономику и не готовы поддержать рост промышленного производства. И дело здесь не только в высоких процентных ставках и огромных инвестиционных рисках.
Даже если российский Центробанк начнет приплачивать за выданные кредиты коммерческим банкам, те не будут вкладывать в реальную экономику ни рубля. И вот почему: инвестировать в российскую промышленность не хотят прежде всего сами клиенты банков.
Банки не будут инвестировать в производство до тех пор, пока этого не захотят их клиенты. А клиенты этого не хотят. Они предпочитают держать свои финансовые ресурсы вне пределов досягаемости российских властей. И хотя сегодня правительство заявляет об углублении структурных реформ после выборов, коммерческие банки даже не готовятся к промышленным инвестициям. Наоборот, они окончательно сворачивают свою инвестиционную активность. Об этом наглядно свидетельствует анализ кредитных портфелей российских банков.
В прошлом году очень модным считалось утверждение, что в результате августовского кризиса российская экономика продемонстрировала замечательную способность жить без банковской системы. "Вот посмотрите, как удивительно, - рассуждал в частной беседе с автором этой статьи высокопоставленный чиновник ЦБ, - российская банковская система до сих пор фактически не оправилась от кризиса, а промышленное производство растет. То есть нам и не нужна была такая банковская система, которая существовала до кризиса".
Действительно, та банковская система, что существовала до кризиса, сегодняшней российской экономике не нужна. Однако секрет чудесного существования (и даже роста) российской промышленности без участия банков не только и не столько в широкой практике бартера и взаимозачетов. Дело в том, что российская промышленность во второй половине 1998 года и весь прошлый год удачно обходилась не без банковской системы вообще, а без российской банковской системы. Подавляющее число российских компаний - не только крупных, но даже средних и мелких - сегодня активно проводят свои финансовые операции за рубежом, невзирая на драконовские запреты центробанковских и таможенных инструкций.
Операции российских компаний через офф-шоры не просто увод денег за границу. Сегодня это стандарт российской деловой практики. Прибыли утекают в офф-шоры и уже там перераспределяются: часть возвращается обратно к тем же самым производителям для минимальных инвестиций (необходимых для поддержания производственных мощностей в относительно рабочем состоянии) и для пополнения оборотных запасов.
Впрочем, проблему можно было бы решить радикальным способом - запретить сделки с офф-шорами вообще. Как это сделано, например, в Израиле или во Франции, где введена "презумпция незаконности" сделок с офф-шорными компаниями (то есть бремя доказательства "производственной необходимости" и законности таких сделок перед налоговыми властями лежит на налогоплательщике). Однако на это сегодня не способны ни ЦБ, ни правительство. Это наглядно продемонстрировала история вокруг обязательной продажи всей валютной выручки. Даже сама возможность такой меры подняла мощнейшую лоббистскую волну, так что правительство и Банк России, видимо, спустят неудачную инициативу на тормозах.
Попытки остановить бегство капитала из России без улучшения инвестиционного климата обречены на провал. Ведь пытаться полностью остановить перевод капиталов за рубеж - значит покуситься на сложившуюся в России деловую практику. По масштабности и по возможным социальным последствиям эти попытки сопоставимы с намерениями пересмотреть результаты приватизации.
Низкая инвестиционная активность банков означает, что российские компании не хотят оставлять деньги в России и отдавать их правительству в виде налогов. И этому, кажется, есть объяснение. Сегодня наконец начала проясняться экономическая программа Путина. Ее суть - раздача и без того скудных средств бюджета генералитету и ВПК. Об этом более чем красноречиво свидетельствует накачка военного бюджета страны. Чтобы осваивать дарованное и.о. президента, необходима более или менее постоянная война - ведь надо же где-то расходовать произведенные боекомплекты и "списывать" танки и вертолеты, чтобы строить новые. Затяжной чеченский конфликт - идеальный повод для постоянных и возрастающих военных трат бюджета. А возрастающие аппетиты ВПК будут подталкивать государство к силовым приемам взимания налогов. Формально налоговые законы переписываться не будут, но с тех, кто имеет неосторожность честно декларировать прибыль и регулярно платить налоги, станут сдирать по максимуму.
Вопрос, однако, в том, согласен ли частный бизнес стать дойной коровой такого милитаризованного правительства. Ответ отрицательный. Бизнес демонстрирует свое отношение к подобной политике делом - а именно уводом заработанного в офф-шоры. Коммерческие банки, следуя запросам бизнеса, обеспечивают самые разнообразные схемы вывода средств из России. Об этом свидетельствуют и неформальные беседы с банкирами и их реакция off record на новые запреты ЦБ.
Так что Центробанк может сколько угодно упражняться в новых административных запретах и пытаться залатать решето. Очередные инструкции и письма скажутся лишь на размерах комиссии, которую банки берут со своих клиентов за перевод средств в офф-шоры, а никак не на объемах вывозимых капиталов. По этой же причине ЦБ может сколько угодно снижать ставку рефинансирования и пытаться искусственно удешевлять стоимость денег в экономике. Банки так и не начнут кредитовать реальный сектор. По крайней мере сегодня они к этому не готовы.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
