Россия примкнула к ОПЕК
Прошла всего неделя после политического кризиса в ОПЕК, устроенного ушедшей в «глухой отказ» Россией, как правительство РФ устами вице-премьера Виктора Христенко признало, что готово сократить экспорт нефти в масштабах не косметических, а реальных. Зачем, спрашивается, было устраивать мировой скандал, чтобы уже после драки приступить к серьезному обсуждению объемов и механизма сокращения поставок? Неизвестно. Вредительство в дипломатии у нас было только при Сталине – значит, это безалаберность или результат несогласованности позиций. Сначала – заявление о том, что сокращения поставок не будет. Потом – попытка изобразить согласие с ОПЕК, но сокращать экспорт мы готовы только на 30 тыс. барр./день (ровно 1% российского дневного экспорта, тогда как ОПЕК требует от нас уменьшения поставок на 200 тыс. барр./день). Дальше – опять категорические заявления: у нас самостоятельная политика, и все сокращения этой «косметикой» и ограничатся. А теперь правительство снова осторожно прощупывает возможность снижения объемов экспорта. Мексику и Норвегию было куда проще понять и игрокам рынка, и ОПЕК, и странам – потребителям нефти: если опустить некоторую политическую риторику мексиканцев и норвежцев, то они сразу заявили, что в случае угрозы коллапса сократят объемы своих поставок.
Совещание правительства с нефтяниками должно было состояться 23 ноября, уже после подписания этого номера в печать. Накануне совещания относительно возможных объемов снижения экспорта высказался только президент ТНК Семен Кукес, который сообщил, что правительство предложит уменьшить поставки на 100 тыс. – 150 тыс. барр./день. Такое решение вряд ли удовлетворит ОПЕК, так как Мексика и Норвегия, скорее всего, будут сокращать свои поставки пропорционально России. Тогда суммарное снижение экспорта тремя странами составит 250 тыс. – 375 тыс. барр./день вместо 500 тыс., а снижение экспорта картелем (если он тоже решит до конца придерживаться принципа пропорциональности): 750 тыс. – 1125 тыс. барр./день вместо 1500 тыс. Естественно, чем меньше снизится предложение, тем дешевле будет нефть – по крайней мере до тех пор, пока мировая экономика не начнет выбираться из рецессии.
Политика России в отношении нефтяного рынка двойственна. С одной стороны, мы пытаемся играть на стороне потребителей: ведь США и Европе дешевая нефть сейчас нужнее, чем когда-либо.
С другой стороны, наши экономические интересы объективно совпадают с интересами поставщиков. Дешевая нефть и как следствие дешевый газ весьма разрушительны для федерального бюджета.
В результате подобного раздвоения и рождаются диковатые политические телодвижения. Не застрахованы мы от них и в дальнейшем: оказывается, «по оценке российского правительства, справедливой ценой барреля марки Brent являются 20 – 25 долларов», а консультации России с картелем достигли той степени интенсивности, что принятые меры «позволят стабилизировать ситуацию на нефтяном рынке в течение локального времени». Эти надежды останутся призрачными, если только антитеррористичесекая операция не перекинется на одну-две страны из Персидского залива. Коридор $20 – $25 нереален даже в среднесрочной перспективе (как и коридор $22 – $28). И не только из-за мировой рецессии. Такие цены стимулируют добычу из нетрадиционных источников и полное затоваривание рынка. Недаром BP ориентируется на $16 за баррель, а Shell – на $14. Лишь в документах российских правительственных органов фигурируют $22 за баррель в качестве основы для бюджетного планирования. «Справедливая цена» в $25 за баррель – категория сугубо внеэкономическая, рынок ее не понимает.
Реально цены на нефть определяются лишь двумя факторами – предложением и спросом. В последнее время вошли в строй несколько крупных месторождений в Азии (Австралия, Филиппины); достигла проектного уровня добыча с глубоководных месторождений Мексиканского залива; КТК начинает выводить на рынок нефть казахского Тенгиза; на подходе большие объемы нефти с месторождения Азери – Чираг – Гюнешли. Дают отдачу и российские инвестиции: объемы добычи и экспорта отечественной нефти выросли. Если не очень чувствительная к экологии администрация Буша разрешит добычу в заповеднике на Аляске, объемы предложения вырастут еще сильнее. Все эти проекты осуществляются за пределами стран ОПЕК. А спрос снижается: энергоемкие отрасли – вроде сталелитейной промышленности и цветной металлургии – в упадке, экономического роста в США и Европе нет, так что для существенного падения цен на нефть было бы достаточно одного лишь кризиса рынка авиаперевозок (до 8% потребления нефтепродуктов).
В складывающейся ситуации поставщики нефти могут выбирать одну из двух моделей поведения. Либо не снижать предложение и ждать, что будет (скорее всего, в этом случае цена на нефть будет равна предельной стоимости производства товара в точке равновесия спроса и предложения – это около $10/барр., как было до 1973 года), либо продолжать попытки манипулировать объемом предложения, поскольку рынок нефти контролируется несколькими игроками. Остается только определиться, с кем Россия. Либо мы спасаем мировую экономику – и рассчитываем на ответное благоприятствование. Либо мы с ОПЕК – и тогда нам надо бороться за цену нефти.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
